Одноразовый инструмент

• 

Подробности

5251

21.08.2014

Петр СВОИК экономист, кандидат технических наук

Старушка Европа и наш стареющий елбасизм

Эскалация совершенно тупикового военного противостояния на Украине на фоне столь же очевидной тупиковости  российско-европейского  санкционного противостояния заставляет нас все более тревожиться о своем собственном будущем.

Мир никогда не был мирным, но если войны где-нибудь в Африке или на Ближнем Востоке это все-таки не наше, то немыслимые еще полгода назад бомбардировки Донецка и Луганска касаются Казахстана  непосредственно.

С одной стороны, ничего сверхестественного  в этом нет, — до этого бомбили находящуюся вообще в историческом центре Европы Югославию. Но если та война как раз подводила черту под уходящей советской эпохой, то эта,  и очевидной своей тупиковостью, и втягиванием в украино-российско-европейское противостояние едва ли не всего мира, открывает некую новую эпоху, в суть которой полезно всмотреться поглубже.

Основы того глобального лидерства, в результате которого любая катавасия в Старом свете втягивает в себя участников со всего мира, старушка Европа заложила еще лет триста-четыреста назад. Тогда религиозная реформация, освободив творческий и стяжательский гений индивидуума, создала основы для той индустриальной экономики и гражданского национализма, производительной эффективности которых остальному миру противопоставить нечего.

Ни одно религиозное учение или идеологический догмат современного мира, ни одно политическое и общественное устройство не способны предложить ни более эффективную систему материального производства, ни более жизнеспособную систему ценностей, в основе которой лежало бы удовлетворение не материальных, а каких-то иных человеческих потребностей. А потому остальному человечеству на выбор предложено либо подражание (копирование, встраивание) европейской цивилизации, либо бессильное (гордое, тупое) прозябание в собственной отсталости.

Благо, сама европейская цивилизация, будучи экспансионистской в своей основе, не просто поощряет подражание собственным стандартам, но активно их навязывает — иногда и силой. Так было в античные времена, когда будущая общеевропейская цивилизация распространялась по Европе римскими легионами, так было в Средневековье, когда общеевропейское христианское единство подогревалось кострами папской Инквизиции и скреплялось армиями воюющих монархов, так и ныне – когда в основе ЕС лежит заложенный после ужаса Второй мировой войны франко-германский союз угля и стали.

С тем только уточнением, что ныне единство и лидирующая мощь государств Евросоюза обеспечивается уже не только взаимным переплетением индустрии производства различных материальных благ, сколько общей индустрией производства самого главного товара глобального рынка – мировой валюты. Причем если материальные товары и услуги производятся во все более растущих индустриальных масштабах ради бесконечного насыщения не имеющей пределов индустрии потребления, то производство денег,  тоже индустриализированное, конечного потребителя не имеет. Поскольку в основу современной монетарной индустрии заложен все тот же принцип частного ростовщичества — снабжение рынка деньгами на платной и возвратной основе, который был естественен и безальтернативен при переходе от феодализма к капитализму, а теперь сам стал главной проблемой и дестабилизатором всего глобального мироустройства.

Поскольку всякая выданная ростовщиком денежка должна возвращаться к нему же, порождая ростовщический процент и эскалацию следующего ростовщического цикла, так как неуничтожимо растущей денежной массой должны охватываться новые рыночные пространства. Поскольку же глобальный рынок достиг уже своих географических пределов и уперся в пределы социальные, то  ростовщическая индустрия работает теперь, в основном, на наполнение мирового финансового пузыря, оформленного в виде пирамиды долгов, которая кризисом 2007 года поднята уже до последнего,  национального, суверенного уровня.

Поддерживать устойчивость такой пирамиды – дело жизненно важное, но чрезвычайно сложное и, в конечном счете, безнадежное. Ростовщический механизм, без изменения его сути, неостановим, а бесконечно накачиваемый финансовый пузырь – несохраним.

Этим самым важным и безнадежным для глобального рынка делом и занимается заокеанский филиал Старого света – США. Причем самая важная задача сохранения устойчивости – не допустить вываливания из глобальной финансовой пирамиды никакого важного блока, одновременно и самая безнадежная. Поскольку единственный действенный способ удержаться от такого вываливания  — угроза исключения из общей монетарной пирамиды за несистемное поведение.

Именно по такому сценарию развиваются сейчас отношения в треугольнике Россия – Европа – США, и финал процесса предопределен: сама ли Россия решится на выход из европейско-американской монетарной пирамиды или ее оттуда выгонят – какая-то комбинация обоих вариантов и завершит уже глобальный виток трехсотлетнего ростовщического цикла.

Конечно, связанные с распадом мировой монетарной империи катаклизмы неизбежны и масштабны и начнутся они (уже начались) с той же старушки-Европы, породившей частнокапиталистическое индустриальное производство и частное ростовщичество. Но она же, по всей видимости, и выйдет главным мировым бенефициаром, первой прорвавшись на следующую стадию человеческой цивилизации. На которой национальные государственности перестанут быть проводниками корпоративных интересов транснациональных ростовщических и индустриальных компаний, а сумеют направить гигантский накопленный научно-технический и производственный потенциал на службу массовому социальному интересу.

Что, кстати, пытался предвосхитить Советский Союз, но объективно не сумел одним прыжком из кондово патриархального доиндустриального общества перескочить сразу в социализм. В результате чего, распавшись на части, стал объектом неоколониального освоения той же  европейской индустриально-ростовщической цивилизацией, которую не смог ни догнать, ни перегнать.

Цивилизованная же Европа (с собственным производным – США во главе) охотно и весьма неосторожно для себя включила в собственную систему устойчивости новообращенные в частный капитализм и ростовщичество постсоветские суверены. Неосторожность здесь в том, что приобщение произошло вовсе не по индустриальной и социальной линиям, а почти исключительно по линии неоколониальной, корпоративно-клановой и компрадорской. То есть, просвещенные европейские демократии, руководимые собственным индустриальным и ростовщическим лобби, вступили в сырьевое и монетарное партнерство непосредственно с правящими постсоветскими «элитами», отнюдь не современного качества — корпоративными или просто семейно-клановыми. Партнерство, основанное на совместной эксплуатации «на вывоз» сырьевых и финансовых ресурсов постсоветских «развивающихся» государств.

Поскольку же для не распавшегося ядра исторической евразийской имперскости – Российской Федерации, сколько-нибудь долгое пребывание в колониальном состоянии несущественно, в Кремле и началось то самое брожение, которое ныне проявляется в разгорающемся санкционном противостоянии с США — Евросоюзом.

Украина же здесь — та исторически обусловленная «линия разлома», которой еще только предстоит оформиться, и которая станет будущей границей соприкосновения и очередного взаимопроникновения постростовщической европейской и постколониальной евразийской цивилизаций.

За этим процессом – весьма негладким и небыстрым, нам и предстоит с волнением следить все ближайшие годы.

Что же касается нас самих, наш главный на сегодня  исторический вызов – преодоление елбасизма.

Вообще, ставка на какую-то одну историческую личность, выстраивание государственности на персонифицированном единовластии, а национальной идеи – на вождизме, человечеству знакомы давно и хорошо. Но это – давно преодоленный этап и даже государствами далеко не первого плана.

Да, в мире и сейчас достаточно «лидеров нации» и выстроенных на этом государственностей. И вообще-то, концентрация всей власти в руках одного человека, его клана или «команды» — инструмент работающий, а подчас и эффективный. Тем не менее, здесь – Рубикон, и если нация ориентирована на правление одного человека – шансов на стабильное развитие у нее немного.

Здесь надо понимать, что концентрация всей полноты власти в одних руках – инструмент одноразовый. Он может быть эффективным ровно в той мере, в какой используется для создания продиктованной внутренними или внешними объективными обстоятельствами политической, экономической и идеологической системы, отвечающей вызовам этих обстоятельств. И относительно эффективным для поддержания выстроенной вождистской системы в устойчивом состоянии — покуда она  вписывается во  внутренние или внешние обстоятельства, вызвавшие ее формирование.

Так, переход Первого секретаря ЦК КПК на должность суверенного Президента вслед за развалом КПСС и СССР, закрепление его единовластия и несменяемости в ходе приватизационных реформ, а потом и полное вписывание экономики Казахстана в схему сырьевого экспорта и товарного импорта, иностранное и внешнее банковское инвестирование в течение «тучных лет» были, безусловно, эффективными в исполнении президента и его «команды». Поскольку полностью отвечали безальтернативной на то время задаче — вписать «развивающийся» Казахстан в компрадорское партнерство с развитыми европейскими демократиями. Под руководством и контролем США, разумеется.

И та же компрадорская схема смогла эффективно поддержать собственную устойчивость во время глобального ростовщического кризиса 2007-2008 годов — накопленных ресурсов и умения «команды президента» оказалось достаточно.

Однако  реформировать созданную им же схему внешней эксплуатации Казахстана президентский режим уже не в состоянии – слишком глубоко и прочно он сам в нее интегрирован. Безуспешность реализации Программы ФИИР – первое и главное тому подтверждение.

Собственно говоря, вся фактически безуспешная деятельность президентской власти в последние годы – подтверждение тому же. Попытки реформировать пенсионную систему, модернизировать ЖКХ, оживить кредитную ситуацию, продвинуть вперед энергетику или производство мяса, увенчанные радикальным, но ничего не меняющим реструктурированием министерств, агентств и комитетов – подтверждение этого же.

Единственно безусловно позитивное, с точки зрения соответствия перспективным вызовам, действие президентского режима – это участие в Евразийской интеграции. Однако и здесь слабое место — тот же елбасизм, зависший в неопределенности собственного будущего.

Но сейчас речь не о перспективах собственного елбасы и его «команды», а о преодолении елбасизма самим Казахстаном – его политической, экономической и идеологической элитой. Не секрет, что сопровождающий президентскую несменяемость оппозиционный процесс, который имел как бы партийную форму и демократическую риторику, почти целиком строился на том же елбасизме – попытке заменить одного «лидера нации» другим.

И сейчас, когда почти все сколько-нибудь значимые претенденты из этого процесса устранены, политическое поле Казахстана выглядит едва ли не безжизненным.

Одно дело, когда сам президентский режим не хочет и не может пойти на собственную модернизацию: внедрить местное самоуправление, перейти на формирование правительства парламентом. И другое, когда необходимость такого осовременивания не слишком востребована и контрэлитами, акцентирующими внимание  на свободе слова, митингов и демонстраций. 

И второй, еще более важный барьер, отделяющий политическую систему и казахстанское общество от более-менее современных форм – наделение национальной государственности не гражданским, а этническим содержанием. С одной стороны, это понятно и безальтернативно: казахская государственность состоялась, включая и ее оппозиционную часть. С другой стороны, консервация казахскими элитами и контр-элитами  своего преимущественного положения, явно демонстрируемая неготовность взять на вооружение недвусмысленную идею не этно-казахского, а гражданского национализма, тормозят политический прогресс гораздо эффективнее, чем сам авторитарный режим.

С единоличным президентским правлением  ясно: ничего менять оно не будет, а будет только доживать и пытаться самопродляться. Далеко не ясно с казахстанским обществом: найдется ли в нем потенциал для самостоятельного формулирования лучшего будущего собственной страны?