БИГЕЛЬДЫ ГАБДУЛЛИН: «Истории не мстят — её помнят»
- Подробности
- 3133
- 26.09.2025
- Бигельды ГАБДУЛЛИН, Президент казахстанского отделения международного ПЕН-клуба, специально для «Новой – Казахстан»
Правда о «Казахгейте»: у каждой страны есть свои скелеты в шкафу
Смеяться над прошлым так же бессмысленно, как и пытаться его изменить. Но знать его — долг каждого. Так напоминал один из историков.
Недавно общественный деятель Санжар Бокаев, сам того не ведая, «открыл Америку» для читателей: он пунктирно затеял разговор о громком деле «Казахгейт», которое случилось в начале 2000-х годов.
Во времена, когда грянул этот скандал, он был ещё юношей. Но, как говорится, история добывает для юности разум стариков.
Я же, как живой свидетель тех событий, хочу подробно поведать читателям о том, кто стоял у истоков этого расследования, и как оно развивалось. Ведь тогда весь мир заговорил о «Казахгейте».
Резиденция. Лето. Президент.
…Лето. Южная столица Казахстана. Президент Нурсултан Назарбаев уже несколько месяцев проводил в своей роскошной резиденции, утопающей в садах и благоухающих цветах. Здесь, вдали от пыльных ветров Астаны и суеты чиновников, приятно уединиться, собраться с мыслями, подытожить жизнь, богатую событиями. Впереди юбилей — шестьдесят лет. Настроение приподнятое.
«Судьба удалась», — наверное так размышлял президент, глядя на утреннюю траву, пахнущую сенокосом из детства: «Я, сын простого казаха из Чемолгана, разве мог мечтать, что вся казахская земля, её богатства будут принадлежать мне? Народ должен гордиться, что один казах попал в мировую десятку богачей. Ведь моё богатство — это богатство страны! Все дочери устроены, зятья не отстают. Дай Аллах здоровья, впереди ещё шесть лет моего ханства…».
Эти приятные размышления прервало появление машины старшей дочери. В руках Дариги — бумаги. Вид у нее был встревоженный.
— Что это? — спросил он.
— О нас, папа. О тебе и твоих советниках. Это уже в американской прессе, —произнесла она.
Так начнётся история, которую назовут «Казахгейт» — расследование многомиллионных нефтяных счетов и тайных переводов, ударившее в самое сердце казахстанской власти.
Из тени – на свет
В один голос о Казахстане заговорили три влиятельные газеты — Washington Post, Newsweek и Wall Street Journal. Их публикации, основанные на материалах Министерства юстиции США, выдвигали сенсационные обвинения: не менее 65 миллионов долларов из средств американских компаний были перечислены на счета, контролируемые президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, нефтяным «королём» Нурланом Балгимбаевым и членами их семей.
Расследование американской юстиции было направлено прежде всего против Джеймса Гиффена — влиятельного советника Назарбаева, без подписи которого не решался ни один вопрос о добыче и продаже казахстанской нефти. Гиффена подозревали в получении от американских компаний как минимум 115 миллионов долларов, из которых примерно 65 миллионов ушли на счета, контролируемые Назарбаевым и другими. Оставшиеся 50 миллионов, предполагали следователи, остались у самого Гиффена.
Вопрос, знал ли президент о таком «распределении», в публикациях не поднимался. Но там говорилось, что Гиффен ежегодно (только за нефть Тенгиза) получал более пяти миллионов долларов комиссионных.
Отдел по борьбе с организованной преступностью и рэкетом Министерства юстиции США интересовался, не нарушили ли Гиффен и американские концерны Mobil, Amoco и Phillips Petroleum закон об иностранной коррупции и закон о рэкете. В случае положительного ответа им грозили штрафы в сотни миллионов долларов и долгие тюремные сроки.
Ещё в конце мая 2000 года семья Назарбаева знала, что скандальная информация может стать достоянием общественности. Именно тогда швейцарский следователь Даниель Дево, не привлекая прессу, съездил в Вашингтон и передал американским коллегам материалы первичного расследования по делу о казахстанских счетах. Астана, через своих лоббистов, быстро узнала о тайном визите.
Публикации в американских изданиях, основанные на сообщениях швейцарской прокуратуры, вызвали панику у казахстанских фигурантов.
Так назарбаевская система впервые ощутила, что все тайное становится явным, из тени на свет перелетая.
Американский след
В начале 2000-х в американской прессе появилась серия материалов, похожих на выстрелы. Newsweek выходит с громким заголовком «Президент и его советник». Стив Ливайн и Билл Пауэлл пишут, что Министерство юстиции США подозревает Джеймса Гиффена — официального советника Нурсултана Назарбаева — в нарушении закона об иностранной коррупции и закона о рэкете. Суть подозрений проста: десятки миллионов долларов трёх нефтяных гигантов — Mobil, филиалов Phillips Petroleum и Amoco — могли быть направлены в карманы высокопоставленных казахстанских чиновников и членов их семей.
Журналисты уточняют: Exxon/Mobil уже сотрудничает с ФБР, которое ищет доказательства. Швейцария, со своей стороны, предоставила Вашингтону информацию о переводах значительных сумм из американских банков в швейцарские под контролем Гиффена. 12 июня 2000 года Министерство юстиции США направило в Швейцарию формальный запрос. В нём фигурирует более 65 миллионов долларов, выплаченных офшорным компаниям, средства которых поступили на счета, предположительно контролируемые Гиффеном. По данным американцев, около 35 миллионов из этой суммы присвоили трое нынешних и бывших казахстанских чиновников, включая президента Назарбаева.
Washington Post подтверждает: Гиффен, возможно, переводил средства в швейцарские банки от имени должностных лиц Казахстана. Расследование — на «предварительной стадии». В пятницу вечером сайт Wall Street Journal публикует ещё один материал: в запросе Минюста США прямо говорится о переводе Гиффеном около 60 миллионов долларов на счета, контролируемые Назарбаевым, другими чиновниками и их семьями.
Wall Street Journal добавляет детали: американские власти проверяют, не были ли переводы сделаны через подставную фирму, зарегистрированную на Британских Виргинских островах. Компания под названием Hovlon Trading создана в 1995-м и, по словам регистраторов, «платёжеспособна». Других сведений получить не удалось.
Вскоре следователь из Швейцарии Даниель Дево объяснит Newsweek, почему обратился к США: казахстанские чиновники бесконечно обжалуют решения швейцарского суда, он же решил превратить американское Министерство юстиции в своеобразный следственный отдел при своём суде. По его словам, Казахстан не хотел помогать следствию в поиске улик, которые могли бы доказать, что часть средств на замороженных счетах нажита нечестным путём.
По некоторым данным, Казахстан получил от иностранных компаний комиссионные в размере до 2 миллиардов долларов за разработку месторождений нефти. Часть этих денег оказалась в Швейцарии. Расширив поле расследования, швейцарцы заморозили ряд казахстанских счетов минимум в двух банках. Особенно Дево заинтересовали несколько переводов, в результате которых от 80 до 85 миллионов долларов ушли с правительственного счёта Казахстана вероятно на личный счёт президента в банке Credit Agricole-Indosuez.
Внутренняя паника. Закон о «ханстве»
В Астане понимали: публикации — лишь вершина айсберга. Главным «инициатором» скандала назарбаевское окружение назвало Акежана Кажегельдина, экс-премьера. Мол, это он передал американцам и швейцарцам секретные финансовые документы.
С американцами шутки плохи — рассудили в Астане. В случае худшего сценария Назарбаев может оказаться под ударом. По его поручению юристы срочно разработали, а парламент принял закон «О Первом президенте РК». Этот закон гарантировал Нурсултану Абишевичу неприкосновенность после ухода с поста, особую роль в управлении страной и иные привилегии.
Эта реакция была признанием: на кону стояли не только деньги, но и личная судьба президента. По сути, это был закон о пожизненном «ханстве», юридический щит от непредсказуемого будущего.
В публикациях Wall Street Journal и Newsweek раз за разом упоминались одни и те же офшорные компании, счета, имена. С американской стороны это выглядело как дело Джеймса Гиффена — консультанта, лоббиста, посредника. С казахстанской — как попытка опорочить президента.
Но главное было в другом: впервые западные СМИ ссылались не на слухи и домыслы, а на документы Министерства юстиции США. Это означало, что расследование зашло далеко, а Вашингтон готов довести его до суда.
Охота на Кажегельдина
Параллельно началась кампания против Акежана Кажегельдина, бывшего премьера и — символа оппозиции. В прессе появлялись сообщения: готовится покушение на Кажегельдина, заказ на «киллера» уже оплачен — около 400 тысяч долларов. Даже если эти слухи были частью психологической войны, они свидетельствовали: противостояние вышло за рамки политической борьбы.
Силовая группа старшего зятя президента Рахата Алиева и главы КНБ Альнура Мусаева, прикрываясь «защитой чести» президента, проводила операции против Кажегельдина. Но каждое их действие оборачивалось бумерангом. Так, обвиняя экс-премьера в том, что он владеет виллами в Бельгии, они невольно привлекли внимание бельгийских правоохранительных органов. Те быстро выяснили: виллы принадлежат вовсе не Кажегельдину, а Алмазу Ибрагимову — металлургическому олигарху, близкому к Назарбаеву, но ненавистному Алиеву.
Та же история повторилась со швейцарскими счетами. По запросу КНБ РК швейцарцы начали проверку, и во время поиска счетов Кажегельдина всплыли счета высших чиновников Казахстана, включая счета, контролируемые самим Назарбаевым. Ирония заключалась в том, что каждое обвинение против Кажегельдина вело к ещё более масштабной дискредитации назарбаевцев.
Кто первым засветился
Российский журналист Виктор Светин ездил в Цюрих, Астану и другие столицы, чтобы выяснить: кто из казахстанских высокопоставленных чиновников первым наследил в швейцарских банках? Его версия: ключевой фигурой был бывший посол Казахстана в Швейцарии Булат Утемуратов. Документы, полученные журналистом, показывали: именно суетливые попытки Утемуратова «спасти» свои личные деньги привлекли внимание швейцарских следователей и породили подозрения в причастности других высокопоставленных лиц.
В Люксембурге и Лихтенштейне Утемуратов действовал слишком активно и без маскировки, чем вызвал интерес местных правоохранителей. Испугавшись, он выдал свои грехи за «высокие государственные интересы», даже называя имя президента в надежде произвести впечатление.
Вскоре Wall Street Journal опубликовал статью: «Два казахских предприятия, входящих в группу Amoco, перевели 61,8 миллиона долларов через нью-йоркский Bankers Trust на счёт № 1215320 женевского отделения Credit Agricole Indosuez. Примерно 12 миллионов долларов оказались на счёте Orel Capital Ltd, которая, как предполагается, принадлежит Назарбаеву».
Американские следователи утверждали: и в 1998 году офшорная компания «Беркут Инвестмент», связанная с Назарбаевым, получила 60 миллионов долларов.
Брюссельский журналист Ален Лалман в Le Soir писал: женевские следователи выявили целый ряд офшорных компаний, связанных с Джеймсом Гиффеном, а также структуры, прямо или косвенно относящиеся к президенту Назарбаеву и его окружению: Bercut Holdings Ltd (Панама), Balicar Securities Ltd (Багамы). С последней, по его данным, был связан зять президента Рахат Алиев. В объектив попадали и другие имена: бывший министр, директор «Казахойл» Нурлан Балгимбаев и его супруга.
В это же время Акежан Кажегельдин направляет Генеральному прокурору Казахстана Юрию Хитрину открытое письмо, где подробно объясняет: недвижимость, приписываемая ему, принадлежит другим лицам; а компании, обслуживающие отдых президента и его семьи, связаны с фирмой Eurasia Travel.
Он писал: «Если взаимоотношения Eurasia Travel и правительства Казахстана — не коррупция, то Вам, господин Генеральный прокурор, следует выступить с разъяснениями. Я сохранил копии документов по приватизации, кредитам, льготам. Все счета я открывал с санкции президента, средства аккумулировались в Фонде развития Казахстана, правом распоряжаться которым имел лично президент Назарбаев». Эти слова звучали как вызов.
«Обращение 33-х» - это было не просто письмо…
В конце 2000 года руководство оппозиционная Республиканская народная партия Казахстана (РНПК) решает обратиться к Конгрессу США и Министерству юстиции США с просьбой: вернуть замороженные в швейцарских банках деньги их законному владельцу — народу Казахстана.
Автором «Обращения-33-х» был ваш покорный слуга. Под письмом подписались 33 общественных деятеля Казахстана, депутаты парламента, имена которых были известны международному сообществу Текст обращения, через посольство США, 12 января 2001 года был отправлен Конгрессу США и Департаменту (министерству) юстиции США).
КОМИТЕТ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И СВОБОДЫ ПРЕССЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ, который базировался в Канаде (Монреаль) 12 января 200 года принял специальный меморандум, где говорилось:
«Обращение тридцати трех общественных деятелей Казахстана к Конгрессу США и Департаменту (министерству) юстиции США с просьбой принять во внимание интересы беднейших слоев населения Казахстана при решении вопроса о конфискации сотен миллионов долларов является актом гражданского мужества и заслуживает уважения и поддержки. Впервые группа граждан Казахстана напрямую взяла на себя ответственность за решение сложной международной проблемы, порожденной государственной коррупцией и рэкетом, названным в мировой прессе "Казахгейтом"».
Комитет защиты прав человека и свободы прессы в Центральной Азии заявил, что дальнейшая судьба авторов обращения должна оставаться под пристальным вниманием политиков и правозащитников, так как в Казахстане готовилась почва для репрессий против них.
Текст этого обращения был распространен новостными лентами, ведущих информационных агентств, включая Рейтер и Доу-Джонс, подписчики которых - не только все средства массовой информации, но и правительства, корпорации, банки и политические институты стран мира.
Сайт «Евразия» писал: «Политический год начался беспрецедентным шагом: депутаты, оппозиционеры, журналисты и правозащитники не только выразили готовность выступить на слушаниях о коррупции в Центральной Азии, но и предложили вариант расходования замороженных средств — создать специальный фонд, куда поступят до 500 миллионов долларов США, включая активы офшорных компаний, принадлежащих или контролируемых Назарбаевым, Балгимбаевым и их семьями».
Это было не просто письмо. Это был первый случай, когда столь разные люди — тридцать три известных казахстанца — объединились, чтобы публично обратиться к иностранному государственному органу в обход президента.
Для режима Назарбаева и его окружения «Обращение 33-х» стало настоящим громом среди ясного неба и тревожным сигналом: оппозиция перестала стучаться в закрытые двери и начала действовать напрямую.
«Казахгейт» оказался не просто внутренним скандалом — он превратился в событие мирового масштаба. Как позорное клеймо для любой цивилизованной страны, он отпечатался на имидже Казахстана.
Орудие в чужих руках
В Астане решили не вмешиваться напрямую, а пустить в ход проверенное оружие — депутата парламента Татьяну Квятковскую. В Казахстане её знали, как человека, чьими руками в середине 90-х руками был похоронен непослушный парламент. Тогда, по указке сверху она инициировала иск о признании выборов незаконными, следовательно - парламент нелегитимным, Квятковскую за это отблагодарили должностью замминистра и собственной газетой. К концу 1999 года она въехала в Мажилис на белом коне партии «Отан».
И вот теперь верноподданная допустила «ляпсус»: подписала вместе с оппозиционерами «крамольную» бумагу – «Обращение 33-х». На пресс-конференции, показанной всеми телеканалами, она пыталась оправдаться: мол, не уверена, что подписала именно тот текст, который гуляет в интернете, его ещё надо сверять.
Рядом с проштрафившейся соратницей восседал исполняющий обязанности лидера «Отана», бывший премьер-министр Сергей Терещенко. Громогласно осуждая появление «Обращения 33-х», он не поставил под сомнение факт ареста денег на зарубежных счета, тем самым, дезавуировав слова своего партийного босса Назарбаева, который утверждал, что никаких счетов за границей не имеет.
Если ближайший соратник публично не отмёл подозрения, значит, деньги существуют. И правы те, кто требует их вернуть народу.
Глядя на Терещенко, на ум приходила народная поговорка: «Чья бы корова мычала…» Он известен не только как соратник Назарбаева, но и как премьер-министр, а до этого –директор совхоза, который довёл некогда богатую страну до ручки. За два миллиарда долларов иностранных кредитов, выданных под правительственные гарантии, бюджет до сих пор расплачивается сотнями миллионов ежегодно.
«Обращение 33-х» получило мощный международный резонанс, что признавали даже Терещенко и Квятковская. Но они же больше других способствовали пропаганде этого документа внутри страны. В условиях жесточайшей информационной блокады именно благодаря пресс-конференции партии «Отан» многие казахстанцы впервые узнали о существовании «Обращения 33-х».
Нелепая и неумелая защита лидера невольно спровоцировала рост «казахгейтовских» — читай, антиназарбаевских — настроений. За движением пенсионеров «Поколение» последовали и другие с требованием — вернуть деньги народу.
Властям стало привычным любое демократическое начинание связывать с Кажегельдиным. Сергей Терещенко сказал: «За этим просматривается действие оторвавшегося от своей родины амбициозного руководителя РНПК». Но на деле происходило другое: режим терял монополию на интерпретацию событий.
Поворотный момент
В прошлом трудно было бы представить, чтобы кто-то, кроме Кажегельдина, осмелился апеллировать к иностранным государственным структурам в обход президента. Личная вовлечённость Назарбаева в «Казахгейт» делала его уязвимым.
По мнению стамбульского политолога Фарука Муртазы, президент и его окружение совершили большую ошибку, отклонив предложение Форума демократических сил о начале Национального диалога. «Обращение 33-х» стало первым шагом на пути прямых действий. «Я могу себе представить, — писал он, — что эти же деятели или большая часть из них могут не только давать оценки, но и создавать альтернативные структуры для решения насущных государственных проблем». Национальный и даже транснациональный диалог уже идёт, заключает Муртаза. Но без президента Назарбаева и его окружения.
«Казахгейт» — это не просто коррупционный скандал. Это зеркало эпохи, когда Казахстан, только что обретший независимость, жадно тянулся к богатству, но ещё не успел создать институтов, способных этот поток контролировать.
Это история о том, как первые миллиарды нефтедолларов осели на частных счетах в зарубежных банках, как государственный аппарат переплёлся с личными интересами, как Казахстан оказался в центре американских расследований. И одновременно - это история о взрослении общества. До «Казахгейта» можно было думать, что власть в Астане непогрешима. После — стало ясно: в нынешнем прозрачном финансовом мире ничего не скроешь, а казахстанцы умеют объединяться и требовать.
Международный резонанс вокруг «Казахгейта» был сравним с резонансом вокруг «водочных войн» в России или политическими скандалами в Латинской Америке.
В сентябре 2000 года международное рейтинговое агентство Moody’s повышает долгосрочный рейтинг Казахстана до Baa1, с прогнозом «Стабильный» — высший за годы независимости. Но этот формальный успех соседствует с замороженными назарбаевскими счетами в Швейцарии и уголовными расследованиями в США.
Для многих казахстанцев это выглядело как дежавю: накануне кризиса 2008-го наша финансовая система тоже собирала рейтинги и награды, нас называли «моделью постсоветского успеха». Но внешние аплодисменты не отменяют внутренних язв.
Что изменилось
За двадцать с лишним лет многое ушло в прошлое. Джеймс Гиффен
на суде по делу «Казахгейт» Гиффен утверждал, что действовал с одобрения Центрального разведывательного управления, которое отказалось предоставить секретные документы, касающиеся этой деятельности.
В конце концов Гиффен признал себя виновным в налоговом правонарушении и заплатил 25 долларов; остальные обвинения, по которым ему грозило несколько десятилетий тюремного заключения, были сняты. Дело было закрыто в ноябре 2010 года.
Акежан Кажегельдин так и остался за рубежом. Нурсултан Назарбаев пережил «Казахгейт» и ещё два десятилетия правил страной. Закон о Первом президенте обеспечил ему неприкосновенность. Но именно с «Казахгейта» началось то, что позже получит название «культ личности» — превращение руководителя страны в символ государства, а государства — в символ президента. Для казахстанцев это стало прозрением: если миллиарды, заработанные на недрах, лежат в швейцарских банках, значит, страна живёт не по средствам.
Главный урок «Казахгейта» — не только про деньги. Он про ответственность и прозрачность. Про то, что богатство страны не может быть приватизированного одной семьи. Про то, что международные связи и рейтинги не спасают от правды.
Это урок и для власти, и для общества: нельзя без конца ждать «благоприятных цен» или «секретных планов спасения», нужно строить систему, где государство живёт по средствам, а бюджет — не кубышка для частных интересов.
Сегодня, спустя годы, история «Казахгейта» напоминает нам: у каждой страны есть свои скелеты в шкафу. Но только та страна, которая способна открыто говорить о своих ошибках, делает шаг вперёд.
Мы не знаем, будет ли в учебниках по современной истории Казахстана отдельная глава про «Казахгейт». Но точно знаем: этот скандал стал поворотным моментом. Он показал, что мир прозрачен, а деньги любят не только тишину, но и свет. И, может быть, именно поэтому мы продолжаем возвращаться к этой истории — чтобы не повторять её ошибок.