Живучий миф
- Подробности
- 6304
- 25.06.2015
- Вячеслав ПОЛОВИНКО, специально для «Новой» — Казахстан»
Советские пропагандистские образы работают даже через семь с лишним десятилетий после своего появления. Новый скандал вокруг Панфиловской дивизии – лишнее тому подтверждение
В Казахстане разгорается новый исторический конфликт. После бурно обсуждаемых попыток реабилитировать в общественном сознании Иосифа Сталина активисты в очередной раз бросились защищать миф о 28 героях-панфиловцах – на этот раз от российских историков. Нюанс в том, что сейчас задетые высказываниями специалистов общественники намерены довести дело до официальных заявлений от МИДа России. Почему история Панфиловской дивизии не дает покоя никому даже спустя 74 года, разбирался корреспондент «Новой газеты» – Казахстан».
Деды набрехали
В начале июня в Москве состоялся Всемирный конгресс русской прессы, на котором среди гостей присутствовали журналисты из Казахстана. Многие из них были неприятно удивлены речью директора Государственного архива России Сергея Мироненко, который заявил, что подвига 28 панфиловцев вовсе не было. Что каноническое описание подвига – выдумка от первого до последнего слова. И что знаменитая фраза «Велика Россия, а отступать некуда» принадлежит все тем же журналистам. Ошарашенные участники конгресса из Казахстана поинтересовались, что будет с символами этого подвига, которые есть в Казахстане, и с людьми, которые якобы этот подвиг видели вживую. На это Мироненко ответил: «Мой нравственный долг – сказать правду. Мне уже объявляли, что я не патриот, потому что рассказываю об этих исследованиях. Что делать! Правду говорить тяжело».
Справедливости ради, эта позиция директора Госархива – вообще не новость. 20 апреля в интервью газете «Коммерсант» Мироненко сказал примерно то же самое, добавив: «Фальсификация, а лучше сказать по-русски – ложь, выдумка, эта подделка под видом правды, способна зародить сомнение относительно правдивых фактов массового героизма времен Великой Отечественной войны. Это как в суде. Если среди множества подлинных доказательств попадается откровенная фальшивка – всем недоверие». То же самое историк говорил в интервью Татьяне Толстой и Авдотье Смирновой в рамках ток-шоу «Школа злословия».
Но, очевидно, казахстанские журналисты «Коммерсант» не читали и «Школу злословия» не смотрели, поэтому в интернет-СМИ развернулась массовая истерия по поводу заявления Мироненко. Слова историка иначе как «скандальными» не именовались. В вину ему вменили, что такими заявлениями историк ссорит два братских народа, и вообще – он ходит на «Эхо Москвы», и его цитирует «Радио Свобода». В Казахстане, как выяснилось, этого теперь тоже достаточно для обвинения.
При этом в большинстве изданий выдерживалась линия того, будто бы Мироненко отрицает наличие Панфиловской дивизии вовсе, чего он, разумеется, не делал. Директор Госархива всегда подчеркивает, что подвиг был, но совершили его не 28 человек, а больше сотни. Тем не менее, его голос в принципе не был услышан (никто из журналистов даже не попытался взять у него комментарий), а главным экспертом выступила внучка генерала Панфилова Айгуль Байкадамова. В интервью «31 каналу» она заявила: «Это вообще нонсенс. Значит, у товарища есть какой-то мотив. Или заказ, чтоб ввести смуту между Казахстаном и Россией. Либо где-то обида. Где-то, видимо, какого-то родственника недонаградили, или еще что-то было». Внучка генерала предложила создать комиссию из представителей трех стран – России, Казахстана и Киргизии, которая разберется, были ли 28 панфиловцев на самом деле или нет.
Однако лишь этим заявлением дело не ограничилось. Президент союза «Боевое братство» Сергей Пашевич в интервью КТК рубанул сплеча: «Если мы занимаемся патриотическим воспитанием и считаем, что Россия наш стратегический партнер и брат, то выстрелы в сторону Казахстана из России не должны проходить. А правительству России таких историков надо, наверное, держать в узде». В интервью «Новой газете» – Казахстан» Пашевич подтвердил, что союз готовит обращение в российский МИД с требованием разобраться в ситуации. «Мы обвиняем Мироненко в фальсификации истории», – отчеканил Пашевич в беседе с корреспондентом.
Сам историк, комментируя возникший конфликт, заявил, «что только идиот может слышать в моих словах, что не было Панфилова и подвига Панфиловской дивизии». «Если они (журналисты – прим. «Новой газеты» – Казахстан») что-то исказили, я на них в суд подам, – спокойным тоном сказал он. – Пойдут за клевету. Выплатят мне большую денежную неустойку. Потому что мне это, честно говоря, все надоело».
Мироненко заметил, что на сайте Госархива, вероятно, появится в широком доступе документация относительно Панфиловской дивизии, чтобы ни у кого уже не осталось сомнений в том, кто прав. Между тем многие документы и так совершенно свободны для чтения любому, кто интересуется этой историей. «Новая газета» – Казахстан» кратко восстановила аргументацию сторон в споре вокруг количества героических панфиловцев.
Тайна разъезда Дубосеково
Чтобы понять суть нового конфликта между сторонниками и противниками гипотезы о существовании 28 героев-панфиловцев, нужно углубиться в историю. Осенью 1941 года 316-я стрелковая дивизия под руководством генерал-майора Ивана Панфилова защищала Москву от наступления немецких войск. Ожесточенные бои шли за каждый километр земли – а на подступах к границам столицы особенно. Согласно широко распространенной в советское время и культивируемой сейчас версии, 16 ноября 41-го года при новом наступлении немцев на Москву бойцы 4-й роты под командованием политрука Василия Клочкова в течение 4-х часов вели бой с врагом в районе разъезда Дубосеково. За это время рота смогла уничтожить 18 танков, однако все 28 человек, включая Клочкова, погибли в неравной схватке. Канонической считается фраза, которую политрук якобы сказал перед смертью: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва». Позже с подачи газеты «Красная звезда» и лично ответственного секретаря Александра Кривицкого о 28 панфиловцах узнала вся страна, а в июле 1942 года все погибшие были посмертно признаны Героями Советского Союза. В дальнейшем история 28 панфиловцев стала обязательной для изучения в школах и вузах.
Собственно, в годы войны никто не задумывался над тем, как 28 человек смогли уничтожить 18 танков (много лет спустя эксперты заявят, что такое невозможно в принципе). «Эта история вдохновляла людей, – говорит директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий профессор истории Олег Будницкий. – Она показывала, что даже при тех ограниченных ресурсах, что были в 41-м году, можно противостоять немецкой махине. Вполне себе понятный пропагандистский прием».
Вопросы появились уже после войны. В 1947 году Харьковская военная прокуратура привлекла к уголовной ответственности за измену Родине Ивана Добробабина. Прокуроры считали, что Добробабин сдался немцам в плен и стал служить у них полицаем. При аресте у солдата была обнаружена книга о 28 панфиловцах, и тут вдруг выяснилось, что Добробабин – один из «погибших» в битве при Дубосеково Героев Советского Союза. Причем он не просто герой, а фактически командир той самой 4-й роты. Военная прокуратура начала допрашивать «воскресшего» панфиловца, и тут выяснилось, что, во-первых, из 28 панфиловцев выжили как минимум пятеро, а во-вторых, сам Добробабин был пленен при Дубосеково и никаких подвигов не совершал.
Прокуратура начала детально изучать историю возникновения версии о 28 героях-панфиловцах. 10 мая 1948 года Главный военный прокурор ВС СССР генерал-лейтенант юстиции Афанасьев отправил Секретарю ЦК ВКП(б) Андрею Жданову справку-доклад «О 28 панфиловцах». В ней Афанасьев пишет, что в первоначальном тексте заметки о бое при Дубосеково никаких имен погибших солдат не было, а появились они лишь в 42-м году, когда Александр Кривицкий написал большой очерк «О 28 павших героях», где перечислил все фамилии.
«…Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Шемякин... мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев и Трофимов... Воспаленными глазами Клочков посмотрел на товарищей – «Тридцать танков, друзья, – сказал он бойцам, – придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва»… Прямо под дуло вражеского пулемета идет, скрестив на груди руки, Кужебергенов и падает замертво...», – пишет Кривицкий.
Прокуроры стали разбираться дальше и выяснили, что Кривицкому число 28 навязал редактор. Афанасьев пишет: «Когда редактор «Красной звезды» Ортенберг предложил ему написать передовую, помещенную в газете от 28 ноября 1941 г., то сам Ортенберг назвал число сражавшихся с танками противника гвардейцев-панфиловцев – 28. Откуда Ортенберг взял эту цифру, Кривицкий не знает, и только на основании разговоров с Ортенбергом он написал передовую, озаглавив ее «Завещание 28 павших героев». Когда стало известно, что место, где происходил бой, освобождено от немцев, Кривицкий по поручению Ортенберга выезжал к разъезду Дубосеково. Вместе с командиром полка Капровым, комиссаром Мухамедьяровым и командиром 4-й роты Гундиловичем Кривицкий выезжал на место боя, где они обнаружили под снегом три трупа наших бойцов. Однако на вопрос Кривицкого о фамилиях павших героев Капров не смог ответить: «Капров мне не назвал фамилий, а поручил это сделать Мухамедьярову и Гундиловичу, которые составили список, взяв сведения с какой-то ведомости или списка».
Сам Ортенберг объяснил прокурорам, что посчитал историю о панфиловцах, которую ему доложил корреспондент, идеологически важной. Их было 30, а из двоих предателей потом по идеологическим причинам сделали одного: его в итоге панфиловцы якобы убили, вот и осталось 28 человек.
А бывший командир 1075-го стрелкового полка Илья Капров и вовсе заявил, что никакого боя при Дубосеково с участием 28 панфиловцев не было. «Это сплошной вымысел, – заявил он на допросе. – В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах. Никто из корреспондентов ко мне не обращался в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал. Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности, в «Красной звезде», о бое 28 гвардейцев из дивизии им. Панфилова. В конце декабря 1941 г., когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах-панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками».
Не место для дискуссий
Иными словами, подвиг был, но не при Дубосеково, и погибли гораздо больше бойцов, чем 28. Но Жданов, которому была прислана справка-доклад, не решился давать делу ход (возможно, из-за болезни, по причине которой он скончался через два месяца после появления доклада). Он отдал судьбу доклада в руки Сталина. Реакция последнего не известна, однако, как отмечают исследователи Николай Петров и Ольга Эдельман в своей статье «Новое о советских героях» (вышла в 1997 году в журнале «Новый мир»), «вероятнее всего, он устно распорядился оставить все как есть, не разочаровывать народ, а Добробабина посадить». Собственно, поэтому всю советскую эпоху и после нее подвиг 28 панфиловцев не подвергался сомнению.
В 1966 году в «Новом мире» появилась статья В. Кардина, в которой он обвинял Кривицкого в замалчивании масштабов подвига ради пафоса 28 панфиловцев. Однако дискуссию быстро заблокировал сам Брежнев, заявивший на заседании Политбюро ЦК КПСС, что «договариваются же некоторые наши писатели (а их публикуют) до того, что не было 28 панфиловцев, что их было меньше, чуть ли не выдуман этот факт, что не было Клочкова и не было его призыва, что «за нами Москва и отступать нам некуда». После этого дискуссии прекратились вообще.
Снова вернулись к этой теме лишь в конце 80-х годов. Уже 30 лет как вышедший на свободу Добробабин добивался реабилитации и возвращения Звезды Героя. Прокуратура, попав в щепетильное положение, вынуждена была решать, поддерживать легенду или отказывать Добробабину (одно исключало другое). В итоге бывший полицай остался ни с чем, а история о 28 панфиловцах была снова развенчана – правда, вскользь.
Панфиловская защита
Однако исторические документы для сторонников гипотезы о существовании 28 панфиловцев – не аргумент. На доклад прокурора Афанасьева у них есть целый маршал. Бывший министр обороны Дмитрий Язов написал книгу «Панфиловцы в боях за Родину». Кроме того, он же в сентябре 2011 года опубликовал в газете «Советская Россия» материал «Бесстыдно осмеянный подвиг». «Оказалось, что не все «двадцать восемь» оказались погибшими. Что из этого? То, что шестеро из двадцати восьми названных героев, будучи ранеными, контуженными, вопреки всему выжили в бою 16 ноября 1941 года, опровергает тот факт, что у разъезда Дубосеково была остановлена танковая колонна врага, рвавшаяся к Москве? Не опровергает», – пишет Язов. Маршал ссылается на исследование академика РАН Георгия Куманева, который лично встречался с выжившими солдатами. Правда, при этом оба ссылаются еще и на Кривицкого, который в 70-х годах отказался от своих показаний конца сороковых, заявив, что если бы он так не сказал, его отправили бы в лагеря.
Кроме того, Язов утверждает, что Жданов не стал давать ход письму прокурора Афанасьева не потому, что побоялся, а потому, что видел всю неправдивость расследования. «Жданов… сразу определил, что все материалы «расследования дела 28 панфиловцев», изложенные в письме Главного военного прокурора, подготовлены слишком топорно, выводы, что называется, «шиты белыми нитками». … В результате дальнейшего хода «делу» дано не было, и оно было отправлено в архив…», – пишет Язов.
Против выводов прокуратуры выступил также академик Юрий Поляков. Кроме того, и.о. заведующего Научным архивом ИРИ РАН кандидат исторических наук Константин Дроздов в 2012 году заявил, что попытка дискредитировать 28 панфиловцев была предпринята, чтобы собрать дополнительный компромат на маршала Жукова. Якобы именно он выдумал подвиг панфиловцев, и в этом ему хотели предъявить дополнительное обвинение.
Надо отметить, что сторонников того, что 28 панфиловцев все-таки были, существенно больше, чем тех, кто в них не верит. В ноябре 2011 года «Первый канал» выпустил сюжет, в котором подвиг подавался как аксиома, не требующая доказательств. В учебниках истории – в том числе и в казахстанских – до сих пор упоминается подвиг панфиловцев в контексте именно 28 героев. А в конце этого года в России выйдет художественный фильм «28 панфиловцев», который будет рассказывать именно каноническую версию истории. При этом деньги на фильм собрали методом краундфандинга, то есть людям такая гипотеза по душе. Впрочем, Сергей Мироненко уже назвал грядущую премьеру потенциально опасной. «Всякая ложь вредна», – категорично заявил он в интервью «Новой газете» – Казахстан».
В плену у мифов
Таким образом, в споре исторических документов против массового сознания и культуры наука терпит разгромное поражение. Но в этом нет ничего удивительного, уверены эксперты. «Война – это такая тема, которая сейчас в условиях классической военной пропаганды со стороны России вызывает бурную реакцию, стоит лишь только завести об этом разговор, – говорит председатель совета Казахстанского международного Бюро по правам человека Евгений Жовтис. – Я прекрасно понимаю людей, которые на мифах о 28 панфиловцах выросли и не хотят от них отрешаться. Для них это то, что им рассказывали в молодости».
Правозащитник знает об этом не понаслышке: в 91-м году его отец, знаменитый писатель Александр Жовтис, написал материал, где на основе исторических фактов объяснил, почему подвига Зои Космодемьянской почти наверняка не было на самом деле. Это вызвало огромную бурю возмущения (правда, наряду с бурей согласия). Сейчас ситуация с учетом ежедневного зомбирования населения милитаристскими настроениями даже хуже. На уловку советских мифологем попадается молодежь.
В свою очередь, Сергей Пашевич из «Боевого братства» считает, что знание о подвиге панфиловцев – вне зависимости от того, сколько их было, и сохранение памяти о нем очень важно в нынешнее неспокойное время. «По большому счету, у всех стран СНГ есть один объединительный фактор – это война. У каждого в семье кто-то был связан с войной. Участвовали наши отцы, деды, прадеды, это наша общая победа. И когда начинаются какие-то инсинуации по этому поводу, обществом это всегда будет восприниматься болезненно», – говорит он. При этом Пашевич заявил, что цифра «28» не так уж и важна – важен подвиг. Но и отказываться от символизма президент фонда «Боевое братство» открыто не планирует.
Люди вообще очень тяжело расстаются с мифами, добавляет историк Олег Будницкий. «Когда на место подлинной истории подставляется история сочиненная – это очень разрушительная вещь, – говорит он. – Поддержание этих мифологем, которые исторической наукой давно опровергнуты, совершенно контрпродуктивно. Это нонсенс, когда при наличии документов люди продолжают говорить: нет, было так-то и так. Хотя это, конечно, вписывается в сегодняшнюю канву отношения к истории Великой Отечественной войны».
Другими словами, речь идет одновременно о государственной политике, которая направлена на героизацию истории и сокрытие темных пятен, и о склонности общества к отстаиванию своей точки зрения: если даже это и миф, человек предпочтет и дальше верить в него. «Мифология настолько вошла в наш культурный код, что, даже убирая какие-то отдельные ее элементы, процесс все равно получается крайне болезненный. Наше общество не свободно, потому что мало сомневается», – сокрушается Евгений Жовтис. Тем более если информационный фон для этого будут создавать журналисты, методы которых не особо изменились со времен Александра Кривицкого.
