Назад — в феодализм?
- Подробности
- 5687
- 15.05.2014
- Беседу вел Александр КРАСНЕР
Разработанный новый проект Гражданского процессуального кодекса РК — попытка введения антиконституционного правового режима
В конце прошлого года в «Новой» – Казахстан» (№50 от 19.12. 2013) в беседе с известными казахстанскими адвокатами Александром Розенцвайгом и Данияром Канафиным мы обсуждали проект нового Уголовно-процессуального кодекса РК (УПК), который, по мнению адвокатов и многих здравомыслящих юристов, обеспечивает, в первую очередь, защиту интересов не простых граждан, а правоохранительных органов.
В том разговоре Данияр Канафин заметил, что «заложенная в новом УПК попытка концентрации практически бесконтрольной власти в руках органов уголовного преследования при неблагоприятном варианте развития политических событий может создать условия для формирования в стране правоохранительной хунты, которой общество и другие части государственного аппарата просто не смогут ничего противопоставить». Теперь вдогонку или параллельно к этому УПК властями разработан так называемый проект нового Гражданского процессуального кодекса (ГПК), который мы попросили прокомментировать известного казахстанского адвоката Александра РОЗЕНЦВАЙГА.
— В принципе это не новый ГПК, а подредактированный действующий. Причем есть неплохие тексты… Но в целом закон меняют во многом далеко не в лучшую сторону. И здесь опять, как шило из мешка, выпирает очень опасная тенденция. В течение последних нескольких лет в стране довольно успешно протаскивается правовая контрреформа. Вернемся на пару десятилетий назад. В начале 90-х годов у нас был разработан пакет рыночных законодательных актов (их было более 55). Их принятие позволило Казахстану построить рыночные отношения и начать бурное экономическое развитие. Координировала этот проект Елена Новикова. В числе разработчиков были, не побоюсь этого слова, выдающиеся ученые – юристы, цивилисты Юрий Григорьевич Басин, Борис Владимирович Покровский, Алексей Иванович Худяков (пожалуй, единственный в Казахстане специалист в области бюджетного, финансового и налогового права). К сожалению, никого из них с нами уже давно нет. Слава богу, ныне здравствует и активно трудится руководитель той рабочей группы академик Майдан Сулейменов. Начало и середину 90-х годов можно назвать юридической «оттепелью»: представляете, тогда по многим делам выносились оправдательные приговоры…
Нынче все иначе. Проект УПК, как мы уже говорили, подготовлен Генпрокуратурой, в первую очередь, в пользу самой себя. Нам, адвокатам, как представителям гражданского общества, к которым мы относим себя, удалось войти в рабочую группу практически на последней стадии, ну и к кое-каким нашим предложениям прислушались, где-то был достигнут компромисс. Хотя я все равно считаю, что по основным позициям мы проиграли. Точнее, не мы, а общество в целом.
Что касается проекта нового ГПК, то его разработчики – это, насколько мне известно, та же Генеральная прокуратура плюс Верховный суд и Минюст. То есть опять органы, которые должны закон применять, его под себя и разрабатывают, чтобы было удобно им, чтобы не мешали какие-то совершенно «дурацкие» демократические нормы, которые худо-бедно еще до конца не выхолощены из законодательства.
Примеры? Пожалуйста! Статья 5 проекта ГПК: «Суд при рассмотрении и разрешении гражданских дел обязан точно соблюдать нормы Конституции РК, ратифицированные Республикой Казахстан международные договоры, конституционные законы Республики Казахстан, настоящего Кодекса, а также подлежащих применению законодательных актов Республики Казахстан». Это первая часть. Все, казалось бы, замечательно. А теперь часть 2: «Суды не вправе применять законы и ратифицированные РК международные договоры, ущемляющие закрепленные Конституцией РК права и свободы человека и гражданина». То есть Республика Казахстан в данном случае презюмируется как какая-то страна-недоумок, которая сначала участвует (заключает, присоединяется) в международных договорах, предварительно не проведя тщательнейшую экспертизу их содержания, и их ратифицирует. Потом вдруг оказывается, что эти международные договоры «нарушают права человека и гражданина», закрепленные Конституцией. Решать вопрос о том, нарушают они эти права или нет, будет Конституционный совет РК. Для чего это задумано? В нашей стране, к великому сожалению, принцип верховенства права практически не действует, да и судебную власть независимой не назовешь. Юстиция бескомпромиссно обслуживает власть исполнительную. Поэтому любое судебное решение, которое этой самой исполнительной власти покажется опасным или невыгодным и которое базируется на приоритете международных соглашений, ратифицированных нашим государством, исполняться не будет. То есть авторы проекта ГПК фактически отсекают Казахстан от мирового сообщества.
Но тогда для чего было международные соглашения заключать и ратифицировать? И насколько после всего этого будут считаться компетентными парламент и администрация президента, которые изначально инициировали их заключение? Хотя известно, что прежде чем заключать международные соглашения и ратифицировать их, все документы проходят тщательнейшую экспертизу. То есть, в принципе, силами наших иссушенных и высококвалифицированных (без иронии) правоведов можно будет любую конвенцию признать нарушающей права человека и гражданина и не соответствующей…
— Чему?
— Ну, по-видимому, следуя логике авторов проекта, национальному законодательству.
— Но это же нонсенс?!
— Это уже не ко мне. Кстати, было бы очень хорошо, если бы авторы любых законопроектов оставались не обезличенными закадровыми писцами, как это происходит сейчас. Народ все-таки должен знать своих героев.
Вообще-то остался последний шаг – отменить закрепленный статьей 4 Конституции безусловный принцип приоритета международных норм.
По сути, налицо попытка введения антиконституционного правового режима в гражданское судопроизводство. Если она все-таки удастся, то нас всех это отбросит далеко назад, практически в феодализм. По-другому и не скажешь.
Для чего нужен приоритет международных правовых норм над национальными?
— Для того, чтобы можно было апеллировать к международным инстанциям.
— А теперь получается, что если я спорю с государством, и при этом совершенно неожиданно суд, основываясь на международно-правовых нормах, со мной согласится, потом уже Конституционный совет с подачи нашего суда, в так называемых высших государственных интересах, определит, что эти международные нормы действовать не должны.
Вот еще одна новелла, статья 19 проекта ГПК: «Не допускается в любой форме публичное опровержение правовых выводов суда, изложенных во вступивших в законную силу судебных актах, пока такой акт в установленном в настоящем Кодексе порядке не будет отменен или изменен».
— Хорошо бы перевести это на человеческий язык.
— Что непонятного? Речь идет о тотальном запрете критики. До сих пор если суд вынес решение, с которым стороны не согласны (а мы нередко сталкиваемся с незаконными решениями, которые выносятся или за взятки, или чтобы угодить власти, или от юридической безграмотности), его можно публично критиковать, обсуждать в СМИ, на научных конференциях… Так вот, судя по проекту, власть намерена с этой вольницей покончить.
— И что дальше?
— За этим запретом неизбежно последуют жесткие санкции. Какие? Скоро увидим. То есть критиковать беззаконие, которое творится, теперь, как раньше, станет возможно только на кухне. Нас опять пытаются вернуть в предыдущую эпоху. Здесь я вижу прямое нарушение статьи 20 Конституции, которая гарантирует свободу слова и запрещает цензуру.
— Значит, любое решение суда будет считаться априори правильным?
— Выходит, так. Мало этого, суд впервые наделяется безапелляционным правом удаления из процесса неудобного для себя представителя одной из сторон – адвоката, по своему усмотрению, без всяких доказательств.
— Но ведь не суд, а доверитель должен решать, соблюдает ли адвокат его интересы или нет, устраивает ли его адвокат или нет.
— А теперь это решать будет суд. Вот пример прямого вмешательства в адвокатскую деятельность.
Идем дальше. В Законе об адвокатской деятельности провозглашен принцип адвокатского иммунитета, то есть адвокат не обязан давать показания относительно своей деятельности, своих доверителей. Почему бы эту универсальную норму не включить в новый Кодекс? Но этого нет ни в УПК, ни в ГПК.
Или вот еще одна новация. В проекте ГПК заложена мина замедленного действия. Предусматривается, что адвокаты, которые участвуют в работе Верховного суда, должны быть аккредитованы в соответствии с законодательством.
— Что это значит?
— Могу только предположить. Тихая такая норма, неконкретная. Одно понятно: теперь у нас будут АДВОКАТЫ и адвокаты: кому-то позволят в Верховном суде работать, а кому-то – нет. Само по себе это нарушение конституционного права гражданина на получение квалифицированной юридической помощи и на свободу выбора адвоката.
А дальше идет совершенно гениальная статья – о новом порядке возмещения расходов по оплате помощи адвоката. Судьи, прокуроры и депутаты настолько переживают из-за того, что адвокаты получают время от времени достойную оплату своей непростой работы, что пытаются открыто залезть к адвокату в карман. По ныне действующему закону, который, кстати, под разными предлогами не соблюдается, по нематериальным спорам (к примеру, о защите чести, достоинства и деловой репутации, об оспаривании незаконных действий должностных лиц, об установлении либо оспаривании отцовства, об определении порядка общения с ребенком и т. д.), а это огромный массив дел, законодательные ограничения размера компенсации расходов по оплате труда адвокатов отсутствуют. Проектом же предусматривается, что стороне, в пользу которой вынесено решение, компенсация будет положена по ставкам, определяемым правительством Казахстана для оплаты участия адвокатов по назначению. Суммы, надо сказать, копеечные, унизительные. Разнорабочим больше платят. И возникает закономерный вопрос: кто захочет расходоваться, заведомо зная, что затраты ему не возвратят? С другой стороны, а кто согласится работать за гроши?
— Одним словом, вопросов больше, чем ответов.
— Именно так.
— Тогда о каких вообще правах граждан может идти речь?
— Вот потому мы и бьем тревогу. Более того, надеюсь, что все эти нормы все-таки в окончательный вариант Кодекса не войдут. Если произойдет иначе – адвокатура потихонечку загнется сама по себе.
На сегодняшний день у нас неплохие законы. Я об этом говорил не раз. Проблема в другом – у нас безобразное правоприменение. А сейчас идет процесс подверстывания законов под это самое безобразное правоприменение. Судя по проектам УПК и ГПК, адвокатов хотят вывести за скобки. Адвокат будет нужен все меньше и меньше. А все разговоры об усилении защиты прав граждан – это риторика, поверить в которую уже просто невозможно, потому что делается все с точностью наоборот.
— Похоже, что идет подготовка к так называемому часу «Х» – смене верховного правителя или переделу власти.
— Хотелось бы ошибиться…
— Что, властью движет страх? Страх потерять контроль над ситуацией?
— Скорее всего, ложно понимаемые интересы государства на фоне недальновидности и ощущения вседозволенности и безнаказанности...
— По сути, в ближайшем будущем мы, граждане Казахстана, окажемся абсолютно бесправными.
— А сейчас что, не так?
— Но есть хоть какая-то надежда…
— Которая умирает последней…
— Но все-таки есть. И иногда закон, как ни странно, срабатывает.
Предлагаю закончить позитивом. Будем надеяться, что здравомыслие все же восторжествует.
— Мы заканчиваем? Вы хотите закругляться? А почему Вы ничего не сказали о Вашем отношении к роли прокурора в судопроизводстве? Я ведь знаю, что у Вас есть что сказать по данному поводу.
— Обещаю, что этой теме мы посвятим отдельное время.
От редакции
С 1 января 2015 года появится Евразийский экономический союз, в который должен вступить и Казахстан. Но при его формировании предпринимаются попытки, несмотря на сопротивление нашего президента, парламента и правительства, создать наднациональные органы — парламент, суд и т. д., и этот новый Гражданский процессуальный кодекс Казахстана — возможно, своего рода противовес.
Потому что в любой момент, опираясь на него, можно будет сказать, что это противоречит нашим интересам, и дезавуировать решения этих наднациональных органов.
То есть ст. 5 часть 2 нового ГПК, о которой шла речь в материале, — это своего рода защита. Политически мы говорим «да», потому что в этом плане России сопротивляться сложно, а за пазухой держим юридический камень, при помощи которого можем саботировать решения этих наднациональных органов. Думаем, такая версия имеет право на жизнь.
