Мир серого Запада
- Подробности
- 3307
- 08.06.2017
- Петр ТРОЦЕНКО, Вячеслав ПОЛОВИНКО, специально для «Новой» – Казахстан»
Спустя год после нападения на Актобе в обществе и власти нет четкого понимания, что это было. Зато есть понимание, что об этом надо помалкивать и что атака привела к расцвету эпохи спецслужб.
На неделе страна вспоминала жертв нападения на Актобе 5 июня 2016 года, в результате которого погибли семь человек, а еще около 40 получили ранения. Воспоминания были не очень громкими: власть, по сути, отмолчалась, а обычные люди предпочли вспомнить об этом либо в контексте героизации тех, кто дал отпор, либо в контексте грустных размышлений о погибших. Но почти никто не упомянул о том, к каким последствиям привело нападение. Оно и понятно, похвастать нечем: от новых атак никто не застрахован, а куча новых запретов касается кого угодно, только не экстремистов.
Подконтрольная безопасность
Актобе сегодня ничем не отличается от других городов Казахстана (ну, кроме ужасного запаха по вечерам и огромного количества пыли) и выглядит так, словно тут никогда не было перестрелок, красного уровня террористической опасности и спец-операций силовиков. На вокзале дежурные полицейские лениво смотрят на проходящих мимо людей, у входа под ворохом полиэтилена громоздятся два аппарата по досмотру багажа (наблюдение было сделано до 1 июня, когда система по досмотру багажа должна была заработать по всей стране. – Прим. «Новой» – Казахстан»). На привокзальной площади гомонят таксисты, среди них много крепких бородатых ребят в коротких штанах и вязаных шапочках. По словам местных жителей, частный извоз – один из основных видов занятости актюбинских приверженцев разных религиозных течений, кого из-за внешнего вида принято называть «бородачами». Еще одна популярная сфера деятельности – торговля подержанными мобильными телефонами. По наблюдениям корреспондента «Новой» – «Казахстан», актюбинцы услугами бородатых таксистов пользоваться не боятся.
Кто точно осмелился публично показать свой инстинкт самосохранения, так это местный департамент внутренних дел. Здание ДВД Актюбинской области больше напоминает неприступную крепость, чем место, где работают полицейские: металлические ворота, высокий забор, обнесенный колючей проволокой, повсюду камеры наружного наблюдения. Внутри не лучше: перед тем как попасть в здание, нужно отстоять очередь в «предбаннике», получить пропуск, дождаться, когда тебя выйдет встречать кто-нибудь из сотрудников пресс-службы, переждать тщательный досмотр. Вооруженный силовик в каске долго рассматривал содержимое моего рюкзака, а затем махнул рукой: «Сдавай рюкзак целиком», присовокупив туда мобильный телефон, выполняющий функцию диктофона. С собой разрешили взять лишь блокнот и ручку. Впрочем, во время второго посещения ДВД сотрудницам пресс-службы удалось получить разрешение на то, чтобы журналист пронес свой мобильник.
В кулуарах областного ДВД в первую очередь говорят про безопасность. Например, о том, что неприступную крепость напоминает теперь не только здание департамента внутренних дел, но и оружейные магазины города: покупателя и продавца (вкупе с товаром) разделяет прочная решетка; вместо оружия посетители могут посмотреть лишь на муляжи; на входе и внутри магазина стоят камеры наблюдения; а рабочее место продавца оснащено кнопкой тревожного вызова. Камерами наблюдения оснащены не только оружейные магазины, но и вероятные места скопления людей, например, парк Первого президента. Аппаратура, говорят, хорошая: любого человека, оказавшегося в области наблюдения камеры, при желании можно детально рассмотреть с расстояния 500 метров, если не больше. Сейчас в Актобе функционирует 114 камер, и планируется установка еще двухсот.
«Начиная с тех событий [5 июня], у нас оснащение и материально-техническая база стала лучше. В этом году было выделено 3,5 миллиарда тенге, но для полного оснащения этого недостаточно. Потребуются дополнительные денежные средства из республиканского бюджета», – говорит и.о. пресс-секретаря ДВД Актюбинской области Нургуль Конакбаева. Денег понадобится много: ДВД официально насчитал более 700 объектов, которые могут быть уязвимы для будущих атак. Проверены не все, но с начала года уже было вынесено в среднем больше одного предписания об устранении нарушений в день – на момент разговора с полицейскими их было 183.
В акимате Актюбинской области уверены, что за последний год активной антитеррористической деятельности жизнь в городе стала спокойней. Осенью 2016 года власти Казахстана запустили в Актюбинской области масштабный государственный проект по профилактике религиозного экстремизма и терроризма – «Халықтың қауіпсіздігін қамтамасыз ету» («Обеспечение национальной безопасности»). В состав рабочей группы вошли 130 человек – врачи, психологи, соцработники, теологи, предприниматели и имамы. По данным акимата Актюбинской области, в рамках проекта было трудоустроено 115 безработных, проведено 40 хирургических операций, более 500 человек получили медицинскую помощь, на 100 бизнес-проектов было выделен 1 млрд 134 млн тенге. Власти утверждают, что именно благодаря этому проекту в регионе снизилась преступность и улучшилась социальная обстановка. А уж с религией – так вообще все отлично, потому как была создана информационно-разъяснительная группа по духовным вопросам из 205 человек, выпущено 17 000 единиц продукции информационно-разъяснительного характера, а в местных СМИ и соцсетях за год вышло 825 материалов – опять-таки информирующих и разъясняющих.
Но вот в чем загвоздка. Любые попытки поговорить с некоторыми участниками событий и экспертами в Актобе для корреспондента «Новой» – Казахстан» закончились провалом: большая часть людей отказалась говорить не только официально, но даже не для прессы. Где-то (как в случае с представителями духовенства) делалась ссылка на языковой барьер (это вообще тренд в Актобе – см. также стр. 16); где-то теологи просто не отвечали на звонки; где-то – отправляли в тот же акимат. Не особо захотели беседовать о прошлогоднем теракте и родственники пострадавших. Местным журналистам удалось поговорить с некоторыми из них: они признаются, что до сих пор испытывают страх и тревогу при виде людей, которых можно принять за террористов.
Выводы про себя
В стране годовщина трагических событий прошла максимально незамеченной. Информационная составляющая траурной даты свелась к публикации слезливого ролика, который выложил у себя министр информации и коммуникаций Даурен Абаев (а оттуда ролик ушел во все соцсети и информационные ресурсы). Эксперты считают, что у власти, похоже, нет четкого понимания, что случилось год назад, когда 26 вооруженных человек держали в страхе пять дней почти полумиллионный город.
«Самое смешное и страшное – ни у меня, ни у многих других нет однозначного мнения, что тогда произошло, – делится мыслями политолог Данил Бектурганов. – Судя по тем обрывочным видео и материалам из открытых источников, большая толпа совершенно непрофессиональных людей вдруг обрела навыки захвата магазина и городского боя, умудрившись убить и ранить несколько полицейских и военных, не считая случайных жертв». Но это хотя бы как-то можно объяснить. «Операция, бесспорно, заранее готовилась террористами, и были у нее свои предводители из числа более опытных и подготовленных членов группы. Иначе как объяснить, что изначально насчитывавшая в своих рядах 45 человек, она на своей подготовительной стадии абсолютно прошла мимо внимания наших спецслужб», – говорит полковник КНБ в отставке Арат Нарманбетов.
Объяснить молчание власти сложнее. «Власть ничего не объяснила, – констатирует правозащитник Евгений Жовтис. – Предположения два: либо она сама не получила ответ на вопрос, что это было, либо с нами просто не хотят делиться информацией». И в том, и в другом случае общество вслед за властью скатывается в область предположений, и получается, что все версии, кроме явной конспирологии, о причинах нападения могут быть правдивыми – и социальная, и религиозная, и даже протестная. «Конечно, тут при чем социальные проблемы региона, – продолжает Жовтис. – Плюс к этому Актобе – регион, где нетрадиционные религиозные течения представлены более серьезно, чем в других местах. Я напомню, что власть еще в начале двухтысячных на это реагировала: из Актобе даже 200 семей было вынуждено уехать в Чехию из-за давления по религиозным мотивам. И такое жесткое подавление инакомыслия в вопросах веры естественным путем создало радикалов». Все «инакомыслящие» в понимании власти при этом – неграмотные: незадолго до годовщины нападения в актюбинских СМИ вышли заметки, в них с помощью окологосударственных теологов рассказывалось о том, что нападавшие практически не знали Корана (они сами говорят об этом на распространяемом теологами видео) и «брали информацию в интернете – а это опасно».
Тем не менее, отсутствие публичной реакции власти – не повод говорить о том, что власть каких-то выводов не сделала. Она их сделала – в сторону ужесточения законодательства. «Уже 10 июня, через пять дней после теракта, президент дал поручение правительству в кратчайший – двухмесячный! – срок разработать пакет законодательных мер, направленных на борьбу с экстремизмом, а также об обороте и хранении оружия, о контроле внутренней миграции и о контроле над религиозными объединениями, – напоминает политолог Бектурганов. – Итоги выполнения этих поручений очевидны. Это тот самый скандальный закон о регистрации. Это образование очередного министерства – уже 13 сентября, через три месяца после актюбинского и через два месяца после алма-атинского терактов, было создано Министерство по делам религий и гражданского общества. Славные деяния этого министерства (кстати, министр, судя по биографической справке, старый волк разведки и госбезопасности) – введение тотального контроля за деятельностью религиозных объединений и НПО, особенно тех, кто получает иностранное финансирование».
Сюда же можно добавить и борьбу за установку системы СОРМ за счет казахстанских мобильных операторов – возможности слушать и записывать телефонные разговоры любого абонента в стране. Добавляется нововведение в виде регистрации мобильных телефонов по IMEI-коду. Есть подозрение, что и грядущее осложнение работы журналистов, и история с модернизацией сознания (которая включает в себя отрубание бород и срыв хиджабов), и многое другое законодательное безумие последнего года – все это тоже выросло на дрожжах 5 июня.
Конечно, будет несправедливо говорить, что спецслужбы не работают. Работают. «По данным КНБ, в 2016 году в Казахстане были осуждены по террористическим статьям 182 человека. За последний год не был допущен выезд в зоны террористической активности 91 рекрута-казахстанца. Это весьма внушительные цифры, и за ними стоит, конечно же, большая работа наших спецслужб», – со знанием дела говорит Арат Нарманбетов. Проблема в том, что зачастую создается впечатление, что произошедшее в прошлом году в Актобе с удовольствием используется спецслужбами для своих собственных задач – не особо связанных с терроризмом. При этом кажется, что одна из задач – еще большее усиление позиций силовых структур в стране, где влияние КНБ становится едва ли не определяющим. И назначение в прошлом году на должность главного «комитетчика» человека, кто обладает огромным запасом доверия самого президента, – косвенное тому подтверждение.
«Усиление силовиков – это тренд, который начался вовсе не с терактов, а много раньше. И это усиление сопровождается не только простыми денежными вливаниями из бюджета, увеличением штатов, закупкой новой техники и прочими такими вещами. Есть мощнейшее пиар-сопровождение: посмотрите на суммы госинформзаказа, что тратятся на пропаганду стабильности и патриотизма, – перечисляет политолог Бектурганов. – Это всё события в одном тренде – транзите власти, поскольку, как видится находящимся в этом транзите, удержать такое потенциально безразмерное количество природных ресурсов в правильных руках возможно только с помощью штыков».
История с усилением роли спецслужб на фоне терактов имеет и второе дно, добавляет политолог: постоянная необходимость усиливать безопасность – это отличная возможность протянуть шланг для высасывания купюр из бюджета страны. «Бюджеты силовиков не имеют границ, а грамотно оценить эффективность расходования средств могут только специалисты. А специалисты – сами силовики», – закольцовывает проблему Бектурганов. Косвенно справедливость этой гипотезы можно подтвердить, прочитав концепцию новой программы КНБ по противодействию терроризму и экстремизму: внутри даются такие расплывчатые показатели эффективности, что под них можно подводить любые финансовые обоснования.
Вот приедет барин
Перегибов в борьбе с терроризмом и экстремизмом в Казахстане можно было бы избежать, если бы помимо стен вокруг отделений полиции власти не возвели стену в отношениях с обществом. Практика показывает, что за последний год чиновники стали разговаривать с людьми о многих вещах, но что касается терроризма и экстремизма – тут диалог на равных в системе понятий действующего режима невозможен. «Главная проблема в борьбе с терроризмом в Казахстане – это применение инструментария авторитарного государства, – бьет режиму не в бровь, а в глаз Евгений Жовтис. – Существует представление, что можно создать репрессивные механизмы, которые будут успокаивать «неразумный народ» в его радикальной части. Но ведь есть подходы демократических стран, которые, несмотря на то что там тоже не все спокойно, применяются вполне успешно. Нужно решать социальные проблемы, проблемы расслоения в обществе, проблемы несправедливого правосудия». Пока этого не будет, добавляет правозащитник, общество неизбежно будет стремиться к радикализации, а власть в ответ все сильнее будет закручивать авторитарные гайки.
Но кто этого будет добиваться? Судя по тому, как утих шум вокруг актюбинских событий и их последствий, всех устраивает ситуация «если мы об этом молчим – этого вроде как и нет». Но такой аутотренинг ничем хорошим не кончится, говорит политический эксперт Айдос Сарым. «Если первые полгода были видны хоть какие-то попытки осмысления произошедшего, то сейчас все сошло на нет, – говорит он. – У меня спустя год нет ощущения, что мы чему-то научились и сделали какие-то для себя выводы. Есть ощущение, что все это до следующего раза. После событий 2011-2012 годов в том же Актобе и других городах тоже все вроде успокоились и расслабились – но эта ситуация в итоге подействовала разлагающе».
Обществу нужно доверять больше, согласен политический эксперт, оно может решить проблему экстремизма мирным или хотя бы справедливым путем. Но беда в том, что даже спустя год общество не особо стремится обсуждать события 5 июня, потому что не хочет брать на себя ответственность за решение проблемы. «Люди, конечно, напряглись, и более напряженно смотрят на людей с бородами или девушек в никабах. Но это модель поведения общества, которое само ничего не решает, – припечатывает Евгений Жовтис. – У нас философия политически-иждивенческая: я – маленький человек, что я могу сделать? Вот государство есть, пусть оно и решает».
Государство, в свою очередь, решает, как умеет. Несмотря на впечатляющие показатели по снижению преступности и «стабильную религиозную ситуацию» (формулировка пресс-службы областного акимата), в Актюбинской области, да и в других регионах, весь год периодически происходили задержания экстремистов. Так, 14 апреля 2017 года сотрудники управления по борьбе с организованной преступностью и правления по противодействию экстремизму ДВД задержали «представителя экстремистского религиозного течения» гражданина М., в автомобиле у него обнаружили три обреза. В его доме обнаружили спиленные стволы и приклады. По сведениям полиции, гражданин М. был трижды судим за хулиганство, незаконные операции с оружием и убийство. Кроме того, задержанный мужчина ограбил и держал в рабстве двоих человек – гражданина Узбекистана и жительницу Актобе. По сведениям пресс-службы областного ДВД, у религиозных экстремистов «в текущем году сотрудниками ДВД Актюбинской области изъяты боевая граната и шесть единиц огнестрельного оружия, в том числе два пистолета». Всего в этом году актюбинские полицейские задержали 19 представителей нетрадиционных религиозных течений, которые подозреваются в совершении 25 общеуголовных преступлений – кражи, избиения, ограбления, разбойные нападения, изнасилования, незаконные операции с оружием. Особняком стоят кражи из мечетей, чем, по сведениям пресс-службы ДВД Актюбинской области, время от времени промышляют и экстремисты. Вот только никакой статистики, связанной с этими преступлениями, полицейские не предоставили. Но можно предполагать, что мирно работающих таксистов с привокзальной площади в этих списках нет.
