«Группа 24» осталась без лидера
- Подробности
- 11808
- 12.03.2015
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Поздним вечером 5 марта в Стамбуле был застрелен таджикский оппозиционер Умарали Кувватов, проживавший там в эмиграции
Полиция Турции задержала нескольких граждан Таджикистана, подозреваемых в причастности к убийству, которое, по заявлению властей Турции, готовилось в течение трех месяцев. Кувватов был руководителем законспирированной политической организации «Группа 24», запрещенной в Таджикистане. Смерть энергичного и финансово состоятельного критика режима Рахмона создала новую ситуацию для всей таджикской оппозиции, тем более что нападение на него произошло через несколько дней после парламентских выборов. Наш постоянный автор Виталий ВОЛКОВ обратился за комментарием к российскому эксперту Андрею СЕРЕНКО, который беседовал с Кувватовым в день убийства. (Таджикского политика, судя по опубликованным данным, сначала попытались отравить во время дружеского застолья, а затем, когда эта попытка не удалась, и тот вышел на улицу, чтобы вернуться домой, застрелили.)
– Господин Серенко, в какое положение поставили таджикскую оппозицию последние события?
– В Таджикистане 1 марта прошли парламентские выборы, по итогам которых абсолютное большинство взяла партия Эмомали Рахмона НДПТ, а единственная, по сути, заметная системная оппозиционная партия, ранее представленная в парламенте – ПИВТ, которую возглавляет Мухиддин Кабири, получила всего 1,5 процента голосов и в парламент не попала. Это совершенно неправдоподобный результат, ПИВТ пользуется большой популярностью в стране, и по социологическим оценкам, которые проводили независимые эксперты в Таджикистане в течение последних трех лет, она по количественным показателям сравнима с партией Рахмона. В парламент не попала и коммунистическая партия, но ее оппозиционной партией можно считать лишь условно, это скорее одна из фракций нынешней партии власти. Поэтому таджикская оппозиция сегодня становится внепарламентской, и в перспективе значительная ее часть окажется внесистемной.
– А что представляет собой несистемная оппозиция?
– Это движение «Группа 24» на одном полюсе, и на другом – джихадистские структуры, в течение последнего года оформившиеся внутри ИГИЛ в виде достаточно мощной таджикской фракции на территории Ирака и Сирии и в составе вооруженных таджикских групп на территории Афганистана. По моей оценке, эта фракция сегодня будет переживать период ренессанса. В перспективе неизбежно стоит вопрос о столкновении системы Рахмона с вооруженной оппозицией, которая раньше или позже проявится в республике. Это может произойти уже в 2016 году.
– Можно ли было говорить о «Группе 24» как о реальной альтернативе джихадистам?
– «Группа 24» – бренд, под которым объединились таджикские оппозиционеры-эмигранты, по разным причинам оказавшиеся вне пределов родины, чаще всего из-за политических преследований со стороны спецслужб и прокуратуры Таджикистана. Они были либо противниками системы Рахмона, либо его личными врагами. Ее лидером сразу стал Кувватов, это его проект. Собственно, название группы возникло потому, что на учредительном собрании присутствовали 24 человека. Потом эта группа трансформировалась, помимо эмигрантов быстро обретя сторонников среди таджикских трудовых мигрантов, которые работали в России. Эта группа на молодежь сделала ставку. При этом среди организаторов были и либералы, и демократы, и исламисты. И, как мне объяснял Кувватов, чтобы не допустить раздроблености и не оттолкнуть людей, было принято решение не использовать в названии каких-либо идеологических клише. Это был интеграционный проект оппозиции.
– Какую цель ставил перед соратниками Кувватов?
– Кувватов не скрывал того, что видит только один путь свержения Рахмона – революционный. Как я вчера уже говорил в интервью «Немецкой Волне», он полагал, что выбирать предстоит между двумя проектами – либо цветной демократической революцией, сторонником которой был, либо зеленой джихадистской революцией, сторонники которой находятся под знаменами ИГИЛ.
– Кто мог финансировать такое революционное движение? Ведь проект «цветной революции» стоит немалых денег...
– Кувватов был не бедный человек, он вел бизнес вместе с одним из родственников Рахмона, около десяти лет успешно занимался поставками ГСМ для сил НАТО в Афганистане, что и стало причиной его конфликта с Рахмоном и последующей эмиграции. Насколько мне известно, родственники Рахмона потребовали отдать им полностью его долю бизнеса, а он отказался. После этого его обвинили в экономических преступлениях, пытались арестовать, а после отъезда из страны пытались задержать за ее пределами. В декабре 2014 года его 40 дней держали под стражей в Турции, пока власти этой страны не отпустили его на свободу. Кроме того, в «Группе 24» были и другие бизнесмены, ведущие проекты за рубежом, так что партия была самоокупаемой.
– «Интерфакс» пишет, что Кувватова в стране мало знали как политика...
– Кувватов был очень известен в Таджикистане, особенно среди молодежи. Я в 2014 году беседовал с влиятельными деятелями партии ПИВТ, и они сетовали, что активность Кувватова угрожает их партийным структурам, потому что молодежная часть ПИВТ все больше разочаровывалась в этой партии и с симпатией смотрела на Кувватова.
– Душанбе уже предложил свою версию убийства: Кувватов в свое время «кинул» многих партнеров, совершил подлог документов, отнял налаженный другими бизнес – так представил дело один из руководителей МВД республики. Тем не менее, наблюдатели, судя по всему, в качестве подозреваемого пока продолжают рассматривать сам Душанбе. Но вы упомянули другие силы, которым также выгодна смерть этого политика. Например, исламисты. Тем более, недавно таджикские боевики ИГИЛ распространили ролик с критикой «Группы 24»...
– Для них он был даже более опасным конкурентом, чем системная оппозиция.
– Еще одно подозрение ложится на Китай. Кувватов настойчиво утверждал, что Пекин оказывает Рахмону поддержку в подавлении оппозиции, и что в Таджикистане скрытно дислоцирован китайский спецназ.
– Я слышал ту же информацию не только от Кувватова, но и от других источников. В оппозиционном поле эта новость широко обсуждалась. Еще осенью 2014 года около 800 китайских десантников остались в Таджикистане после того, как были туда переброшены, чтобы обеспечить очередное мероприятие, связанное с приемом делегаций ШОС на сентябрьском саммите. Но якобы они не покинули Таджикистан, и до 10 октября находились в Душанбе. Одна часть была расквартирована в терминалах душанбинского аэропорта, другая – стянута в центр столицы, где «Группа 24» планировала 10 октября провести большой митинг и начать майдан (10 октября они находились в автобусах, размещенных возле Дома правительства), а большая часть дислоцирована на базах МВД в Варзобском ущелье. Спустя пять-шесть дней, по моей информации, около 600 из них вернулись в КНР, но 200 человек якобы еще находятся в Варзобе. Причем таджики, знакомые с ландшафтом, считают, что спрятать там такое количество иностранных бойцов незаметно на специальных объектах достаточно легко. Кувватов об этом говорил наиболее открыто, и никогда представители Рахмона эту информацию не опровергали. Кроме того, оппозиция утверждает, что Рахмон перед этими выборами договорился с КНР о предоставлении ему специальных станций радиоэлектронной борьбы, которые подавляют спутниковые каналы, транслирующие выступления оппозиционеров. Такая техника была предоставлена при условии, что обслуживать ее будут только китайские специалисты. Информация о том, что эта техника находится на территории Таджикистана, просочилась. Как бы то ни было, можно исходить из того, что смерть Кувватова Китаю выгодна. В последней беседе, которую провел Кувватов со мной и которая, по сути, стала его политическим завещанием, он обращается к России по поводу того, что нынешняя бескомпромиссная поддержка Кремлем Рахмона приведет к потере Россией не только Таджикистана, но всей Центральной Азии, куда массивно и открыто заходит КНР. Он считал, что стычка в Центральной Азии между Россией и Китаем неизбежна, но не в силовом варианте, а в виде экономической борьбы. Также он считал неизбежным приход в Таджикистан джихадистских сил, если демократический проект не одержит победу.
– Сохранит ли свою активность «Группа 24», или по ней нанесен смертельный удар?
– Такого яркого человека, как Кувватов, не так быстро можно найти, но его место займет, или уже занял, Шарофиддин Гадоев. Он, в отличие от Кувватова, яростного трибуна, достаточно осторожный, вдумчивый человек, склонный к спокойным политическим высказываниям. Гадоев проживает в Испании, имеет там вид на жительство. Он намерен продолжить экономический вариант программы, то есть создание антикризисного экономического плана, под которым бы подписались все оппозиционные партии, чтобы избежать идеологических противоречий внутри группы. Кто-то из «Группы 24» проживает в России, кто-то в Турции. Контакты они поддерживают достаточно надежными, конспиративными способами, так что смерть лидера их деятельности не прервет.
– А что будет с крупнейшей оппозиционной партией – ПИВТ?
– Полтора процента, что дал таджикский ЦИК этой партии, поставили господина Кабири перед необходимостью защитить реальный результат выборов. Когда за два часа до смерти Кувватова я с ним разговаривал по скайпу, мой собеседник сказал, что Кабири оказался в ситуации, когда в течение ближайших дней нужно отреагировать на пощечину, которую ему дал Рахмон. Или же смириться с этим результатом – но тогда партийный кризис и неизбежный раскол ПИВТ на умеренную часть, которая останется с нынешним партийным руководством, и на радикальную, которая не смирится с результатами выборов. Кувватов, например, рассчитывал, что радикальная часть уйдет под знамена «Группы 24». Если же Кабири назовет выборы фальсификацией и выступит против Рахмона, неизбежно произойдет запрет ПИВТ и ее превращение в несистемную оппозицию. По расчету Кувватова, это сделало бы альянс между ПИВТ и «Группой 24» вероятным.
