Казахские сталкеры
- Подробности
- 2204
- 23.12.2024
- Мурат УАЛИ, специально для «Новой-Казахстан», фото из архива автора
На ликвидированных секретных объектах Сарышагана и Семея случились «кирпичная», «палладиевая» и «медная» лихорадки; чуть не случилась «плутониевая»
В романе братьев Стругацких «Пикник на обочине» представители инопланетной цивилизации, остановившись на пикник возле вымышленного земного городка Хармонт, оставили после себя таинственную «Зону Посещения». Местные сорвиголовы ради обогащения выносили из этой Зоны с риском для жизни множество таинственных предметов-сюрпризов, оставшихся от пикника. Авторы назвали их сталкерами. Вполне земная цивилизация советского Военно-промышленного комплекса (ВПК) оставила после своего «пикника» на территории Казахстана «Зоны отчуждения», вполне таинственные и опасные для местных жителей, и казахские башибузуки – сталкеры ради обогащения, а порой и с риском для жизни выносили из этих зон брошенное.
Совместное сокращение угрозы
В предыдущем тексте «Нет глуше дыры полигона Сары» («Нет глуше дыры полигона Сары» «Новая-Казахстан» от 8. 11. 2024 г.) упоминался житель Приозерска, рассказавший о местных казахах-скотоводах, переквалифицировавшихся после закрытия полигона в добытчиков стройматериалов и «полезных ископаемых» на его территории. Расширим и продолжим тему,
Ещё в 1992 году США приняли для постсоветских стран, в которых размещалось ядерное оружие, программу «Совместного Сокращения Угрозы». В её рамках на ликвидацию инфраструктуры испытаний образцов такого оружия Казахстану в целом за 20 лет было выделено около $1 миллиарда. Об этом много писалось и говорилось в те годы. А вот о роли в этом процессе стихийной деятельности местных жителей известно гораздо меньше. После долгих лет унижений, выселений и отгораживания колючей проволокой они получили, наконец, доступ к своим землям в своей республике. В тогдашней обстановке всеобщего обнищания стремление к компенсации от советской «гонки вооружений» и появление сталкеров на ликвидированных секретных объектах было закономерно. Они разбирали кирпичные многоэтажки на стройматериалы, добывали медь из электрокабелей, выкусывали радиодетали с драгметаллами из электронного оборудования, собирали лом цветных металлов. По аналогии со стихийными «золотыми лихорадками» в Калифорнии и на Аляске, можно сказать, что на площадках Сарышагана и Семея случились «кирпичная», «палладиевая» и «медная» лихорадки; чуть не случилась «плутониевая».
Конечно, деятельность стихийных ликвидаторов была подпольной и считалась мародёрством. Однако по сути, правительство Казахстана с одной стороны, сталкеры с другой, ликвидируя инфраструктуру военных объектов, занимались общим делом – совместным сокращением угрозы, чего и добивались американцы. При этом правительственные и аффилированные с ними организации получали за это «зелень» валюты и награды, а сталкеры – «зелень» конденсаторов с редкоземельными металлами в лучшем случае, а нередко наградой была доза радиации или химических канцерогенов.
Палладиевая лихорадка
На площадке «Балхаш 9», расположенной между станцией Сарышаган и городом Балхаш возле аула Гульшат к 1991 году была построена радиолокационная станция (РЛС) «Дарьял-У». Она была одной из восьми таких же РЛС, опоясывающих территорию Советского Союза, предназначенной для загоризонтного обнаружения баллистических ракет и космических объектов на южном направлении в секторе Западный Китай – Иран на расстояниях до 6000 км. «Дарьялы» были самыми большими и мощными в мире и состояли из 8-этажного здания передатчика и 18-этажного здания приёмника и отличались огромным энергопотреблением. Балхашскому монстру не повезло. Как только строительство и монтаж оборудования закончился – начался распад СССР, и построить отдельную ТЭЦ не успели. Тем не менее, военные бесцеремонно попытались запустить оборудование от общей электросети. Однако в момент вывода излучения на номинальную мощность от перегрузки на электроподстанциях выбило предохранители и в Карагандинской области погас свет. Больше станцию не включали. Вскоре, шальные нефтяные деньги у Министерства обороны закончились, и цивилизация советского ВПК исчезла, также как иноземная в романе Стругацких. Гражданские специалисты разъехались сразу. А когда до советских (или уже российских) офицеров дошло, что «Дарьял» больше никогда не заработает, и их дни на площадке сочтены, начался демонтаж и разграбление оборудования. Кому как не им было хорошо известно, что ВПК при производстве военного электронного оборудования не скупился в выборе материалов. Широко использовались золоченые контакты, посеребрённые разъемы, а внутри керамических конденсаторов КМ для повышения ёмкости и надежности использовались электродные слои из редкоземельных металлов.
Спецификой Сарышаганского полигона было отсутствие радиации, множество разбросанных по площадкам кирпичных многоэтажек и брошенное электронное оборудование на объектах. После ухода российских войск на площадки хлынули бригады казахских сталкеров. Особо сладкая доля от «гонки вооружений» досталась жителям аула Гульшат. Им повезло с 18-ти этажным зданием приёмника Дарьяла, набитым усилительными и вычислительными ячейками на электронных платах. Самые смекалистые сталкеры стали охотниками за радиодеталями. Они, конечно, не знали всех тонкостей использования драгметаллов в электронике и принципов их ценообразования, а действовали по накатанной схеме, оставленной русскими офицерами. Рюкзак за спину, клещи в руки и вперед на этажи выкусывать радиодетали из электронных плат по имевшемуся образцу. Самыми ценными были маленькие зелёные конденсаторы Н30 с серебром и платиной ценой более $2000/кг; и Н90 с серебром и палладием ценой до $1500/кг. Российские перекупщики принимали драгоценную зелень по палладиевой цене, и в Гульшате началась «палладиевая лихорадка». В итоге многие жители аула стали разъезжать на иномарках. Но когда ценные и безопасные зелёные конденсаторы закончились, не обошлось и без горькой доли.
В здании передатчика находились тысячи других больших конденсаторов с медными контактами внутри. В качестве диэлектрика в них применялся жидкий трихлорбифенил – крайне ядовитый органический супертоксин и замедленный канцероген. Вызывает кожные язвы, проникает в кровь, снижает иммунитет – своеобразный химический аналог радиации. Когда ничего не подозревающие добытчики меди вскрывали конденсаторы, то, естественно, трихлорбифенил растекался и пропитывал и здание, и людей, и землю вокруг, отравляя на долгие годы.
В итоге кому-то повезло на «зелень», кому-то на дозу химических канцерогенов. А когда, в конце концов, здание дарьяльского приёмника сначала сгорело, а потом одна стена обрушилась, под обломками погибли 4 человека.
Медная лихорадка
На территории бывшего Семипалатинского полигона есть небольшой горный массив, который казахи называют Дегелен. Скорее всего, это слово из ойратско-джунгарского языка, которое означает кафтан со стоячим воротником. И, действительно, слегка изогнутая горная гряда напоминает стоячий воротник.
А во времена полигона эти горы назывались площадкой «Д». Они были пронизаны горизонтальными туннелями – штольнями длиной 300-600 м, заканчивающихся зарядной камерой для ядерного устройства. Там испытывались плутониевые заряды малой мощности – так называемая «нейтронная бомба», при взрыве которой более 50 % энергии получается за счёт термоядерного синтеза, достигается существенно большая доля нейтронного излучения и наведённой радиоактивности и увеличивается эффективность применения против танков и живой силы. При таких взрывах не разрушалось тело горы, но оставались отходы и осколки радиоактивного плутония. Итого в 181 штольне было проведено 215 испытаний. По оценкам специалистов по радиационной безопасности в штольнях и камерах накопилось в виде осколков около 200 кг плутония. Поэтому Дегелен ещё называли «Плутониевой горой».
Спецификой Семипалатиского полигона была остаточная радиация и множество протянутых по земле и под землёй сигнальных и силовых электрокабелей. Если их порубить на куски и обжечь на костре для удаления оболочки, то останется медная жила. Тысячи километров электропроводки – это сотни тонн чистой электротехнической меди!
После закрытия полигона, когда жители соседнего Абралинского района потеряли работу и оказались на грани нищеты среди них, само собой, началась «медная лихорадка». Всё, что лежало на поверхности, было собрано быстро; кабели из траншей выкапывали вручную или выдергивали тракторами; а вот добывать из штолен и шахт оказалось труднее и опаснее. В отличие от площадок для подземных взрывов с вертикальными шахтами, горизонтальные туннели были более доступны. Несмотря на остаточную радиацию, самые отчаянные сталкеры из аулов Абралы, Кайнар, Догалан пошли за медью в дебри Дегелена. Обычно действовал семейный подряд: молодые жигиты с факелами и топорами шли в штольню рубить кабеля, а глава семейства снаружи у выхода готовил дрова и разводил костер.
Очисткой Семипалатинского полигона от радиоактивных источников заражения занимались сотрудники Института радиационной безопасности (ИРБ), расположенного в Курчатове. По рассказам моего тёзки и коллеги-физика Мурата Ахметова – бывшего директора ИРБ, хотя в штольнях находили трупы сталкеров, они не боялись радиации. А сотрудники боялись и не хотели быть шахидами. На их попытки предупредить об опасности радиации и образумить добытчиков меди, какой-нибудь аксакал отвечал: «Радиацию никто не видел и не нюхал. Может, заболеешь, а может и нет, а вот от голода умрешь точно». Как говорится: «не обогащения ради, а выживания для». Когда пишешь об этом, дополнительную горечь придаёт то обстоятельство, что бывший Абралинский район – родина моего отца и деда.
В отличие от меди, гораздо более дорогой оружейный плутоний, бесхозно рассыпанный в концевых камерах, оказался международной проблемой. Ведь при свободном доступе на территорию полигона заинтересованные лица могут найти и нанять несколько безумцев, снабдить их портативными гамма-спектрометрами, и те насобирают критическую массу плутония (8 – 10 кг), достаточную для производства атомной бомбы. А вдруг у казахских сталкеров возникнут догадки о плутонии, и начнётся «плутониевая лихорадка»? Как это предотвратить? Ответ не знали ни российские военные, ни казахстанские власти, и проблема Дегелена держалась в строгом секрете. Но особой головной болью Плутониевая гора стала для американцев. Наверняка, им снились жуткие кошмары о мусульманских шахидах – сборщиках плутония для террористов из «аль-Каеды».
Очередной этап «Совместного Сокращения Угрозы» – демилитаризация Семипалатинского полигона начался в 1996-м. Кроме очистки других площадок, для дегеленских штолен было принято решение забетонировать входы и завалить входные порталы. К 2000 году все 181 штольни были закрыты бетонными пробками и засыпаны землёй. Американцы, довольные совместным сокращением угрозы, потирали руки и, наверное, думали: «Get it, damned shaheeds». Но не тут-то было!
«Мәссаган», – сказали мои земляки и почесали затылки. Голь на выдумки хитра! Вход раскапывался, пространство между бетонной пробкой и окружающей породой выдалбливалось, туда закладывали газовый баллон и поджигали. После взрыва одного или нескольких баллонов, образовывался лаз, через который вполне можно было делать вылазки за электрокабелями. «Медная лихорадка» продолжалась.
Как только сотрудники ИРБ сообщили американцам, что более 100 штолен имеют следы проникновений, те пришли в ужас: «Oh my God!». На фоне тогдашних успехов Хамаса им снова стали сниться кошмары о шахидах.
Мир стал безопаснее
В 2008-м американцы выделили ещё $150 млн. на операцию «Золотой орёл» для кардинального решения проблемы Плутониевой горы.
Сотрудники ИРБ и строители снова засучили рукава. Инженеры размечали трассы штолен по склону горы и указывали места над концевыми камерами. Строители расчищали и оборудовали горизонтальную площадку. Бурильщики на передвижных бурильных установках заезжали на площадку и бурили вертикальные скважины. Физики проверяли попал – не попал в нужную полость. Если попал, на площадку заезжали миксеры-бетоновозы и через скважину целиком заливали штольню бетоном. Входы взорвали и замаскировали под рельеф местности.
Полностью все бетонные и рекультивационные работы были закончены в конце 2012 года. После этого американцы издали книгу-отчет «Plutonium Mountain» о проделанной миссии по обеспечению безопасности полигона, а у подножия гор Дегелен установили мемориал из черного мрамора, на котором на трех языках (английском, казахском и русском) высечена надпись:
«1996 – 2012: The world has become safer. Әлем кауіпсіздігі артты. Мир стал безопаснее».
