«Публичные фигуры» прикроют «непубличных»
- Подробности
- 4183
- 19.09.2018
- Виталий ВОЛКОВ, DW
Почему правом на журналистские расследования в Казахстане займутся суды
Казахстанские СМИ готовятся освоить понятия «публичная фигура» и «журналистское расследование». Так же, как и казахстанские суды. Так, Министерство информации страны хочет приблизить Казахстан к Европе.
Казахстанские журналисты встревожены инициативой республиканского Министерства информации и коммуникаций (МИК), которое инициировало исследование законодательства о СМИ. Итоги этого исследования были представлены медийному сообществу 5 сентября. А 10 сентября президент международного фонда защиты свободы слова «Адил сӨз» Тамара Калеева направила главе министерства Даурену Абаеву запрос о рекомендациях, сформулированных исследователями, и, как утверждает Калеева, «носящих характер частичных изменений и дополнений в действующее законодательство».
Медийное законодательство по европейским стандартам
«Медийное законодательство «совершенствуется» постоянно, и 8 января этого года вступили в силу очередные поправки. Мы доказывали министру информации, что невозможно все время вносить поправки в закон о СМИ. А он обещал, что будет разрабатываться совершенно новый закон, по европейским стандартам. Мы официально предложили свою помощь. И вдруг нас приглашают на встречу, где объявляют, что будет внесено то и это, потому что по заказу министерства было проведено некое исследование. А через месяц к нам поступают предложения, которые ни один разумный человек, я даже не говорю «демократ», не сочтет нормальными», — говорит Калеева.
Тревогу у «Адил сӨз» вызвали в первую очередь рекомендации, касающиеся понятий «публичная фигура» и «журналистское расследование», а также закрепление права о превентивном запрете распространения информации (эти пункты в числе прочих содержатся в официальном письме членам медийного сообщества, направленном главным экспертом управления формирования государственной политики в области СМИ в МИК Казахстана Гульназ Бейсенбаевой перед мероприятием 5 сентября. — Ред.). Причем все это со ссылкой исследователей под руководством Тимура Ерджанова на международную практику (группа исследователей, по информации СМИ, состоит из пяти юристов и одного журналиста. — Ред.).
Так, исследователи предлагают ввести понятие «публичная фигура» и норму, согласно которой о публичном лице можно писать без его согласия, но о частных лицах, например его родственниках, запрещено. «А у нас в силу развитых клановых и родовых связей очень распространено, что богатые сановники оформляют богатства на родственников. Кроме того, предлагается ввести право превентивного запрета на публикации. Журналист записал интервью, чиновник наутро подумал, что был слишком откровенен, и обратился в суд о превентивном запрете», — напоминает правозащитница.
Публикации о лицах публичных и частных
«Полагаю, что будет введен список публичных фигур — акимов, министров, спортсменов, звезд шоу-бизнеса. А остальных, включая их родственников, трогать нельзя. Да еще предполагаются превентивные меры — «непубличные фигуры» могут пойти в суд и добиться, чтобы о них не писали. Или, чтобы то, что было опубликовано, предположим, через три дня, по суду было удалено в Интернете — так называемое «право на забвение», — говорит действительный член казахстанской Академии журналистики, главный редактор «Новой газеты» — Казахстан» Александр Краснер.
«Министерство таким образом хочет уйти от критики закона о СМИ, который фактически свел на нет возможность публикаций журналистских расследований, и поручило группе «своих» исследователей дать возможность для трактовок в ответ на критику этого закона с Запада», — считает он.
«Что именно они предполагают определить как «журналистское расследование», если 90 процентов граждан, которые могут быть заподозрены, например, в отмывании денег, окажутся в категории «непубличных фигур»? — спрашивает главный редактор «Новой газеты» — Казахстан».
Журналистское расследование под диктовку спецслужб
«У нас, к сожалению, под понятие «журналистского расследования» в большинстве случаев попадают материалы, полученные редакциями с санкции спецслужб и иных органов власти» — всем инсайдерам известно, что у нас очень часто под прикрытием публикаций журналистских расследований «сливается компромат» друг на друга конкурирующими силовыми структурами. Например, определенным журналистам сливали информацию из КНБ, другим — из финансовой полиции. Но раньше хотя бы можно было перепечатывать расследования из иностранных СМИ. А по нынешнему закону о СМИ перепечатывать из иностранных, не зарегистрированных в Казахстане СМИ, стало достаточно опасно», — говорит казахстанский журналист.
«Даже для публикации комментарий в Интернете надо заключать пользовательское соглашение с комментатором, обязательно указав его данные, так что «анонимом» ты больше быть не можешь, поэтому все казахстанские информационные сайты, и сайт нашей газеты в том числе, отключили функцию «комментов». Власти себя обезопасили полностью. И в новых предложениях группы Ерджанова ничего о восстановлении обратной связи с читателями через комментарии нет. Как и о перепечатках из иностранных СМИ», — поясняет Александр Краснер.
«Автор исследования — чистый теоретик права. Он нам объясняет, что вводится понятие «журналистское расследование». Вот если ты таким расследованием занимаешься, то разрешения на публикацию данных спрашивать не надо. А как в суде доказать, что ты вел такое расследование? На усмотрение судьи», — рассуждает Тамара Калеева, которая подчеркивает, что ссылки на международный опыт в таких обстоятельствах малоуместны.
Защита частной сферы и общественный интерес в юриспруденции Германии
Действительно, как пояснил DW кёльнский адвокат Симон Роден (Simon Roden), в немецкой юриспруденции есть понятие «публичная фигура» или «публичное лицо», но оно в гражданском кодексе нетвердо очерченное определение. Суды в каждом конкретном случае определяют, таковое это лицо или нет, исходя из баланса между двумя принципами — защитой частной сферы и наличием общественного интереса к тем или иным сведениям об этом лице. «Например, данные об интимной жизни министра по делам семьи могут быть признаны представляющими интерес, если они проливают свет на расхождения между заявлениями министра как политика и его личной жизнью», — приводит пример юрист.
«Законодательство предусматривает разные ступени защиты частных лиц от публикаций, в зависимости от того, идет ли речь об их частной жизни. Это касается и персон, близких к публичным лицам, но держащихся в стороне от публики — они тем более защищены. Но если публичный интерес к тем или иным данным об их жизни важен для формирования общественного мнения, то журналист может рассчитывать на то, что закон будет на его стороне. Закон предлагает искать баланс между ответом на вопрос, зачем нужна та или иная публикация, и о том, насколько она затрагивает коммерческую или государственную тайны, частную жизнь и правом не придавать их огласке», — объясняет Роден.
Что касается понятия «журналистское расследование», то его как такового в законодательстве ФРГ нет, хотя есть понятие «инвестигативной расследовательской журналистики», которая подлежит высокому уровню защиты — например, защиты источников. Но есть и понятие журналистской ответственности. И тут тоже право предлагает искать баланс, базирующийся на системе противовесов, пронизывающих всю конструкцию немецкого права», — продолжает адвокат Симон Роден.
Казахстанские суды займутся жанром журналистского расследования
«А что в Казахстане? Председатель Верховного суда говорит, что у нас суды перегружены – судья административного суда рассматривает до 300 дел в месяц. И должен разобраться, проводит ли журналист некое «журналистское расследование» или просто сделал публикацию? Это будет большой судебный произвол. А исследователь Ерджанов отвечает, что это проблема судебной системы, а не моя», — сетует Тамара Калеева. Вопросы у нее вызывает и само появление исследования.
«Оно сделано на деньги госзаказа, который выиграл Ерджанов. А это 15 миллионов тенге. Он нередко получает госзаказы на различные исследования, есть фотографии, где он запечатлен в обнимку с министром Абаевым. Вероятно, его рекомендации — это чаяния министерства. При этом мы задали вопрос: а где исследование, которое предшествовало рекомендациям? Ведь если это госзаказ, оно должно быть опубликовано. Нам объяснили, что оно будет отправлено непосредственно заказчику, то есть министерству. Общественность его, похоже, не увидит», — говорит Тамара Калеева.
Ответ на запрос фонда «Адил сӨз» Министерство информации и коммуникаций должно дать по истечении двух недель. Тимур Ерджанов пояснил журналистам, что его группа рассмотрит критические замечания и в ноябре подготовит итоговый отчет.
