«Афганский Порошенко»
- Подробности
- 5748
- 05.11.2014
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Ашраф Гани видит своим союзником Китай
Целью первого зарубежного визита президента Афганистана Ашрафа Гани Ахмадзая должен был стать Китай – об этом заблаговременно сообщила администрация нового главы государства, вызвав интерес у наблюдателей – все-таки не США, не Великобритания, не ФРГ. Этот интерес отчасти сменило удивление, когда стало известно, что официальный визит в Пекин продлится аж четыре дня.
Правда, пресс-служба слукавила – на самом деле первую поездку за рубеж в должности президента Гани Ахмадзай совершил в Саудовскую Аравию, а уже оттуда направился в Пекин. И хотя эта поездка не имела официального политического статуса – целью было указано совершение малого хаджа, Гани, конечно, не забыл, что Эр-Рияд поддерживал его кандидатуру в сложный период выборов, а влияние саудитов в Афганистане и в Пакистане возрастает. С одной стороны, из Саудовской Аравии идут немалые деньги, как от государства, так и от частных лиц – принцы проявляют интерес к бизнесу на Гиндукуше, а с другой – они патронируют политические движения, идейно вдохновляющие группировки ваххабитской направленности, и через них могут в значительной мере влиять на ситуацию в этих странах. Российский эксперт по Афганистану Андрей Серенко в этой связи указывает, что сейчас в Афганистане наблюдается резкое усиление боевой активности радикальных экстремистских группировок на фоне осеннего наступления талибов (тогда как прежде подобные сезонные наступления обычно приходились на весну, а осень была более спокойной). Гани Ахмадзай понимает, что должен попытаться привлечь Саудовскую Аравию в качестве союзника и использовать ее как посредника в отношениях с Пакистаном и с этими группами.
Однако как отнеслись в Саудовской Аравии к этому – нам не известно, поскольку о политической составляющей транзитной остановки там афганского лидера сообщается крайне скупо. Зато известно, чего хотел Гани Ахмадзай от председателя КНР Си Цзиньпина и его коллег – подтверждения признания своей победы на крайне сомнительных афганских выборах, денег и политической поддержки для нормализации отношений с Исламабадом. Последний пункт эскперты выделяют в качестве наиболее важного для власти в Кабуле. Возможно, именно из-за влияния Китая на Пакистан – большего, чем сейчас имеют США – и отправился Гани Ахмадзай в первый официальный вояж именно в Пекин. Правда, другие наблюдатели считают, что не следует так узко смотреть на мотивацию афганского президента. Ввиду близящегося вывода войск НАТО и спускаемых одного за другим флагов стран Альянса на военных базах в Афганистане Гани Ахмадзай ищет другие точки опоры, и вполне логично «право первой ночи» предлагает самому сильному и самому спокойному из заинтересованных игроков в регионе.
Однако вне зависимости от того, кто ближе к истине, высокому гостю из Кабула не удалось заручиться ясными положительными сигналами от хозяев встречи по поводу посредничества с Пакистаном и услышать от них о намерении обеспечивать безопасность на Гиндукуше.
В Пекине ответили вежливым отказом на просьбу Гани Ахмадзая открыть Ваханский коридор на границе. Этот отказ болезненнен – он означает, по выражению Андрея Серенко, что «китайцев вполне бы устроил статус Афганистана как региональной резервации, в которой базируются все “силы зла”, и из которой они не должны переливаться в “нормальный мир”. Афганистан – это пресловутый кувшин из персидских сказок, куда был запечатан злой джинн, а горлышко этого “кувшина” – Ваханский коридор». С другой стороны, отказ обоснован – согласие фактически означало бы открытие афгано-китайской 75-километровой границы. «А это все равно, что пригласить исламистов из Пакистана и Афганистана к себе домой», – утверждает Андрей Серенко. Тогда, спрашивается, зачем делегации из Кабула было об этом просить? Возможно, здесь сказались политическая неопытность и прямолинейность характера Гани Ахмадзая.
Не порадовал Пекин афганского гостя и деньгами – правительство КНР обещало выделить Кабулу в качестве поддержки более 80 миллионов долларов сейчас и еще около 245 миллионов в период с 2015 по 2017 год. Деньги не великие ни по китайским меркам, ни по меркам кабульских чиновников, привыкших в 2000-е годы к более длинным нулям западных траншей. Другое дело, что сейчас тучные годы прошли, и Запад экономит. Нельзя исключать, что именно западные друзья Ашрафа Гани посоветовали ему прощупать, в какой мере Пекин готов в будущем заменить их в роли донора экономики Афганистана. Судя по сообщениям СМИ, китайцы откровенно дали понять, что взамен хотят развивать в Афганистане свою региональную транспортную сеть и реанимировать проекты разработки месторождения меди «Айнак» в провинции Логар и добычи нефти в бассейне Амударьи.
Можно напомнить, что «Айнак» считается одним из крупнейших месторождений в мире, и китайские специалисты выиграли, было, на него тендер, однако столкнулись с тем, что не смогут получить ни подвода электричества в необходимом количестве, ни земли под постройку рабочего городка для своих горняков. Инсайдеры утверждали, что эти и другие сложности возникли не без участия США, недовольных слишком большой интервенцией китайской промышленности и расширением китайской ресурсной базы на Гиндукуше.
Что касается нефти, то и этот проект, тоже согласованный еще при Хамиде Карзае, остановлен, причем отчасти по вине генерала Дустума, заломившего за услуги своих ЧОПов по охране разработок невероятную для китайцев цену. Ирония судьбы в том, что выборы привели Дустума в вице-президенты – Гани Ахмадзай именно его пригласил в свои главные союзники в ходе предвыборной кампании. И вот теперь, как отметил Андрей Серенко, президент не взял с собой в поездку узбекского военачальника – чтобы не дразнить китайцев...
Как бы то ни было, переговоры в Пекине показали очевидную сдержанность китайских товарищей в развитии реального партнерства с новым кабульским правительством. По мнению Андрея Серенко, возможно, это связано с тем, что китайскую сторону смущает представление о том, что Ашраф Гани согласует с Вашингтоном и с Лондоном свое сотрудничество с КНР.
Пока же в Пекине состоялись большие смотрины нового президента Афганистана, который уже после вступления в должность фактически продолжил вести предвыборную кампанию, то есть направил усилия на то, чтобы повысить свой рейтинг среди населения. Эти усилия дали заметный результат – по словам Андрея Серенко, Ашраф Гани Ахмадзай сейчас переживает медовый месяц в отношениях с избирателями, и хотел бы устроить такой же медовый месяц в отношениях со странами, играющими важную роль в региональной политике. «Гани с долей условности является “афганским Порошенко”, то есть вынужденным президентом, пришедшим к власти в результате политического кризиса и внутреннего консенсуса групп влияния в стране. Международные партнеры его нынешний приход во власть приняли без энтузиазма. Как и Порошенко, Гани Ахмадзай нуждался как во внутренней, так и во внешней легитимации в виде поддержки со стороны серьезных международных игроков. В этом смысле визит в Пекин, где его приняли как безоговорочного президента, важен для него», – говорит эксперт.
Правда, эти слова уже нуждаются в коррекции. Дело в том, что по возвращении из Китая президент Афганистана укоротил свое имя – он распорядился убрать из него признак своей принадлежности к вельможному пуштунскому племени Ахмадзаев. Возможно, тем самым Ашраф Гани – но уже не Ашраф Гани Ахмадзай – решил подчеркнуть, что «вырос» в своих глазах и готов быть президентом не только пуштунов, но и всех жителей страны.
