НЕ ПОНЕСЛИ УТРАТУ
- Подробности
- 2260
- 10.08.2022
- Амиржан КОСАНОВ, специально для «Новой» — Казахстан»
Почему до сих пор действует Закон «О первом президенте Казахстана»?
Помните, с каким небывалым задором новая власть взялась за проведение конституционного референдума, одним из главных тезисов которого была необходимость создания правовой базы, которая избавила бы нас от негативного наследия Старого Казахстана и создала условия построения Нового. Для этого, заявляли государственные мужи, необходимо скорректировать ни много, ни мало 20 законов, чтобы они соответствовали новым изменениям в Конституции.
Краеугольным камнем же этой идеологемы стало исключение из текста Основного Закона упоминания Назарбаева со всеми его искусственно созданными регалиями и привилегиями. Это был достаточно удачный (если не сказать, хитрый) политтехнологический ход власти: только из-за анулирования этой статьи многие граждане и пошли на референдум. В другие новшества (кроме введение мажоритарной системы выборов в парламент) большинство казахстанцев не вникало.
Судя по энергичной агитации накануне всенародного плебисцита, создавалось ощущение, что после него у нас начнется абсолютно новая жизнь.
А что на деле? Парламент, который должен засучив рукава незамедлительно приступить к изменению, вынесенных на референдум законов… в благополучном отпуске! Какие каникулы, когда каждый реформенный день на счету?! Или депутаты уже решили все задачи строительства Нового Казахстана?!
Мне же кажется, что основная причина приостановки постреферендумной активности власти —Конституционный закон Республики Казахстан от 20 июля 2000 года № 83-II «О Первом Президенте Республики Казахстан – Елбасы» (так он официально называется), из-за которого и затевался референдум, так и не поставлен не утрату. Прошло два месяца, а Назарбаев до сих пор – Елбасы, со всеми вытекающими из этого статуса привилегиями.
Помнится, в передреферендумном ажиоатаже спикер парламента, и вслед за ним два доктора юридических наук из рабочей группы, фактически заверяли общественность, что как только пройдет плебисцит, Закон о первом президенте чуть ли не автоматически будет поставлен на утрату. Для этого, по процедуре, президент должен был бы объявить закон срочным, и тогда парламент обязан был бы до ухода на каникулы поставить его на утрату. На голосование по этому вопросу ушла бы минута – не более.
Видимо, устанавливая режим личной власти со всеми его неминуемыми авторитарными последствиями, елбасы уже тогда, 22 года тому назад, почувствовал необходимость создания превентивной правовой защиты, оберегая себя и своих ближайших родственников от возможного наказания за неправедные деяния.
А их оказалось, предостаточно. И только кровавый Қаңтар заставил Назарбаева формально отойти от власти. Скорее всего, в попытке государственного переворота есть и его личное участие, иначе бы статус-кво, определенный им при, так называемой, «передаче власти» Токаеву в 2019 году, до сих пор бы оставался незыблемым.
И сегодня вся загвоздка в том, что аннулирование Закона о первом президенте, может привести не только к нарушению Токаевым, видимо, взятых на себя специфических обязательств перед Назарбаевым, но и спровоцирует тектонический разлом в правящих кругах, что само собой отразиться на политическом будущем действующего президента.
Однако без ликвидации этого, самого одиозного в новейшей истории Казахстана, закона невозможно движение вперед на пути к Новому Казахстану.
Чего только стоят напрасные потуги казахстанской общественности (начиная с середины 90-х годов) по возвращению в страну выведенных за рубеж семьей и окружением Назарбаева капиталов. Сегодня эта инициатива актуализируется новыми-старыми общественными и политическими деятелями. Дело не в конкретных носителях этой идеи (за последние годы их было немало), а в том, что власть, и старая, и новая, публично заявляя о намерении вернуть эти средства в казну, реальных действий не предпринимала.
Понимаю, что это дело не одного дня (принял соответствующий Указ или Закон — и все!). Наши нувориши («нур-воришки») наверняка давно обезопасили нажитые непосильным трудом капиталы в соответствии с правовыми требованиями стран укрытия.
Возможно, что у затянувшейся после референдума паузы и пассивности власти, которая так и не поставила на утрату одиозный закон о елбасы, есть конкретная цель: дать время и возможности для того, чтобы близкие к ней (как к старой, так и к новой) персоны смогли еще более надежно спрятать свои кровные, переоформив их на новых хозяев жизни.
Не случайно, не утихают разговоры о торге между первым и вторым президентами, где, уверен, вопрос о капитале, большом бизнесе, собственности и недвижимости такой же определяющий, как и вопрос о власти.
На днях дотошные и крайне внимательные коллеги обратили внимание на то, как заметают следы наши горе-руководители. Речь о таинственном исчезновении с портала «Открытые НПА» документов (и их проектов), подписанных бывшими премьерами РК. Это из открытого доступа. А сколько нам открытий чудных готовит… независимый аудит секретных и «полусекретных» постановлений правительства и иных документов с грифом «ДСП» («для служебного пользования»).
В возвращении капиталов есть один чисто нашенский момент. Без мощного и эффективного общественного контроля мы рискуем получить усеченный вариант этого процесса: некоторые сегодняшние расследователи могут быть сами (или аффилированные с ними персоны) причастны к выводу денег за рубеж.
Казалось бы, у Токаева развязаны руки, над ним формально не довлеет Назарбаев, у него есть все полномочия и рычаги, чтобы начать коренные реформы. Но все идет ни шатко, ни валко, вяло и неторопливо. Такое ощущение, что президент отмерил себе срок аж до 2050 года.
В этой ситуации прекращение действия одиозного закона из казахстанских реалий — тесто для Токаева: намерен ли он окончательно (как утверждает) распрощаться с токсичным прошлым или же Новый Казахстан будет со старыми заплатками? От этого будут зависеть и электоральные предпочтения казахстанцев в предстоящих выборах: без опоры на большинство населения, которое ждет решительных шагов от второго президента, сложно думать о победе.
Кстати, затягивание процесса с постановкой на утрату одиозного Закона о первом президенте в ближайшее время обретет вполне конкретные очертания. В Астане намерены открыть самую большую в Центральной Азии мечеть, к строительству которой имеет непосредственное отношение первый президент. Планируется участие, в качестве Елбасы, самого вдохновителя идеи строительства этого уникального здания, где в будущем он, и возможно, найдет свой последний приют.
Пока я вижу три препятствия, которые мешают реформаторским порывам президента. действиям.
Первое – отсутствие у него политической воли. Оно определяющее, ибо в нашей стране многое (если не все) решает именно позиция главного чиновника страны. Пока с его стороны есть только красивые декларации.
Второе – отсутствие профессиональной, команды реформаторов (порой смотришь на наших высокопоставленных чиновников и создается ощущение, что они не верят в идею Нового Казахстана). Более того, в недрах власти и около нее есть определенные силы, которые саботируют эту идею.
Третье – отсутствие сильной, организованной, интеллектуально состоятельной и конкурентноспособной политической оппозиции. Увы, все ее силы и время уходят на междуусобные разборки по типу «кто из нас настоящий оппозиционер, а кто агент власти». Такое ощущение, что власти заинтересованы в маргинализации тех, кто ныне рядится в тогу демократа.
Некоторые наблюдатели считают, что о судьбе Закона о первом президенте надо начинать беспокоится в сентябре – октябре, когда парламент вернется с каникул, и выяснится, что с этим законом ничего не происходит: никто не вносит в парламент соответствующий правовой акт об его отмене.
