Прыжок к «тридцатке»
- Подробности
- 5613
- 19.12.2013
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
До выполнения Стратегии «Казахстан-2050» остались одни досрочные выборы
День независимости — большой праздник, полагается поздравлять друг друга, перечислять успехи и достижения. Вот и президент на торжественном собрании сказал: «Двадцать лет назад мы только мечтали о том, что сможем поднять нашу экономику. А в этом году Казахстан вошел в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира».
И далее перечислил ровно семь великих приобретений за годы независимости, из которых два — индустриальная экономика и общество всеобщего труда — относятся к той самой экономической проблематике, в которой мы регулярно пытаемся разобраться в наших публикациях. А поскольку этот номер выходит уже после праздника, уместно продолжить тему, начатую в номере предпраздничном — насчет реального состояния нашего индустриально-инновационного развития.
И здесь мы с главой государства капитально расходимся: если по его сведениям Казахстан уже имеет индустриальную экономику, в придачу с обществом всеобщего труда, то по нашим выкладкам ни того, ни другого – нет.
Более того — и не предвидится, что и продемонстрировано сопоставлением в прошлом номере «Новой» — Казахстан» запланированных показателей семилетки (2008 — 2014 годы) ФИИР с фактическим их состоянием.
Причем данные для этого сопоставления взяты не из злых оппозиционных источников, а непосредственно с официальных сайтов Министерства индустрии и новых технологий и Агентства по статистике. Получается, что запланированное форсированное индустриально-инновационное развитие фактически… топчется на месте. Относительно выполняются только количественные показатели — добыча нефти и вложение денег. Тогда как все до единого (!) контрольные показатели ухода от сырьевой зависимости, улучшения структуры экономики и повышения ее эффективности либо стоят как вкопанные, либо ухудшаются.
Что же до «всеобщего труда», то по отчетам количество экономически активных казахстанцев 9076 тыс. человек (данные на октябрь), официальное число так называемых «самозанятых» — 2624 тысячи, а это ровным счетом 28,9%. Плюс число официально зарегистрированных безработных — 468 тысяч человек, это еще 5,2%. Итого 34,1% — больше трети трудоспособных жителей страны не охвачены ни накопительной пенсионной системой, ни проходящими через бухгалтерии зарплатами. То есть если они и трудятся, то вдали от государственных программ и достижений.
Кстати, такой важнейший показатель современной организации труда, как профсоюзный охват, у нас даже в официальном трудоустройстве, без всяких «самозанятых», все равно крайне узок: в Казахстане лишь около 800 зарегистрированных профсоюзов — совершенно ничтожное количество. Фактически профорганизации существуют лишь на крупных предприятиях, принадлежащих в основном иностранным собственникам и местным олигархам. И, конечно, в национальных компаниях, очень добрых к руководящему аппарату, но никак не к производственному персоналу на дочерних предприятиях. Соответственно, подавляющая часть таких профсоюзов — «карманные».
Но и в таких подневольных профсоюзах числится не более 2,5 млн человек – меньше 42% от всех официально трудящихся и лишь четверть от всего экономически активного населения. Не случайно более 60% всех трудовых конфликтов (эти данные мы тоже не сами придумали) в Казахстане происходит на предприятиях, вообще не имеющих профсоюзов.
В свете такого несовпадения парадной риторики властей с их же статистической отчетностью встает более общий вопрос: а какими бесспорными критериями можно бы оценить реальный уровень развития Казахстана?
Казалось бы, в поисках ответа мы вправе оттолкнуться от такой официальной констатации, как вхождение Казахстана, именно в этом году, в число пятидесяти наиболее развитых государств.
В конце концов, давосский рейтинг, расставляющий государства по шкале мировой конкурентоспособности, деполитизирован и насыщен массой всесторонних показателей. Всего их более сотни, они разделены на четыре группы, отражающие и макро-, и микроэкономику, и «социалку», и гуманитарное измерение. Поэтому в совокупности они просто не могут не отражать комплексное состояние того, что можно считать развитостью или неразвитостью в современном мире.
Против такой логики трудно выставить сколько-нибудь убедительное возражение, но… смотрите, как странно получается. Задача попасть в «топ-50» была поставлена в президентском Послании народу на 2006 год, без указания сроков, в виде стратегической перспективы. Что было подчеркнуто самим названием: «Стратегия вхождения Казахстана в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира. Казахстан на пороге нового рывка в своем развитии». Напомним, что 2006 год был самым «тучным» во всей череде открывающих третье тысячелетие лет — непрерывного, с 2000 года, роста цен на нефть, черные и цветные металлы. А потому все Послания тех лет были наполнены растущими, вслед за мировыми сырьевыми ценами, пафосностью и амбициозностью.
Там были задачи и принципиального улучшения производительного и социального качества национальной экономики, и распространения наших успехов вовне – вхождение в наиболее рентабельные и перспективные зарубежные производственные активы.
Так вот, если не считать Послания на 2007 год, датированного февралем и никак, конечно, не подозревавшего летнего обрушения американского ипотечного рынка, переросшего в осенний мировой финансовый кризис, и уж тем более обрушения нефтяных и прочих сырьевых цен летом уже 2008 года, как раз «Стратегия-2030» объективно осталась финалом-апофеозом нефтяного, так сказать, развития Казахстана.
Повторим, конкретных сроков исполнения «Стратегия-2030» не указывала, сам же президент чуть позже высказался, что это «задача на предстоящее десятилетие». И – как в воду глядел!
Хотя в том же 2006 году Казахстан, прошу заметить, был ровно в одном шаге от растянутой на десятилетие стратегической цели – на 51-м месте в давосском рейтинге. Все последующие годы он уверенно… откатывался назад. Вплоть до прошлого года, когда мы прыгнули вверх сразу на двадцать одно место, оказавшись опять на… 51-м. После чего, сделав долгожданный шажок вперед, вошли в этом году в заветную «пятидесятку».
Конечно, можно и так сказать, что поставленная на десятилетие задача была успешно решена досрочно – всего за семь лет. Но можно и съязвить: неужто для этого потребовалось предварительно откатиться в восьмой десяток – для лучшего разбега, что ли?
А если серьезно, то действительно непонятно: 2007 и 2008 годы были кризисными, откат в рейтинге конкурентоспособности можно было бы объяснить этим, но ведь кризис-то был мировым, почему же именно мы стали быстро обгонять других в… обратном ходе? И потом, 2009, 2010 и 2011 годы наше руководство объявляло годами успешного преодоления кризисных последствий и возвращения к устойчивому росту, но в таком случае почему страновой рейтинг Казахстана продолжал устойчиво идти в противоположную сторону?
Наконец, самый главный вопрос: а что такого выдающегося произошло с нашей экономикой, с социальной сферой, с образованием и здравоохранением, с правами человека и состоянием демократизации именно в 2012 году, в котором с 73-го, кажется, места мы скакнули опять на 51-е? Тем более что как раз 2012 год был прямо-таки классически рядовым — в нем ровным счетом ничего сверхординарного, по сравнению с предшествующим 2011 годом, не происходило.
Впрочем, нет, кое-что все же происходило! Пусть и достаточно ординарное для нас событие (чай не первый раз!), но произошли очередные внеочередные выборы. Напомним: 10 ноября 2011 года 53 депутата обратились к президенту с просьбой о досрочном прекращении полномочий Мажилиса, а заодно и маслихатов. Елбасы не отказал — 16 ноября был подписан Указ о роспуске парламента и назначении внеочередных выборов, каковые и прошли
16 января.
В итоге мы имеем нынешний «трехпартийный» парламент (и те же «однопартийные» маслихаты), благодаря чему, выходит, Казахстан и сумел разом подтянуть свое развитие до уровня пятидесяти самых развитых государств.
И еще, кажется, как раз в 2012 году там сменилась организация, занимающаяся подсчетом странового рейтинга Казахстана, или методика подсчетов как-то там улучшилась…
Честно сказать, я детально этим не интересовался — не испытываю ни пиетета, ни доверия ко всем «рейтингам» такого рода. Коих в мире не счесть. Хотя признаю, что сопоставительные по разным странам подсчеты, например, уровня коррупции или состояния инвестиционного климата, тех или иных экономических или социальных показателей, — необходимы.
Если, конечно, не применяется знаменитый принцип товарища Сталина — «не важно, как голосуют, важно, как считают». Что, похоже, сработало в 2012 году у нас в Казахстане не только на парламентских выборах…
Как же в таком разрезе относиться к выдвинутой президентом Стратегии «Казахстан-2050»? «Наша главная цель: в 2050 году войти в число 30 самых развитых стран мира» — это тоже цитата из речи на торжественном собрании. Заявление, конечно, весомое, но на полном серьезе относиться к нему, извините, трудно.
Если даже предположить, что в 2006 году елбасы прозорливо разглядел надвинувшееся через полтора года кризисное окончание «тучных лет» и сознательно рассчитал семилетний маневр с длинным отступлением и мощным прыжком в «топ-50», все равно как-то не верится в повторение столь же точного расчета аж на три с половиной следующих десятилетий.
Найдись сейчас в мире Нострадамус, способный прозреть нынешнюю глобальную кризисную катавасию хотя бы лет на пять — десять вперед, все Нобелевские премии ему бы достались!
И потом, зачем ждать-мучиться так долго? Можно ведь просто повторить прыжок 2012 года, и мы уже в «тридцатке»! А для этого только-то и надо, чтобы депутаты опять попросили главу государства распустить их.
Так, может быть, попросим их поторопиться? Не велика потеря, согласитесь…
