«Нейтралитет, но не совсем»
- Подробности
- 1853
- 25.02.2025
- Над материалом работали Кирилл Кривошеев, Вячеслав Половинко и Алибек МУКАМБАЕВ.
Как три года российско-украинской войны повлияли на политический курс и экономику стран Центральной Азии
Ровно три года назад российские войска начали наступление вглубь территории Украины: на Киев, Харьков, Чернигов и Сумы с северо-запада, а также на Херсон, Николаев и Запорожье с юга. Локальное противостояние в Донбассе, которое длилось с 2014 года, закончилось и перешло в новую фазу — полномасштабной войны. Столь серьезное событие, разумеется, затронуло и Центральную Азию, представители которой имели длинную историю отношений как с Россией, так и с Украиной. POLITIK Central Asia решил детально изучить, как 2022 год изменил жизнь региона и к чему удалось прийти с тех пор.
Казахстан: «юрти незламностi» и парад на Красной площади
Начало 2022 года для Казахстана было наполнено собственными драматическими событиями. Январские протесты, с помощью которых решали свои проблемы внутриэлитные группировки, на несколько дней превратили крупнейший и самый комфортный город страны — Алматы — в зону боевых действий
В результате этого было принято решение, которое до сих пор остается уникальным в своем роде, — члены Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), куда, кроме Казахстана, входят Россия, Кыргызстан, Таджикистан, Беларусь и Армения, объявили настоящую боевую операцию по установлению порядка. С российской стороны в ней активно участвовала 31-я десантно-штурмовая бригада из Ульяновска.
В январе 2022 года ее бойцы высадились и взяли под контроль аэропорт Алматы, а всего через месяц, в феврале, попытались совершить то же самое в аэропорту Гостомель под Киевом. Попытались — потому что, в отличие от бескровной высадки в Алматы, бой в Гостомеле до сих пор вспоминается как одно из самых тяжелых сражений российско-украинской войны. И хотя Вооруженные силы РФ все же смогли захватить аэропорт, использовать его для переброски тяжелой техники и дальнейшего наступления на Киев не получилось.
Когда российские войска штурмовали Киев, в Астане приходилось срочно разрабатывать новую линию поведения — выверять каждое слово и шаг, чтобы сохранить выстраиваемую в течение стольких лет «многовекторность». В итоге казахстанские власти выступили за территориальную целостность Украины, но открыто «специальную военную операцию» не осудили. Одновременно в республике даже разрешили один митинг против войны, однако после ругательных кричалок в адрес Владимира Путина массовые выступления больше не допускались.
Чуть позднее президент Касым-Жомарт Токаев на ПМЭФ-2022 заявил, что ДНР и ЛНР никогда не будут признаны (это не помешало властям РФ в одностороннем порядке включить эти территории наряду с Херсонской и Запорожской областями в состав России).
Вместе с тем от статуса «надежного союзника России» Казахстан не отказывается, и тот же Токаев регулярно подчеркивает это в публичных выступлениях. В Астану в конце 2024 года прилетал Путин, где его встречали баннерами «Ваше превосходительство, господин Владимир Путин, президент Российской Федерации, добро пожаловать в Астану!». И хотя «Ваше превосходительство» — это всего лишь дань протоколу, такое обращение широко обсуждалось в соцсетях.
Президент Токаев дважды заявлял, что «в военном отношении Россия непобедима», и горячо поддержал едва начавшийся диалог между Владимиром Путиным и президентом США Дональдом Трампом. Уже известно, что 9 мая Токаев поедет в Москву на празднование 80-летия победы в Великой Отечественной войне (в самом Казахстане этот праздник тоже анонсирован как один из главных в 2025 году). Все это, впрочем, не мешает властям страны усиленно договариваться о стратегическом сотрудничестве как с соседями по региону, так и с Западом: в частности, большое партнерство с теми же словами о «дружбе» и совместными неформальными фото было налажено с Францией.
В целом принятая Казахстаном многовекторная политика остается главным нарративом республики. В мае 2024 года Касым-Жомарт Токаев даже решил презентовать его глобальной аудитории, написав колонку для сайта Euronews.
«Будучи не обремененной сложностями политики сверхдержав, наша гибкость позволяет нам успешно ориентироваться в сложных дипломатических ландшафтах и прокладывать пути к компромиссу и примирению. Даже не имея подобного глобального влияния, как мировые сверхдержавы, такие страны, как наша, обладают экономической мощью, военными возможностями и, что, вероятно, важнее, политической волей и дипломатическим мастерством, необходимыми для значительного влияния на глобальной арене по вопросам продовольственной и энергетической безопасности, зеленого перехода и ИТ, а также устойчивости цепочек поставок»,
— говорится в ней.
Оспаривать такой подход не рекомендуется. Госсоветник Ерлан Карин прямо заявил об этом, когда летом 2024 года опубликовал статью о «красных линиях» для публичных дискуссий. Одной из таких линий оказалась тема международных отношений Казахстана.
Узбекистан: понимание не значит одобрение
Руководство Узбекистана после начала войны решило действовать максимально осторожно. И президент, и чиновники предпочли просто не высказываться о происходящем вживую, чтобы избежать любых эмоций, а вместо этого ограничиться несколькими пресс-релизами с максимально выверенными формулировками.
Исключением стал работавший тогда главой МИД Абдулазиз Камилов. Выступая в парламенте в марте 2022 года, он решил уточнить, что Ташкент не считает ДНР и ЛНР законными образованиями (на тот момент Россия уже признала их независимость, но еще не присоединила).
Сразу после этого возникли слухи о его отставке, которые подтвердились спустя месяц. Впрочем, на тот момент Камилову было уже 74, и официальная причина ухода с должности — состояние здоровья — имела, вероятно, не меньшее значение. Завершив дипломатическую службу, Абдулазиз Камилов продолжил работу в государственных органах — сейчас он специальный представитель президента Узбекистана по вопросам внешней политики.
Особая осторожность Ташкента в высказываниях о войне имела обратную сторону. Когда пресс-служба Кремля дважды заявила, что в разговоре с Владимиром Путиным узбекистанский президент «с пониманием высказался о позиции и действиях российской стороны», никто из внешних наблюдателей не мог быть уверен, что именно скрывается за этой формулировкой.
«Понимание — не значит поддержка, — говорит POLITIK Central Asia узбекистанский дипломат, пожелавший остаться неизвестным. — Я помню, что первые полгода мы просто были в шоке из-за того, что у нас разрушилась вся логистика, которая была завязана на Россию».
«Мы сохраняем нейтралитет, но не совсем, — добавляет его коллега. — Если выбирать между Россией и Украиной, то мы нейтральны. Но если между войной и миром — то мы, конечно, за мир».
Кыргызстан: слишком маленькие для геополитики
Традиционно самая нестабильная страна Центральной Азии — Кыргызстан — тоже встретила 2022 год в важный для себя момент. Годом ранее власть там в очередной раз сменилась. Садыр Жапаров, став и. о. президента в ноябре 2020 года и полноценно избравшись в январе 2021-го, был занят внутренними вопросами. В первую очередь — подстраховкой от революционного сценария для себя самого.
Кроме того, над страной нависал собственный конфликт — с Таджикистаном. И в 2021-м, и в 2022 году на границе происходили серьезные столкновения — с применением беспилотников и танков.
Поэтому, когда российская армия пошла на Киев, президент Кыргызстана решил всеми силами демонстрировать благожелательный нейтралитет, но все же с креном в пользу Москвы — из-за исключительной важности отношений с ней.
«Мы сильно отличаемся от того же Казахстана, — объясняет POLITIK источник в правительстве Кыргызстана. — У них население куда более нейтральное, а некоторые и прямо поддерживают Украину. У нас же люди прямо-таки пропутинские. К тому же президент понимает, что мы не на том этапе развития, чтобы заниматься международной политикой. Мы сфокусированы на себе и не хотим отвлекаться от своего развития. Россия же нам нужна сильная, богатая и без фантомных болей. Когда Россия злая — это ей нужно на ком-то отыгрываться — например, на мигрантах, которых от этого становится все меньше. В целом партнер в изоляции тянет на дно всех, кто от него зависит».
Как и в Астане, по словам собеседника POLITIK, в Бишкеке горячо ждут возможного окончания войны усилиями нового президента США Дональда Трампа. «Мы просто сложили пальцы крестиком — пусть война поскорее затухнет. Для нас это все совершенно не выгодно», — говорит он.
Туркменистан и Таджикистан: ни войны, ни «СВО»
Таджикистан и Туркменистан проще рассматривать вместе. Они похожи тем, что о них практически нечего сказать — с 2022 года по сей день они хранят почти полное молчание, избегая даже максимально нейтральных комментариев и призывов к скорейшему дипломатическому урегулированию. Порой доходило до смешного — например, когда газета «Нейтральный Туркменистан» опубликовала интервью с послом Украины в Ашхабаде, где вообще не упоминалась война. В 2020 году аналогичным образом эти же страны игнорировали коронавирус — пропаганда утверждала, что у них нет зараженных, а карантин не нужен.
Сближает Ашхабад и Душанбе и то, что обе страны в 2022 году находились в процессе политического транзита. Только в Туркменистане он произошел (досрочные выборы, через которые Гурбангулы Бердымухамедов передал власть сыну Сердару, состоялись 12 марта 2022 года), а в Таджикистане — завис, но почти нет сомнений, что рано или поздно будет перезапущен. Столь чувствительные процессы дома и подозрительность местных элит сделали невозможной любую реакцию на войну, которая ведется в тысячах километров.
Правда, если Туркменистану с его абсолютной изоляцией и закрытыми границами действительно удается отгородиться от трагических событий, то Таджикистану пришлось вернуться в реальность после того, как его граждане совершили теракт в «Крокус Сити Холле», а российские силовики стали активно продвигать версию об «украинском следе». Суд над задержанными боевиками еще идет, и, вероятно, его исход будет зависеть от политической конъюнктуры — во всяком случае, то, кто будет признан в итоге заказчиком атаки.
От шока до возможностей
Война России с Украиной, которая привела к масштабной изоляции Москвы от западного рынка, стала для Центральной Азии моментом невиданных ранее возможностей.
Впервые за долгую историю отношений внутри постсоветского пространства Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан оказались нужны России если не больше, то, по крайней мере, не меньше, чем она им.
Однако этот простой и даже очевидный вывод не должен ограничивать понимание действий руководства стран региона в данной ситуации. Хотя бы потому, что одна из пяти республик за это время сумела нарастить товарооборот не только с Москвой (во многом — за счет обхода санкций), но и с Украиной. Это Туркменистан, который всегда стоял особняком из-за достаточно низких институциональных связей с Кремлем. Недалеко ушел и Узбекистан — у него торговый оборот с Киевом остался примерно на том же уровне, но тоже с положительной динамикой. Например, в 2023 году именно Украина неожиданно стала крупнейшим поставщиком яблок в Узбекистан. Все это — не случайность, а результат планомерных усилий Ашхабада, Ташкента и Киева, которые поставили амбициозную цель — наращивать торговлю, несмотря на неизбежные трудности.
Например, еще в 2019 году в Ташкент приезжал замминистра развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины Тарас Качка. А в 2020 году министр инвестиций и внешней торговли Узбекистана Сардор Умурзаков и посол Украины Николай Дорошенко договорились довести товарооборот между странами до $1 млрд. И это, возможно, уже произошло бы, если бы не война — в 2021 году объем торговли составил рекордные $737 млн, выведя Украину на восьмое место в рейтинге экономических партнеров Ташкента. Встречи с чиновниками, посвященные укреплению сотрудничества, проводил и туркменский посол в Киеве — он обсуждал эту тему с замминистра иностранных дел страны Эмине Джапаровой.
Тесное взаимодействие Украины, декларировавшей прозападный и демократический выбор, с одной из самых закрытых автократий мира — Туркменистаном — не должно удивлять. Это следствие долгого взаимного опыта.
«Мало кто помнит, что до 2006 года Туркменистан был единственным поставщиком природного газа в нашу страну. Сегодня мы понимаем, что восстановление старых конструкций сотрудничества в газовой сфере невозможно. Главный транзитер туркменского газа в Украину превратился в агрессора. Газотранспортная артерия САЦ (Средняя Азия — Центр) мощностью 55 млрд м3 в год почти не работает»,
— пишет в своей статье посол Украины в Ашхабаде Виктор Майко. Туркменский газ действительно в свое время был для Украины серьезной надеждой снизить зависимость от самого сильного и опасного соседа — России, о чем POLITIK уже писал в статье о международных контактах Ашхабада. Однако неудивительно, что усилиями Москвы этот транзит был перекрыт.
Очевидно, что ввиду невозможности транзита украинских товаров через территорию России весь товарооборот вынужден идти через Грузию, Азербайджан и Каспийское море. По сути, это тот самый Срединный коридор (Middle Corridor), который Китай и страны Европы пытаются развивать как альтернативу морским перевозкам и железнодорожному транзиту через Россию, но пока не очень успешно.
«Путь по этому маршруту из Китая до Румынии должен занимать не более 20 дней, — говорит POLITIK азербайджанский политический аналитик Шуджат Ахмадзада. — Однако реальное время сильно варьируется от множества факторов и может занимать 40–50 дней. Из-за этого для глобальных перевозок Срединный коридор сильно проигрывает привычному морскому маршруту, однако для связи Кавказа с Центральной Азией он — основной. Другие возможные пути, например, в обход Каспийского моря с юга, через Иран, — еще сложнее».
Примечательно, что именно в октябре 2022 года Ташкент договорился с туркменскими властями об использовании порта Туркменбаши, а уже в декабре через него отправился первый контейнерный поезд в Болгарию.
Присутствие украинских товаров на полках заметил и другой собеседник POLITIK, исполнительный директор общественного фонда «Аппликата — центр стратегических решений» Кубатбек Рахимов из Бишкека. «Моющие средства и косметика в Кыргызстане представлены товарами одних и тех же брендов, которые попадают в страну тремя разными путями, — говорит он. — Напрямую из Западной Европы, России и Восточной Европы. Это видно буквально по наклейкам — там либо есть маркировка ЕАЭС и русский язык, либо украинский, грузинский и азербайджанский. Если это происходит, значит, у дистрибьюторов есть резон ввозить эти товары по каспийскому маршруту, возможно, обходя какие-то ограничения. Разумеется, есть и знаменитая украинская кондитерская продукция — той же фабрики Roshen, а также украинский металлопрокат, станки, промышленная химия и медикаменты. Вообще, украинские лекарства — дженерики — всегда были популярны в Центральной Азии как более дешевые».
Что же касается торговли Центральной Азии с Россией и через Россию, то она за три года войны переживала как взлеты, так и падения.
Последнее — из-за серьезных проблем с логистикой, не готовой к быстрым изменениям. «Насколько я знаю, узбекские предприниматели стали активно использовать порт Усть-Луга в Ленинградской области для транзита товаров», — рассказывает POLITIK узбекистанский дипломат, пожелавший остаться неизвестным. Другой собеседник POLITIK из Ташкента говорил о чрезвычайной нагрузке на Байкало-Амурскую магистраль и порт Владивостока, на которые пришлось перенаправить другую часть узбекистанского потока после начала войны.
«Узбекские перевозчики активно пользовались КПП «Нехотеевка» между Белгородской и Харьковской областями. Через него товары доставлялись и в саму Украину, и в Молдову, и в Польшу. Когда же мы к 2023 году перестроились на порт Владивостока, то столкнулись со страшными простоями», — говорит собеседник (контейнерный поезд компании Fesco по маршруту Ташкент — Владивосток был запущен задолго до войны).
Однако, по мнению собеседника POLITIK, именно осознание необходимости создавать новые торговые пути позволило сдвинуть с мертвой точки проект железной дороги Узбекистан — Кыргызстан — Китай (о нем в POLITIK есть отдельный материал). В этом с ним согласен и источник POLITIK в правительстве Кыргызстана.
Страны ЕАЭС, к которым в регионе относятся Казахстан и Кыргызстан, ожидаемо используются для масштабного обхода антироссийских санкций, наложенных Западом. Причем маленький Кыргызстан преуспел в этом не меньше огромного соседа. Причина — в стиле работы кыргызстанской таможенной службы, которая готова идти на уступки любым импортерам, либеральной финансовой политике и возможности регистрации ОсОО — аналога российского ООО с уставным капиталом всего в 1000 рублей. Этим активно пользуются российские юридические лица, которые открывают свои представительства в Кыргызстане и занимаются реэкспортом практически любых товаров, пользуясь привилегиями общего таможенного пространства. В результате в небольших кыргызских селах порой появляются компании с миллионными оборотами.
«Бишкек достаточно быстро осознал, что новая ситуация дарит серьезные возможности, и стал пользоваться ими, невзирая на какие-то моральные принципы, — говорит POLITIK Кубатбек Рахимов. — Мы просто зарабатываем деньги на схемах столь запутанных, что их порой невозможно отследить».
Такой подход уже привел к тому, что один из банков Кыргызстана — «Керемет» — попал под санкции, и 17 февраля Национальный банк республики призвал финансовые организации действовать осторожнее, чтобы не усугублять ситуацию (о санкционном давлении на Центральную Азию и попытках их обходить у POLITIK есть отдельный материал).
При этом сложность схем обхода санкций и частые манипуляции со статистикой в регионе приводят к тому, что реальные объемы собственной торговли Казахстана, Узбекистана или Кыргызстана практически невозможно отделить от российского реэкспорта. Реэкспорта становится так много, что иногда он оказывается нежелательным для самой России. Например, весной прошлого года правительство РФ решило «уточнить» порядок расчета утильсбора для автомобилей из стран ЕАЭС, так как растаможка там выходила значительно дешевле, чем если доставить машину в Россию из Китая, Грузии или другой страны за пределами таможенного союза. Впрочем, подобный ограничительный механизм сработал только для относительно недорогих китайских и корейских автомобилей, в то время как машины премиум-класса европейских и американских марок по-прежнему попадают в Россию из Центральной Азии.
Еще одним неизбежным следствием конфликта стало падение курса национальных валют. Например, казахстанский тенге только за последний год девальвировался на 15%, подорожали товары и в целом жизнь. И хотя Казахстан пытается диверсифицировать свои внешнеторговые отношения, географическое расположение рядом с Россией и ЕАЭС не дают экономике республики большого пространства для маневров.
Буквально накануне третьей годовщины начала войны длящиеся боевые действия напрямую отразились на торговле одной из стран Центральной Азии. Речь об атаке украинских беспилотников на нефтеперекачивающую станцию «Кропоткинская» в Краснодарском крае. В Киеве не отрицают: удар нанесли именно они, чтобы сократить поставки нефти для российской армии. Между тем станция «Кропоткинская» — часть инфраструктуры Каспийского трубопроводного консорциума, который принадлежит российским компаниям лишь частично и обеспечивает прокачку казахстанской нефти в порт Новороссийска. Повреждение станции уже стало поводом для серьезного недовольства Астаны. Как заявил представитель МИД Казахстана Айбек Смадияров, эта ситуация будет обсуждаться по дипломатическим каналам.
При этом, как ранее писал POLITIK, растущие демографически и экономически Казахстан и Узбекистан за последние полтора года стали потребителями российского газа, которого оказалось в избытке после потери европейского рынка.
Этот поворот можно назвать историческим, потому что вся инфраструктура, построенная в советское время, была рассчитана на поставки газа из Центральной Азии в Россию, а не наоборот. Другими словами, российско-украинская война застала страны Центральной Азии врасплох.
Логистические и торговые связи оказались в зоне турбулентности, а потенциальные политические последствия заставили игроков региона, попавших в ловушку между крепкими связями с Россией и желанием экономического сближения с Западом, крайне осторожно подбирать формулировки и вырабатывать позицию. Тем не менее, несмотря на первоначальный шок, центральноазиатским республикам удалось адаптироваться к происходящему, а у некоторых из них даже получилось извлечь из войны свою выгоду, умудрившись сохранить отношения со всеми сторонами конфликта. При этом основной посыл, исходящий из региона с 24 февраля 2022 года, остался неизменным: лучше б не было войны.
