«Афганское ИГИЛ»
- Подробности
- 4674
- 04.05.2017
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Вблизи границ Центральной Азии может начаться «сириизация» региона
В Афганистане нет Башара Асада. Там правит бал более демократичный и более управляемый извне Ашраф Гани. Но, несмотря на это, внутриафганскому конфликту грозит стать Stellvertreterkrieg, «войной представителей» по сирийскому образцу, во время которой вооруженные группировки, действующие в стране, представляют интересы глобальных сил, борющихся за влияние в регионе. Хуже того – такого рода «сириизация» может начаться вблизи границ Центральной Азии. Именно туда переместилась главная сцена противостояния повстанцев с ее новым ведущим драйвером – афганской группировкой ИГИЛ. Есть и характерный внешний признак, известный по Сирии, – когда США и Россия встают по разные стороны этой шахматной доски и начинают предъявлять друг другу обвинения – от нежелания бороться с террористами до поддержки оных.
Итак, в конце марта в Лондоне новый министр обороны США Джеймс Мэттис делает заявление о том, что Россия сейчас – стратегический соперник США в регионе. 14 апреля США игнорируют московскую конференцию по афганскому урегулированию, куда были приглашены вместе с КНР, Ираном, Пакистаном, Индией, всеми странами Центральной Азии и самим Кабулом. Более того, по информации автора, США добились того, чтобы «их» ставленник Ашраф Гани существенно понизил уровень афганской делегации в Москве. Американские военные и дипломаты открыто говорят о том, что их не устраивает активизация российской политики в Афганистане, особенно по линии контактов с «Талибаном». Американцы и британцы, имеющие собственные каналы взаимодействия с пакистанскими и афганскими талибами, не хотели бы делить их с Москвой и Тегераном. В этом главных союзников и патронов поддерживает и Ашраф Гани. Аргумент, приводимый Москвой, что талибы, при всей их специфике, – неотделимая часть афганского общества, и национального примирения без переговоров с ними не состоится, в Кабуле, как сообщают инсайдеры, сейчас не в чести.
Однако просто возражать против контактов Москвы с талибами уже недостаточно – Россия стала непослушной. Другое дело, если Москва снабжает «неистовых мулл» оружием. Несколько афганских политиков выходят с этой информацией в СМИ, а затем на нее реагируют американские генералы. А 24 апреля новый шеф Пентагона грозит России противостоянием со стороны США в Афганистане, если та не прекратит нарушать международное право. О противостоянии или, как перевели российские СМИ, о конфронтации Мэттис предупредил Кремль во время экстренной поездки в Кабул.
Обстоятельства этой поездки впечатляют. 21 апреля в Мазари-Шарифе – главном опорном центре НАТО на севере Афганистана, было совершено дерзкое нападение на армейские казармы. Только по официальным данным нападавшие уничтожили около 150 афганских военнослужащих. А СМИ утверждают, что погибших не менее 250. И приводят списки. Но кто же напал? Мэттис, вылетевший успокаивать шокированных афганских союзников, указал на талибов. И предупредил Россию – мол, как можно с подобной группировкой террористов иметь дело, не рискуя напрочь рассориться с официальным Кабулом?
Однако сейчас выяснились факты, что на казармы напали и не талибы, и не ИГИЛ, которое, вслед за «Талибаном», намерено приписать себе эту атаку. «Речь идет, возможно, об офицерах с самой базы, объединившихся для того, чтобы таким актом выразить свое крайнее недовольство руководством страны и армии. Дело в том, что внутри вроде бы провластных отрядов настроения по-настоящему взрывоопасные», – рассказал автору афганский журналист Наджибулла Асакзай. После такого инцидента власти в Кабуле оказались в нокдауне.
Конечно, учитывая это, можно себе представить недовольство американских военных тем, что Россия в такой нестабильной ситуации начинает подпитывать группировку талибов на севере, то есть усиливать противников той армии, которую США должны держать в боевом духе.
Впрочем, эксперты и в самом Афганистане, и вне его считают, что слухи о поддержке «северных талибов» Москвой сильно преувеличены, и уж ни о каких поставках вооружений речи идти не может. В частности, об этом в интервью DW сказал бывший политический директор Специальной политической миссии ООН в Афганистане Таалатбек Масадыков из Киргизии.
Речь пока идет о контактах. Российские дипломатические представители обозначили ту конкретную цель, которую Москва при этом преследует. Там считают, что группировки талибов, выступающие противниками ИГИЛ, могут стать естественными союзниками в борьбе с этой новой и главной угрозой для Центральной Азии и самой России, исходящей из Афганистана. Особенно в ситуации, когда ИГИЛ последовательно создает инфраструктуру и закрепляется в северных провинциях. Российским силовикам основания тревожиться по этому поводу предоставляет сама жизнь.
В Джаузджане, в Кундузе, в Тахаре, в Балхе, граничащих с Туркменией, с Узбекистаном, с Таджикистаном, то есть почти по всему северному фронту, в последние дни апреля развернулись ожесточенные бои между «Талибаном» и группировкой «Исламского государства», обосновавшейся там. Талибы понесли значительные потери, ИГИЛ сумело «показать зубы» на афганской земле. Но при этом афганские силовики в Джаузджане, следящие за событиями «в поле», отметили в своих сводках странное обстоятельство – в уезде Дарзаб, граничащем с провинцией Сарипуль, во время столкновений талибов и ИГИЛ последнему была оказана помощь боеприпасами и огневая поддержка с воздуха со стороны либо НАТО, либо правительства. Об этом рассказал «Новой» – Казахстан» вышеупомянутый Таалатбек Масадыков. По сведениям автора, это лишь один из многочисленных эпизодов, склоняющих российских силовиков к мысли, что продвижение ИГИЛ на север осуществляется не случайно, и за этим, помимо известных арабских спонсоров, стоят американские и британские спецслужбы. Больше того, афганские источники в 2016 году информировали российскую сторону о том, что проект «афганского ИГИЛ» должен был «скрепя сердце» поддержать и Ашраф Гани. Речь шла именно о возможном создании укреп-районов ИГИЛ в северных провинциях Афганистана.
То есть, глядя на ситуацию российскими глазами, можно узреть подготовку неких дестабилизирующих событий на границах с Центральной Азией. Тем более что «афганское ИГИЛ» состоит в основном из выходцев из Центральной Азии и России. И, в отличие от «Талибана», мыслит не национальными, а региональными категориями и борется за халифат «во всей Центральной Азии». Почему бы этому образованию в какой-то момент не сменить флаг и не превратиться в группы оппозиции, восставшей против тираний? Так, шестнадцать лет назад превратились в одночасье в «восставшие пуштунские племена» афганские талибы. На дневное время суток…
Есть существенный момент, усиливающий подозрительность Москвы к США. И на него обращают внимание афганские обозреватели. Речь идет о возвращении в афганскую политику Гульбеддина Хекматьяра, лидера радикальной партии «Хизб-и-Ислами». Еще недавно знаменитый моджахед и бывший премьер-министр страны воевал против центрального правительства Карзая и Гани и объявлял о намерении встать под черное знамя ИГИЛ и присягнуть Абу Бакру аль-Багдади. Но в конце 2016 года усилиями США его имя выводят из списка террористов ООН и убеждают Ашрафа Гани заключить с ним мир. В апреле Хекматьяр заявляет о необходимости мирного процесса с участием всех сторон. Он выступает сторонником единого Афганистана с сильной центральной властью в Кабуле. А путь в Кабул держит через Джелалабад, столицу Нангархара – той провинции, где наиболее сильны позиции афганских салафитов и где у ИГИЛ наибольшая поддержка местного населения.
«Зачем именно сейчас понадобился Хекматьяр, считающийся непримиримым? Ни разу в почти сорокалетней истории войны он не выступал как стабилизирующий фактор в национальном примирении. Его формирования хорошо вооружены. При этом на стороне Хекматьяра в «Хизб-и-Ислами» сейчас много командиров хазарейцев и афганских узбеков, видящих в нем силу на фоне заката могущества их прежнего патрона, вице-президента Дустума. И мы будем свидетелями дестабилизации, идущей из этого очага. В афганских кругах предполагают, что черный цвет его чалмы не случаен, и он со временем вполне может выступить политическим лидером афганского ИГ, которое, в свою очередь, может взять себе тогда другое название, как «Фронт ан-Нусра» в Сирии. Тем более что у Хекматьяра имеются глубокие противоречия с талибами. При этом хорошо известно, что о его возвращении его дети договаривались непосредственно с дипломатами США», – рассказал «Новой» – Казахстан» афганский журналист Наджибулла Асакзай.
По его информации, обеспокоены появлением Хекматьяра в новой роли на старой сцене не только в Москве, но и в Астане. В отличие от Ташкента, где считают свою армию достаточно подготовленной, чтобы отразить угрозу, даже на случай усиления группировки ИГИЛ возле своих границ. Тем более что американские военные дали узбекским коллегам определенные гарантии безопасности в этом отношении.
Но допустим, что данные, которые в конце апреля обнародовал российский генштаб, а именно что численность афганского крыла ИГИЛ составляет около 3,5 тысячи боевиков, из которых на севере уже около тысячи, а в Нангархаре и Кунаре – полторы тысячи, еще не дают оснований для беспокойства. (Хотя российский эксперт Аркадий Дубнов в статье, опубликованной на сайте московского центра Карнеги, со ссылкой на информированные афганские источники, приводит иные данные: «в Кундузе и Тахоре по три тысячи; в Фарьябе и Сарипуле – от двух до трех тысяч; в Джаузджане, Самангане и Балхе по тысяче боевиков»). Допустим, что опасения Москвы, будто за усилением ИГИЛ на севере стоят далеко идущие планы внешних сил по усилению дестабилизации, не вполне обоснованы.
Вот и президент российского Института национальной стратегии Михаил Ремизов считает, что нынешний уровень присутствия США в регионе для Москвы допустим, поскольку сети военных баз в Центральной Азии у американцев не возникло, а само военное присутствие в Афганистане «свяжет» силы боевиков разного толка во внутриафганском противостоянии. «… Если исламисты в регионе и в целом разные племенные группы, недовольные статус-кво, будут конфликтовать друг с другом и с американцами, то для нас это вполне приемлемый сценарий», – цитирует этого популярного в России эксперта Утро.ру.
Но даже допустив это, слабо согласующееся с данными, приходящими из самого Афганистана, мы должны иметь в виду, что там есть целая палитра группировок, вооруженных зарубежными спонсорами и имеющих с ними тесные связи. Помимо сложносочиненного «Талибана», на который имеют влияние Пакистан, арабские страны, страны НАТО, и к которому различными путями ищут подходы Россия и Иран, – это ИГИЛ, это сторонники Хекматьяра, это хорошо экипированная благодаря Турции ополченческая узбекская армия уже упомянутого Дустума, это ряд других этнических формирований, это исламисты «Джандуллы», которая получает иностранную военно-техническую помощь в первую очередь в Пакистане, это «Лашкар-е-Тайба», созданная в Пакистане еще в 1980 году для поддержки афганских моджахедов. И это далеко не полный прейскурант.
При этом в Афганистане фактически больше нет такой весомой политической и военной структуры, как Северный Альянс, который при всех внутренних противоречиях не допускал чрезмерного вмешательства чужаков в дела севера страны. США и их союзники в начале 2000-х использовали его как основную ударную силу против талибов. Но затем приложили эффективные усилия, чтобы расколоть Альянс на несколько разрозненных групп. «Свою силу лидеры Альянса распродали. В том числе Дустум. А кто не распродал, тех уже нет в живых. Поэтому нынешних лидеров севера несложно направлять друг на друга их кураторам для решения собственных задач», – говорит Наджибулла Асакзай. В этих обстоятельствах имеются все условия для «войны представителей» в Афганистане. Stellvertreterkrieg, как одним словом точно определили это немцы.
«Те тренировочные центры моджахедов, которые организовывались для сопротивления коммунистическому режиму в Кабуле, после его свержения и вывода советских войск, и даже после развала СССР продолжили существовать, забытые властями западных стран. Но они остались в качестве бизнеса для их спецслужб. Они создавали проблемы для Афганистана, потом – для Пакистана, а теперь они постепенно смещаются из пакистанской зоны независимых племен в Северный Афганистан. Причем мы в структурах ООН возможность такого развития событий, если не пресечь их деятельность, обсуждали еще в середине 2000-х. Об этом нужно говорить прямо между НАТО и странами ОДКБ. Я, как представитель Киргизии, считаю, что мы в этом вопросе должны работать и с Западом, и с ОДКБ для выработки «красных линий», которые нельзя переходить. Великие державы мало считаются с мнением малых государств – а даже самые большие по населению или территории – Узбекистан и Казахстан, по их меркам, тоже совсем маленькие. Не говоря уже о моей стране», – считает Таалатбек Масадыков.
А вот чем завершает упомянутую выше статью на сайте центра Карнеги Аркадий Дубнов: «Зачем нужен Трампу новый плацдарм противостояния с Кремлем в Афганистане? Хорошо ли он знает историю «этих мест», чтобы доверять генералам начинать новые рискованные игры моджахедов в Центральной Азии? Джинн уже не раз выпускался из бутылки и ни разу окончательно ими не был загнан назад…».
