Титаны, власть и придворные пииты. Часть 2
- Подробности
- 4933
- 22.01.2014
- Амантай ДАНДЫГУЛОВ, главный редактор «Новой» — Казахстан»
Будет ли аффилирован с властью наш казахский PEN-клуб или сохранит традиционную замкнутость?
(Окончание. Начало в № 2 (447)от 16.01-23.01.2014 г.)
PEN-клуб: меморандум Габдуллина
...Почему именно Бигельды Габдуллина выбрал в свои преемники легендарный Абе? Об этом лучше спросить у патриарха, самого автора трилогии «Кровь и пот». Решение, конечно же, не спонтанное: на весах, похоже, оказались все аспекты и последствия, включая политические. Можно смело предсказать самый широкий опросник и кулуарные консультации с весомыми персоналиями Астаны этого шорт-листа. Не последним аргументом в пользу избранного, наверное, послужило свободное владение английским, нешапочное знакомство с коридорами власти и знание зарубежной логистики: всем этим не обладают другие, неоспоримо маститые претенденты.
PEN-клуб известен своим общественно-политическим влиянием в самых разных странах мира: так, в частности, на базе его комитета «Писатели в тюрьмах» возникла знаменитая Amnesty International. Создавая в 1971 году по инициативе голландского PEN-клуба специальный фонд для помощи преследуемым писателям и их семьям, возглавлявший в тот год PEN-клуб знаменитый Генрих Бёлль1 передал фонду часть средств из собственной Нобелевской премии. Дистанцируясь от политики и политических сил, от властей и государств, PEN-клуб отказывается принимать от них поддержку. Своей принципиальной аполитичностью запомнился многим классик британской и мировой литературы Джон Голсуорси, ставший первым президентом и основателем PEN-клуба: все десять лет у руля организации он вёл борьбу против попыток политики пробраться в творческий союз литераторов.
Но как было отгородиться от политики, например, когда в PEN-клуб пожелали попасть русские писатели – в надежде объединить советских литераторов и писателей, эмигрировавших из Советской России? Как отгородиться от политики, если нацисты сжигают книги на площадях и преследуют еврейскую творческую интеллигенцию? Конечно же, без политики не проживёшь! И когда четверть литераторов покинула PEN-клуб в ответ на осуждение его руководством «коричневой чумы», они заботились в первую очередь о сбыте собственных произведений на немецком книжном рынке: ничего личного, просто бизнес!
Кстати, вот и тема для нашего PEN-клуба: почему бы не заняться продвижением наших писателей на российский книжный рынок? Опыт казахстанца Сергея Лукьяненко с его «Ночным...» и «Дневным дозором»2, говорит о том, что рынок казахстанский завоёвывать приходится через рынок российский. И выстраивание технологических цепочек и связей с российскими китами издательского дела – это именно то, что казахскому PEN-клубу стоило делать уже вчера: чтобы казахстанским литераторам ради поиска читательской аудитории и вменяемого издателя не приходилось бы покидать Атамекен.
Будет ли аффилирован с властью (или уже аффилирован с ней) наш казахский PEN-клуб? Или сохранит традиционную замкнутость и привнесёт необходимую дистанцию от власти, — что очень важно. Ответ поможет отыскать недавний скандал с Wikipedia3.
С другой же стороны, механизм PEN-клуба предполагает возможность апеллировать к международному сообществу – при необходимости. Многим памятно резкое обращение украинских литераторов национального PEN-клуба напрямую к своему президенту Леониду Кучме: «Ваше криминальное окружение жадно гребёт под себя, – писали, словно отвешивали оплеухи, самостийные литераторы. – Оно делает невозможным поворот Украины на путь порядка и закона. Оно не потерпит приближения к власти порядочной личности, даже такой, которая пробует утверждать закон. Из этого порочного круга – единственный выход: Вы должны отойти, уйти. И они вместе с Вами. Это неизбежность, и она будет лёгкой, если каждый поймёт сам, что уже конец, и продолжать его невозможно. Поскольку это означает продолжать агонию». Однако, при всём уважении к мэтру и его наследнику, подобный демарш казахского отделения трудно себе представить даже теоретически.
Относительно независимый статус этого международного НПО в Казахстане можно всё же отнести в заслугу Абе, который по своему характеру не склонен к соглашательству. Такой мощный идеологический инструмент не останется в стороне и в процессе разворачивания межэлитного противостояния. И конечно же, особое мнение Абе было с пониманием воспринято выборщиками PEN-клуба, но придирчиво и ревностно встречено широкой творческой интеллигенцией, а также, не в последнюю очередь, политологическим и экспертным сообществом страны. Похоже, сейчас любая «боевая» идеологическая единица берётся на учёт – и не только далеко не беспристрастной администрацией президента, но и всевозможными политическими игроками завтрашнего дня.
Что же касается фигуры Габдуллина, который приобретает в свете вышесказанного дополнительную ресурсность, – его агрессивно-успешное позиционирование на медиапространстве и без того не оставляло равнодушными крупных игроков этой одной из древнейших профессий мира. Да, сегодня, наверное, ему можно попенять на амбициозность, своенравность и нетерпимость по отношению к мнению оппонентов и коллег по медийному пространству, но нельзя не признать в нём авторитет удачного организатора газетного производства, ему не откажешь в компетентности в медийном бизнесе. И в летописях казахстанской журналистики его предшествующий опыт ранней юности был весьма и весьма поучительно- удачен.
Он занимает вызывающе независимую позицию, даже не пытаясь интегрироваться в газетное сообщество, играя, казалось бы, по только ему известным правилам. Но только ли ему одному известны эти сценарии в наших палестинах?
Лишённый сентиментальности, Бигельды предпочитает властные методы работы, замыкая все командные решения на себя. Можно предположить, что любое инакомыслие будет пресекаться им достаточно жёстко. Видимо, он поднимет на щит девиз: «Кто не со мной, – тот против меня», предопределяя методы рекрутирования творческих кадров. Уж кто-кто, а он знает наверняка, что пророком в собственном отечестве быть невозможно: за его плечами в дальнем зарубежье остался его юношеский максимализм, окутанный романтическим маревом. Как следствие, приобретённый опыт, превентивная осторожность и житейская мудрость должны стать его неотлучными, круглосуточными советниками.
Ожидается, что президентство придаст его амбициозной противоречивой фигуре некоторую респектабельность и считываемость. Ведь даже на вступление в ряды этой уважаемой организации кандидат обязан получить рекомендацию от двух ее действительных членов со стажем не менее двух лет, плюс, разумеется, обязательно наличие творческих трудов. Книга «Великое кочевье» Бигельды Габдуллина увидела свет в 2011-м. Именно благодаря перу Бигельды его переводы романа Кабдеша Жумадилова «Земля отцов» (эта работа лично для меня особо значима), двухтомника Хаджимурата Рахимова «Тайны Сенгира» и «Каллеки» Турсына Журтбаева открыли для русскоязычного читателя разномастный лик творчества казахских авторов.
Впрочем, лично автор этих строк не принимает и не одобряет многочисленные панегирики, молебны и псалмы в адрес того же «Великого кочевья» только из-за одной неоднозначной главы, выбивающейся из общей размеренной фабулы. Но это далеко не простая тема отдельного, мировоззренческого разговора – и увы, политических реалий сегодняшнего дня страны. Будучи сокурсником Бигельды, должен отметить его бойцовский, бескомпромиссный характер и достаточно жёсткий арсенал средств для достижения поставленной цели ещё со студенческой скамьи. Уверен, что сегодня «Central Asia Monitor» если не по тиражу, то по содержанию, мастерству изложения, публицистическому накалу материалов и охвату острых проблем превзошёл «Казахстанскую правду», «Егеменді Қазақстан» и другие официальные газеты: этот еженедельник — объективно самая читаемая газета в нашей республике. Однако истоки безоглядной смелости Бигельды в навешивании им ярлыков на главный топ-менеджмент Акорды создают остродетективный флёр интриги и наводят на очень серьёзные вопросы.
Надо признать, что газета «Central Asia Monitor» становится важным инструментом в межэлитном противостоянии, а сам Бигельды – серьёзным игроком с бесценным опытом, к чьим услугам прибегают представители противоборствующих кланов. С определённым риском ему удаётся успешно лавировать между различными группами влияния, навешивая безжалостные эпитеты на одних, походя нивелируя других, серьёзно предостерегая третьих.
Сегодня главред «Монитора», наряду с уже заслуженным газетным гуру, непререкаемо утвердившимся на медийном престоле Сейтказы Матаевым, который с группой единомышленников стоял у истоков становления подлинно независимой и демократической прессы в Казахстане4, – один из тех «топов», которые верно познали тайные механизмы газетного закулисья, мастерски усвоили, где и какие бизнес-политические нити, как и главное когда дёрнуть, с какой силой и в какой момент нажать на чёрно-белые клавиши продажной чиновничьей души.
Газета удачно играет на политической конъюнктуре, на продажности, на страхах и фобиях слуг государевых, а также на инсайдерских, непротокольно оформленных «бизнес-слияниях» и «поглощениях» – этими вежливо-холодными дефинициями стало модно прикрывать нынче банальное рейдерство сильных мира сего. В результате у читателя остаётся стойкое ощущение, что издание пользуется закулисным покровительством одного из самых сильных игроков казахского истеблишмента, автора искусно сотканных многих видимых и невидимых паутин-интриг. Можно предположить, что он будто обладает той самой магической индульгенцией-запиской казахского кардинала: «Податель сего документа действует по моему распоряжению и на благо Франции. Ришелье»… Фамилию кардинала проставьте по своему усмотрению.
Вместе с тем надо по-дружески открыто признать, что газета напоминает в чём-то товарную биржу, где по соседству со слитками золота можно легко обнаружить и канцтовары. Словно тот азартный игрок, что стараясь схватить ускользающую конъюнктуру за хвост, лихорадочно стрижёт политические дивиденды, теряя при этом временами остроту публицистичности, глубину материалов, серьёзную аналитику. Увы, нередко рядом с действительно высокохудожественными материалами соседствуют незатейливые, «проходные» – видимо, на правах рекламы. Но это, скорее, «голландская» болезнь всех СМИ без исключения, включая и наше издание.
Очевидно, не ошибусь, если отмечу: интеллектуальная часть общества воспринимает сакральный акт передачи президентского PEN-кресла как некий аванс, который Бигельды предстоит ещё отработать. Успокаивает одно: Габдуллин не умеет делать дело плохо или вполсилы.
Переворачивая очередную страницу в истории казахского PEN-клуба и с большим любопытством заглядывая в его завтрашний день, мы вправе задать себе вопрос: разве не вправе, разве не в состоянии – более того, разве не должен PEN-клуб стать уже и конгломератом экспертов и советников, аналитиков и мудрецов, которые активно участвуют в формировании завтрашнего дня Казахстана? Они должны, вправе и в состоянии диктовать подозрительно молодеющим министрам и топ-чиновникам с хватательными рефлексами и западными дипломами, разным группам влияния, включая околосемейные, – свою волю, волю народа, пуповинную связь с которым зиялы қауым не потеряла. Будем надеяться (хоть и наивно) – ещё не потеряла!
Сможет и захочет ли сделать это Габдуллин или же займёт место, указанное топ-дирижёрами страны в симфоническом оркестре мнений, — краеугольный вопрос позиционирования и общественного имиджа обновлённого PEN-клуба.
Хочется также надеяться и на то, что клуб под его руководством не только вырвется из тенет творческого благодушия и губительного пацифизма, но и попробует стать дискуссионной площадкой, ристалищем, где скрещиваются копья в поисках бескомпромиссного решения и оттачиваются новые стратегии и сюжеты дальнейшего развития общества и страны. Уж если этого не добились, казалось бы, превращённые практически в неприступные частные монастыри Союз писателей Казахстана, Академия наук, разношёрстная, разноликая, раздираемая амбициями и комплексами своих маленьких фюреров смешная оппозиция, неправительственные организации прикрытия власти, то кто возьмётся за эти авгиевы конюшни духовности в стране?
Многие из присутствовавших на той декабрьской PEN-церемонии-2013 помнят, как больно и стыдно довелось тем нашим духовным вождям и вожакам, кто предательски и малодушно отмолчался после декабрьской трагедии Жанаозена-2011. Чтобы не повторились такие чёрные и кровавые страницы в будущем, мы должны явить своему народу истинное, бескомпромиссное лицо интеллигенции: наступательное, открытое – экономическому диктату, политическим вызовам и внутренне-политическим провокациям.
Главная миссия интеллигенции – карать и бичевать пороки власти, социальные и духовные язвы общества, показывать хоть и поредевшие, но лучшие образцы человеческого духа и всесезонно быть адвокатами народа. Мы должны возмужать, голос – окрепнуть, идеи – выкристаллизоваться в общенародную программу действий.
Иначе вообще зачем вставать на эту граждански ответственную писательскую и не только стезю?
Помните, у светлой памяти Окуджавы лапидарное и оптимистическое: «а иначе зачем на земле этой вечной живу?»…
1 Генрих Бёлль (1917—1985) – уроженец Кёльна, он был из тех немногих школьников, кто отказался вступать в гитлерюгенд. Однако послужить ему всё же пришлось: в рядах вермахта он сражался во Франции, в Украине и Крыму. Сдался в 1945 году американцам. Кёльнский университет по специальности “филология” окончил после войны. В своей программной статье призвал к созданию простого и правдивого немецкого языка, связанного с конкретной действительностью. Литературной премией был отмечен за рассказ “Чёрная овца” о молодом человеке, не желающем жить по законом своей семьи: эта тема стала главной в его творчестве. Критик советского режима, он принимал у себя Александра Солженицына и Льва Копелева, изгнанных из СССР.
2 Свои «Дозоры» уроженец казахстанского Каратау Сергей Лукьяненко именно в России впервые опубликовал и сделал их бестселлерами, а казахстанец Тимур Бекмамбетов сотворил из них блокбастеры тоже в РФ: а уже оттуда, с российских медиаплощадок они завоевали своего читателя и зрителя в Казахстане.
3 Так же, как и PEN-клуб, Wikipedia продекларировала себя демонстративно независимой и стерильной недотрогой. Но и её в итоге всё же склонили к некоему «исключению» из правил при создании казахскоязычного сегмента – ресурса WikiBilim. Слухи о прямом лоббировании ресурса людьми Карима Масимова, который был тогда главой правительства РК, развеивали малоубедительно, как малоубедительны были и оправдания самого Джимми Уэйлса, основателя Wikipedia. Генеральным спонсором WikiBilim выступил ФНБ «Самрук-Казына»: потраченные средства в разных источниках оценивались суммами от $200 тыс. до $1,36 млн.
4 вместе с Ермуратом Бапи, Александром Краснером, Тамарой Калеевой, Розланой Таукиной, Нинель Фокиной
наша справка
Казахский PEN-клуб – неправительственная организация, созданная в 1993 году в целях расширения интеллектуального сотрудничества представителей творческих профессий, участия в международном литературном сотрудничестве, развитии казахстанской культуры, воспитания в общественном сознании высоких гуманистических идеалов. Объединяет профессиональных литераторов и журналистов.
Казахский PEN-клуб – член всемирной ассоциации писателей «Международный PEN-клуб» (Лондон). Как член международного PEN-клуба имеет статус «А» в UNESCO и совещательный статус в ООН.
