ЖАН БАХЫТ

«…Я весь мир заставил плакать над красой земли моей»

Борис Пастернак.

Известному казахстанскому поэту, переводчику, драматургу Бахытжану Канапьянову — 70!


АРХИФУТУРИСТ

Родившийся в Казахстане под конец правления Сталина, русскоязычный поэт Бахытжан Канапьянов, известный теперь под псевдонимом Жан Бахыт — необычная, выдающаяся личность: инженер-металлург и продюсер кино, боксер (чемпион Казахстана в 1968 году), активист антиядерного движения (он участвовал в ликвидации Чернобыльской аварии), независимый издатель (глава издательского дома «Жибек Жолы»), одним словом, человек одновременно архаический и футуристический.

Бахыт пишет на русском языке, но мыслит на казахском, он — потомок тюрко-монгольских кочевников, переводит на язык Ахматовой и Пастернака казахских поэтов старшего поколения, отдавая дань эпическим степям Центральной Азии. В стихах Жана Бахыта поражает их глубоко пантеистический, языческий характер.

Как и его предки-рапсоды, Бахыт никогда не представлял себе поэзию как четко обозначенное движение. Объединяя в своих произведениях богатство русского поэтического опыта XX века, он воспевает и могущество «каменных идолов, которых никто не называет», и верность предкам, и горных серн, и диких гусей, и берега центральноазиатских рек, названия которых заставляют думать о шаманах. Да, он шаман, этот вдохновенный поэт, который восклицает: «Я сын мира, я верю в его вечность / О, земля степей, мы виноваты перед тобой». Шаман, который воспевает тумены, эти батальоны времен Чингизхана, и все еще живучий культ лошади: «Пение захлестывает, копыта в такт / Подо мной лошадь счастлива / Содержание забытой мелодии / в моем сердце рождает огонь».

Бахыт, «поэт и восхищенный астролог на полставки», то напоминает о «большом терроре» 1937 года и лагерях, затерянных в тумане, то воскрешает в памяти огни Москвы или голубые ели Алма-Аты...

Очищающий голос, первозданный в самом глубоком смысле этого слова, воспроизведенный не столько с честностью, сколько с талантом.

Кристофер Жерар, профессор, литературовед.

Перевод с французского

Киры Сапгир. Журнал «Простор» №7, 2018





НОВОЕ ИМЯ ПОЭТА

В сборнике Бахытжана Канапьянова («Perspective inversee» — «Обратная перспектива», переводчик Thierry Marignac, S.L. Publications, Paris, 2017) собраны стихи разных лет. Эти «векзаметры» и «веклибры» (по выражению А. Вознесенского), насыщенные гулом современного мегаполиса и одновременно вечным ритмом Великой степи. Его представил французским ценителям изящной словесности Тьерри Мариньяк, литератор, переводчик и страстный поклонник поэзии, «заставивший заговорить казахскую музу на языке Расина и Гюго в ритме биения собственного сердца и поверх барьеров». В интервью с Кирой Сагир, опубликованном в «Литературной газете», Бахытжан Канапьянов так ответил на вопрос о новом имени – Жан Бахыт, которое Тьерри Мариньяк дал казахскому поэту, и о том, чувствует ли он в себе перемену, ведь говорят, что перемена имени меняет судьбу человека: «Думаю, что и новое имя, и название моего французского сборника как-то взаимосвязаны между собой.

Судите сами, если раньше имя Бахытжан переводилось с восточного, с тюркско-казахского «Счастливая душа», то теперь «Душа счастья». Так что святые компоненты, данные мне родителями, остались именно в силу той самой обратной перспективы нашего бытия. Хотелось бы, чтобы «Душа счастья» была не только в версификациях, но и отчасти в реале. У меня даже есть стихи, написанные недавно на эту тему.

Прозаик, поэт, член Французского и Русского ПЕН-клубов Кира Сагир, во многом способствовавшая выходу книги казахстанского поэта на французском языке, в своем предисловии к сборнику пишет: «Поэзия понимается Канапьяновым как особого рода “art magnum” – духовная практика сохранения и передачи той энергии, что называют любовью. На его поэзию (как, впрочем, на поэзию вообще) возложена миссия свыше: быть проводником “глагола вечной жизни”, излучающего свет невечернего дня.

Бахытжан Канапьянов – гунн, кочевник. И его русская Муза на караванных путях звучит очистительным зороастрийским гимном. «Трубный глас» (как говорили когда-то) его поэзии призван охранять человеческую душу от порчи – вопреки всему».

Любовь Шашкова





КАЗАХСКИЙ ПОЭТ ПРАВИТ БАЛКАНАМИ

Прежде всего, я должна сказать, что казахская литература на Балканах неизвестна. В Сербии несколько лет назад появился памятник Жамбылу Жабаеву, но не переводились его произведения. Однако, стараниями энтузиастов появились в 2019 году переводы Абая в Белграде, но без презентаций, и о них мало кто слышал.

Ситуация с Канапьяновым – иная. Его стихи на сербском языке впервые появились в переводе Милана Вуковича, известного югославского и сербского переводчика. Затем, в 2020 году, в Белграде были опубликованы два сборника стихов Канапьянова: «Алма-яблоко» в издательстве «Алма» и «Золотая тишина» в издательстве «Ассоциация поэтических создателей». Обе книги – в моем переводе.

Стихотворения Канапьянова переводились на македонский язык и публиковались в литературных журналах. Верим, что скоро появится отдельный сборник его стихов на македонском языке. Переводчица – Елена Петковская.

Стихи Канапьянова будут изданы к концу 2021 года в Сараево ( Босния и Герцеговина) и в Загребе (Хорватия). В крупных издательствах «АС Оглас» и «Эверест Медиа». Отдельные сборники стихотворений Канапьянова позже будут изданы в Подгорице (Черногория) и в Тиране (Албания). Поэтому одна из статей в сербской прессе озаглавлена: «Казахский поэт правит Балканами».

Балканские писатели с громкими именами: Милутин Джуричкович, Анджелко Заблачаньский, Деян Спасоевич, Зорица Тиянич, Дело Юсуфи сошлись во мнении, что поэзия Канапьянова – оригинальная, сильная, исполненная реальности и духовности – настоящий носитель любви, толерантности, гуманизма, она показывает, каким должен быть человек!

На Балканах «векзаметр» — совершенно неизвестное определение. Впервые балканские народы познакомились с этим понятием и идеей через поэзию Бахытжана Канапьянова!


Даяна Лазаревич, 
магистр филологии,

переводчик. Белград, Сербия





«…Халды-балды! Поедем в Алма-Ату!».
Эта строка Осипа Мандельштама —кодовый пароль моих поэтов из разных стран мира.



МНЕНИЯ КЛАССИКОВ

Ритмичный пульс жизни в стихах Бахытжана бьется непринужденно, глубокая внутренняя потребность высказаться рождена мгновениями земного бытия, и надо отметить, что в данном творческом процессе поэт находит свежие образы и краски в раскрытии общечеловеческих тем — Родины, Матери, Любви.

Бахытжан Канапьянов пришел к пониманию графика судьбы, графика, выверенного кардиограммой поэтического сердца.

Олжас Сулейменов 1987 г.




Степи Центральной Азии порождают не только большие караванные пути и великие ветры. Они дают миру поэтов. Их стихи работают «поверх барьеров». Поэт Бахытжан Канапьянов —один из тех, кто делает это вопреки нашему сумасшедшему времени.

Андрей Вознесенский. Из предисловия к книге

Б. Канапьянова «Time of the Silence» – «Время тишины», на англ. яыке. – США, 1995 г.




Бахытжан Канапьянов весь замешан на национальном, хоть и выражает свои затаенные чувства и думы средствами русского языка. Дух казахской поэзии близок и понятен Бахытжану. О том свидетельствуют его добротные переводы эпоса «Кыз Жибек», поэзии Шакарима, Магжана.

Герольд Бельгер 1996 г.




Кочевая звезда поэзии Бахытжана Канапьянова светит мне здесь, в Финляндии, среди озер, серых валунов и сосновых сопок, словно далекий костер в долине. И этот далекий свет по сути своей гораздо ближе, ближе по духу поэтического восприятия мира.

Юкка Маллинен. Финляндия 2000 г.




Я признателен моему другу поэту Бахытжану Канапьянову, который принадлежит к разряду тех (увы, немногочисленных) людей, без которых на свете не стоило бы жить.

Бахыт Кенжеев. Монреаль, Канада 1997 г.




«Векзаметры» Бахытжана, как мне кажется, — это то, что отличает его от поэтических собратьев. В поэзии каждый должен выйти на свою тропу. Здесь это удалось поэту.

Сергей Мнацаканян. Москва 1999 г.




В литературном журнале г. Шанхай Pujiang Literature, мой последний перевод поэзии Бахытжана Канапьянова был издан в выпуске №4, 2018 года. Что мне больше всего понравилось в этих повествованиях это их свежесть и воспоминание о детстве, живущее и оживленное в воображении поэта. Воплощение красоты в «Балбал», вызывающее глубокую печаль тайна истории «Бахчисарай», переплетение юности, старости и древних сказаний в «Священном Белом Гусе» и неподдельная гуманная забота в Метеоритном дожде.

С этими стихами, переведенными и опубликованными на китайском языке, такой ведущий казахский поэт как Бахытжан Канапьянов был представлен китайскому читателю и я жду того дня, когда лирика его поэзии будет обладать влиянием среди китайских любителей поэзии.

Оуянг Ю (Китай-Австралия)




С УЛИЦЫ

Свыше тридцати лет прошло с тех, как я в сентябре 1971 года впервые принес свои стихи поэту Валерию Антонову, заведующему отделом поэзии журнала «Простор».

— Вы от кого? – спросил он, закуривая сигарету, и взглянул на меня.

— Я не от кого, просто с улицы.

Возможно, это его в какой-то мере подкупило. Он улыбнулся, вернул подборку и сказал:

— Публиковаться вам еще рано, но обязательно приходите с новыми стихами.

Так завязалась наша дружба на многие, многие годы. Поэт высокой культуры, мастер и виртуоз сонета, искусный переводчик с французского и казахского Валерий Антонов был и остается для нас всех, его учеников и товарищей, вечным завотделом поэзии, вечным «дежурным» по поэзии в Алма-Ате.

Вот уже год, как он уехал на Алтай, и зачастую не хватает в нашем поэтическом общении его улыбки, его юмора, его взыскательности и требовательности в сфере поэтического бытия.

«Кофе-брейк», 2001 г.





ИЗ АРХИВА

КАЗАХСТАН — КАНАПЬЯНОВУ

С таким интересным адресом пришла бандероль из Нью-Йорка (США) от княжны Надин Лиллиан Глинской и внучки Шолом Алейхома писательницы Белл Кауфман.

В бандероли была вложена Грамота — сертификат, что поэт Бахытжан Канапьянов стал лауреатом Всемирного поэтического конкурса «Надежды мира золотая», посвященного 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина.

В сопроводительном письме говорится, что участвовало свыше сорока тысяч поэтов мира в этом поэтическом конкурсе (41 157 поэтов). Сорок из них стали лауреатами. Среди этих сорока и поэт Бахытжан Канапьянов. Итоги этого небывалого по количеству участников Всемирного поэтического конкурса были подведены еще в прошлом году. К сожалению, мы не знали вашего адреса, и только по публикации Ваших стихов в «Литературной газете (апрель 2003 год) узнали, что вы живете в Алма-Ате. А ваши друзья проживающие в Америке, к сожалению, не указали ваш точный адрес, когда посылали стихи на Всемирный конкурс поэзии «Надежды лира золотая». А потому мы, организаторы конкурса, вынуждены были послать бандероль со следующим адресом — «Республика Казахстан. Алма-Ата, известному казахскому поэту Бахытжану Канапьянову». С большой надеждой, что бандероль с наградой дойдет до Вас.

С уважением княжна Надин Лиллиан Глинская, директор Первого Музея Александра Пушкина в США, писатель Белл Кауфман.

И награда нашла героя – лауреата Всемирного поэтического конкурса «Надежды лира золотая». Поздравляем!

Людмила Енисеева-Варшавская «Известия-Казахстан»

24 мая 2004 год



Фазиль Искандер:

«… Если ты хочешь знать правду – животные вообще никогда не предают. Предают только люди»

«Земля детства – это мокрый, загадочный берег после отлива, на котором можно найти самые неожиданные вещи…»


ОТ РЕДАКЦИИ «НОВАЯ ГАЗЕТА» — КАЗАХСТАН»

«Поэт и прозаик Жан Бахыт за свои семьдесят лет много что совершил помимо написания и публикации своих стихов и прозы. К примеру, он в те самые тяжелые девяностые годы безвозмездно выпустил в свет целый ряд книг поэтов и прозаиков Казахстана, ближнего и дальнего зарубежья (свыше ста наименований с дарственной передачей тиража авторам).

На вопрос — почему он об этом практически нигде не упоминает? - поэт и прозаик Жан Бахыт однажды привел замечательные слова Фазиля Абдуловича Искандера:

«Право сделавшего добро — забыть о сделанном добре.

Обязанность согретого добром — помнить об этом.

Мир рушится там, где эта связь разомкнулась,

где сделавший добро назойливо памятлив, а согретый добром впадет в беспамятство…».

Произведения Жана Бахыта детско-юношеской тематики прошли лонг и шорт листы Международной литературной премии Фазиля Искандера.

Итоги будут подведены в Москве
(декабрь 2021 г.) Успеха!





ПОД ТЕКСТ


МОЛИТВА СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ

И день вновь прожит,и ночь покой свой в тебя вселяет,
И звезды дышат, мерцают звезды далеким светом.
И зов их вечен в ночном пространстве.
И горы, горы в сиянье лунном суровы, дики и величавы.
И в мире дети, забыв про игры, спят безмятежно.
Их встретит утро — росой и солнцем.
И все уснули в огромном мире.
Ну почему же тебе не спится?
Ты не тревожься. Ты нужен завтра.
Ведь в мире этом не все как надо.
И ты причастен к тому, что завтра должно свершиться
И что свершилось в огромном мире...


МГНОВЕНИЯ ИЗ ФЕЙСБУКА


* * *


Не зная племени, не зная рода,

Основ не зная языка,

Ребенок плачет, нет ребенку года,

А в плаче — тайная тоска.

Он высказать пока еще не может —

Обиду или просьбу, не поймешь.

И это все он в будущее вложит

И рассечет — на правду и на ложь.


* * *


Запах рук твоих и волос

После встречи с собой унес.

Сквозь ладонь посмотрел на свет —

Ничего в той ладони нет.

Не поверив, к лицу поднес —

Запах рук твоих и волос.


* * *


Тебя звали Алма1,

тебя называл

половиной

зеленого города,

имя твое

торопливой строкою кассира

вписывалось

в голубой бланк

авиабилета,

когда к тебе я спешил,

ты шутила при встрече:

— Парень, не так переводишь,

меня звать — «не бери».

Имя мое,

что плод,

на который

наложен запрет.

Не так переводишь,

парень,

э, не так.


* * *


На окраине дом

Желтым дышит окном.

Тень в оконном проеме.

Знаю — двое в том доме.

Мать и дочь без отца.

Постою у крыльца.

Помолчу. Постучу.

И попить попрошу.

И дадут мне напиться...

Все опять повторится.

Через несколько лет

В том окне тот же свет.

Мать стоит у крыльца,

Сын растет без отца.


* * *


Все встанет на свои места,

Когда со стороны увидишь,

Что отражение моста

Ты, как вода в реке, не сдвинешь.


* * *


Не завидуй ближнему,

Не завидуй дальнему,

Что тебе отмерено,

Быть тому сполна.

Будут дни веселые,

Будут дни печальные,

Будет жизнь долгая...

Холмик. Тишина.


* * *


Грусть сентября.

Паутина сквозь листья

блестит.

Телефонная будка.

В ней — школьница,

Трубку сняв с рычага,

Трубный зов

Журавлей

Улетающих

Слышит.


* * *


Судьба поэта —

Божий знак.

Стихи его — под взглядом неба.

И почву разрывает злак,

И вкусен черный ломоть хлеба.


* * *


Ночная электричка,

Вне расписанья путь.

Тьму озарила спичка,

Обозначая суть.

Пройдя жилую зону,

Мне суждено сойти.

К небесному перрону

Все сходятся пути.


* * *


Ущелье спит.

Сынишка чабана,

Что выскочил

Из мелководной речки,

Дрожит и льнет

Всей робостью овечьей

К груди широкой

Старца валуна.

Мерцала стрекоза

Невдалеке.

И мальчик виден был —

В ее зрачке.


* * *


Дети из окон больничных глядят,

По лицам прохожих блуждает их взгляд.

И так проникает сквозь стекла тоска,

Что стынет при встрече на взмахе рука.

А толпа? — А толпа протекает рекой.

Мальчик с берега машет и машет рукой.


* * *


Дыхание моей любимой

Качнуло тишину слегка.

Быть может, ангелом хранима,

Что входит в образ мотылька.

Я тайну женского покоя

И не пытаюсь отгадать.

Я шторой свет луны прикрою,

Чтобы не падал на кровать.


* * *


Затаилась в кронах осень,

Шелестит листва.

Ни о чем она не просит,

Ни к чему слова.

Как по древнему поверью:

Нас в природе нет.

Только черные деревья

Сквозь осенний свет.


* * *


Днем не слышно горной речки,

По ночам она слышна,

И ее послушать речи

Смуглая плывет луна.

Речка у ветвистой ели

Расплескала лунный свет...

А к утру вблизи ущелья

Ни луны, ни эха нет.

Жан Бахыт