СТРАНА двух господ

  • Печать

Что бывает, когда появился новый президент, а старый никуда не ушел? Вот как это было в Казахстане

Желание Владимира Путина изменить Конституцию, чтобы изящно решить проблему-2024, уйдя с президентской должности, но оставшись центром принятия решений, имеет свежую историческую аналогию. Совсем недалеко от России, в Казахстане, почти год действует почти что двоевластие: ушедший 19 марта 2019 года в отставку первый президент страны Нурсултан Назарбаев остался курировать действия нового президента Касым-Жомарта Токаева.

 Желание Владимира Путина изменить Конституцию, чтобы изящно решить проблему-2024, уйдя с президентской должности, но оставшись центром принятия решений, имеет свежую историческую аналогию. Совсем недалеко от России, в Казахстане, почти год действует почти что двоевластие: ушедший 19 марта 2019 года в отставку первый президент страны Нурсултан Назарбаев остался курировать действия нового президента Касым-Жомарта Токаева.

Для этого Назарбаев тоже заранее изменил Конституцию, создав себе множество возможностей для политического маневра и чуть меньше чем полностью заблокировав такие возможности для своего ставленника.

Насколько такая система работоспособна? На короткой дистанции — да, но в дальнейшем она неизбежно создаст хаос и большое количество конфликтных точек, уверен казахстанский политолог, автор книги о казахстанском транзите власти «Деформация вертикали» Досым Сатпаев. В интервью спецкору «Новой» он объяснил, с чем предстоит столкнуться российской политической системе, если она будет точь-в-точь копировать казахстанский вариант транзита власти.




Карточка эксперта

 

Досым Сатпаев — казахстанский политолог, кандидат политических наук, публицист, меценат. Автор нескольких книг о политике Казахстана, в том числе книги «Деформация вертикали», в которой Сатпаев разбирает особенности транзита власти в авторитарной республике. Является директором консалтинговой неправительственной организации «Группа оценки рисков» и соучредителем «Альянса аналитических организаций Казахстана».

— Сейчас много сравнивают Казахстан и Россию, поскольку транзит власти в обеих странах проходит похоже. И там и там объявляется конституционная реформа; как минимум, формально усиливается роль парламента; реанимируется какой-либо госорган, куда может с новыми полномочиями уйти предыдущий лидер, чтобы в итоге остаться у власти. Все и вправду делается по одним лекалам — что в Москве, что в Нур-Султане, — или истории все-таки принципиально различны?

— Думаю, что, глядя на события в Казахстане в прошлом году, Путин определенно воодушевился. Казахстанская модель не транзита, а полутранзита привлекательна тем, что президент ушел, но остался в качестве центра власти. При этом я бы не стал употреблять термин «двоевластие», поскольку это предполагает наличие двух равноценных политических лидеров. В Казахстане такого пока нет. Есть Библиотека (Библиотека первого президента Казахстана — здание в Нур-Султане, где теперь находится резиденция Нурсултана Назарбаева. — В. П.), которая концентрирует у себя большее количество полномочий, пока Назарбаев живой и дееспособный. А есть Касым-Жомарт Токаев и Акорда: у нынешнего президента есть формально тоже свои полномочия, но, понятно, что не он на самом деле все контролирует. В этом и заключается полутранзит, настоящая смена власти наступит тогда, когда первый президент уйдет из власти полностью.

И этот полутранзитный вариант как раз Путина и заинтересовал. Действительно, не обязательно быть президентом.

Можно быть надсистемным лидером, как Ли Куан Ю, как Дэн Сяопин, при этом обладая дополнительными полномочиями в рамках квазигосударственных структур. Тут еще надо отметить, что в Казахстане Назарбаев же не только пожизненный председатель Совета Безопасности, у него на самом деле семь должностей! И вообще-то есть еще восьмая и девятая должности: он — почетный председатель Евразийской экономической комиссии и с недавних пор еще и пожизненный почетный председатель Совета Сотрудничества тюркоязычных государств. Путин стоит перед подобным выбором: что сейчас сделать платформой для своего постпрезидентства — надо ли изменять статус Совета Безопасности, как это сделали в Казахстане, либо усиливать Госсовет (такой структуры, кстати, у нас нет). Или все-таки усилить Думу, о чем сейчас говорят: это будет путинская версия парламентской республики, при этом контролируемая им Дума может управлять любым преемником. В Казахстане, кстати, сейчас об этом тоже думают: консерваторы среди сторонников Назарбаева размышляют, не взять ли парламент под контроль, но не для демократизации, а чтобы противостоять любому следующему президенту, если он вдруг по примеру узбекского лидера Шавката Мирзиёева начнет зачищать элиту.

— Насколько созданная за последний год Назарбаевым система двух центров власти, пусть один из них и с усеченными полномочиями, политически стабильна? Не возникает ли между Назарбаевым и Токаевым каких-то конфликтов, явных или скрытых?

— Назарбаев создавал систему, исходя из того, как он сам понимает стабильность. Для него стабильность — это когда он контролирует все.

По сути, так оно и есть: кадровые вопросы Назарбаев курирует до сих пор, внешняя политика по-прежнему находится в сфере его интересов, ключевые внутриполитические вопросы тоже с ним согласовываются — сам Токаев постоянно об этом говорит. С тактической точки зрения система работает, но мы видим, что амбиции у Токаева растут. Это политическая психология: человек, который получил хотя бы небольшой кусок власти в свои руки, рано или поздно захочет получить больше. Токаев постепенно привыкает к своему статусу президента, и естественным образом его все меньше устраивают имеющиеся ограничители. Разумеется, он не будет в открытую выступать против Назарбаева, но уже прикидывает, что станет делать после полного ухода первого президента. Ему хочется и дальше оставаться у власти, пусть для этого и придется бороться с представителями элиты в окружении Назарбаева. Иными словами, со стратегической точки зрения система перестает быть устойчивой. Мы уже видим эффект от того, что в стране есть формальный президент и неформальный куратор всей системы: бюрократический аппарат пребывает в постоянном напряжении.

— Чиновники не знают, кому подчиняться?

— Есть определенные формальные процедуры, и при наличии официального центра принятия решений в лице Токаева их выполнять необходимо, потому что он все-таки президент. Но у всех тут же возникает вопрос, насколько решения президента были согласованы с Назарбаевым. Проблема казахстанского бюрократического аппарата в том, что он базируется на нежелании брать на себя хоть какую-либо ответственность. Это и при одном Назарбаеве было проблемой, а теперь нежелание только усилилось: можно ведь выполнить не согласованное с первым президентом указание, и определенные последствия могут наступить уже для тебя лично.

— Насколько Назарбаев может теперь контролировать публичное поле? Я смотрю по новостям последних нескольких месяцев, Токаев повестку у него, кажется, перехватывает.

— Для Назарбаева тоже выгодно, чтобы Токаев повысил свою легитимность. Она была очень низкой, да и сейчас не очень высокая. Токаеву дали определенный карт-бланш на занятие популизмом, он им и занимается — что в политическом, что в социально-экономическом сегменте, — раздавая большое количество пожеланий и обещаний и заявляя о необходимости глубоких системных реформ.

Президенту надо наращивать имидж человека, который работает внутри концепции «слышащего государства» (он ее автор).

— Как решается вопрос с представительством Казахстана на внешнем уровне при наличии двух лидеров? Есть история, когда в конце декабря на саммит глав стран ЕАЭС поехал не Токаев, а Назарбаев.

— Токаев в качестве президента нанес визиты стратегическим партнерам — в Москву, Пекин и Бишкек. Но Назарбаев всячески пытается показать, что сфера внешней политики — его прерогатива. Еще раз: у него есть должность почетного председателя Евразийской экономической комиссии и пожизненного председателя Совета Сотрудничества тюркоязычных государств. Понятно, что это был реверанс со стороны стран-участниц этих объединений. Но, с другой стороны, и сам Назарбаев таким образом хотел демонстративно показать, что не только он, но и часть международного сообщества считает: именно Назарбаев должен продолжать играть важную роль во внешней политике Казахстана.

Первый президент хочет заставить всех свыкнуться с мыслью, что Токаев решает внутриполитические проблемы, а он занимается своими любимыми глобальными инициативами.

— Назарбаев всему миру хочет показать этот новый статус-кво?

— Конечно. Это шаги не для восприятия внутренней аудиторией. Назарбаев сейчас занял очень хорошую позицию: внутри страны контролирует очень много, но фактически ни за что не отвечает. Все «косяки» будут переходить на голову Токаева. А на внешнем периметре Назарбаеву нравится играть роль свадебного генерала и выступать с эпохальными, как он считает, речами — поэтому он и разъезжает по тем местам, куда на самом деле по регламенту должен был ехать действующий президент. Всех это устраивает.

— Для Путина тоже важен такой мотив — свалить всю внутреннюю кухню на преемника, а самому заниматься внешнеполитическими делами?

— Думаю, что да. И Назарбаев, и Путин любят использовать тактику «хороший царь, плохие бояре».

Им удобнее позиционировать себя в качестве надсистемных игроков, которые якобы дали возможность проявить себя другим системным политикам, пусть они на себя берут ответственность за происходящее. Хотя согласовываться все будет по-прежнему напрямую с лидером. Что до внешней политики, то для Путина она даже важнее, чем для Назарбаева. Он ведь, по сути, создал за годы своего правления абсолютно новую, путинскую модель внешней политики: агрессивную, экспансионистскую, с элементами советской сверхдержавности. Путин не может не продолжать эту политику, ее же исполнения он будет требовать и от всех своих преемников.

— Возвращаясь к внутренним делам: ушел ли Назарбаев из сознания обычных людей в качестве человека, которому нужно, грубо говоря, поклоняться? Была ведь символическая вещь, когда в новогоднюю ночь перед жителями страны с обращением выступил Токаев, а не Назарбаев. Для большинства обывателей это точно означает конец эпохи, не так ли?

— Для молодых жителей Казахстана, которые родились в годы независимости и другого президента не знали, это был сигнал: не должен так долго сидеть один человек в кресле президента. Можно ли говорить о смене эпохи? Наверное, да, но время Назарбаева еще не закончилось, он по-прежнему доминирует над всеми. Однако все понимают — и в обществе, и в элите: сама система начинает играть против него. Когда Назарбаев уйдет, мы вступим в очень интересный период: тому же Токаеву нужно будет решать вопрос реальных, а не косметических реформ в политике, и перед обществом встанет задача не допустить снова того авторитаризма, который был внедрен при Назарбаеве. По сути, происходящее сейчас ментально можно сравнить с распадом Советского Союза, когда часть людей боялась («А что теперь будет?»), а часть надеялась на перемены.

— Возможен ли в такой системе гипотетический вариант, при котором действующий президент совсем перестанет мириться с тем, что над ним существует еще один центр силы, и будет всячески конфликтовать с ним, выдавливая его на периферию? Или система изначально заточена таким образом, чтобы не допустить даже малейшего намека на внутреннюю оппозицию?

— Вопрос в уровне амбиций конкретного президента и в его возможности нарастить силы. Тот же Токаев по-прежнему для многих представителей элиты — темная лошадка. И опять же, без наличия своей, не зависящей от первого президента довольно большой команды, — без своих олигархов, без своих ставленников на ключевых постах в центральной и региональной власти — Токаеву очень тяжело бросить какой-то вызов.

Есть пример Кыргызстана, где Сооронбай Жээнбеков, будучи ставленником предыдущего президента Алмазбека Атамбаева, довольно легко разделался с ним.

Но у Атамбаева не было других должностей, кроме председателя Социал-демократической партии Кыргызстана, да и ту он потерял. Назарбаев пошел другим путем: он закрепил за собой законодательно все свои должности, при этом Совбез гипотетически вообще может серьезно ограничить полномочия Токаева. Парламент тоже полностью под его контролем.

— Ну и силовики.

— И силовики. Основные институты власти — в руках Назарбаева. И единственное, на что может рассчитывать нынешний президент, и то не сейчас, а потом, что после ухода Назарбаева значительная часть бизнес-элиты, выбирая между ним или кем-то из команды или семьи первого президента, предпочтет все-таки сделать ставку на Токаева. Пока же шансов нет: да, Назарбаев публично стал появляться реже, но он как Мориарти в «Шерлоке Холмсе» — держит в руках паутину, управляя тайно всей системой.

ПОДТЕКСТ

Комментируя Послание президента России Федеральному Собранию, политолог Виктор Ковтуновский на своей странице в Фейсбуке, отметил «назарбаевский сценарий» российского транзита и обратил внимание на то, что метаморфозы системы управления в самом Казахстане не закончены. И главное – это усиление роли парламента, о которой елбасы говорил на недавней встрече с председателем Мажилиса Нурланом Нигматулиным, считая, что «парламент должен иметь главенствующее значение в формировании правительства, премьер-министра и вместе принимать законы, программы, отвечать перед народом. Вот мы к этому будем двигаться».

«Сама логика развития событий, — пишет Ковтуновский, — толкает его и его окружение к перераспределению властных полномочий от президента к представительным органам».

Но если до Послания Путина елбасы еще мог остерегаться открыто говорить о сокращении президентских полномочий, потому что, по мнению Ковтуновского, был риск, потому что, «опираясь на поддержку Москвы, Токаев мог саботировать подписание невыгодных ему законодательных изменений», то сейчас, «пока Москва занята своими внутренними проблемами, можно без оглядки переформатировать собственную политическую систему», — резюмирует политолог и напоминает, что «поправки в Конституцию у нас могут быть приняты в один день и вопрос о продолжении работы депутатов нижней палаты в его нынешнем составе вряд ли останется в компетенции действующего президента».

Однако, замечает Ковтуновский, новая реальность обязательно повлияет и на поведение нынешнего главы государства: «Без кремлевской «крыши», без возможности реализовать свое право «вето» (которое депутаты «Нур-Отана» могут, не напрягаясь, преодолеть), ему будет сложно противодействовать оскоплению своих полномочий. А потому остается только – как писалось в известных мемуарах – «пойти с ними во главе колонны».