Остров заражения
- Подробности
- 1706
- 07.11.2022
- Риза ХАСАНОВ, корреспондент «Новой газеты»
Как СССР испытывал биологическое оружие на животных и людях посреди Аральского моря
Посреди пустынной степи, покрытой бурыми колючками и окруженной морем, расположилась испытательная площадка, разделенная на сегменты. Внутри каждого сегмента в клетках стоят привязанные к колышкам обезьяны, морские свинки, собаки, кролики, лошади и овцы.
Глухой хлопок. В небо взмывает металлический шар. Он вращается, а затем — взрывается изнутри. Густое облако горчичного цвета опускается на зверей, и те, словно чувствуя смерть, начинают кричать и метаться по клеткам. Обезьяны, закрывая глаза, прячут лапами рот и нос, пытаются спастись. Но тщетно.
На другом конце острова стоит, наблюдая за экспериментом, группа людей в противочумных костюмах. Фиксируют реакцию зверей. Через несколько дней результаты исследований туш покажут, что испытание прошло успешно: новое советское биооружие смертоносно и готово обрушиться на врага.
«Кедр.медиа» и «Свободное пространство» рассказывают об острове Возрождения, который в результате гонки вооружений между СССР и США превратился в одно из самых опасных мест на планете. Степень заражения его территории спорами сибирской язвы и других инфекций, из которых советские ученые и военные пытались делать оружие, до сих пор засекречена, но из-за усыхания Аральского моря остров снова угрожает людям.
Привет, оружие!
В 1946 году между СССР и США началась холодная война, одним из элементов которой стала гонка вооружений. Более 40 лет (с 1947 по 1990 год) государства пытались превзойти друг друга в военной мощи. Главной целью гонки стала разработка наиболее совершенного оружия массового уничтожения, в том числе биологического.
Обе страны имели стратегию ведения бактериологической войны. Советская доктрина предполагала, что боевой агент туляремии (острое инфекционное заболевание, протекающее с лихорадкой, поражением лимфатических узлов, глаз и легких. — Ред.) мог применяться, если живую силу противника нужно временно вывести из строя: при этом заболевании погибает всего 1% инфицированных, остальные находятся в состоянии паралича. А применение боевой чумы, которую окрестили «оружием отчаяния», предполагалось в случае активного наступления противника: ее действие характеризуется коротким инкубационным периодом, скоротечностью, полной нечувствительностью к антибиотикам и стопроцентной смертностью.
Советский Союз серьезно приступил к разработке биооружия в 1946 году. В секретной программе участвовало более 50 тысяч специалистов. Они разрабатывали, производили и испытывали сотни тонн смертоносных токсинов и биологических агентов по всему СССР (на его территории насчитывалось 52 площадки, имеющие отношение к производству и испытанию биооружия).
Основной локацией для тестирования советского бактериологического оружия стал остров Возрождения в Аральском море. Здесь на протяжении 40 лет витали облака боевой оспы, сибирской язвы, чумы, тифа, бруцеллеза и других заболеваний, которые с дождями проникали в песчаный грунт и накапливались в нем.
На острове погибали тысячи подопытных животных, а случаи заражения боевыми инфекциями фиксировались и среди жителей Приаралья, которые не знали, что за опасность соседствует с ними.
Даже через 31 год после закрытия биохимического полигона о подробностях его работы и эколого-эпидемиологическом состоянии острова Возрождения невозможно найти достоверных данных — они до сих пор засекречены.
Соль и слезы
После того как в 1960-е годы советская власть отвела воды рек Сырдарьи и Амударьи, питающих Аральское море, для орошения хлопковых полей, Арал начал высыхать. В 1985–1986 годах уровень моря снизился с 53 до 41 метра — Арал распался на два водоема: Малый Арал (территория Казахстана) и Большой Арал (территория Узбекистана). К 2002 году уровень моря упал еще на 10 метров. Корабли оказались в песке, а местные жители — в эпицентре масштабной экологической катастрофы. Всего с 1960 по 2009 год площадь Арала сократилась в 10 раз (с 67 499 км² до 6 700 км²).
В результате антропогенного кризиса сотни аральских островов стали частью образовавшейся на месте моря пустыни Аралкум. Аралкум — это 38 000 км² соленого песка, пропитанного ядовитыми пестицидами, которые смывались с орошаемых полей.
После того как пыле-солевые бури начали разносить перемешанный с солью и отходами удобрений песок Аралкума на 500 км вокруг, в Приаралье стали отмечать аномальную детскую смертность и рост онкозаболеваний.
Одним из аральских островов, сросшихся с сушей, стал остров Возрождения, на котором в течение 40 лет (с 1952 по 1992 год) действовал крупнейший биохимический полигон «Бархан». Работа полигона превратила остров Возрождения в одно из самых опасных мест на планете.
Зона инфекций
Остров Возрождения образовался в конце XVI — начале XVII века в результате снижения Аральского моря*. Он был открыт в 1848 году русским военно-морским деятелем Алексеем Бутаковым. Вскоре на острове появился оживленный рыбачий поселок. Здесь паслись стада сайгаков, а местные бухты изобиловали водоплавающей дичью и рыбой.
В 1948 году, ровно через сто лет, привычная жизнь закончилась. Местные жители были вынуждены покинуть остров после решения советского руководства о создании военного полигона. По мнению советских чиновников, жаркий климат острова Возрождения удовлетворял требованиям безопасности при испытаниях биооружия: бактерии и вирусы очень чувствительны к солнечному свету — ультрафиолетовые лучи для них губительны. А изолированное положение острова, окруженного морем, должно было стать надежным укрытием для полигона от иностранных разведок. Правда, в 1962 году американская спутниковая разведка все равно узнала о существовании испытательного полигона посреди Аральского моря, после чего начала регулярно отслеживать военную активность на нем.
К 1952 году остров Возрождения оброс аэродромом, испытательной площадкой, научными лабораториями и небольшим военным городком, получившим название Кантубек (Аральск-7). Секретный остров находился под постоянной охраной. На воде патрулирование территории осуществлялось с помощью военных катеров, на суше охрану вели патрульные машины, а полигон и лабораторный комплекс были обнесены колючей проволокой.
На острове, кроме сотрудников полигона и членов их семей, постоянно находилось не меньше 800 военнослужащих, которые обслуживали работу секретного объекта. Солдаты-срочники наблюдали за взрывами бомб, начиненных боевыми агентами опасных инфекций, убирали с площадок туши зараженных животных и старались не говорить о происходящем даже друг с другом.
Бывший связист полигона рассказывал о своей службе на острове:
«О том, что служить нам в непростом месте, догадаться можно сразу по прибытию в Аральск. Особист беседу провел, нас предупредили, что объект секретный. Родителям предложили написать, чтобы не приезжали. <…> Туда не всех отправляли. Смотрели, видимо, биографии, откуда родом. Служили срочную, помнится, москвичи, уральцы, пермяки…
<…> Среди офицеров было очень много химиков и медиков. Но это уже потом стало ясно почему. <…> В принципе все понимали, что идут испытания какого-то оружия.
Но полагаю, что никто из рядовых не представлял, что прямо тут, на острове, взрывают бактериологические бомбы с бубонной чумой и прочими особо опасными инфекциями.
<…> Это [испытания на полигоне] никогда не обсуждалось среди солдат. Особый отдел работал четко. Все боялись, видимо. <…> Поскольку я был радистом, то знал: на остров регулярно привозят большие партии обезьян, похоже, что напрямую из Африки. Везли также бананы, семечки, явно для их питания.
Чуть позже, когда началась мощнейшая реконструкция третьего корпуса, огромного трехэтажного здания, приходилось работать там. Видел ряды клеток, в то время пустых. Знал, что на входе в зону испытаний стояли три герметичные кабинки для обеззараживания. Туда только в костюмах входили. <…> Больших ЧП не было. Вот незадолго до нашего приезда, слышал, сменился постоянный ветер и задуло на военный городок со стороны полигона. Так весь городок немедленно эвакуировали.
А проблемы со здоровьем — как без этого. Постоянные «фурункулезы» — это были наши будни. А через год после моего приезда была жуткая эпидемия гепатита. Из восьмиста солдат пятьсот-шестьсот валялись в госпитале. Многих инфекция накрывала по два-три раза. Естественно, после того здоровыми они уже не были.
<…> Думаю, меня спасло то, что я был радистом и напрямую с источником инфекции не контактировал. Зато что я вывез с острова Возрождения — так это абсолютную непереносимость хлорки (нас в ней только что купаться не заставляли) и сниженный иммунитет».
Полигон «Бархан» занимал южную часть острова Возрождения. Оружие тестировалось на подопытных собаках, кроликах, морских свинках, крысах, лошадях, овцах и обезьянах. Лучше всего для испытаний, по словам советского военного биолога Канатжана Алибекова, работавшего над созданием биооружия, подходили обезьяны, чьи органы дыхания очень похожи на человеческие.
Алибеков, эмигрировавший в США после распада СССР, потом вспоминал испытания на Аральском море:
«К колышкам привязаны десятки павианов, а высоко над ними разрывается снаряд, оставляя после себя коричневатое облако.
Животные ничего не знают о биологическом оружии, но, словно чувствуя смерть, инстинктивно закрывают лапами носы и пасти».
Алибеков признавался, что спустя годы «хорошо помнит глаза подопытных животных, пригнанных на смерть».
— В «зоне» был несколько раз. Туда вообще не ходили солдаты. Но мне приходилось. Я видел, как больные обезьяны сидели в клетках. Одна из них плачет, другая старается шевелиться, третья полумертвая лежит. А одна схватилась за трубку моего противогаза, помощи просила, — рассказывал бывший военнослужащий полигона Сергей Теленков.
После испытаний ученые изучали тела зараженных животных, затем мертвые туши сжигали и закапывали в специальные скотомогильники. После каждого испытания территорию полигона тщательно дезинфицировали, чтобы избежать утечек вирусов. Но вирусы с острова все равно попадали к ничего не подозревавшим местным жителям…
В роли подопытных
В 1971 году во время плавания на исследовательском судне «Лев Берг», которое, сбившись с курса, попало в аэрозольное облако боевой оспы возле острова, заболела девушка-ученый. После ее возвращения в Аральск в городе случилась вспышка инфекции. В результате боевой оспой заразились девять человек. Трое из них скончались. Среди погибших был младший брат исследовательницы, сама она выжила. Советским властям тогда удалось утаить от мира вспышку инфекции — чиновники не стали докладывать о ней во Всемирную организацию здравоохранения.
Петр Бургасов, служивший в то время заместителем министра здравоохранения СССР, спустя много лет вспоминал:
«На острове Возрождения в Аральском море испытывалась сильнейшая рецептура оспы. Вдруг мне докладывают, что в Аральске есть непонятные случаи смерти.
Выяснилось вот что: исследовательский корабль Аральского мореходства подошел к острову на расстояние 15 км (было запрещено подходить ближе чем на 40 км), лаборантка дважды в день выходила на палубу и брала пробы планктона. Возбудитель оспы — а на острове тогда было подорвано всего 400 гр — «достал» ее, она заразилась, а вернувшись домой в Аральск, заразила еще несколько человек, в том числе детей.
Догадавшись, в чем дело, я позвонил начальнику генштаба и попросил запретить остановку поездов Алма-Ата — Москва в Аральске. Так была предотвращена эпидемия по всей стране. Я позвонил Андропову, тогда главе КГБ, и доложил о том, что на острове Возрождения получена исключительная рецептура оспы. Он приказал больше не говорить об этом ни слова. Вот что такое настоящее бакоружие!
Минимальный радиус действия — 15 км. Можно себе представить, что случилось бы, окажись на месте лаборантки 100–200 человек».
Похожая история с заражением человека опасной инфекцией случилась в 1972 году, когда в дрейфовавшей недалеко от острова лодке мертвыми были найдены пропавшие ранее рыбаки. Причиной смерти, предположительно, стала чума.
Бывший военнослужащий полигона Леонид Басенко рассказывал историю, очевидцем которой он стал: вблизи острова Возрождения местные рыбаки поймали лису, а через трое суток — умерли от легочной чумы. Животное оказалось инфицированным.
Также известно, что периодически у солдат-срочников, служивших на острове, фиксировались заражения контактным дерматитом — их кожа покрывалась язвами. Однако никто не рассказывал солдатам о бактериологической опасности: все данные о проводимых испытаниях в СССР были засекречены. Даже к 2022 году неизвестно, сколько именно людей пострадало от выпадения ядовитых осадков, загрязнения почвы и вод и распространения боевых агентов опасных заболеваний.
Природа острова также становилась жертвой советских экспериментов. Но как именно испытания биооружия сказались на окружающей среде Приаралья, до сих пор неизвестно. Военнослужащий Леонид Басенко вспоминал, что в одной из локаций острова площадью примерно в квадратный километр «не было ничего: ни деревца, ни одной норки грызунов — просто голая земля».
В 1970-е жители острова часто доставали из моря мертвую рыбу. А среди грызунов, населявших район к северу от испытательного полигона, по словам биолога Канатжана Алибекова, в 1970–80-е годы наблюдался высокий уровень заболеваемости чумой. В 1988 году в степи, недалеко от острова, практически мгновенно погибло 50 тысяч сайгаков. Что именно стало причиной их смерти, остается неизвестным: ученые по сей день не могут точно установить, была ли массовая гибель животных связана с работой полигона, — все важные документы об испытаниях на острове остаются засекреченными и хранятся в Минобороны РФ.
В том же 1988 году в Вашингтон поступили разведданные о том, что, несмотря на подписанную в 1972 году Конвенцию о биологическом оружии, СССР производит возбудитель сибирской язвы Антракс-836.
Из Свердловска с болезнью
Известно, что Антракс-836 производился в военно-биологической лаборатории военного городка Свердловск-19, расположенного в Чкаловском районе нынешнего Екатеринбурга. 30 марта 1979 года здесь случилась вспышка сибирской язвы. Случайный выброс в атмосферу спор инфекции из военной лаборатории произошел из-за халатности персонала: один из сотрудников, начав работу, не включил защитные механизмы.
4 апреля 1979 года жители районов Вторчермет, Керамик и Химмаш в Екатеринбурге стали массово терять сознание, у них появилась рвота и кашель, температура повышалась до 40 градусов. Больных подбирали прямо на улице и увозили в больницы.
Врачи, ранее не имевшие дело с сибирской язвой, безрезультатно пытались выяснить причину эпидемии. Люди умирали от «токсической пневмонии» со «странным легочным кровотечением». Еще за две-три минуты до смерти пациент, зараженный боевой сибирской язвой, сохранял спокойствие, словно ничего не чувствует, но еще мгновение — и наступал жуткий конец: кровохарканье и смерть.
Тогда в Свердловске, по словам врачей, погибло не меньше 100 человек (точное количество жертв неизвестно: по официальным данным, погибло 64 человека). Выжившим после тяжелейшей инфекции ставили диагноз «Сепсис» и давали на подпись документ о неразглашении сведений о заражении на 25 лет.
Советские власти скрывали настоящую причину трагедии, была разработана целая программа по дезинформации. Под контроль были взяты почта, радио и пресса. Велась работа с иностранной разведкой. Согласно официальной версии, ЧП было вызвано мясом зараженного скота. Для поддержки этой версии в Свердловске уничтожали все ввозимое в город мясо, местная милиция отлавливала и убивала бродячих собак. По городу развешивали плакаты с изображением коровы и надписью «Сибирская язва».
Версия с зараженным мясом оставалась официальной в течение многих лет, пока в 1992 году Борис Ельцин не сообщил в интервью «Комсомольской правде», что причиной ЧП были военные разработки.
В 1988 году New York Times писала, что во избежание международного скандала советскому руководству нужно уничтожить запасы запрещенного антракса, тайно производимого в Свердловске, несмотря на официальное обязательство СССР никогда, ни при каких обстоятельствах не разрабатывать, не производить, не накапливать, не приобретать и не сохранять микробиологические или другие биологические агенты или токсины, которые не предназначены для мирных целей.
С соблюдением строгой секретности военные погрузили возбудитель сибирской язвы (от 100 до 200 тонн жидкой массы) в специальные емкости и залили их хлорной известью. Затем опасный груз в 24 вагонах поезда отправили из Свердловска в Аральск, откуда доставили на остров Возрождения, где вещество и было захоронено в 11 могильниках.
Бывший военнослужащий, занимавшийся в то время доставкой грузов на остров с материка, вспоминал:
«Цистерны приходили постоянно, и не только в том году. Очень хорошо помню, что машины шли колоннами и в каждой колонне была одна машина, которую сопровождали не солдаты, а вооруженные офицеры. Такие машины не доходили до места с другими, их оставляли где-то по дороге. Это замечали все, но, конечно, молчали. Думаю, так возили не бензин и не солярку».
В результате мероприятий по захоронению спор антракса остров Возрождения стал самым крупным кладбищем биологического оружия в мире.
Когда пришла разруха и чума
В конце 1980-х — начале 1990-х годов высыхание Аральского моря стало затруднять работу полигона (с 1952 по 1990 год площадь острова Возрождения увеличилась с 200 до 2000 км²): многократно выросла стоимость доставки грузов, порт пришлось перенести вслед за усыхающим морем. А с развалом СССР деятельность полигона и вовсе стала невозможна. В 1992 году биохимический полигон на острове Возрождения закрыли. Служивших там военных передислоцировали в Россию. Биолабораторию, документацию и оборудование вывезли. То, что не попало под транспортировку, включая смертоносные могильники, просто бросили на острове.
В следующие годы оставленное оборудование на полигоне, некоторые элементы его инфраструктуры, жилые дома военного городка были добычей «черных металлистов». Аральск-7 был разграблен и превратился в город-призрак.
Житель Аральска Ахмет (имя изменено) посещал остров Возрождения в 1992 году — сразу после передислокации военнослужащих, сотрудников полигона и их семей на материк. В разговоре с корреспондентом «Кедра» он сообщил, что брошенный остров оставил жуткое впечатление:
— Я увидел двух- и трехэтажные дома. Идеальный асфальт на единственной улице. Детсад, начальную школу, небольшие продуктовые магазины. Окна в домах были открыты. С улицы было видно занавески, люстры, мебель. Внутри — никого. На улице — ни души. Ни человека, ни одной кошки или собаки. Жуткая картина. Человек привык видеть в городах жизнь, а там — никого.
В 1992 году стали появляться сообщения врачей о вспышках чумы в странах Центральной Азии, в том числе в Приаралье: с усыханием моря Аральский бассейн превратился в соленую низменность, что облегчило распространение инфекций с острова.
Сотрудники научного исследовательского центра карантинных и зоонозных инфекций в Алматы опасались, что проблема будет усугубляться — что в результате дальнейшей регрессии Арала количество мигрирующих с острова на материк зараженных грызунов возрастет, а их контакт с человеком приведет к появлению локальных эпидемий.
В 1995 году, спустя три года после закрытия полигона, Узбекистан и Казахстан пригласили американских военных бактериологов на остров Возрождения для взятия проб из могильников с возбудителем сибирской язвы и исследования зараженной территории.
Американский след
В 1990-е годы США изучали советские объекты, на которых разрабатывали и испытывали биологическое и химическое оружие в Узбекистане. В одном из таких центров было изобретено нервно-паралитическое вещество «Новичок», ставшее широко известным после отравления Скрипалей и Алексея Навального в 2018 и 2020 годах. Военный эксперт Игорь Никулин рассказывал, что в 1992 году американцы участвовали в ликвидации учреждения, разработавшего «Новичок».
В то время США в основном работали на объектах в Узбекистане — все они были ранее засекреченными, самый большой интерес американцы проявляли к острову Возрождения. Однако среди исследуемых США объектов был также военный полигон «Восьмая станция химической защиты», располагавшийся на плато Устюрт . Там советские ученые в 1980–1990-е годы испытывали биологическое и химическое оружие и средства защиты от него. Кроме того, на территории плато в советские годы было проведено несколько подземных ядерных взрывов: три из них — на территории Мангистауской области Казахстана в районе полуострова Мангышлак.
В 1995 году американские специалисты отобрали образцы почв на казахстанской части острова и выделили споры антракса. Известно, что в земле споры сибирской язвы живут сотни лет.
К примеру, пастбище, зараженное мочой и испражнениями больных животных, может сохранять и распространять инфекцию более 50 лет.
В результате исследования загрязненности острова выяснилось, что споры антракса, несмотря на песчаную почву острова, способную нагреваться летом до неблагоприятных для бактерий и вирусов 60 °С, полностью не погибли.
В 2002 году, после террористических атак 11 сентября 2001 года, представители Пентагона снова посетили остров Возрождения. Сотрудники Центра карантинных и особо опасных инфекций Минздрава Узбекистана совместно со специалистами США провели работы по дезактивации могильников с биопатагенами.
Точное расположение могильников с сибирской язвой на острове Возрождения никогда не разглашалось, но найти их не было проблемой — ямы были настолько большие, что четко просматривались на спутниковых снимках из космоса. Смертоносные хранилища были обезврежены в рамках совместного проекта США и Узбекистана путем помещения спор сибирской язвы в раствор с хлором.
На проект по дезактивации острова Возрождения Конгресс США выделил $6 млн.
Некоторые эксперты полагают, что на самом деле американская программа носила военно-разведывательный, а не гуманитарно-экологический характер, как было заявлено.
Узбекский эколог, пожелавший остаться анонимным, рассказывал СМИ, что не знает, чем именно занимались американцы, но отметил, что они могли собирать образцы испытанных на полигоне веществ.
Проект Узбекистана и США вызвал озабоченность у России. Подозрения России относительно возможного разведывательного характера американской программы на острове Возрождения усилило то, что казахстанские власти не были включены в проект очистки территории острова, хотя его северная часть — 70 из 200 км² — принадлежит Казахстану.
Пост-эффект
Спустя 31 год после закрытия полигона остров Возрождения остается незаселенным. По официальным данным, здесь не проживает ни одного человека, а заброшенные жилые дома военного городка и здания лабораторий продолжают разрушаться (журналист и географ из Оксфордского университета Ник Миддлтон при посещении острова отмечал, что здания опасных лабораторий «вообще не очищены», «их просто забросили»). И, несмотря на успешный проект правительства Казахстана по восстановлению Малого Арала, территорию бывшего острова по-прежнему окружает пустыня.
Зато, по мнению узбекских экологов, за время изоляции острова здесь сформировались «удивительные ландшафты», «неповторимые комплексы флоры и фауны», «которых нет больше нигде на территории Узбекистана». Однако в 2016 году ученые отмечали снижение популяции сайгака из-за незаконной охоты браконьеров. При этом на казахстанской части острова массовой гибели животных или признаков браконьерства обнаружено не было. Наоборот, исследователи отмечали присутствие большого количества зайцев, лисиц, кабанов, корсаков, грызунов, соколов, коршунов, и даже фламинго, и других животных.
Зарубежные эксперты полагают, что большая часть острова уже не заражена — споры сибирской язвы могут оставаться на острове Возрождения лишь в почве на небольших участках (их возможная концентрация неизвестна). Но, по результатам исследований 2003–2005 годов, Министерством здравоохранения Казахстана в северной части острова были выделены «культуры различных возбудителей». В 2018 году, спустя 15 лет после той экспедиции, власти Казахстана снова отмечали, что, несмотря на прекращение испытаний на острове больше 25 лет назад, «на этой территории сохраняются определенные риски».
Выводы, сделанные казахстанскими учеными по результатам тех экспедиций, однако, не совпали с заключениями их узбекских коллег. Уже в 2002 году, по словам Гапара Асенова, в то время заведующего зоопаразитологической лабораторией Каракалпакской противочумной станции, узбекская часть острова Возрождения была безопасна для свободного посещения. Того же мнения придерживался его коллега — заведующий эпидемиологическим отделом станции Максет Баймуратов, который вместе с американскими учеными исследовал остров для дезактивации брошенных биопатагенов. Он рассказывал, что результаты проб земли и воды, взятые его командой на острове, а также наблюдения за растениями и животными показали, что опасности нет: биологическое оружие несколько раз успешно захоронено и угрозы для жизни животных и жителей Приаралья больше не несет. Спустя 16 лет, в 2018 году, Гапар Асенов снова подтверждал, что результаты анализов, взятых на острове в 2017 году, отрицательные: штаммов бруцеллеза, чумы и сибирской язвы не обнаружено.
Сегодня постоянный мониторинг острова Возрождения не ведет ни Казахстан, ни Узбекистан. В 2000-х многие специалисты полагали, что отсрочка исследовательских работ была связана с проблемой делимитации границы на территории острова между двумя странами. Однако обе страны заявляли об отсутствии разногласий по этому вопросу.
В 2018 году тогдашний председатель Комитета охраны общественного здоровья Минздрава Казахстана Жандарбек Бекшин объяснял многолетнее отсутствие постоянного мониторинга уровня загрязнения острова тем, что более 25 лет с момента закрытия испытательного полигона здесь никто не проживал. Бекшин рассказывал, что за это время в Приаралье не было зарегистрировано ни одного случая заражения, несмотря на регулярные посещения острова металлистами. Поэтому остров Возрождения безопасен и пригоден для хозяйского освоения — прежде всего, для добычи полезных ископаемых, «но при сопровождении санитарно-эпидемиологической службы».
Несмотря на это, Узбекистан и Казахстан до сих пор не рекомендуют посещать остров. Для предотвращения несанкционированного попадания сталкеров и металлистов здесь работает пограничный пункт.
«Информацией не располагаем»
Сегодня в открытых источниках нет информации об эколого-эпидемиологическом состоянии острова Возрождения и результатах его обследований. По сообщению казахстанского биолога Сергея Поле, работавшего в экспедиции на острове в 2003 году, все материалы эпизоотологического обследования острова имели гриф «Для служебного пользования». Поле считает, что результаты других исследований, когда-либо проводившихся на острове, наверняка тоже остаются закрытыми.
Редакции «Кедра» и «Свободного пространства» попытались прояснить ситуацию. Руководитель Аральской противочумной станции Светлана Исаева сообщила нам, что
с 2021 года не имеет права разглашать информацию об эколого-эпидемиологическом состоянии острова Возрождения, и посоветовала обратиться в компетентные органы.
Мы обратились: направили запросы о предоставлении информации об эколого-эпидемиологическом состоянии острова Возрождения и результатах обследований его территории в департаменты экологии и санитарно-эпидемиологического контроля по Кызылординской области (Казахстан), Управление санитарно-эпидемиологического благополучия и общественного здоровья Республики Каракалпакстан, Министерства здравоохранения Узбекистана и Казахстана и Национальный научный центр особо опасных инфекций Министерства здравоохранения Казахстана.
В департаменте экологии по Кызылординской области нам сообщили, запрашиваемая информация отсутствует. Сотрудники департамента санитарно-эпидемиологического контроля Кызылординской области ответили, что вопрос не входит в их компетенцию, и посоветовали обратиться в Минздрав Казахстана. В Национальном научном центре особо опасных инфекций Казахстана ответов также не дали.
На момент публикации материала ответов от Минздравов Узбекистана и Казахстана и Управления санитарно-эпидемиологического благополучия и общественного здоровья Республики Каракалпакстан не поступило.
Секретный остров Возрождения продолжает хранить свои жуткие тайны.
* Океанологи утверждают, что за последнюю тысячу лет Аральское море высыхало и заполнялось снова восемь раз. С 1960-х годов происходит, предположительно, последний, девятый по счету процесс регрессии водоема.
