Основной инстинкт Основного закона
- Подробности
- 1509
- 24.08.2022
- Амиржан КОСАНОВ, специально для «Новой»-Казахстан»
Размышления накануне Дня Конституции
В очередной раз отмечаем это праздник. Хотя, День нашей Конституции сложно назвать таковым, ибо слишком много мрачных дум связано с ним.
Основной закон – правовой стержень государства, один из символов страны, его надо уважать, чтить и им безоговорочно руководствоваться. Но Конституция – не Коран, не Тора и не Библия: она не дана нам свыше. Это – плод труда юристов, в котором отображены конкретные политические мировоззрения конкретных людей, которые в конкретных исторических обстоятельствах писали и меняли (в нашем случае чересчур часто и в угоду политической конъюнктуре) главный документ государства.
И потому позволю себе краткий экскурс этих изменений.
Независимость в 1991 году Казахстан встретил со старой, советской Конституцией: суверенность буквально свалилась на нас, и потому Основной закон заранее никто не писал.
Первая Конституция новейшей истории Казахстана была принята в 1993 году. Тогда еще не прошла эйфория от обретения Независимости, в возбужденных и воодушевленных умах и сердцах казахстанцев царила вера в светлое будущее страны, которая теперь сама решала свою судьбу. Демократические свободы, плюрализм мнений, разграничение полномочий между ветвями власти не были пустым звуком и нашли свое отражение в редакции той романтической Конституции.
Главное – в ней были заложены основы реального парламентаризма. В стране де-юре и де-факто установилась система сдержек между тремя ветвями власти.
Будучи заместителем министра (мне тогда было 28 лет) был свидетелем бурных словесных баталий в стенах Верховного Совета, где независимые (в прямом смысле этого слова) избранники народа (это словосочетание тоже тогда произносилось без всякой иронии и сарказма) смели критиковать не только правительство, но и самого, еще не зараженного вирусом абсолютной власти, президента Назарбаева.
Строптивый Верховный Совет мог не дать (!) согласие на утверждение предложенных президентом кандидатур на те или иные должности.
Кстати, парламент был еще и кузницей государственных кадров: из его недр вышло немало выдающихся политических деятелей: министры, акимы и видные оппозиционеры, не замаранные клановостью и групповщиной, не испорченные олигархическими деньгами и играми в демократов.
Но недолго музыка играла. Верховный Совет стал препятствием на пути тотальной приватизации президентом и его алчным окружением государственных активов, и превращения страны в ТОО, единственным учредителем которого был не народ (как записано в Конституции), а один человек – Нурсултан Назарбаев.
Многие нужные Назарбаеву решения, не отвечали интересам народа и не находили поддержки у депутатов. Страна постепенно превращалась в заложника жесткого противостояния между президентом и Верховным Советом.
Вспомним откровенные признания Заманбека Нуркадилова о незаконном роспуске непокорного Верховного Совета (не каждый наш государственный деятель отважится признать свои ошибки).
Тогда же Назарбаев понял, что только конституционные изменения могут обеспечить ему верховенство и над другими ветвями власти.
Чтобы принять новую, назарбаевскую, Конституцию был объявлен референдум. Из прежней ее редакции убрали все либеральные положения, а всю полноту власти предлагалось сконцентрировать в руках президента. Парламент же становился декларативным органом, эдаким аналогом нотариальной конторы при администрации президента, а правительство – ее экономическим отделом.
В то время я работал в правительстве и помню, как президент обосновывал необходимость такой Конституции: «Стране нужны коренные экономические реформы. Нужно принимать непопулярные законы, которые в последующем окажут положительное влияние на экономику. И потому нужно, чтобы власть находилась в одних руках».
Помню также - апологеты режима обещали, что эти не совсем демократические изменения будут временными – до принятия соответствующих реформенных законов.
Увы, время в очередной раз доказало - ничто так не постоянно, как временное: этот переходный период продлился почти четверть века и был эффективно использован Назарбаевым для дальнейшего укрепления своего могущества.
С 1995 по 2019 годы изменения и дополнения в Основной закон вносились пять раз: в 1998, 2007, 2011, 2017, 2019 годах. Все они были направлены на усиление режима власти одного человека, а параллельно сокращались полномочия других ветвей власти, ограничивались неотъемлемые права и свободы граждан, сужалось поле гражданской активности. Конституция стала гарантом установившегося в стране авторитарного режима. Получилась правово-политическая коллизия: любые проявления гражданской активности признавались… неконституционными, ибо их не было в тексте Основного Закона.
Де-юре, избираемый президент Назарбаев, превратился, де-факто, в самого настоящего монарха со всеми атрибутами единоличной власти, неограниченной ни правовым, ни политическим пространством и… временем, ибо мог избираться пожизненно.
Наконец, Конституция достигла такого уровня соответствия желаниям и прихотям елбасы, что однажды он в сердцах воскликнул: «Все разговоры, чтобы влезть в Конституцию, изменять её — это от дьявола».
Правда, временами у елбасы случались «всплески» квазидемократических фантазий. Например, когда бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр числился у него советником, Назарбаев неожиданно вышел в прямой телеэфир и заявил о необходимости демократических реформ, но его окружение позже все отыграло назад.
Или вспомним обещания режима провести демократические преобразования в Казахстане накануне его избрания председателем ОБСЕ (2010 год). Какие радужные и приятные для слуха международных чиновников перспективы были нарисованы казахстанскими чиновниками в Мадриде. Увы, все оказалось банальным блефом. Тогда же я написал - после того, что официальный Казахстан сделал с ОБСЕ, он обязан на ней жениться.
Зачастую Основной закон становился инструментом в руках боровшихся за власть кланов. Совсем недавно, после прихода Токаева на высший государственный пост, политические силы, близкие к семье Назарбаева, неожиданно начали педалировать вполне демократическую тему конституционных реформ с предложением вернуться к Основному Закону 1993 года, то есть к парламентско-президентской республике, чтобы прийти к власти через Мажилис, а президенту оставить представительские функции, превратив его в номинальную фигуру.
Помните, какая по этому поводу была раскручена агитационная кампания, к которой подключились некоторые, близкие к семье елбасы, представители так называемой демократической оппозиции. Хотя сама идея парламентской республики вполне привлекательна, в нашем случае ее надо рассматривать через призму кровных интересов существующих кланов.
Елбасизм настолько укоренился в политической системе страны и повседневной жизни, что второму президенту – Токаеву, чтобы избавиться от него, тоже пришлось провести свою конституционную реформу: клином вышибать клин.
Основной инстинкт наших власть предержащих – это почти физиологическое желание всеми правдами и неправдами обладать властью, и наша Конституция давно превратилась в инструмент реализации этого инстинкта. Как только не издевались над ней все эти годы: то дополняли, то кромсали и перекраивали в угоду сиюминутной политической конъюнктуре. В определенные периоды она становилась разменной монетой во внутривластных разборках.
Поэтому Новому Казахстану – нужна Конституция, отвечающая думам и чаяниям простых граждан, которую бы не могли и не смели менять по своему усмотрению конъюнктурщики, волею судьбы оказывающиеся у руля власти.
