Бои за власть в Акорде?
- Подробности
- 7037
- 09.06.2016
- Арыстан ЖУАСОВ
События в Актобе похожи на попытку реинкарнации в Казахстане «алиевщины»
О том, что на западе Казахстана завязывается целый клубок глубоких противоречий и зреет экстремистское подполье, на протяжении последних пяти-шести лет предупреждали некоторые казахстанские политологи и общественные деятели. Наш постоянный автор, эксперт по терроризму из Германии Виталий Волков осенью 2011 года, выступая в Алма-Ате в Национальном пресс-клубе по поводу угрозы терроризма в Казахстане и комментируя тогдашние вылазки подполья, указывал на возможность соединения исламистских, националистических и сепаратистских трендов и их использования внешними и внутренними политическими силами в борьбе за влияние. На Акорду и в самой Акорде. Нападение на воинскую часть в Актобе 5 июня заставило вспомнить об этом предупреждении.
– Нынешние события в Актобе – чьих рук дело?
– Издалека очень сложно дать на этот вопрос полноценный, обоснованный ответ. Но все-таки есть ряд косвенных признаков, говорящих о том, что нападение на оружейные магазины и атаку на воинскую часть Национальной гвардии провели молодые сторонники ваххабизма. Во-первых, похожие нападения, в том числе на точки продажи оружия, уже осуществлялись в Казахстане с подобной наглостью, и тогда, насколько известно, это делали именно исламисты, причем хорошо организованные, и использовали это лишь как трамплин для дальнейших боевых действий. Хотя, возможно, о фактах нападений, имеющих чисто криминальный характер, СМИ просто не рассказывали, и мы о них не знаем. Полную выборку имеют только местные спецслужбы. Однако то, что 5 июня в Актобе отметился криминал, само по себе совершенно не исключает того, что этот криминал имел исламистскую родословную. Или, наоборот, исламистская группа могла быть связана и с криминалом.
Ряд наблюдателей указывают, что дата нападения – под самый Рамадан, скорее, говорит о «немусульманском» следе. Однако можно вспомнить майский призыв ИГИЛ к своим сторонникам – как раз в Рамадан отметиться подвигами такого рода во всех местах, где «неверные» чувствуют себя уверенно. Если исходить из того, что «реклама» ИГИЛ тем или иным путем дошла до адресатов в Актобе, то дальнейшее как раз вполне укладывается в общую логику событий – молодые люди таким образом «вошли» в Рамадан и в историю. А то, что ИГИЛ в частности и ваххабиты из-за рубежа в более общем контексте уже несколько лет успешно ведут идеологическую работу в Актюбинской области и вообще на западе республики, специалистам более или менее известно. В отношении ИГИЛ считается, что ее пропагандисты, ее ячейки и группы поддержки во властных структурах крепко засели в Дагестане, и оттуда стараются, и не без успеха, расширить свое влияние. Что касается ваххабизма, то уже общим местом является отсылка к Саудовской Аравии, но, возможно, в данном случае эта банальная адресация действительно имеет под собой реальную основу.
Теперь по поводу самих участников нападения. Газета «Время» 5 июня опубликовала документ (со ссылкой, что не гарантирует его достоверность), который похож на протокол происходившего в этот день, записанный офицером МВД или КНБ. В нем автор четко называет нападавших «ваххабитами». Далее, если верить видеозаписи с камеры наблюдения, то можно сделать следующий вывод: на «дело» вышли не боевики, имеющие отработанные навыки, а группа приятелей, кулаками и ножами добывших себе охотничьи ружья. По тому, как они передвигались и были сгруппированы, скорее в них можно заподозрить членов какого-нибудь боксерского клуба. Упоминание о «рукоприкладном» спорте не случайно. Ведь в каких-то группах «по интересам» должна проводиться вербовка вот таких подростков и молодых людей. Можно, конечно, представить себе, что им объясняют правила «справедливой жизни» и неприятие светской власти старшие дома или во дворе, но дружная группа почти в тридцать человек – тут нужно искать «клуб по интересам».
С другой стороны, реальная практика предлагает следователям в первую очередь искать исполнителей такого рода «физического» криминала в секциях единоборств, а не в секциях шахмат или теннисных клубах. А их заказчиков – через хозяев таких клубов и организаций. Чаще всего это обеспеченные и влиятельные фигуры, которые видят для себя перспективу во владении отрядами или армиями «своих» бойцов. Не могу утверждать, что в Актобе имеет место именно такой случай, но целесообразнее исходить из того, что за этими парнями стоит более серьезное лицо или группа лиц. А сами парни – лишь один из инструментов, имеющихся в распоряжении этой группы. По собственному многолетнему опыту работы тренером могу лишь утверждать, что в сегодняшней Европе клубы единоборств наравне с тюрьмами используются вербовщиками исламистов с большим размахом.
Далее. Насколько я понял, впервые в истории Казахстана по всей стране введен желтый уровень террористической угрозы, то есть КНБ и МВД допускают, что «рвануть» может везде, вряд ли речь идет о кришнаитах или адвентистах седьмого дня, почему-то вышедших в Актобе на тропу войны.
И еще. Насколько я помню, на закате своего влияния в Казахстане покойный Рахат Алиев начал интересоваться политическим исламизмом. Точно мне это не известно, но по различным каналам проходили сведения, что через его связи в арабском мире им устанавливались контакты с организациями, располагающими боевиками. Однако сам ислам Алиева не интересовал. Его интересовала власть в Казахстане. И он вполне был способен решиться на ее захват. У меня есть интуитивное предчувствие, что мы имеем дело с неким дежавю, с попыткой реинкарнации в Казахстане «алиевщины», но уже в форме некоего иного лица или группы лиц. Вы можете счесть меня параноиком, зацикленным на Алиеве, но такие явления редко возникают там, где для этого нет системных предпосылок, где почва не подходит для этой споры. А если почва есть, то будет и росток.
– Не дай бог, конечно, чтобы сон в руку, но как раз 6 июня Генеральная прокуратура объявила о раскрытии в Казахстане заговора, подобного «алиевскому» – якобы Тохтар Тулешов и группа его сообщников из числа высших офицеров и чиновников готовила государственный переворот, передачу власти альтернативному правительству и так далее. И опять же якобы КНБ сейчас точно выяснил, что именно Тулешов финансировал акции протеста против Земельного кодекса. Как Вы считаете, организацию нападений в Актобе 5 июня тоже припишут этой группе?
– Этого я не знаю. И я мало знаком с деятельностью Тулешова. Коллеги из России, знающие его гораздо лучше, утверждают, что его в первую очередь интересовал бизнес, и он его с переменным успехом, но широко вел и в России, и в Узбекистане. Я же обратил внимание на то, что заявление Генпрокуратуры в самом Казахстане, похоже, даже не было воспринято всерьез. «Пивной король» из Шымкента, наверное, на многое способен, но не на то, что ему вменяют в вину. Надо быть безумцем, чтобы, не имея в непосредственных союзниках политических тяжеловесов, причем не одного, а нескольких, и не заручившись поддержкой очень влиятельных лиц в спецслужбах, решиться «брать власть» в Акорде. Ну, хорошо, сумели бы заговорщики на «пивные деньги» создать что-то типа Майдана, но дальше что? На Украине годами открыто бились друг с другом хорошо известные группировки, и то без мощной внешней помощи одна из них не обошлась! Нет, обладай Тулешов таким кругозором, как ему сейчас приписывает КНБ, он не смог бы и пивным заводом управлять. Не говоря уже о том, чтобы подбить на авантюру сообщников, которым и так жилось неплохо. Нестыковок масса, хотя я допускаю, что следователи вытащат какую-нибудь ниточку, которая формально свяжет деньги Тулешова и кого-нибудь из митинговавших против Земельного кодекса.
Но, несмотря на все эти нестыковки и обилие шуток в соцсетях, к истории с Тулешовым необходимо отнестись очень внимательно. Она наталкивает на подозрение, что в КНБ – причем в центральном аппарате – сформировалась влиятельная группа, которая в состоянии раскрутить шымкентского «пивного короля» до уровня заговорщика государственного масштаба, довести это до обвинения, то есть до ушей президента, как-то обосновать и убрать одним махом целую группу южан – в том числе и из органов. Извините, это мне опять напоминает времена Рахата Алиева, когда тот, получив в свои руки ресурс «конторы», принялся «шить» дела на своих противников о попытке госпереворота, если вы помните. Даже оружие фигурировало. Показания свидетелей. Признательные показания. Теперь с тем, как это «шилось», разбираются правоохранительные органы в Европе.
В эти дни было высказано предположение, что объявление Тулешова организатором протестный акций – это попытка КНБ перевести на него стрелки от тех, кто действительно рассчитывал получить от «земельных протестов» дивиденды в боях за власть в Казахстане, что ведут между собой группы влияния и кланы. И эти бои, очевидно, входят в очередную острую фазу. Мне кажется, эта версия заслуживает внимания. А сообщение, что в операции против Тулешова не были задействованы комитетчики с юга, меня скорее не успокоило, а еще больше насторожило. В этой ситуации я бы предложил авторитетным людям в республике добиваться хотя бы активного подключения МВД к расследованию. И по делу Тулешова, и по делу о нападении в Актобе.
– То есть Вы видите связь между объявлением о деле Тулешова, протестами против Земельного кодекса и нападением в Актобе?
– О деле Тулешова мне все-таки известно совсем мало. Хотя представляется логичным предположение, высказанное несколькими наблюдателями, в том числе Аркадием Дубновым, что объявление о прямой связи этого дела с «земельными протестами» именно 6 июня – это попытка отвлечь общество от нападения в Актобе и сигнализировать, что реальная угроза для государства таится в несанкционированных протестах, за которыми стоят некие заговорщики. Далее, прозвучало также предположение, что атака в Актобе – это «асимметричный» ответ на действия силовиков 21 мая по пресечению протестов. Если к этому добавить, что это ответ не со стороны каких-то гражданских активистов, а тех больших чиновников, которые протестную волну используют в своих целях, то я готов всерьез эту версию рассматривать. Потому что апрельские протесты против Земельного кодекса – это второе дежавю. Они очень напомнили ту фазу Жанаозена 2011 года, когда нефтяников, долго добивавшихся своих прав, в первых рядах протестующих сменили молодые люди в спортивных костюмах. Мне точно не известно, что говорят реальные материалы расследования жанаозенских событий, но я помню, что ряд высоких чиновников и авторитетов запада Казахстана лишились постов, оказались под следствием, бежали за границу. Сильно пострадала их «крыша» в Акорде. Фактически тогда в кулуарах говорилось о попытке западных кланов оказать сильное давление на Назарбаева, чтобы «переформатировать» под себя власть в государстве. По крайней мере, первое им отчасти удалось, но, возможно, планы и ресурс остались. И меня не покидает ощущение, что именно эта группа, вероятно, решив, что момент настал, власть в центре не консолидирована, конкуренты не дремлют, и завтра может быть поздно, приступила к решительным действиям. Хотя для этого у нее должны быть очень серьезные «свои» ставленники на высшие посты в Астане. В свое время Беллман предложил путь решения сложных задач с конца – то есть как будто все уже случилось. Возможно, в данном случае именно этот метод – раскручивания решения головоломки с конца или с самого верха, может помочь тем аналитикам, которые лучше меня владеют казахстанской фактурой. Наблюдатели отмечали исключительную организованность протестующих против Земельного кодекса на западе Казахстана, при отсутствии явных организаторов и лидеров. И обилие спортивных молодых людей.
Далее, возвращаясь к версии о нападении в Актобе как реакции на 21 мая. Но тут есть еще одно совпадение. 22 мая ИГИЛ призвала к осуществлению терактов в Рамадан, поэтому, возможно, нападение на часть Нацгвардии – это исключительно отклик на такой призыв, приуроченный под самое начало праздника. Следует иметь в виду одну особенность сетевых структур – каждый отдельный элемент сети считает, что действует самостоятельно и подчиняется своей логике. Поэтому в одну последовательность действий сеть способна впрягать и исламистские выступления, и сепаратистские или националистически мотивированные акты, и реальные народные протесты. А в последнее время – и претензии на власть олигархов.
– То есть получается, что власть была права, когда жестко подавила попытку продолжения «земельных протестов»?
Наоборот. Еще в 2011 году власть была обязана отделить зерна от плевел – протестующих нефтяников и их гражданских активистов от олигархов и авторитетов и их группировок. С первыми установить реальный диалог, со вторыми обходиться по закону, а не по понятиям. Отчасти такая попытка была предпринята, но только отчасти и очень скромно. Теперь дежавю. Арестами активистов и журналистов силовики только увеличили недовольство властью и напряжение в обществе. А его необходимо снижать! Больше того, бездарные, бессмысленные и из ряда вон выходящие превентивные задержания журналистов привлекли ко всему комплексу событий в Казахстане такое внимание на Западе, которого республика давно не испытывала. По арестам активистов европейские депутаты и правозащитники фактически проводят свое расследование, ситуация взята на контроль, запущены определенные формальные механизмы, которые Астане могут существенно осложнить жизнь в дальнейшем. Насколько я знаю, в ближайшие дни или часы вылетит «первая ласточка» – международный документ по этому поводу. Правильным, на мой взгляд, было введение моратория на поправки к Кодексу и создание согласительной комиссии. Увы, она в форме открытого форума просуществовала недолго. Значит, чиновники фактически саботировали решение президента. И это что-то говорит о реальном положении дел «наверху». Вот там бы жестче навести порядок, но, похоже, просто аппаратными действиями на этот раз Назарбаеву не обойтись.
