Выборы закончились, забудем?
- Подробности
- 5667
- 30.04.2015
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
Но самое интересное — намерение елбасы создать при себе Национальную комиссию по модернизации
Ну вот, выборы прошли, и единственная их интрига – будет или нет теперь девальвация, тоже как-нибудь утрясется. Что дальше? Содержательного, по-видимому, почти ничего. Текущая повестка дня будет, конечно, заполнена: одно только празднование 550-летия казахской государственности чего стоит, плюс треволнения по какому-никакому послевыборному переформатированию правительства, словесные сшибки сторонников и противников евразийской интеграции на фоне ее неуклонного, но крайне противоречивого продвижения, да и разговоры о проведении очередных внеочередных теперь уже парламентских выборов – весь этот «оживляж» нам гарантирован.
Самое же интересное – намерение елбасы создать при себе Национальную комиссию по модернизации. «Если казахстанцы окажут мне доверие снова, то, естественно, первым моим действием будет создание комиссии по осуществлению пяти институциональных реформ, о которых я объявил. Эта комиссия будет иметь пять подгрупп, которые немедленно начнут работать на осуществление, потому что это очень большая работа, сложная, требующая изменения законодательства – даже в некоторых местах и Конституции, и является вторым этапом развития нашей страны – и экономики, и политики, и общества, и транспарентности, и открытости. Казахстану предстоит тяжелая болезненная реформа», – это сказанное на следующий день после голосования говорит о неких решительных помыслах президента.
Все довольно интригующе, потому что идет вразрез с устоявшейся за годы несменяемого правления системой формулирования и осуществления «политики президента». Так, форма оглашения ставящихся президентом задач – ежегодные Послания народу, форма их реализации – утверждаемые им государственные программы, составляют и реализуют которые конституционные органы: правительство, парламент, акимы, а также Генпрокуратура и Верховный суд.
И здесь все в наличии: Госпрограмма развития и интеграции инфраструктуры транспортной системы до 2020 года, Госпрограмма инфраструктурного развития «Нурлы жол», Программа индустриально-инновационного развития на 2015 – 2019 годы, Программа развития регионов до 2020 года, Дорожная карта бизнеса – 2020, Дорожная карта занятости – 2020, Концепция топливно-энергетического комплекса и, наконец, Госпрограмма развития образования на 2011 – 2020 годы.
И во всех этих программах, утвержденных главой государства, в нужных местах записаны те самые институциональные реформы, о которых, правда, в других фразеологических конструкциях говорит теперь президент – без разбивки на нынешние пять пунктов, но по сути то же самое.
За исключением поэтапной конституционной реформы – действительно совершенно новой президентской инициативы. Если же мы проштудируем Стратегию «Казахстан – 2030» 1997 года рождения и Стратегию «Казахстан – 2050», рожденную в недавнем 2013 году, то нигде не найдем ни слова о конституционной или хотя бы политической реформе. То есть до последнего момента предполагалось, что президентское единовластие для Казахстана имеет «вечный» характер и пересмотру не подлежит. И только на этих досрочных выборах случился «великий перелом» – пусть на словах, но провозглашена парламентская реформа.
Что однозначно говорит лишь об одном: елбасы считает эти выборы для себя последними. И совершенно справедливо полагая, что сохранение и после него персонального полновластия – самая большая опасность для продолжения благополучного существования нынешнего «ближнего круга» и для не подвергаемой никаким ревизиям исторической памяти о нем самом, он действительно собирается передать часть президентских полномочий парламенту.
То есть ситуация в определенном смысле действительно чрезвычайная – для чего и понадобилась такая «чрезвычайная комиссия» по модернизации.
Но тут все очень даже непросто. Начиная с вопроса, какими кадрами (если не теми же самыми чиновниками, депутатами и аффилированными с властями экспертами) будет укомплектована эта ЧК по модернизации.
Иван IV Грозный в свое время полностью переформатировал прежнюю боярскую олигархию, а через нее всю экономическую и политическую власть в Московском царстве через опричнину. Но откуда рекрутирует своих опричников елбасы, и главное, зачем ему будоражить составляющие основу нынешнего режима административные и экономические клановые олигархии?
И еще одно принципиальное обстоятельство, грозящее с самого начала выхолостить работу модернизационной «чрезвычайки»: сохранение формулы «сначала экономика, потом политика». То есть конституционная реформа обусловлена предварительным завершением экономической модернизации и модернизации госаппарата, тогда как сейчас впору говорить не об улучшении, а о том, чтобы не допустить серьезного ухудшения социально-экономической ситуации.
И вообще, экономика – это «вещь в себе», крайне инерционная и объективно вязкая. Каких-либо заметных позитивных изменений в ней можно добиться лишь через годы, при условии, что власть будет вкладывать должные материальные и организационные ресурсы. Между тем возможностей для действительно серьезного экономического маневра, который задал бы надежный темп движения, у Акорды явно недостаточно.
Сейчас мы имеем, по большому счету, «транзитный разрыв» – явную исчерпанность прежней «многовекторной» экспортно-сырьевой модели, при еще более явной неготовности грядущей евразийской интеграционной парадигмы. И в этот переходный «зазор» проваливаются все «индустриально-инновационные» и даже просто стабилизационные усилия и финансовые затраты правительства.
Наглядная иллюстрация этого – девальвационные тревоги-ожидания населения и бизнеса. В конце концов, все сложности и взаимосвязи в экономике просто и наглядно концентрируются в двух понятных всем параметрах: уровень цен и устойчивость национальной валюты. Поскольку же цены растут, а уверенность в надежности тенге падает, итоги деятельности правительства и Национального банка по определению отрицательны.
К этому же выводу мы придем, если будем ориентироваться не на народные экономические «приметы», а на уже перечисленные официальные экономические планы правительства. Вот, например, два характеризующих ситуацию сопоставления.
«Целевые индикаторы к 2015 году: увеличение доли обрабатывающей промышленности в структуре ВВП до уровня не менее 12,5%; доли несырьевого экспорта до уровня не менее 40% в общем объеме экспорта», – это из паспортных целей Госпрограммы ФИИР на 2009 – 2014 годы.
А вот вторая цитата.
«Доля обрабатывающего сектора в ВВП сократилась с 11,8% в 2008 году до 10,7% в 2013 году. Удельный вес несырьевой продукции в экспорте страны сократился за шесть лет с 28% до 23%», – это уже из только что утвержденной президентом Программы «Нурлы жол».
Как видим, фактические итоги «пятилетки форсированного индустриально-инновационного развития» (главной «козырной карты» главы государства и правительства) оказались прямо противоположными. Экономика не только не повысила свое индустриальное качество, а наоборот – сырьевой перекос только увеличился, и в первую очередь из-за иностранного характера инвестирования и обеспечения кредитного процесса. Да, сейчас приток иностранных инвестиций и заимствований из-за исчерпанности экспортно-сырьевой и внешне заемной парадигмы, а также из-за санкционного противостояния России и Запада заметно поубавился. Что отнюдь не создает автоматически внутренних источников развития. Наоборот, все без исключения стратегические правительственные программы, основанные на замещении иссякающих внешних источников валютными вливаниями из Национального фонда, из бюджета и из капиталов госхолдингов и нацкомпаний, не столько обеспечивают поддержку экономики, сколько отток валюты за границу.
В самом деле, «поддержка» агропромышленного комплекса, малого и среднего бизнеса, жилищного строительства и собственно индустриальных объектов сводится, как правило, лишь к дотированию непосильных ставок коммерческих кредитов. Тогда как эти «неподъемные» ставки (следствие отсутствия национальной системы инвестирования и кредитования) определяются необходимостью обслуживания дорогой депозитной базы и не менее дорогого внешнего долга. То есть государство вкладывает средства не столько в новое национальное экономическое развитие, сколько в поддержку прежней схемы вывоза ресурсов из страны.
И тут тоже «зазор». Можно, конечно, говорить и о создании системы национального инвестирования и кредитования в отдельно взятом Казахстане – технически это вполне осуществимо. Но… заведомо вне интеллектуального и волевого потенциала лиц, ответственных за монетарно-экономический блок. В то же время и Россия, под которую всегда подстраивался, и будет подстраиваться Казахстан, пока еще не ближе нас к избавлению рубля от функции «русского доллара» и восстановлению отечественной инвестиционной и кредитной системы.
Поэтому в плане экономических «реформ» Акорде не остается ничего иного, как продолжать выжидательную, консервативную и «поддерживающую» политику. Конечно, Комиссия по модернизации могла бы предложить концептуальный прорыв и в экономике, неиспользуемых правительством и Нацбанком возможностей – более чем. Но перечисленные нами госпрограммы существуют отдельно друг от друга, при явно недостаточной увязке между собой и вне контекста евразийской интеграции.
Не лучше перспектива и с повышением качества аппарата власти. Произнесенная президентом сразу после выборов фраза «стоит задача иметь такое правительство, которое будет автономным, на которое не будет влиять конъюнктура, где будут люди, которые служат» – пожелание, не имеющее под собой реальной опоры. В режиме персонифицированной властной вертикали, к тому же непосредственно сопряженной с бизнесом, все уже состоялось – в кадровом, мотивационном и даже ментальном смыслах. Автономия правительства, как и комплектация его людьми, больше настроенными на службу, а не на извлечение личной и групповой выгоды, обеспечиваются переходом к тому самому парламентаризму, осуществление которого отложено напоследок.
Итак, что же нас ждет после выборов?
С одной стороны, президент, конечно, предпримет какие-то реформы для «освежения» аппарата власти и его деятельности. Однако все это будет скользить по поверхности. Поскольку любое излишнее углубление чревато таким провалом в эту проблему, из которого потом и не выберешься. Это как фигурное катание на подмерзшем водоеме: никаких прыжков и разворотов, виражи только плавные и как можно дальше от зыбких промоин. А всего надежнее – вообще крутиться только на давно наезженном безопасном пятачке.
С другой стороны, нерешаемые проблемы в экономике будут неуклонно подвигать ситуацию к поиску политических развязок. Включая и конституционную реформу.
То есть если (или когда) Комиссия по модернизации будет создана и попытается начать деятельность – вопрос о формировании правительства парламентом, уверяю вас, обязательно выплывет как центральный. И первоочередной, поскольку после 26 апреля пошел отсчет времени до объявления досрочных выборов уже в Мажилис.
И это станет моментом истины и для Национальной комиссии, и для того, кто ее создаст при себе. Либо комиссия сразу займется политической частью модернизации, либо конституционная реформа будет отложена на потом.
