Образовательное потрясение
- Подробности
- 3833
- 14.04.2016
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
Каким языкам учить в Казахстане
Объявление о переходе школ на трехъязычное обучение наделало много шума. А года, помнится, два назад Клуб института политических решений рассматривал вопрос о языках, и я тогда выступил насчет того, что существование отдельно казахских и русских школ в Казахстане – это сегрегация, которая до добра не доведет. И что необходима единая школа, где в начальных классах шло бы интенсивное обучение второму к родному языку, а также и английскому. С тем, чтобы со средних классов определенные предметы преподавались бы на казахском, русском и английском соответственно. А КИПР тогда активно сотрудничал с правительством, и выжимки-рекомендации с его заседаний уходили туда прямиком.
Не скажу, что объявленные нововведения есть калька с тех, но сходство (включая наборы предметов) – имеется. Что вызывает, пожалуй, больше озабоченности, чем удовлетворения: одно дело определить правильный вектор, и совсем другое – наскоком ошарашить родителей и общественность очередным образовательным потрясением. Дальше слов из высоких кабинетов, понятно, школьное обучение на трех языках не продвинется, но это-то и тревожит более всего. Руководящие словеса при отсутствии дел, да еще по такому щепетильному вопросу – занятие опасное.
Почему не продвинется?
Да хотя бы потому, что кадрового состава учителей, готовых преподавать в трехъязычной школе, попросту нет, и брать такие кадры – не откуда. Поскольку во взрослом мире отсутствует та самая трехъязычная среда, которая и могла бы транслироваться в начальную и среднюю школу. И вообще, среда – это и есть то самое главное, из чего надо исходить, выстраивая реальную языковую политику, в образовании ли, или вообще в государственной и общественной жизни.
Откуда, например, в Казахстане казахско-русское двуязычие, причем почти исключительно среди казахов? Не от школы, а от той языковой среды, в которой взрастают дети. В казахском ауле, где живут, допустим, уйгуры и русские, дети естественно впитают в себя все три языка. Город к родному казахскому неизбежно добавит и русский. А школа… она, в самом лучшем исполнении, способна дать лишь знания, но никак не создать иную языковую среду. Поскольку сама школа не может не быть частью окружающего ее преимущественного языка.
К примеру, наши дети все увереннее овладевают английским – и вовсе не вследствие такого уж замечательного школьного и университетского его преподавания. Налицо пусть в основном и виртуальная, но разнообразная и привлекательная англоязычная среда. Да чего там говорить, даже цитаты и афоризмы про школу постоены именно по такому принципу. Хочешь быть компьютерщиком, маркетологом, политологом, специалистом в туристическом или ином бизнесе – учи английский. Интернет под рукой, вот его и учат.
А зачем учить казахский – ответ на этот вопрос в практической плоскости как-то не проглядывает. Граждане Казахстана должны знать казахский язык, потому что…
Но любая вариация «потому» вызывает следующий вопрос – почему…
И так по кругу «почему-потому» можно ходить бесконечно. Почему, например, мы в Казахстане не знаем ни одной школы, да что школы – ни одного учителя, выдающего такой образовательный продукт, как элементарная способность говорить и писать по-казахски детьми, до этого его не знавшими? И только ли в педагогах и методиках тут дело?
Так вот, не будем разбираться, почему втягивающей «русскоязычных» казахской языковой среды в Казахстане так и не получилось. Факт налицо, и он состоялся за более чем четверть века действия законодательной нормы о государственности казахского языка – вряд ли следующая четверть столетия его изменит. Тут дело в том, что казахское русскоязычие воспроизводится в самой казахской среде независимо от иного этнического присутствия. Исчезни все неказахи из Казахстана – русскоязычие казахских элит, всего образованного казахского населения так и останется.
И это при том, что властвующие в Казахстане элиты, политические и экономические, почти сплошь казахские. Что создает как раз и фундаментальную основу казахской национальной государственности, и основную угрозу для нее.
В самом деле, почему руководители органов государственной и местной власти, национальных компаний и ведущих бизнесов (кроме отданных иностранцам) – почти только казахи? В определенной степени потому, что государственным языком в Казахстане узаконен только казахский. Но далеко не все из правящей номенклатуры владеют казахским языком, да и сама казахская государственность функционирует на русском. Выходит, конституционная норма не работает, а вместо нее работает некая идеологема, в законодательстве как раз не прописанная. Что подвешивает вопрос дальнейшего существования такой фактически состоявшейся, но институционально и нормативно не закрепленной казахской национальной государственности.
Тем более что в строительстве преимущественно этнической национальной государственности сработала не столько не работающая (извините за тавтологию) норма о государственности казахского языка, сколько… президентская вертикаль. Все построено не на выборности, а на назначаемости – так естественным образом, в силу бюрократических, родоплеменных и земляческих патронатно-клиентальных отношений и выстроена имеющая казахское лицо и русский язык национальная государственность.
Но елбасы не вечен. Не слишком надежна и вроде бы отработанная система выведения заранее определенных результатов любых выборов в Казахстане. Стоит же перейти к неизбежному в ближайшем будущем действительному голосованию – уже как бы состоявшаяся система властвования рискует пойти вразнос.
Казалось бы, казахская бюрократия могла бы надежно закрепить свое преимущественное положение, действительно перейдя на государственный язык. Но в том-то и дело, что практически даже для нее это неосуществимо. Почему ей и остается только выжидательно-оборонительная тактика – с переходом где-то в будущем на латиницу и переводом на казахский язык делопроизводства. По мере – и это еще одна явная мифологема – постепенного овладения государственным языком всеми гражданами Республики Казахстан.
Но, похоже, время для таких отсылок в будущее заканчивается – чему свидетельство как раз и объявленный переход на трехъязычие. Власть – в кризисе, и не столько в экономическом, сколько в идеологическом. Деньги правительству остро необходимы. Отсюда приватизация госкомпаний, национальной инфраструктуры и сельскохозяйственных земель, заодно с передачей частникам образования и здравоохранения. Но еще острее нужны новые идеологические посылы – чем-то надо успокоить и вдохновить население. А то, что реформы в образовательной политике объявляются столь масштабно и поспешно, как раз и говорит об исчерпанности «наверху» и потенциала, и времени.
В любом случае, коль время подходит, стоит и нам предложить обществу некий конструктивный выход из заведенной в тупик проблемы не работающего языкового законодательства. И он, разумеется, в том, чтобы соединить устанавливаемые законом нормы с тем, что есть в жизни, а выдвигаемые законом требования – с возможностью их осуществления.
В целом же языковую проблему из идеологической сферы надо перенести в сферу квалификационных требований. Никого не удивляет и не возмущает тот факт, что для занятия судейской, например, должности или должности пилота авиалайнера, или дантиста необходимо иметь соответствующий диплом и подтвержденный стаж работы. Так и по казахскому языку – требования владения им следовало бы вписать в законодательство как условие для определенных выборных или назначаемых должностей – по достаточно широкому списку. К примеру, казахским языком должны бы владеть депутаты парламента и маслихатов, равно как и руководители центральных и местных государственных органов. А также – как одно из прочих квалификационных требований – работники сферы публичных услуг.
Само собой, что требование знания казахского, именно как квалификационное, должно быть градировано – где-то достаточно элементарного набора, другие должности подразумевают умение понимать простые тексты и речь, а где-то – и профессиональное владение. И, само собой, должна быть система сертификации – школьный аттестат, сертификат языковых курсов, университетский диплом.
По крайней мере, убедимся, как действительные поборники казахского языка смогут поставить его реальное обучение.
И, конечно же, тем, кто собирается строить свою жизнь или карьеру вне сферы обязательного знания казахского языка, государство обязано обеспечить полное равенство прав, включая делопроизводство и все публичные надписи на русском.
Равно как любому желающему получить необходимую ему языковую квалификацию государство обязано обеспечить бесплатное, доступное и эффективное обучение. В соответствии с чем и следовало бы устанавливать квалификационные требования.
Принцип прост, и он вытекает из зафиксированных в Конституции фундаментальных прав человека. В языковом смысле никто ни перед кем не виноват, и никто никому не должен. Государство же обязано всем своим гражданам обеспечивать право пользоваться родным и всеми зафиксированными в законодательстве языками по их желанию.
Кстати, и школьники, если станут понимать, зачем им казахский, постараются действительно его учить. Никто же не заставляет учеников казахских классов знать русский – они и без учителей знают, насколько это необходимо.
