«У меня в газете ни акима, ни елбасы»
- Подробности
- 3621
- 12.02.2022
- Мадина КУАНОВА, «Медиазона. Центральная Азия»
Журналист из Туркестана Амангельды Батырбеков о покушении и затяжной войне с чиновниками
3 января журналиста из Туркестанской области Амангельды Батырбекова пытались убить, но предназначенные ему два выстрела из дробовика попали в его сына Динмухамеда. Киллер просто перепутал цели. По официальной версии властей, нападение на журналиста заказал некий местный чиновник за пять миллионов тенге. Эту новость сообщили даже на государственных каналах. Батырбеков известен статьями о коррупции, ранее его судили за посты в фейсбуке, также он — единственный в Казахстане журналист, который получил реальный срок по обвинению в клевете. «Медиазона» решила поговорить с Батырбековым, чтобы в подробностях узнать о его противостоянии с власть имущими.
Амангельды Батырбекову 56 лет. В журналистику он пришел в 2012 году, до этого занимался коммерцией и планировал открыть гостиницу в курортной зоне. В 2013 году стал председателем общественного объединения «Сарыағаш-Әділет», которое, как рассказывает журналист, «борется с незаконностью и коррупцией». В 2017-м на базе общественного объединения открылась газета «С-информ», и Батырбеков стал ее главным редактором.
С 2003 года, на протяжении почти 15 лет, Батырбеков судился с чиновником из МВД за земельный участок, который тот у него отобрал. Чтобы отстоять свою землю и писать про чиновников-коррупционеров, Батырбеков получил диплом юриста. «Я понял, что всему этому причина — коррупция. И вот я дал себе слово, пока буду жив, бороться с коррупцией», — поясняет журналист.
Имя Амангельды Батырбекова регулярно фигурирует в уголовных расследованиях. На момент выхода интервью он проходит в качестве свидетеля с правом на защиту по делу о доведении до самоубийства местной блогерши и по делу о разглашении данных досудебного производства. «Если в какой-нибудь месяц на меня не возбуждается уголовное дело, мне не спится. Думаю: елки, забыли меня правоохранительные органы», — смеется он.
В 2019 году, когда суд приговорил Батырбекова к двум годам и трем месяцам колонии за пост в фейсбуке об очередном чиновнике, за журналиста вступились международные организации. «Репортеры без границ» и «Комитет по защите журналистов» потребовали от Казахстана немедленно освободить Батырбекова и снять с него все обвинения. Через три с половиной месяца апелляционная коллегия оправдала журналиста и принесла ему извинения от лица государства.
(В этом интервью Амангельды Батырбеков пересказывает содержание своих статей. Не все выдвинутые им обвинения доказаны судом).
— Давайте начнем с 3 января. Вечер, вы всей семьей дома…
— Мы были дома. У нас во дворе находятся дом и маленький строительный магазинчик, вход в который — со стороны трассы. В магазине есть подсобное помещение. Мы с сыном сидели там, готовили материалы в номер на январь. В 23:09 исполнитель заходит через калитку, подходит к дому и стучится в окно. Дочка открывает форточку. Он представляется Абылаем и спрашивает: «Где господин Амангельды?» Говорит что-то про колеса для «тойоты». Дочка отправляет его ко мне в магазин. Он думает, что я в магазине сижу один. Киллер выходит из двора, обходит забор и подходит к магазину со стороны входа. В это время я говорю сыну: «Там какой-то Абылай должен подойти. Иди открой».
Сын выходит из подсобки в магазин. На двери магазина есть окошко. Сын видит силуэт в капюшоне, собирается открыть дверь, а тот как дернет дверь на себя. Обычно покупатели дверь не дергают, они просто стоят. Сын, почувствовав неладное, сразу же [дверь] тянет на себя и отходит в сторону. В эту долю секунды тот успевает сделать выстрел, и дробь попадает сыну в правый бок, в основном, в мышцы правой руки и штук 10-15 — в тело. Сын выбегает во двор через другую дверь. Тогда [исполнитель] обходит магазин и делает второй выстрел в спину и тоже попадает. Сын падает и истекает кровью. В машине ждет второй, подельник. И они с исполнителем скрываются.
21 января полиция Туркестанской области отчиталась о задержании пятерых причастных к нападению на Батырбекова, в том числе заказчика, однако его имя пока не называлось. Стрелявший и водитель, по версии следствия, на вырученные деньги купили легковые машины и пытались скрыться в Шымкенте. Там их и задержали. Полиция начала расследовать покушение на убийство.
Когда прозвучал первый выстрел, я в подсобке услышал грохот и сразу же крик сына. Только встал, сделал шаг — и второй выстрел. Пока я дошел до двери подсобки, нападавший уже убежал к машине, и она рванула с места. Я не видел ни машину, ни исполнителя. Сына мы сразу отвезли в больницу. Я кое-как останавливал кровь. Успели. Много крови он потерял. Его сразу же прооперировали, но, оказывается, невозможно вытащить из тела всю дробь, что-то осталось.
23 января исполнителя привезли сюда на следственные действия. И мы друг на друга смотрели. Он в конце мне сказал: «Аға, вы извините, пожалуйста. Я не хотел вас убить». У него спросили, видел ли он, в кого стрелял. Он ответил: «Видел, но они так похожи с господином Батырбековым, что я подумал, что это он. Я не знал, что они вдвоем сидят в магазине».
— Вы назвали имена тех, кого вы лично подозреваете в организации нападения. Больше всего ваших подозрений падает на руководителя отдела образования Сарыагашского района Туркестанской области Бауржана Майрихова. Почему?
— 30 ноября прошлого года у меня в газете про него вышла статья. Все детские сады в районе подчиняются ему. С главным специалистом отдела образования они открыли детский сад «Алихан-2020». Там числилось 110 детей. Целый год существовал сад, детей не было, но деньги они получали. На каждого ребенка государство выделяло 25 тысяч тенге в месяц. Получается, государству был нанесен урон на десятки миллионов тенге.
— Как вы собирали эти факты?
— Люди приходят. Говорят, вот там какой-то садик, но никто не ходит туда. Что за садик, непонятно. Потом мы через свои источники убедились, что садик действительно есть. Отправили своих людей, и они стояли там с утра до вечера, но никто детей не приводил. Через свои каналы в районном отделе образования мы узнали, что этот садик был зарегистрирован в начале 2020 года во время пандемии и ему выделяли государственные средства, но по сегодняшний день в садик никто так и пришел. Я направил письмо в прокуратуру и начались проверки.
— Вы думаете, из-за статьи про садик Майрихов хотел вас убить?
— Это мое подозрение. Но не только из-за садика. Я про него очень много писал. 23 сентября прошлого года Майрихов был уволен с работы по моему заявлению. Я выяснил, что он не выходил на работу, но он достал справку, что болел коронавирусом, и суд восстановил его в конце декабря. А тут уже моя статья про садик. Он осознал, что если он не уберет меня, то у него работы не будет, нормальной жизни не будет.
— У вас постоянно идут какие-то суды, против вас почти всегда ведутся расследования. Одно из последних — уголовное дело о клевете на трех судей Туркестанского областного суда. Чем все закончилось?
— Прекратили уголовное дело! В моих действиях состава преступления нет. Про меня какая-то дура пишет в фейсбуке, что я козел, пес, извини меня за выражение, гондон. Суд ее оправдал, хотя экспертиза заключила, что это оскорбления. Ну, я и говорю, раз суд оправдал, значит, судья сам козел, сам пес, а председатель судебной коллегии по уголовным делам, он — гондон. И вот двое судей и председатель подали на меня заявление. Между прочим, как рассказал мне начальник департамента полиции Туркестанской области генерал Дальбеков, это впервые. Не пишут судьи заявления.
— В 2019 году вас приговорили к двум годам и трем месяцам колонии за посты в фейсбуке о другом чиновнике — руководителе отдела образования Келесского района Бахтияре Абдиеве. Что это за история?
— Я, ссылаясь на кого-то, писал, что он тупой. Оказывается, он еще и в коррупционных деяниях замешан. И Абдиев подал на меня частную жалобу о клевете и оскорблении. В результате меня в суде взяли под стражу и отправили в тюрьму. Но потом апелляционная инстанция оправдала меня, и впервые в истории Казахстана суд принес мне извинения от имени государства.
Так как меня по его жалобе судили и оправдали, получается, это он ложный донос написал. На него возбудили уголовное дело. Он хотел откупиться от меня, через посредника предлагал деньги, но я сообщил об этом в антикоррупционную службу, правда, дело в итоге замяли.
— Ссылаясь на кого-то, писали, что он тупой. Так можно?
— А почему нет? Если я сейчас скажу, что Назарбаев тупой, вы напишете у себя, что Батырбеков говорит, что Назарбаев тупой.
— На кого ссылались, помните?
— Какой-то фейковый аккаунт Алик Федоров.
— Фейковый еще!
— Все равно он же публикует свой материал. Все читают, это соцсеть.
Батырбеков с 2019 года опубликовал более десяти постов под заголовком «Келестегі кеңкелестік» («Идиотизм в Келесе»). В них журналист критиковал местных чиновников, в том числе Бахтияра Абдиева, и раскрывал коррупционные схемы. Один из постов про Абдиева назывался «Торғай аулау ма, әлде "тупить" ету ме?» («Ловить воробьев или "тупить"»?).
По информации журналиста, в 2018 году при Абдиеве директора трех школ Келесского района были уволены, а затем назначены снова вне конкурса за взятку.
— Когда вы попали в СИЗО в первый раз?
— 10 октября 2015 года, когда меня осудили на полтора года за клевету по частной жалобе заместителя районного прокурора Нурлана Сапарова. Я тогда работал в газете «Әділет». У меня там была статья про троих парней, которые были незаконно осуждены. В этом был замешан Сапаров. Четыре месяца я провел в СИЗО, а потом приговор отменили, дело направили в РОВД. 29 января 2016 года меня освободили в зале суда.
6 июня меня задержали по заявлению Сапарова, который уже стал прокурором. Я шесть месяцев просидел под домашним арестом. Потом меня судили по двум статьям: ложный донос и клевета на прокурора. По ложному доносу оправдали, а по клевете на прокурора — освободили по амнистии в зале суда. Еще четыре месяца я провел в СИЗО в 2019 году из-за чиновника Абдиева.
— Как вам сиделось за решеткой?
— Все арестанты меня уважали. Я, конечно, не был блатным, но я не хуже блатных сидел. Меня на руках носили. Они говорили: «Мы все сидим за свои корыстные, шкурные преступления. Единственный, кто за идею сидит, это Амангельды». Сотрудники тоже не глупые. Они уважают тебя, если видят, что все сокамерники уважают, а они не будут уважать за красивые глаза, для этого нужно иметь вес. Если про условия, то в 2019 году условия были лучше, чем в 2015-м, везде уже видеокамеры были.
— Какое из дел против вас вы считаете самым возмутительным?
— Все мои суды в основном по статье о клевете, это ладно. Вопиющим в своей практике я считаю дело об изнасиловании семилетнего мальчика из села Абай. Я был в шоке, когда ко мне пришел юрист и рассказал, что по заявлению бабушки не возбуждают уголовное дело, не назначают экспертизу. Как это так? На свой страх и риск написал эту статью, хотя экспертизу к тому времени провели, и она не показала следов изнасилования. Много угроз было. Подбрасывали записки со словами «тебе не жить», звонили с незнакомых номеров. Я следил за каждым шагом следствия, так как, если бы что-то пошло не так, меня бы первого задержали.
Дело об изнасиловании семилетнего мальчика из села Абай в Туркестанской области получило огласку после статьи Амангельды Батырбекова «Содом и Гоморра по-абайски или ошибка системы». Статья вышла в газете «С-информ» 28 февраля 2018 года.
Как рассказывала бабушка мальчика, на протяжении полугода ее внука насиловали старшеклассники из соседней школы. Женщина много раз обращалась в полицию, прокуратуру, к руководству и учителям школ, но безрезультатно: дело не заводили. В статье Батырбекова говорилось, что директором школы, где учились предполагаемые насильники, и начальником криминальной полиции региона были родственники депутата районного маслихата Сапарали Сельтанова.
СМИ писали, что номер газеты с указанной статьей оказался на столах президента Нурсултана Назарбаева и главы МВД Казахстана Калмуханбета Касымова. Летом 2018 года Назарбаев действительно высказался по этому кейсу: «Я могу публично сказать, я позавчера на Совете Безопасности говорил о мальчике из Южного Казахстана, старшеклассники изнасиловали мальчика. И такая волокита началась вокруг этого. И не могли никого найти и доказать. Знаете, почему? Потому что везде по цепочке сидели родственники. Полиция — родственники, вышестоящие органы — тоже родственники. Еще выше — тоже родственники. Все было, чтобы замять».
Изнасилование в итоге расследовали, но наказание понес только один из подозреваемых — 16-летний подросток. Его на семь лет отправили в колонию для несовершеннолетних. Трое фигурантов ушли от ответственности, так как на тот момент им еще не было 14 лет.
— Расскажите про свою газету.
— Я работал в разных изданиях. Редакторы умоляли меня не писать на коррупционные темы. Потом я решил, если хочешь правду писать, то надо свою газету открывать, а то все остальные госзаказы выполняют. У меня в газете ни акима, ни елбасы. Если про них что-то появляется, то только с критикой.
Газета выходит раз в месяц на восьми страницах тиражом три с половиной тысячи экземпляров. С первого дня цена не менялась — 75 тенге. У нас в регионе много узбеков, две таджикские школы. На их языке периодической печати нет, поэтому я стараюсь публиковать статьи и на их языках. Последние несколько номеров вышли на казахском, русском и узбекском.
— Газета приносит доход?
— Аким района предлагал поддержку, я принципиально отказался. Если мы будем поднимать актуальные проблемы, люди будут покупать газету, и мы будем жить. Если мы никому не интересны, значит, закроемся.
— У вас большая семья. После покушения родные не просили вас все бросить?
— У меня пятеро детей: сын и четыре дочки. Самая младшая 2007 года. Они давно привыкли, но после покушения такое было! Жена ругалась. Но разве я остановлюсь на полпути? Спросил у сына, он сказал: «Нет, отец будет топить дальше».
В июне 2020 года в Казахстане декриминализировали статью о клевете. Ее перевели из Уголовного кодекса в Административный. Теперь максимальное наказание за нее для физлиц — штраф в 612,6 тысячи тенге или арест на 25 суток, для должностных лиц — штраф в 2,2 миллиона тенге либо 30 суток ареста. Международный фонд защиты свободы слова «Адил соз» считает, что такие крупные штрафы могут использоваться в качестве рычага давления на СМИ.
В Уголовном кодексе Казахстана остается 411 статья — о клевете в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя. Максимальное наказание по ней — до четырех лет лишения свободы или штраф до 12 миллионов тенге.
