Курс тенге на «Нурлы жол»
- Подробности
- 6299
- 19.11.2014
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
Арифметическое «раскупоривание» Национального фонда не способно перевести «вывозную» казахстанскую экономику на путь внутреннего развития
«Я из своего опыта предчувствую, что ближайшие годы станут временем глобальных испытаний. Будет меняться вся архитектура мира. Достойно пройти через этот сложный этап смогут далеко не все страны…»
Согласитесь, такой запев Послания президента народу – необычен, чувствуется доведенный почти до предела внутренний драматизм. Тем более что Послание озвучено досрочно — будто дотянуть до обычного января или февраля не было уже просто никакой возможности.
Честно сказать, я досрочного Послания ждал, но уверен был, что оно должно было предварять те или иные политические события – досрочные президентские перевыборы, как минимум. А может быть, и перевод супер-президентского правления в парламентско-президентский формат, стрежнем которого станет превращение партии «Нур Отан» в новую КПСС – реально «руководящую и направляющую» властную корпорацию.
Собственно, именно это правящему режиму в реально начавшийся уже «переходный период» в первую очередь и необходимо — перевод полностью персонифицированной властной конструкции в институализированную. Для чего форма правящей партии наиболее соответствует и прежней исторической традиции, и нынешним условиям.
Хотя тот факт, что в Послании ни слова о политике, и все оно (за исключением тоже предельно драматической концовки, буквально заклинающей о межнациональном сплочении и солидарности) посвящено одной лишь экономике, тоже доказывает, но «от обратного», что не озвученная пока политическая реформа – грядет. Просто она еще не до конца продумана, проговорена и согласована, потому и сдвигается во времени.
Впрочем, оставим наши домыслы, примем Послание именно так, как оно и подано: «Нурлы жол» — «новая экономическая политика». Конкретно – «распечатывание» Национального фонда для массированных вливаний в экономику. А поскольку движущая сила объявленного президентом Казахстана НЭПа — приток в страну накопленной в зарубежных долговых обязательствах валюты, то с последствий перевода НФ из «накопительного» в «расходный» режим и начнем, оттолкнувшись от графика №1.
Для начала объясним, почему для экономики Казахстана так важно поведение представленных здесь трех кривых: динамики золотовалютных резервов Национального банка и резервов Национального фонда, а также их суммарный результат. А если знающий читатель сам поторопится с популярным ответом — ЗВР, дескать, для поддержания курса национальной валюты, а Нацфонд — «подушка безопасности» на случай кризисов, а вообще-то – это накопления для будущих поколений, то скажем так: ответ правильный, но… неверный.
На самом деле ЗВР и НФ — это компенсаторы избыточности внешнего платежного баланса нашего «Нефтестана», полностью настроенного на максимальный вывоз сырьевых ресурсов из страны. То есть экономика Казахстана из необходимых стране промышленных и потребительских товаров мало что производит, а в основном импортирует, сырья же экспортируется на гораздо большие суммы. И вот эта избыточность платежного баланса так ловко встроена в головы наших экономических рулевых, в законодательство и практические механизмы, что признана не просто нормальной, но и полезной.
Этакий сырьевой и монетарный колониализм XXI века, с энтузиазмом осуществляемый правящими «элитами», встроенными в «вывозной» бизнес.
Но поскольку местная валюта в такой схеме обязательно функционирует в режиме полной конвертируемости (то есть в роли «местного доллара»), избыточность внешнего платежного баланса автоматически транслируется в денежную избыточность внутреннего рынка. Как именно – это мы покажем ниже, сейчас же надо усвоить, что ЗВР – это оперативное погашение денежного переизбытка (или восполнение его недостатка в «провальные» моменты) в «вывозной» экономике, а НФ – фундаментальное изъятие и внешнее хранение основного избытка.
И в этом смысле ЗВР и НФ можно считать национальными валютными резервами Республики Казахстан лишь относительно. По существу они больше создаваемые властями «Нефтестана» собственные резервы тех развитых экономик, которые и покупают у Казахстана его нефть и металлы. А именно: приобретая ради таких «накоплений» ценные бумаги развитых государств, Казахстан возвращает им «живую валюту», кредитуя свой сырьевой экспорт.
Разобравшись с этим, взглянем еще раз на график: кривая ЗВР изгибается вместе с колебаниями нефтяных цен — то вверх, то вниз, накопления же Национального фонда растут все годы, невзирая на кризисы. Единственная «зазубринка» — это осень 2008 года, когда для спасения попавших во внешний дефолт БТА, «Альянс-банка» и других финансовых учреждений потребовались массированные вливания из Нацфонда.
И, прошу заметить, небольшой сбой темпа роста НФ наблюдается в последние месяцы – наступают действительно «сложные годы». Тем не менее, общий валютный резерв страны, пусть и «пилообразно», до сих пор прирастает. То есть экономика Казахстана по-прежнему «вывозная» и валютоизбыточная. И хранятся эти избытки за границей.
А теперь покажем, как колебания оперативной части такой избыточности, а именно ЗВР, транслируются
во внутреннюю экономику (см. график №2).
Все данные для построения наших графиков – с официального сайта Национального банка. Наша здесь только графическая интерпретация. Как видим, наполнение внутренней экономики тенге в безналичной форме — это практически зеркальное отражение всех «прыжков и ужимок» ЗВР: симметрично «пилообразное». Ну а наличные деньги растут хотя и более плавно, но неуклонно вслед за ростом общей денежной массы.
Следующая графическая интерпретация как раз и покажет, как соотносится рост денежного наполнения экономики Казахстана с ростом ее физических параметров (см. график №3).
Конкретные же данные таковы: с начала 2001 года по конец 2013-го денежная база выросла в 22,9 раза (со 125 млрд до 2861 млрд тенге), тогда как обслуживаемый ею ВВП – только в 9,9 раза, объем промышленного производства – в 9,1 раза, а сельское хозяйство, например, только в 4,6 раза.
А вот такое же сопоставление уже «нала» с теми экономическими параметрами, которые больше всего зависят именно от наличного обращения (см. график №4).
Объем наличных денег в обращении вырос в 14,5 раза (с 96,1 млрд до 1397,7 млрд тенге), тогда как обслуживаемая этим «налом» розничная торговля – в 7 раз, средняя зарплата по Казахстану – в 6,3 раза, а минимальная пенсия (читай – прожиточный минимум) – в 4,8 раза.
На графике №5 представлено, что имеет Казахстан от хранения избытков своего платежного баланса на заграничных счетах и в ценных бумагах развитых государств.
Конкретно по цифрам так: на сегодня (октябрь-2014) суммарный ($28,27 + $76,84) валютный резерв страны — $105,11 млрд. Доходов же за хранение стратегических запасов Национального фонда за все годы начислено… $10,32 млрд. И это существенно меньше, чем фактическая девальвация самого доллара за тот же период.
И, наоборот, вот ситуация с накоплением внешнего долга казахстанской экономикой и стоимостью обслуживания этого долга (см. график №6).
Итого, на конец 2013 года внешний долг составлял $149,0 млрд, а на его обслуживание уже ушло… $278,35 млрд. К концу 2014 года сумма вырастет до $297,5 млрд, и за 2015-й предстоит выплатить еще $16,77 млрд (график на сайте Национального банка имеется). Это еще сравнительно немного, потому что после кризиса 2007 — 2008 годов внешнее заимствование растет не так бойко. Для сравнения: обслуживание внешнего долга в 2009 году «вынесло» из платежного баланса Казахстана $38,97 млрд, а в 2013-м, например, — $31,83 млрд.
Все это — иллюстрация к заверениям правительства, что государственная часть внешнего долга Казахстана невелика, а за долги частных компаний, дескать, и беспокоиться не стоит. Тем более что (после кризиса 2007 — 2008 годов) эти зарубежные займы оформляют уже не столько казахстанские банки, сколько казахстанские «дочки» — у своих же транснациональных материнских компаний.
Так-то оно так, но какая разница, дочки ли матери, или неаффилированные заемщики делают внешние долги, – во всех случаях в разы большие суммы «обслуживания» этих долгов ложатся в расходные статьи платежного баланса, усугубляя проблему поддержания курса национальной валюты.
Эти две несуразные картины — две стороны одной медали: свои валютные резервы Казахстан отправляет за границу на фактически убыточное хранение и оттуда же получает более чем дорогие инвестиции и займы, вымывающие из страны ресурсы развития.
Технологически здесь связь такая: коль скоро (как мы это видим на графиках) валютоизбыточная «вывозная» экономика фактически переполняется «внутренними» деньгами (поэтому инфляция в стране – повышенная), Национальный банк (как это прописано в макроэкономических святцах МВФ) держит высокой ставку рефинансирования – якобы для борьбы с инфляцией. Хотя на самом деле он же эту повышенную инфляцию своей монетарной политикой и провоцирует. Поскольку даже по этой повышенной процентной ставке он местные коммерческие банки все равно не финансирует, задавая всего лишь исходно повышенную стоимость любых денежных операций в стране, эта завышенная стоимость обеспечивает и необходимость, и возможность именно иностранного заимствования. Или, как выражаются финанситы, фондирования.
Но важнее даже не технология, а идеология, а может быть, и психология. Дело поставлено так, что «развивающаяся» экономика Казахстана кредитует, под убыточный для себя процент, экономики развитых стран, при встречном совершенно разорительном заимствовании оттуда же. Это чудесным образом воспринимается как «естественный порядок вещей».
Воможно, здесь мы наблюдаем некий современный религиозный феномен: подобно тому, как средневековому обществу естественно было веровать во всесущее божественное Провидение, так и неокрепшему, во-многом подражательному миропониманию постсоветских «развивающихся» суверенов свойственна незамутненная вера в незыблемость и непогрешимость канонов МВФ и мирового финансового Рынка.
И последняя графическая иллюстрация того, что развивается в Казахстане за счет внешнего заемного финансирования (см. график №7).
Здесь ситуация даже еще более скандальна, чем с самим внешним долгом и его «обслуживанием» — привлекаемые из-за границы деньги совершенно откровенно, можно даже сказать, бессовест-но идут на усиление той же «вывозной» экономики.
Чего стоит одна только строчка «геологоразведка и изыскания», тянущая на $64,03 млрд, или 41,2% общего зарубежного долга ($155,54 млрд на август 2014 года)!
Недалеко от загоняющей Казахстан во внешний долг «геологоразведки» значится меньшая по величине (но не по степени нахальства) строчка «консультации головных компаний» — $14,9 млрд. Вот на какую потрясающую сумму «наконсультировали» транснациональные материнские компании свои казахские «дочки»! В прямом смысле – бесценные советы…
Общий вывод из всего сказанного: арифметическое «раскупоривание» Национального фонда, даже на очень крупные суммы, не способно перевести «вывозную» ориентацию казахстанской экономики на путь внутреннего развития.
Да, массированное вливание средств НФ поможет поддерживать валютный платежный баланс и, соответственно, курс национальной валюты. Но проблема несырьевой части экономики Казахстана не в денежной недостаточности – деньгами она как раз переполнена. А в том, что эти избыточные деньги, получаемые сырьевыми экспортерами, расходятся от них не по нормальным инвестиционным и кредитным каналам, а по коррупционным, клановым и корпоративным схемам. Поэтому дополнительный вброс денег из Нацфонда, скорее всего, усугубит и без того высокий рост цен и количество сверхдорогих денег в стране.
Поэтому объявленная в досрочном Послании программа «Нурлы жол» — вовсе никакая не «новая экономическая политика». Это как раз все та же политика, направленная не на переделку, а на закрепление начинающей давать сбои «вывозной» модели — попытка заткнуть ее прорехи аварийными валютными вливаниями.
