Имя им — Туркестанский легион.
- Подробности
- 3186
- 14.05.2021
- Наталья НИКИТИНА, Медиазона. Центральная Азия
Как казахи, узбеки и кыргызы оказались в армии Третьего рейха, и в чем заключалась их служба
В годы Второй мировой войны на стороне нацистской Германии воевали более 1,8 миллиона граждан других стран, из которых две трети представляли СССР. И хотя в 1955 году все лица, сотрудничавшие с Третьим рейхом и не вовлеченные в военные преступления, были по решению Президиума ВС СССР амнистированы, тема коллаборационизма долгое время табуировалась. Вместе с тем в вермахте и СС служили тысячи казахов, узбеков, туркмен, каракалпаков, таджиков, кыргызов. «Медиазона» поговорила с Олегом Романько, доктором исторических наук из Симферополя, ведущим специалистом по вопросам коллаборационизма в годы Второй мировой войны, чтобы узнать, какие планы у Гитлера были на Центральную Азию, кто записывался в немецкие легионеры, и где они воевали. Также Романько рассказал, откуда в Дрездене появилась Школа мулл, зачем один из ее выпускников сжег себя заживо в порту Таранто и почему в конфликт между узбеком и казахом вмешалось гестапо.
— Сотрудничество с тюркскими народами (которые с точки зрения расовой доктрины Третьего рейха не могли быть равными «истинным арийцам») немцы изначально не планировали. Однако после нападения на СССР ситуация поменялась. Почему?
— Дискуссии о том, как сотрудничать, например, с тюркскими и кавказскими народами и, шире — с исламским миром, шли в немецкой элите еще до прихода нацистов к власти в 1933 году. Но, изначально привлекать их в силовые структуры Третьего рейха действительно не планировалось. Ситуация поменялась после провала стратегии блицкрига. И тут можно назвать несколько причин, которые побудили немцев создавать коллаборационистские формирования из числа советских граждан. Привлекая в ряды вооруженных сил или полиции представителей местного населения и военнопленных, нацистское военно-политическое руководство, во-первых, рассчитывало пополнить людские ресурсы, в использовании которых к зиме 1941 года наметился явный кризис.
Во-вторых, оно планировало создать эффективные силы для борьбы с набирающим мощь партизанским движением. Причем, следует отметить, что, наряду с чисто военным вопросом, здесь имелся и определенный пропагандистский эффект — заставить партизан сражаться с их соотечественниками.
В-третьих, на определенном этапе привлечение коллаборационистов стало символизировать начало «новой» немецкой политики. Так, перед наступлением на Кавказ в 1942 году были созданы многочисленные формирования из числа кавказских и тюркских народов — так называемые Восточные легионы (Ostlegionen). То есть, можно сделать вывод, что какие-то причины были общими для всех, какие-то — важными только для определенного этноса. Но все это, в целом, причины военного характера. Однако для тюркских и большинства кавказских формирований существенную роль при их создании играл еще и исламский фактор. Создавая части с преимущественно мусульманским персоналом, нацисты показывали себя как защитники мусульманских народов от британского и русского колониального владычества или пытались таким образом повлиять на позицию Турции. В общем, игра шла довольно сложная.
— Рейхскомиссариат «Туркестан» — реальный проект или больше фикция?
— Примерно поровну. С одной стороны, по плану «Барбаросса» республики советской Средней Азии не подлежали оккупации. Немцы, как известно, хотели остановиться на линии «Архангельск — Астрахань». Однако во всех документах, где шла речь об оккупационной администрации на территории СССР, такой рейхскомиссариат присутствует. Правда, ни до начала войны, ни в ходе войны эта структура так и не получила свое руководство. Отвечавший за административное планирование на оккупированных советских территориях Альфред Розенберг успел назначить немецкое начальство везде: даже на Кавказе и центральных районах России, которые еще предстояло завоевать, но не в Туркестане. На мой взгляд, расчет здесь был на другое. Нацисты планировали, что после первых поражений СССР распадется, и на месте его среднеазиатских республик появится «Большой Туркестан», который станет плацдармом для наступления на британскую Индию. Когда этого не произошло, начались попытки поднять восстания в этих республиках. Немецкие спецслужбы засылали туда агентуру из-за линии фронта или пытались использовать отряды басмачей, которые обосновались в Афганистане. Однако советские спецслужбы сорвали и эти планы.
— В какие части вермахта или СС входили представители среднеазиатских республик СССР? Из кого и как формировался рядовой и командный состав Туркестанского легиона?
— Первым формированием, в котором проходили службу туркестанцы, можно назвать «Туркестанский полк» (фактически — батальон), созданный осенью 1941 года при 444-й охранной дивизии. Опыт его применения в тылу дивизии был признан успешным, поэтому немецкое командование планировало создать еще несколько таких батальонов. Однако зимой 1941 года стратегическая ситуация поменялась. Было принято решение наступать на Кавказ, а создание национальных легионов — поставить на «промышленную основу». В результате в январе 1942 года появилось Командование Восточными легионами в Польше, а в мае — Командование Восточными легионами на Украине. Каждой из этих структур подчинялся свой Туркестанский легион. К середине 1943 года этими «фабриками легионеров» было сформировано 14 и 16 туркестанских пехотных батальонов соответственно, которые отправились воевать на Восточный фронт, преимущественно на его южном фланге.
После перевода Командования Восточными легионами из Польши во Францию, на базе того, что осталось, была создана Кадровая добровольческая (восточная) дивизия, где имелся туркестанский полк. Командование Восточными легионами на Украине было переформировано в 162-ю Тюркскую пехотную дивизию, в составе которой находился 303-й Туркестанский пехотный полк. Кроме боевых частей «фабрики легионеров» в Польше и на Украине сформировали еще целый ряд вспомогательных подразделений — рабочих, хозяйственных, саперных, строительных и т.п. рот и батальонов. В этих формированиях за годы войны прошло службу около 178 тысяч туркестанцев.
В войсках СС их было намного меньше — около 2 тыс. Служили они только в двух частях: 1-м Восточно-мусульманском полку СС и Восточно-тюркском соединении войск СС.
Главным контингентом для пополнения этих формирований служили советские военнопленные соответствующих национальностей. Так, туркестанские легионы в Польше и на Украине объединяли в своих рядах узбеков, казахов, кыргызов, туркмен, каракалпаков и таджиков. Формально, все они шли служить туда добровольно, хотя фактически большинство — чтобы избежать гибели в лагерях военнопленных. В некоторых частях служили эмигранты, прежде всего на офицерских должностях. Наконец, нельзя не упомянуть немецкий кадровый персонал. Немецкие офицеры и унтер-офицеры находились в каждом пехотном батальоне Восточных легионов, составляя примерно 3-5% от его численности.
Во время Второй мировой войны около 70 миллионов советских граждан оказались на территории, оккупированной Германией. Часть из них не поддерживали коммунистический режим, и, по официальным данным, процент военного коллаборационизма в СССР был самым высоким среди всех стран, принимавших участие в глобальном конфликте. В период с 1941 по 1945 год в составе немецкой армии воевало около 1,2 миллиона советских граждан: 400 тысяч русских (из которых 80 тысяч представляли казачество), 250 тысяч украинцев, 200 тысяч прибалтов, 180 тысяч — представителей различных национальностей Центральной Азии, остальные — коллаборационисты из белорусов, грузин, крымских татар, азербайджанцев, армян, а также представители народов Северного Кавказа.
— Много ли было среди солдат Туркестанского легиона идейных врагов советской власти? Какие мотивы руководили солдатами-туркестанцами, перешедшими на сторону противника?
— В ряде исследований о военном коллаборационизме в годы Второй мировой войны утверждается, что в таких формированиях служили люди с крайне низким уровнем мотивации или вообще без нее. Это, конечно, не так. Условно можно выделить три типа коллаборационистов: это «материалисты», «оппортунисты» и «идеалисты». «Идеалисты» служили за идею, верили, что немцы освободят их родину от большевиков и потом передадут им власть. «Оппортунисты» — это те, кто выбирает сильную сторону. Пока немцы, как им казалось, побеждали, они шли служить к ним. Но как только у немцев дела на фронте пошли хуже, они начинали испытывать «кризис лояльности», перебегать на сторону партизан и т.д. «Материалисты» хотели улучшить свое материальное положение во всех смыслах и служили, пока этому положению ничего не угрожало.
Среди всех коллаборационистов «идеалистов» было, примерно, процентов двадцать, остальные — поровну «материалисты» и «оппортунисты». Обычно те, кто служил за идею, шли в коллаборационистские формирования добровольно. Те же, кто видел в немцах сильную сторону или выбирал материальные блага, попадали в них в ходе разных вербовочных компаний. В целом, эти мотивы и показатели можно распространить и на туркестанских легионеров вермахта. Только следует учесть такой момент. Подавляющее большинство из них попали в свои части из лагерей военнопленных, то есть, явно не по идейным соображениям. Это понимали и немцы, и туркестанские эмигранты. Поэтому политическая подготовка легионеров была довольно массированной и разнообразной. Среди основных направлений я бы назвал специальные политзанятия, экскурсии на территорию Германии, печатную пропаганду посредством газет и журналов. Так, для Туркестанского легиона выходила газета «Ени Туркистан» и журналы «Милли Туркистан» и «Милли Адабият». Среди основных тем пропаганды: создание независимого Туркестана, борьба с большевизмом и освобождение от русской оккупации. Также значительная роль отводилась религиозному воспитанию. Хотя, надо признать, обработка в националистическом духе явно преобладала.
— Насколько значительным был политический вес условного лидера туркестанских коллаборационистов Вели Каюм-хана? Как к нему относились сами легионеры?
— Вели Каюм-хан — уроженец Ташкента. В 1922 году правительством Бухарской республики был послан в Германию, где изучал сельскохозяйственные науки. В Берлине он познакомился с видным деятелем туркестанской эмиграции Мустафой Чокаем, который привлек Вели Каюм-хана к своей работе. Домой студент возвращаться не захотел и с тех пор включился в эмигрантскую деятельность. В середине 1930-х годов Вели Каюм-хан сближается с Альфредом Розенбергом. В августе 1942 года он возглавил Туркестанский национальный комитет (ТНК). Этот комитет задумывался как политическая организация, которая должна была представлять туркестанцев перед правительством Третьего рейха и формально отвечать за создание воинских частей. Одновременно ТНК использовался немцами как инструмент пропаганды, «показывающий закономерное желание туркестанских народов покончить с большевизмом».
ТНК имел очень разветвленную структуру, являясь фактически правительством с министерствами, и был, по сути, «модельной» коллаборационистской организацией. Известно, что Вели Каюм-хан пользовался поддержкой, как со стороны своего покровителя Альфреда Розенберга, так и всех силовых структур Германии. По свидетельствам людей, знавших Вели Каюм-хана, немцы настолько доверяли ему, что предоставили полную свободу действий. Также, по всей вероятности, они были настолько заинтересованы в поднятии престижа президента ТНК, что предоставили ему квартиру, автомобиль и дипломатический паспорт.
Тем не менее, несмотря на такую всестороннюю поддержку, ТНК на всем протяжении его истории сотрясали постоянные скандалы. С одной стороны, это было связано с чисто авторитарным стилем работы Вели Каюм-хана, который добивался неограниченной власти над своими соратниками. С другой стороны, на такую ситуацию влиял многонациональный характер комитета, а Вели Каюм-хан опирался в своей работе исключительно на узбеков. Такой трайбализм, естественно, задевал представителей других народов, входивших в ТНК. В 1943 году казахи и кыргызы обратились к Розенбергу с просьбой разрешить им создать свой комитет. Однако такого разрешения дано не было. Более того, руководитель этого «политического заговора» казах Карис Канатбай, который обвинял президента ТНК в вождизме, провел две недели в гестапо как «советский агент».
В целом, отношение к Вели Каюм-хану со стороны туркестанских легионеров было ровным. Тем не менее именно в легионерской среде в начале 1944 года созрел заговор с целью физической ликвидации президента ТНК. Заговор в итоге был раскрыт, а его участники расстреляны. В целом, мотивы и потребности Вели Каюм-хана не выходили за рамки личной выгоды. И это вызывало явное неодобрение у представителей некоторых немецких инстанций. Например, один из кураторов туркестанского направления СС-гауптштурмфюрер Райнер Ольцша докладывал руководству, что ТНК стал «личной вотчиной» Вели Каюм-хана, а последний ставит свое тщеславие выше общего дела. Тем не менее поддерживать Вели Каюм-хана немцы не прекратили, что в дальнейшем сыграло свою роль в конфликте ТНК с Власовским движением.
— Существовали ли обособленные военные учебные заведения для новобранцев из числа туркестанцев или мусульман вообще? Чему там обучали в первую очередь, и кто этим занимался?
— Таких учебных заведений было несколько типов. Собственно, процесс обучения рядовых легионеров в Польше и на Украине начинался в подготовительных лагерях, где они были разбиты на роты, взводы и отделения. У каждого легиона имелся свой лагерь. Например, у Туркестанского легиона они находились в Беньяминово и Ромнах соответственно. Как правило, обучение заключалось в общефизической и строевой подготовке, а также усвоении немецких команд и уставов. После завершения начального курса легионеров переводили в батальоны в центрах формирования легионов, где они уже приступали к тактической подготовке и изучению материальной части оружия.
Подготовкой офицеров и унтер-офицеров для Командования Восточными легионами, например, в Польше занималась специальная школа в Легионово. Преподавали исключительно немцы. Будущие командиры-легионеры проходили двухнедельную подготовку, после чего их отправляли в соответствующие подготовительные лагеря. Здесь они, в свою очередь, помогали немецким офицерам учить рядовых легионеров.
При подготовке легионеров-мусульман очень важное место отводилось религии. Поэтому во всех туркестанских батальонах были введены должности мулл, которые иногда даже выполняли командирские функции. Какой-то специальной школы для их подготовки не было. Как правило, все муллы проходили краткосрочные курсы при своих национальных комитетах. С определенного момента это перестало устраивать руководство СС, взявшее с конца 1943 года в свои руки вопрос создания Восточных легионов. Чтобы унифицировать все программы обучения, в ноябре 1944 года, в Дрездене была открыта специальная Школа мулл. До конца войны школа выпустила около 50 человек, которые были распределены либо в Восточно-тюркское, либо в Кавказское соединения войск СС.
Наконец, немецкие спецслужбы (особенно — СД) также имели свои школы, где из советских граждан готовили агентуру для заброски в советский тыл. В этих школах давали «специальности» диверсантов, радистов, пропагандистов и т.п. Преподавали там либо немецкие офицеры, либо эмигранты, либо хорошо зарекомендовавшие себя выпускники этих школ соответствующей национальности. Туркестанский персонал проходил подготовку в нескольких населенных пунктах на территории Германии и Польши. Например, в том же Легионово, где располагалась самая крупная школа.
— В приказе командования 16-й моторизованной дивизии вермахта от 7 января 1943 года отмечались заслуги 450, 782 и 811-го туркестанских батальонов, завоевавших «почетное право носить немецкую форму». Бойцы Туркестанского легиона награждались, например, Железными крестами?
— Первоначально коллаборационисты из числа советских граждан имели свою наградную систему. Я имею в виду знак отличия «За храбрость и заслуги для восточных народов», учрежденный указом Гитлера от 14 июля 1942 года. Этим знаком награждался персонал «восточных» коллаборационистских формирований — Русская освободительная армия, казачьи части, подразделения Восточных легионов, местные полицейские формирования и так далее. С мая 1943 года система «восточных» наград была также распространена и на немцев, проходивших службу в указанных частях. По статуту существовало два варианта награды: «За храбрость» (с мечами), которым награждали участников боевых действий, и «За заслуги» (без мечей) — для руководителей и прочих лиц оккупационной администрации. Награждение сопровождалось вручением грамоты, дававшей право на ряд привилегий, например, выплату значительной денежной суммы или наделение землей.
Что же касается награждения «восточных» добровольцев немецкими знаками отличия, то оно было разрешено только специальным приказом от 20 февраля 1944 года. В приказе говорилось, что Железным крестом или Крестом «За военные заслуги» могли быть награждены военнослужащие русских, тюркских, кавказских и других частей «принесшие присягу на верность фюреру, за особенную храбрость или выдающиеся заслуги». При этом необходимым условием награждения Железным крестом было наличие «восточной» медали «За храбрость», а Крестом «За военные заслуги» — соответственно, медали «За заслуги». Кстати, коллаборационистская пропаганда отозвалась на этот приказ, как говорится, «с чувством глубокого удовлетворения». По мнению пропагандистов, этот приказ еще раз показал полное равноправие легионеров и их немецких боевых товарищей. А также нанес удар по советскому тезису, что немцы видят в русских и прочих советских народов исключительно «недочеловеков».
О фактах награждения коллаборационистов Железными крестами известно немногое. Главным образом это были представители различных русских формирований (власовцы, казаки, эмигранты). Из числа нерусских добровольцев можно назвать калмыка Басанга Огдонова — одного из офицеров Калмыцкого кавалерийского корпуса. О награждениях туркестанцев информации у меня нет. Хотя, известно, что после подавления Варшавского восстания в октябре 1944 года несколько бойцов из 1-го Восточно-мусульманского полка СС получили Железные кресты.
— На каких еще фронтах, кроме советско-германского, действовали солдаты-туркестанцы?
— Осенью 1943 года Гитлер отдал приказ о передислокации всех добровольцев с Восточного фронта в Западную Европу. Это касалось и персонала Восточных легионов — после отступления немцев с Кавказа, возрастающих случаев дезертирства и переходов на советскую сторону, фюрер не считал эти части надежными. Туркестанские легионеры отбывали на новое место двумя путями. Из центров в Польше — во Францию и Нидерланды. Из центров на Украине — на Балканы, а потом в Италию. Когда у войск СС появились свои туркестанские добровольцы, их опять перебросили поближе к Восточному фронту: в Польшу и Словакию.
— Как в целом можно охарактеризовать вклад легионеров в ход военных действий?
— В различных немецких силовых структурах проходило службу около 180 тысяч туркестанцев. По количеству данная категория советских коллаборационистов уступала только русским и украинцам. Много это или мало? Если брать в целом, то на ход и исход войны их влияние, конечно, было минимальным, если вообще было. Когда идет тотальная война и на фронте сражаются миллионные армии, действуют совершенно иные факторы. Если же разбираться в нюансах, то вклад, несомненно, был. Каждый туркестанский легионер — это плюс один враг и минус один советский солдат, даже, если речь идет о тыловых частях.
Также коллаборационисты всех мастей (и туркестанцы в том числе) достаточно сделали для устойчивости оккупационного режима, сражаясь, например, с партизанами на Восточном фронте, во Франции, Польше или Италии. Наконец, нельзя забывать и о пропагандистском эффекте. В советских документах можно прочесть массу примеров, какими неустойчивыми оказывались национальные части, если им противостояли их соплеменники из Восточных легионов.
— Проводили ли немецкие спецслужбы операции на территории Центральной Азии?
— Под эгидой СД существовало несколько школ для подготовки разведчиков и диверсантов из туркестанцев. Окончивших школу агентов сводили в группы и, начиная с осени 1943 года, забрасывали с аэродромов Бердянска и Мариуполя в район Астрахани, а также на территорию Казахской, Туркменской и Узбекской ССР. Агенты, заброшенные в советский тыл, получали задания собирать и сообщать по радио сведения о движении воинских эшелонов, вести среди местного населения националистическую агитацию и создавать повстанческие отряды.
В целом, известно о нескольких таких группах, которые, однако, даже не смогли приступить к активным действиям. Советские спецслужбы либо сразу уничтожили их, либо захватили в полном составе. После того, как фронт значительно отодвинулся на Запад, некоторые из этих школ были расформированы, а выпускники-туркестанцы направлены на работу в свой национальный комитет.
Осенью 1942 года, в момент максимального продвижения на восток гитлеровской армии, война с Германией единственный раз подступила к границам Центральной Азии. Тогда на прифронтовых территориях западного Казахстана было объявлено военное положение и организованы комитеты обороны городов. Оперативный узел связи с линиями проводов на Астрахань и Куйбышев расположился в Уральске, в Гурьеве — военно-морская база из кораблей Каспийской морской и Волжской речных флотилий, было открыто военно-пехотное училище.
Одновременно активизировалась немецкая разведка. Сотни агентов были заброшены на территории Гурьевской и Уральской областей Казахской ССР. Диверсионные и разведывательные группы, состоящие преимущественно из казахов, должны были вести подрывную деятельность, передавать информацию о дислокации и передвижении советских войск, а также организовать повстанческое движение среди местного населения.
Обычно эти отряды обнаруживались и уничтожались бойцами «Смерш» в короткий срок после прибытия, либо диверсанты сами переходили на сторону СССР. По данным пресс-службы КНБ Казахстана, из 150 агентурных групп, заброшенных в советский тыл в период с октября 1942 по сентябрь 1943 года, в германский разведцентр, вернулись только две. Последние диверсионные группы были заброшены в Казахстан в середине 1944 года.
— Зачем понадобилось создавать дивизию СС «Новый Туркестан»?
— Проект создания новой дивизии войск СС — на этот раз «тюркской» — появился еще в 1942 году. Тем не менее, по целому ряду причин, к его осуществлению приступили только в конце 1943 года, когда командир 450-го туркестанского батальона майор Андреас Майер-Мадер предложил свои услуги руководству СС. Инициативный майор получил одобрение рейхсфюрера Генриха Гиммлера, и в январе 1944 года был издан приказ о создании 1-го Восточно-мусульманского полка СС как «зародыша» будущей дивизии. Кстати, на том этапе в нее входили не только туркестанцы, но и азербайджанцы и поволжские татары.
Безусловно, эта история очень важна для понимания взаимоотношений нацистской Германии и тюркских народов. Однако, она отражала целый ряд тенденций, которые к тому времени наметились в этих взаимоотношениях. Во-первых, создание своих Восточных легионов было связано с общим усилением роли СС во всех сферах жизни Третьего рейха, и в наборе иностранных добровольцев в том числе.
Во-вторых, если раньше представители «неарийских народов» в принципе не могли попасть в элитные войска СС, то, начиная с весны 1943 года, в них стали брать всех, невзирая на пресловутые расовые стандарты. Наконец, в-третьих, с начала 1943 года Гиммлер пытался проводить свою «восточную политику», частью которой стала «революционизация» народов, исповедующих ислам. Организация Восточных легионов войск СС была ее частью.
— Как солдаты-туркестанцы проявили себя в войсках СС?
— Несмотря на то, что эти части начали формироваться за полтора года до окончания войны, их так и не подняли на должный уровень даже по сравнению с Восточными легионами вермахта. Этот уровень, и качественно, и количественно оставался, в целом, довольно низким. Сразу скажу, что дивизии так и не получилось. Не было ни офицерских кадров, ни вооружения, ни необходимого количества добровольцев.
В итоге, под новый 1945 год 1-й Восточно-мусульманский полк СС переформировали в Восточно-тюркское соединение войск СС (по уровню примерно бригада), добавив туда крымских татар. Одновременно из него изъяли азербайджанцев, которых передали в новое формирование — Кавказское соединение войск СС, где они продолжили служить вместе с грузинами, армянами и северокавказцами. На фронт эти соединения так и не попали: проблемы с кадрами, вооружением и дисциплиной оставались «бичом» Восточных легионов войск СС до самого конца войны.
Правда, часть добровольцев все-таки успели поучаствовать в боевых действиях. Например, 1-й Восточно-мусульманский полк СС в марте 1944 года боролся с партизанами на западе Белоруссии, где потерял своего первого командира — Майер-Мадера. А в августе туркестанский и азербайджанский батальоны полка перебросили на подавление Варшавского восстания, где их усилия довольно высоко были оценены немецким командованием. После этого туркестанские легионеры войск СС участия в боевых действиях не принимали.
— Что можно сказать о взаимоотношениях солдат, у которых в графе «национальность» стояло общее «Turkestaner», с сослуживцами-немцами?
— Считается, что в негласной иерархии «восточных добровольцев» тюркские и кавказские народы стояли гораздо выше славян и уступали только казакам и калмыкам. О причинах такого отношения к ним со стороны военно-политического руководства Третьего рейха было достаточно сказано выше. Тем не менее, когда теория сталкивалась с реальностью, появлялись определенные нюансы. Иногда это начиналось еще в местах организации легионов, где туркестанцы-военнопленные не всегда отвечали необходимым требованиям. Некоторых немецких офицеров и унтер-офицеров буквально раздражала внешность легионеров, их мусульманские обычаи. Отсюда — «монголы», «чурки», «дикари» и прочие обидные клички, которые встречаются в немецких документах.
С определенного момента некоторая часть легионеров стала испытывать по отношению к немцам «кризис лояльности», что приводило к дезертирству, переходам на советскую сторону и даже к открытым мятежам. Понятно, что это не могло добавить хорошего отношения к ним со стороны военного начальства. Как следствие, появляются нелестные отзывы о боеспособности туркестанских подразделений, а в некоторых документах прямо говорится, что это не солдаты, а «партизанский резерв».
Наконец, не стоит забывать, что значительная часть тех, кто обучал легионеров и командовал ими, находилась под воздействием пропаганды, утверждавшей, что их подчиненные в лучшем случае «пленные большевики», а в худшем — «недочеловеки». На практике это приводило к издевательствам, рукоприкладству, высаживанию из общественного транспорта и прочим нехорошим вещам. Тем не менее стоит признать, что, несмотря на подобные эксцессы, большая часть легионеров оставалась до конца войны на немецкой стороне.
— Существовала ли практика «обратного перехода», когда солдаты-туркестанцы переходили на советскую сторону? Как складывалась судьба таких солдат?
— Переходы из коллаборационистских формирований на сторону Красной армии или партизан имели место на протяжении всей войны. Однако массовый характер они приняли только с лета-осени 1943 года, когда стало понятно, что Германии уже не победить.
Имели место такие случаи и в туркестанских формированиях. 3 октября 1942 года у села Папоротниково забросали гранатами группу немецких солдат и с оружием перешли через линию фронта в расположение Черноморской группы войск три легионера 452-го туркестанского батальона: Ибрай Тулебаев, Александр Бергенов и Сытдык Хасанов. 13 сентября 1943 года в районе Обояни в расположение Красной армии перешел со всем имеющимся оружием и обозом 781-й туркестанский батальон. Перед этим легионеры уничтожили весь немецкий кадровый персонал — 60 солдат и офицеров.
Весной 1943 года в районе села Забуянье к партизанам Сумского партизанского соединения Ковпака перешел туркестанский взвод из бывших советских военнопленных — казахов по национальности, которых немцы поставили для охраны железной дороги Коростень — Киев. 15 мая 1944 года к югославским партизанам перешли 28 легионеров. На многочисленные случаи дезертирства на сторону итальянских партизан указывало командование 162-й Тюркской пехотной дивизии. Наконец, начальник военного отдела ТНК Баймирза Хайит писал, что к концу 1944 года на сторону французских маки перешло 900 легионеров.
Многие перебежчики после соответствующей проверки оставались в воинских частях или партизанских отрядах и не подвергались каким-либо репрессиям до конца войны. Как правило, это касалось тех из них, которые не были замешаны в преступлениях против мирного населения. В противном случае с ними поступали иначе: либо переправляли в глубокий тыл для дальнейшего разбирательства, либо расстреливали на месте.
К слову, так произошло после самого известного перехода туркестанских легионеров. В ночь с 24 на 25 декабря 1944 года на сторону словацких партизан перешли 500 человек из туркестанского батальона 1-го Восточно-мусульманского полка СС. Их командир — ваффен-оберштурмфюрер Гулям Алимов — рассчитывал заслужить таким поступком прощение. Тем не менее, словаки расстреляли его и еще несколько легионеров. После такого «теплого приема» 300 человек вернулись обратно к немцам.
— Как складывались — если вообще были — отношения между коллаборационистскими организациями нерусских народов (например, туркестанцев) и Власовским движением?
— Отношения, конечно, были, но складывались довольно непросто. Большинство лидеров национальных комитетов, которые находились на территории Германии, до самого конца войны отказывались сотрудничать с Власовым и его организациями, претендовавшими на общероссийский характер.
Так, еще в октябре 1943 года Вели Каюм-хан и грузинский представитель Михаил Кедия обратились с заявлением к Генриху Гиммлеру, в котором подчеркивали, что Власов может говорить только от лица русских. А, например, туркестанцы в первую очередь борются за независимый Туркестан. Кульминации это противостояние достигло после провозглашения 14 ноября 1944 года Комитета освобождения народов России (КОНР) и его Пражского манифеста.
Через четыре дня, 18 ноября 1944 года, в Берлине состоялось заседание так называемых «представителей порабощенных Россией народов». В этом мероприятии приняли участие следующие организации: Боевой союз волжских татар «Идель-Урал», Армянский, Азербайджанский, Грузинский и Северо-Кавказский комитеты, Крымско-татарский национальный центр, Туркестанский национальный комитет, ряд украинских политических групп и Белорусская центральная рада.
Участники заседания ставили перед собой следующую цель: продемонстрировать единую волю национальных организаций «к борьбе за свободу своих народов и своей земли от русской оккупации, которая должна была привести к возрождению их национальных государств». Практическим результатом встречи стало подписание соглашения, по которому они обязались совместно работать над указанными вопросами и везде взаимно поддерживать друг друга.
Для воплощения в жизнь решений заседания лидеры националистов избрали специальную комиссию. В тот же день все участники заседания обратились с меморандумом к Розенбергу, в котором заявили «самым решительным образом», что «не могут взять на себя ответственность за последствия, которые произойдут в результате действий генерала Власова, если его притязания на возглавление наших народов не будут отвергнуты с достаточной ясностью».
Интересно отметить, что одной из причин этого конфликта было то, что КОНР поддерживал Гиммлер, а национальные комитеты курировал Альфред Розенберг. Розенберг пытался проводить свою «восточную политику», однако преимущество было явно на стороне СС. Поэтому менее чем через неделю многие из тех, кто участвовал в заседании 18 ноября, скорректировали свое отрицательное отношение к Власову.
Так, 23 ноября Вели Каюм-хан уже приветствовал Пражский манифест, а 14 декабря заявил, что его комитет поддерживает КОНР и будет с ним сотрудничать, но останется полностью автономным. Правда, это сотрудничество так и осталось на уровне деклараций. В марте 1945 года правительство Германии признало Туркестанский национальный комитет «единственным представителем» народов Туркестана, а все воинские части — Национальной армией Туркестана. Однако, в условиях военного поражения нацистского блока это уже не имело значения.
— Что происходило с солдатами-туркестанцами из состава вермахта и войск СС после капитуляции Германии?
— Подавляющее большинство туркестанских легионеров оказалось после окончания войны в западной зоне оккупации. Отсюда было только два пути: оставаться на Западе или возвращаться в СССР. Некоторые руководители ТНК, а также небольшая часть легионеров остались в Западной Европе или переехали в США и Турцию. Однако большинство из тех, кто служил в разнообразных Восточных легионах, вернулись на родину во исполнение решений Ялтинской конференции.
Также следует отметить, что многие возвращались добровольно. Таких эксцессов, какие были с выдачей власовцев или казаков, не было. Известен только один случай — в 162-й Тюркской пехотной дивизии. Это соединение капитулировало на севере Италии перед англичанами в мае 1945 года, а уже через несколько недель его личный состав отправили в порт Таранто, а оттуда — на корабле в Одессу. Перед отправлением один мулла сжег себя в знак протеста против репатриации, некоторые легионеры утопились, выпрыгнув за борт корабля. Понятно, что все, вернувшиеся в СССР, проходили проверку, и если становилось известно, что они каким-то образом нанесли ущерб советской власти, дело могло закончиться расстрелом или тюремным заключением.
В данной связи можно упомянуть состоявшийся в 1947 году в Алма-Ате закрытый «процесс 49-ти», на котором главными обвиняемыми были бывшие сотрудники ТНК и туркестанские легионеры разных национальностей. Военный трибунал Туркестанского военного округа приговорил 11 из них к расстрелу, остальных — к разным срокам заключения. Тем не менее, значительная часть тех, кто вернулся на родину, жили дальше, в целом, обычной жизнью советских людей, правда, со скидкой на их военное прошлое.
Большое количество так называемых «перемещенных лиц», в частности военнопленных Красной Армии, солдат и офицеров из армии Власова, граждан, угнанных на принудительные работы в Германию, членов семей казаков и других коллаборационистов, ушедших на запад вместе с немцами, оказались в конце войны на территории, подконтрольной англо-американским войскам. По договоренностям Ялтинской конференции союзники должны были выдать всех находящихся в англо-американской зоне советских граждан «независимо от желания и с применением силы, если это окажется необходимо».
Исполняя это соглашение, англичане передали СССР не только советских граждан, но и эмигрантов, никогда не имевших советского гражданства, в том числе была осуществлена насильственная выдача казаков, сопровождавшаяся многочисленными жертвами.
Символом этой трагедии стал австрийский город Лиенц на берегу реки Дравы, где 28 мая 1945 года, после «почетной сдачи оружия» весь руководящий состав Казачьего Стана — 1500 офицеров и генералов (по другим данным — 2756 человек) были переданы британцами в руки НКВД. В лагере под Лиенцем осталось около 30 тысяч бойцов и беженцев, лишенных руководства и оружия. Спустя три дня им было приказано готовиться к принудительной репатриации, которая и была осуществлена: британские солдаты бросились на толпу сопротивлявшихся казаков, избивали и кололи штыками, пытаясь загнать в машины всех без разбора, бойцов и беженцев, стариков и женщин, детей.
Всего из окрестностей Лиенца в СССР было депортировано свыше 22,5 тысяч казаков и кавказцев, в том числе, как минимум три тысячи эмигрантов времен Гражданской войны в России. Основная масса выданных казаков, включая женщин, были отправлены в лагеря ГУЛАГ, где большинство погибли.
— Вы можете назвать основные источники, позволяющие узнать об истории Туркестанского легиона и всего, что с ним связано? Где они находятся?
— По счастью, о Восточных легионах и их туркестанских частях осталось много источников. Поэтому исследователи довольно подробно могут реконструировать большинство аспектов истории этих коллаборационистских формирований. Главным образом, это: мемуаристика, периодическая печать и архивные документы.
На последних я бы хотел остановиться подробней, так как в архивах до сих пор находится самая значительная часть источниковой базы по проблеме коллаборационизма советских граждан. Наиболее информативными являются немецкие архивы, в которых хранится практически полная информация об организации, подготовке и боевом применении туркестанских частей в вермахте и войсках СС. Прежде всего, это филиалы федерального архива ФРГ в Берлине и Фрайбурге. После войны значительная часть этих документов была скопирована американцами, копии теперь хранятся в архивах США.
Далее я бы назвал архивы тех стран, где действовали туркестанские легионеры. Это — Россия, Украина, Белоруссия, Италия, Нидерланды, Польша, Словакия и Франция. Спецификой постсоветских государств является то, что значительный комплекс документов о туркестанских и прочих восточных легионерах хранится в ведомственных архивах, например, спецслужб. Там находятся материалы послевоенных судебных процессов над коллаборационистами. Выше я уже упоминал об одном из них — «процессе 49-ти», и таких примеров много. Правда, многие документы из архивов спецслужб засекречены и недоступны большинству исследователей. Но даже того, что я перечислил выше, вполне достаточно, чтобы представить полную картину истории туркестанских коллаборационистских формирований.
