Акежан КАЖЕГЕЛЬДИН: «Нужно демонтировать имеющуюся систему и построить парламентскую республику»
- Подробности
- 4463
- 21.03.2019
- Беседу вел Виталий Волков, Германия, специально для «Новой» - Казахстан»
Каковы перспективы «казахстанского тандема»?
Как в ближайшем будущем будут соотноситься две структуры власти – институт президента Казахстана, который во вторник был передан Нурсултаном Назарбаевым в руки Касам-Жомарта Токаева, и Совет безопасности, оставшийся за Елбасы? И каковы перспективы этого «казахстанского тандема»? Свое понимание ситуации по горячим следам событий в интервью «Новой» – Казахстан» высказал экс-премьер министр Казахстана Акежан КАЖЕГЕЛЬДИН.
- Какова доля неожиданности для Вас была во вчерашнем известии об уходе Нурсултана Назарбаева с поста президента?
- Никакой неожиданности. Нурсултан Абишевич Назарбаев обезопасил себя от всевозможных потрясений так, как он это умеет. И, по большому счету, из власти он не ушел. Это шаг в сторону. Специально на этот случай принятый закон о статусе Совбеза ставит его, по большому счету, над президентом. Президент – лишь один из членов СБ, а Назарбаев – председатель. Внешняя политика и вопросы безопасности – в его ведении. Таким образом формируются два центра власти. Еще только такая схема проектировалась, я высказывался по этому поводу, что эти два центра сведут с ума чиновников. Куда ходить председателю КНБ на доклад? И в СБ, и президенту? Эти два центра могут и будут порождать противоречия. Причем как скрытые, так, возможно, и открытые. Зная характер Нурсултана Абишевича, могу сказать, что люди из его окружения станут эксплуатировать некоторые черты его характера, и он, порой даже не отдавая себе в том отчета, будет вмешиваться в процесс оперативной деятельности, и это будет раздражать исполняющего обязанности президента. При этом, если человек на этом посту сможет и захочет преодолеть эту двусмысленность, то у него достаточно полномочий для этого. А если он будет просто исполнять волю Нурсултана Абишевича, то, по сути, мы ничего нового не получили. И в любой аудитории я могу заявить, что президентская форма правления в Казахстане себя и скомпрометировала, и исчерпала. Нам нужно вернуться к простой, проверенной, но хорошо работающей форме парламентаризма. Это одно из лучших изобретений в сфере управления.
- Нужно – это хорошее слово. Но я бы предложил разделить то, чего бы хотелось от будущего, от того, что, вероятно, будет происходить… Сколь велика вилка между этими двумя субстанциями?
- Нурсултан Абишевич оставляет наследие, как все политики, но он оставляет и наследство. И исполняющему обязанности президента, который, возможно, через год, когда подойдет срок выборов президента, если тот институт еще сохранится, предстоит иметь дело с этим наследством. А там ужасающая коррупция, охватившая не только персоны на всех уровнях властной пирамиды, но и целые государственные институты. Не случайно Казахстан все чаще называют клептократией. С этим и.о. президента предстоит что-то делать, мы не можем с этим жить, длинный темный хвост нужно отрубать. Далее, введены политические ограничения на профессиональную деятельность, ограничена политическая и общественная деятельность, людей, которых осудили якобы за призывы против власти и за участие в беспорядках, связанных с социальной несправедливостью. Власть боится допустить до выборов тех или иных кандидатов, причем как на президентские, так и на парламентские выборы. Это недоверие к своим гражданам, и оно вызывает ответное недоверие граждан к власти. Далее, остаются целый ряд шкафов со скелетами. Нераскрытые убийства политиков – Нуркадилова, Сарсенбаева. Фейковые расследования и приговоры не отвечают на вопросы детей и внуков погибших, которые будут требовать ответов не сегодня, так завтра. Придет момент, и общество будет требовать от новой власти реституции и возврата похищенных капиталов, расхищенных государственных активов, отмытых и спрятанных за границей. Это мощный рычаг. Последние пятнадцать-двадцать лет назревает вопрос люстрации тех чиновников правоохранительных органов и тех судей, которые принимали участие в преследовании людей. Рахата Алиева уже нет, а сколько людей осуждено по его инициативе! Ни одно дело не пересмотрено. Политики будут их поднимать.
- Но помимо потребности в восстановлении справедливости в обществе есть запрос на стабильность. Я отметил, что во вторник, когда стало известно о решении Назарбаева, репортеры вопроса о стабильности в республике не ставили, в отличие, например, от ситуации, когда умер Ислам Каримов. Как будет двигаться Казахстан между Сциллой и Харибдой, справедливостью и стабильностью?
- Одна из темных сторон политического наследия Нурсултана Абишевича Назарбаева – это расстрел собственных граждан в Жанаозене. Суды, которые потом прошли, осудили больше пострадавших, нежели тех, кто стрелял в людей. На западе Казахстана есть настроение эти решения пересмотреть и виноватых по-настоящему наказать. Касым-Жомарту Токаеву или другому лицу, которое станет президентом на следующий срок, при всем административном ресурсе, который на них будет использован, нужно будет с этим считаться. Думаю, что Нурсултан Абишевич приложит все усилия, чтобы этим лицом остался Токаев, но и он не сможет поднять и решить больные вопросы.
А что будет делать тогда народ? Тогда единственная апелляция будет к улице. А современная история Казахстана показала, что шоковое и взрывоопасное событие, связанное с попыткой правительства продать Китаю казахстанскую землю, было спонтанным. Или недавнее выступление матерей, поддержанное женщинами, которое привело к отставке кабинета… Эти факты говорят о том, что общество может использовать свое «право улицы». Если граждане, особенно молодежь, увидят, что ничего не меняется. Хотя сейчас будет период некоего ожидания, сможет ли новый человек внести новую повестку дня. Так же, как было в Ташкенте Там было огромное ожидание, и оно продолжается до сих пор, поскольку, надо признать, новый лидер Узбекистана сделал немало шагов навстречу более свободному обществу. Можно было сделать больше, но факта отрицать нельзя по сравнению с тем, что два с половиной десятка лет вообще ничего не было. Но в Казахстане при нынешней ситуации ожидание пройдет быстро, потому что рядом, в Совбезе, находится вчерашний президент, и его время от времени будут использовать разные заинтересованные круги, что будет приводить к административным столкновениям. В Казахстане этого не избежать.
- Тогда структурный вопрос: новая позиция Нурсултана Назарбаева даст ему больше возможностей для получения более полной информации о ситуации, или теперь он окажется еще в большей мере огражден от сообщений о реальной деятельности того или иного субъекта управления?
- Нынешний кабинет - часть администрации президента. По тому, как он действует, и как построена его работа, видно, что в администрации всегда находятся люди, которые интригуют, которые готовят особые записки и мнения на отдельных министров. А теперь это будет происходить и между администрацией и кабинетом, и между администрацией, и аппаратом Совбеза. Совбез будет накапливать информацию, в том числе о недостатках и упущениях президента, и такие записки будут писаться, об этом будет докладываться главе Совбеза. Другое дело, сможет ли он их читать – со здоровьем у него серьезные проблемы. Отсюда и весь огород с Совбезом, который как отдельный орган в президентской стране, где президент – высший орган, ставит перед нами вопрос « кто управляет»? Целый пласт вопросов оказывается в руках Совбеза. И это только кажется, что это будут руки его председателя. Нет, на самом деле управлять будет аппарат Совбеза. Туда уже направлены люди, и они будут это делать. Такой стиль выработался за двадцать лет – следить друг за другом, подставлять. Закладывается основа будущих конфликтов внутри исполнительной власти.
- Тем не менее, для тех депутатов, которые до вчерашнего дня могли только поднимать руки при голосовании, ситуация двоевластия объективно не создает возможность для собственной игры - обойти на повороте конкурента, то есть войти в активную фазу политической жизни?
- Последние пятнадцать лет были отмечены тем, что люди, находящиеся на разных этажах властной пирамиды, очень сильно обогатились за счет государства. И как только у таких людей появляется много денег, они начинают обживаться на этажах власти. Отсюда серии приобретений всевозможных газет, медиа-инструментов, на рынке общественной жизни Казахстана уже появились на продажу общественные организации. На всякий случай богатые люди прикупают нечто и держат про запас, чтобы, если что, принять участие в политике. Но работать это по-человечески не будет из-за коррупции – как только люди обогатились, их одолевает страх разоблачения. Он будет порождать борьбу между группами, но это вирус, это болезнь. И с этим спидом и.о. президента тоже нужно будет бороться.
А по-хорошему нужно демонтировать имеющуюся систему, заново построить конституцию, и построить парламентскую республику, вернуть власть людям. Вернуть политиков на грешную землю, а депутатов – в округа, чтобы они отчитывались перед своим избирателем. Только так их можно заставить работать на граждан, и заставить требовать от правительства дисциплины. Только так можно бороться с коррупцией. Какой комитет по борьбе с коррупцией будет эффективным, если там все руководство коррумпировано! А пока деньги народа Казахстана за рубежом теряют миллиардами! И никто не несет за это ответственности.
- Мы с Вами не раз об этом говорили. Вы обращались к власти в Казахстане, к прежнему президенту, предлагали помощь в возвращении денег, выведенных нечестным путем за рубеж. В нынешней ситуации Вы готовы обновить свою инициативу, обратившись к новому лицу во власти? Или это не имеет смысла?
- Я политик, я должен постоянно нести повестку дня, и доносить ее до общества. Наберется ли мужества и.о. президента взяться за эту тему – это его личная политическая проблема. Не захочет – значит, это станет рычагом для его политических оппонентов. А на сцену выходит тем временем совершенно новые поколение этих оппонентов. Я целый год потратил на очень полезные для себя встречи с молодыми людьми, которые или уехали за рубеж, или живут в стране, и хочу сказать – появилось новое появление политиков, которые хотят изменить ситуацию, но говорят о том, что демократических институтов смены власти в республике практически нет, и надо думать о том, как эту власть сменить по-другому. Эти люди каждый день об этом думают, собираются, обсуждают, и они действуют вне поля деятельности правительства и администрации, и вне моего поля деятельности. Но они также, как и я разделяют мысль, что будущего у президентской республики в Казахстане нет. Мы не сможем больше договориться и на свободных выборах мирно и спокойно избрать президента. Не получится, общество уже разделено.
Двадцать пять лет назад у нас был общий неприятельский орган, все беды списывали на Москву. Сегодня все беды списывают на Астану и на «Ак Орду». И с этим будет иметь дело Токаев. Если лично ему будет нужна помощь в сфере выявления коррупции – я и мои единомышленники всегда готовы. Но если страна этого делать не будет, то мы будем использовать свои общественные, политические, дипломатические и правовые возможности, чтобы коррупцию разоблачать. Последние два месяца были отмечены большими докладами, которые прямо разоблачают участие членов семьи президента в хищении государственных ресурсов. Даже в Конгрессе США прошли слушанья, где было подробно обсуждено, каким образом конфискованные, но возвращенные в страну при участии Всемирного Банка деньги на развитие молодежных программ расхищались и использовались в пропагандистской деятельности членами семьи президента. Это факты. И они доходят через средства коммуникаций до общества. Думаю, что просто так идти на выборы, пытаясь сохранять уже не стабильное равновесие в обществе, может не сработать. Но я несколько месяцев назад слушал интервью Токаева ВВС, и, увы, за больше чем пол часа интервью он по большому счету повестки дня так и не выдал. Хотя понятно, что он тогда остерегался реакции президента Назарбаева. Но тот и сейчас будет находиться в Совбезе. Сможет ли Токаев преодолеть собственную осторожность, и заняться одной из главных проблем, угрожающих национальной безопасности – коррупцией? Это очень тяжелая работа. Ему не позавидуешь.
