«Солдаты Халифата»
- Подробности
- 24566
- 10.11.2011
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Это организация социальных лузеров или часть «террористического интернационала»?
Казахстанские СМИ указали на то, что впервые власти Казахстана признали акты терроризма на своей территории. Таковыми названы последние взрывы в Атырау. Однако наблюдатели, по меньшей мере, после событий в Астане, Актюбинске и Алма-Ате, заговорили о волне терроризма, подступившей к этой республике.
Споры же сейчас ведутся не вокруг этого тезиса, а в связи с тем, чем вызваны теракты, какие силы за ними стоят и какую игру они ведут.
. Эксперты, в частности, расходятся в оценке того, стоят ли некие «внешние игроки» за последними взрывами в Атырау. Действительно ли их организовала некая базирующаяся в Афганистане организация «Солдаты Халифата», которая взяла на себя ответственность за них, или же здесь имеет место чисто казахстанский террористический феномен, а афганские моджахеды просто поспешили запрыгнуть на подножку пронесшегося мимо информационного трамвая?
Последний тезис в интервью информационному агентству КазТАГ на днях высказал казахстанский аналитик Марат Шибутов. По его словам, заявление «Солдат Халифата» - выдумка, а террористическое подполье Казахстана формируется из молодых социальных лузеров, группирующихся друг с другом на основе религиозного фактора. На первый взгляд, подтвердило эту точку зрения заявление генеральной прокуратуры Казахстана, признавшей за взрывами в Атырау радикальную группировку «Солдаты Халифата», созданную, по данным следствия, в 2011 году тремя гражданами Казахстана и поставившую перед собой задачу «развязать джихад на территории Казахстана».
Среди наблюдателей, также считающих нынешний казахстанский терроризм явлением внутренним, есть и другая трактовка. Учитывая, что террористические действия и породившее их противостояние между некоей подпольной силой и властью сейчас связывают именно с Западным Казахстаном, где в целом обострена обстановка, и многие месяцы упорно бастуют нефтяники, говорится об иной возможной подоплеке, нежели чисто религиозной. А именно о сепаратистских настроениях, имеющих здесь широкое распространение. Инсайдеры утверждают, что в умах местной элиты, фрондирующей с Астаной, среди местных кланов бродит мысль о том, что западу, имеющему прикаспийские запасы углеводородов, хватит кормить всю остальную страну, — и он, дескать, может прожить сам богато и спокойно. Иногда эта же мысль выражается иначе: Западный Казахстан, некогда уже существовавший как самостоятельная единица, был фактически захвачен чужаками, которые теперь из него сосут все соки…
Среди наблюдателей стало звучать опасение, что эти настроения усиливаются на западе не сами по себе, а на фоне общего политического контекста в Казахстане, где в самой Астане более нет единства, а идет все более жесткая борьба группировок, одна из которых явно тяготеет к Китаю. Учитывая крайне высокий интерес КНР как к казахстанским территориям, так и к углеводородным ресурсам, сосредоточенным именно на западе страны, легко представить себе, сколь мощным может быть этот фактор в укреплении сепаратистских тенденций в прикаспийском регионе Казахстана.
Впрочем, между сепаратистской и религиозной подоплеками в рамках версии о «внутренних корнях» терроризма в Казахстане нет принципиального противоречия. Пример террористического подполья в китайском СУАР (который мы вскоре вспомним в ином контексте) показывает, что сепаратизм и религиозно мотивированный терроризм могут идти рука об руку.
Противоположная точка зрения - а именно что активность казахстанского террористического подполья напрямую связана с некими зарубежными игроками - базируется на следующих данным и соображениях. Во-первых, источники в Афганистане и Пакистане в течение последних двух лет сообщают, что оттуда в Центральную Азию постоянно направляются группы боевиков. Некоторые из них - обычно это этнические казахи - следуют именно в Казахстан. Их цель вполне конкретна - создание условий и ячеек единомышленников внутри страны для давления на власти, проведение акций возмездия против представителей этой власти, стоящих на пути создания «халифата».
Далее, по имеющейся информации, одновременно с этим внутри Исламского движения Узбекистана (ИДУ) произошло внутреннее разделение, и теперь это не единая боевая и политическая единица, а пучок, состоящий из нескольких организаций, каждая из которых специализируется на своей задаче. Принцип разделения территориальный. Одни отвечают за Узбекистан, другие — за Киргизию, третьи - за СУАР. Есть несколько группировок, ответственных именно за Казахстан. И «Солдаты Халифата» - одна из них. Все эти организации имеют поддержку как в Пакистане, так и в ряде арабских государств. Это вроде бы и есть те «третьи» силы, заинтересованные в расширении фронта ваххабизма и «талибанизма».
Но еще более важна другая информация. К этому новому ИДУ повышенный интерес проявляют спецслужбы США, которые стараются его «крышевать» и регулировать его передвижения. Имеются данные, что особый интерес в этом отношении представляет «секция» в ИДУ, призванная действовать в Китае. Вероятно, имеется в виду некий план по созданию каналов для управляемой дестабилизации в СУАР как способа ослабления КНР или воздействия на эту страну на случай, если она усилится чрезмерно. Целый ряд экспертов считает, что сейчас в Вашингтоне пользуется большой популярностью управляемая дестабилизация как один из мощных современных инструментов воздействия на противников и конкурентов. Больше того, считается, что одна из вариаций этого метода - создание кольца нестабильности вокруг государства, представляющего стратегическую опасность.
Если принять эти сведения как заслуживающие доверия, то Казахстану может быть отведена роль ключевого звена в поясе нестабильности.
Позиции противников такой точки зрения, относящих ее к области «теории заговоров» и не принимающих всерьез возможность кооперации западного блока с боевиками ваххабитского толка, были сильно ослаблены войной в Ливии, где именно такой альянс был осуществлен.
Кстати, существенную роль в ливийском сценарии сыграло то, что страна не была едина. В одной ее части, на востоке, населенном иными племенами, нежели в центральной и западной частях, было сильно исламистское подполье, имевшее прямую связь с так называемым «террористическим интернационалом». И там же традиционно имелись сепаратистские настроения. Как сейчас выясняется, именно эта часть страны стала плацдармом для осуществления рядом стран НАТО и арабских государств одной из самых масштабных дестабилизационных операций последнего времени. Кстати, основные залежи добываемых в Ливии энергоресурсов также лежат в этой части страны…
Это служит для наблюдателей, особенно в России, поводом для того, чтобы говорить о прямой связи военной операции в Ливии с интересами западных нефтедобывающих компаний и ряда конкурентов ливийской нефти в арабском мире. Слишком сильными там были позиции Газпрома.
Сейчас сторонники точки зрения, что террористическая волна накрыла Казахстан не случайно и извне, вспоминают и об этом аспекте. По их мнению, сегодня на западе Казахстана создаются предпосылки, которые в дальнейшем могут позволить осуществить ливийский сценарий вблизи Каспия, под боком у Ирана, России и Китая. В эту комбинацию увязывается и участие внешних игроков в протестном движении. Говорится о том, что оно осуществляется через нескольких олигархов, бежавших из республики и теперь подпитывающих движение забастовщиков, но при этом вынужденных пользоваться помощью спецслужб стран, их приютивших. А помощь не бывает безвозмездной…
Так что же все-таки ближе к истине — версия «внутренного терроризма» или внешних сил? По мнению автора, между обеими точками зрения нет никакого противоречия. Изучение действий террористического подполья на так называемой дуге кризиса за последние пятнадцать лет однозначно подталкивает к следующему выводу: террористический интернационал умело соединяет интересы внутренних подпольных религиозно мотивированных, сепаратистских, националистически настроенных радикальных групп в той или иной стране с помощью извне и с таким хронометражем их акций, что они оказываются увязанными в единую долгосрочную стратегию на огромном геополитическом пространстве. Примеры? Вот только некоторые. Босния, Чечня, Кашмир.
