Застой народов
- Подробности
- 1513
- 14.11.2022
- Дмитрий ПРОКОФЬЕВ, «Новая газета»
40 лет назад, 10 ноября 1982 года, умер Леонид Брежнев. Его карьера — проекция исторической судьбы СССР
Социальные опросы неизменно доказывают популярность Брежнева среди россиян — среди любимых ими политиков ХХ века он занимает второе место — после товарища Сталина. Но по-настоящему интересные повороты судьбы Генерального секретаря мы не помним.
Потомственный пролетарий
Леонид Брежнев родился в 1906 году в городке Каменском под Екатеринославлем (будущий Днепродзержинск). В анкетах Брежнев указывал социальное происхождение «из рабочих».
Но отец Брежнева, Илья Яковлевич, вряд ли был рядовым рабочим Днепровского металлургического завода. С сохранившейся фотографии Брежнева-старшего на нас смотрит франт с модной прической, в крахмальном воротничке и с галстуком… Рабочий? Скорее сотрудник заводской администрации. Это косвенно подтверждается и местом учебы Лени Брежнева — классическая гимназия, явно излишняя для пролетария
В год обеих революций Брежневу 11 лет. В год окончания Гражданской войны ему исполнилось 14. За эти годы в Каменском несколько раз круто меняется власть — сначала независимая Украинская Республика, потом германская оккупация, потом большевики, потом Вооруженные силы Юга России, потом опять Красная армия. Возможно, брежневская «стабильность» — запоздалая реакция на бури, пережитые им в детстве?
Бурные двадцатые
Но какие бы флаги ни развевались над Каменском, Леонид Брежнев учился. И, судя по всему, хорошо.
Советской власти нужны специалисты, и Брежнев оканчивает землемерный техникум. Большевики обещали «землю крестьянам», и в начале 1920-х вопрос дележа земли — важнейший. На этом «передовом участке» Брежнев и работает, ездит по стране, его направляют даже на Урал. Там
Брежнев получает первую ответственную должность — заведует отделом землеустройства Свердловского окружного земельного управления.
В 1920-е годы большевики предполагали, что средства, необходимые для индустриализации крестьянской России, можно будет взять у самих крестьян, дешево покупая у них хлеб и дорого продавая им промышленную продукцию. Но крестьяне рассудили по-другому и начали сокращать объемы посевов — нам хватит, а город пусть как-нибудь перебьется. Поэтому на ХV съезде ВКП (б) в декабре 1927 года хлеб решили взять силой — под именем колхозов вернуть помещичьи латифундии, только помещиком должна была стать «Советская власть»
Что такое 1929–1930-е годы? Это Первая пятилетка, планы которой не выполнены. Это коллективизация и голод. С 1929-го хлеб продают по карточкам, за продуктами стоят огромные очереди.
Это сталинская статья «Головокружение от успехов», посвященная «перегибам» в колхозном строительстве. Это фраза сталинского экономиста Струмилина «Хочу стоять за высокие темпы роста, а не сидеть за низкие».
Это подготовка ко Второй пятилетке, которая должна будет заложить фундамент советской военной промышленности.
Необычная карьера
И карьера Брежнева делает примечательный поворот. Он вступает в партию и… оставляет свою должность. Едет в Москву, в Машиностроительный институт.
Что-то случилось. Объяснение у меня только одно — будущий Генеральный секретарь попал в сталинские списки перспективных карьеристов.
Но в Москве студент Брежнев не задерживается. Он возвращается в родное Каменское, где как раз открыт вечерний металлургический институт. Официальная история гласит, что в начале 1930-х годов этот вуз «стал своеобразным учебным комбинатом общесоюзного значения, в котором готовились высококвалифицированные инженерно-технические кадры для металлургической промышленности…».
На занятия Брежнев ходит по вечерам, а днем — работает слесарем. Как интересно — с номенклатурной должности на Урале оказаться слесарем-студентом на Украине…
Брежневу уже под тридцать, когда он получает свой диплом инженера. Но на производстве он не работает — отправляется служить в армию, в Забайкалье. И здесь Брежнев снова учится — в бронетанковой школе. А окончив армейские курсы моторизации и механизации, получает звание лейтенанта.
Лейтенант в 31 год — это немного. Но. За десять лет учебы Брежнев собрал очень неплохое образование для того времени. Сельскохозяйственное, инженерное, военное, и не какое-нибудь, а «танковое» — важнейшее для будущей войны. Плюс — опыт работы, пусть на невысоких, но «практических» должностях. В то время это было важно — власть называлась «рабоче-крестьянской», но никаких рабочих (а тем более крестьян) на вершинах власти не было. А Брежнев мог сказать — что он и «землю нюхал», и у станка стоял, и танк видел. И еще — он повидал всю страну, от Днепра до Байкала. После возвращения из армии в личном деле Брежнева появляется примечательная запись: «директор металлургического техникума». Это работа по подготовке кадров.
Кто-то заботливо выстраивает карьеру Брежнева, оберегает его как от резких взлетов, так и от опасных поворотов, дает знания и расширяет кругозор. А потом назначает — заместителем председателя горисполкома. В мае 1937 года.
И в год «великой чистки» Брежнев работает на хозяйственной должности. Он видит «Большой террор», но не заседает в «тройках». А в 1938 году начинается его подъем наверх — Брежнев среди тех, кого Сталин вырастил на смену уничтоженным начальникам. Но карьерный взлет у Брежнева не вертикальный — он секретарь Днепропетровского обкома партии — по пропаганде и агитации и по оборонной промышленности — с марта 1941 года.
Дальше была война.
Рядом с Хрущевым
Там, на войне, у Брежнева произошла главная встреча в его жизни. Есть легенда, которой я верю. Когда летом 42-го года армии Южного фронта отступали к Волге, член военного совета фронта Хрущев выехал в войска. В пехотной колонне Хрущев заметил рослого комиссара, шагавшего вместе с солдатами, и приказал привести его к себе. Хрущеву понравилось, что в такой ситуации политработник не струсил, не сорвал знаки различия, не выбросил партбилет. Отступает — плохо, но какой с него спрос — он же не строевой командир. Не спорол красную звезду с рукава, остался с бойцами — и то молодец. Хрущев запомнил Брежнева.
Но это легенда, первый секретарь ЦК компартии Украины Хрущев не мог не знать (хотя бы заочно) — секретаря обкома Брежнева. Но Хрущев действительно поддерживал Брежнева и продвигал.
И после войны Брежнев продолжает восхождение — постепенное и последовательное. Не слишком «на виду» — но на ключевых местах, важных для политического руководства страны.
Достижения на «главных направлениях социалистического хозяйства» правительство отмечает особыми медалями — так, как во время войны отмечало оборону родных городов и освобождение или взятие европейских столиц. У Брежнева две таких награды — «За восстановление предприятий черной металлургии Юга» и «За освоение целины».
А в 1952 году, на XIX съезде ВКП (б) Брежнев входит в круг высших руководителей — он кандидат в члены Президиума ЦК.
XIX съезд — событие исключительное. Сталин не собирал партийные съезды 14 лет. Новое поколение лидеров, которых он привел к управлению страной во время репрессий 1930-х, требует своего. Съезд голосует за новый устав партии, в котором… не прописана главная сталинская должность «Генеральный секретарь»
Речь, произнесенная Сталиным на закрытом пленуме ЦК, сразу после съезда, не опубликована до сих пор. Она известна в пересказе — вождь был в ярости и не стеснялся в выражениях в адрес старых соратников. Но сделать Сталин ничего не мог — его время ушло.
Однако сразу после смерти Сталина Брежнев теряет место кандидата в члены Президиума ЦК и на целый год возвращается в армию — заместителем начальника Главного политуправления. Но это не понижение — во время битвы за власть, развернувшейся после смерти Сталина, очень многое зависит от позиции военных. Политуправление — важнейший механизм контроля над генералами. Брежнев снова занимает не очень видный со стороны, но ключевой пост.
И спустя год Хрущев возвращает Брежнева к вершинам власти. И снова доверяет ему важнейшее дело — секретарь ЦК КПСС Брежнев курирует создание межконтинентальных ракет — тех самых, одна из которых вынесет в космос первый спутник, а другая — первого космонавта. Свою первую Звезду Героя Социалистического Труда Брежнев получает не к юбилею — он награжден вместе с участниками подготовки полета Гагарина.
Один на вершине
И спустя еще три года Брежнев делает финальный шаг наверх — он Генеральный секретарь ЦК КПСС.
Почему именно он? Ведь Брежнев даже не был инициатором смещения Хрущева. В этом, видимо, и состоит искусство политика — ждать своего часа, собирать союзников, не выдавать истинных планов — и в решающую минуту оказаться впереди.
Парадоксально, но Брежнев едва не лучше всех товарищей по Политбюро был подготовлен к управлению страной. По уровню образования он не уступал никому из них, он работал и на земле, и на заводе.
Брежнев не был выскочкой, как тридцатилетние сталинские наркомы образца 37-го года, он прошел все ступени партийно-хозяйственной иерархии. И через тридцать седьмой год Брежнев смог пройти, не запачкавшись кровью.
А после войны — он участник и руководитель главных советских проектов. Кому еще доверить главный пост в стране, как не ему?
И было еще одно обстоятельство в пользу нового Генерального секретаря.
Он был единственным членом Политбюро, который мог спокойно смотреть в лицо ветеранам-фронтовикам. На войне Брежнев вел себя достойно. Да, он был политработником высокого ранга. Но Брежнев действительно высаживался и на Малой земле, и на плацдармах за Днепром, с оружием в руках, был ранен, шагал в строю на Параде Победы. И свои боевые награды он заслужил под огнем.
И на вопрос любого фронтовика (а через 20 лет после войны в СССР это было серьезно): «Где ты был, когда…?» — Брежнев мог ответить: «Я был на фронте». Единственный человек из состава Политбюро в 1964 году.
А что же дальше?
В 1965 году Брежневу предстояло ответить: а что же дальше?
Бравурные отчеты не могли замаскировать главное — коммунизма, обещанного Лениным, не получилось. Можно было жонглировать ленинскими цитатами, пугать ужасами капитализма, обещать «догнать и перегнать Америку по мясу и молоку», рассказывать о победной поступи социализма в Африке — но Брежневу было понятно: все, происходящее в СССР, никак не похоже на движение к коммунистическому изобилию. Надо было что-то делать.
Советский экономист и математик Игорь Бирман, участвовавший в разработке проектов реформы социалистической экономики, писал, что именно
в середине 1960-х высшее руководство СССР начало понимать — плановая экономика в ее сталинском варианте не работает.
По приказу можно согнать людей с лопатами и выкопать котлован под фундамент машиностроительного завода. Но когда этот завод начал работать, невозможно из-под палки мотивировать людей к производительному труду, обновлению оборудования, совершенствованию продукции.
Политика важнее техники
Скорее всего, Брежнев понимал это.
Выступая на пленуме ЦК в декабре 1969 года, он говорит:
«В связи с ростом масштабов и усложнением экономики сейчас во всех развитых странах происходят крупные изменения в методах, в самой системе управления.…
Информация — это основа для управленческой деятельности. Но современная наука дает нам в этой области и другие важные инструменты. К ним относится разработка научно обоснованных методов принятия решений, способы всесторонней оценки различных вариантов решений с точки зрения их эффективности. Существенные поправки вносятся в структуру управления, что позволяет строить ее рационально, избавляясь от ненужных звеньев, устанавливая правильное соотношение прав и обязанностей, власти и ответственности на всех уровнях.
…на пути к решению стоит много лишних инстанций, которые только замедляют дело, ведут к затяжкам без всяких на то оснований.
…приходится сталкиваться со стремлением уходить от решения порученных вопросов, переправлять их «наверх» — туда, где в силу загруженности другими, может быть, более крупными делами, решение вопроса может затянуться.
Товарищи, которые прибегают к такой практике, пытаются снять с себя ответственность за недостатки в развитии руководимых ими участков и переложить ее на плечи других органов. Большие излишества допускаются по части всевозможных «согласований» и обсуждений, что также позволяет уходить от личной ответственности за принятие решений.
Даже для решения мелкого вопроса часто требуется собрать десятки виз во многих инстанциях. С другой стороны, в министерствах и ведомствах есть еще хозяйственные руководители, которые не доверяют предприятиям и все вопросы норовят, так сказать, подгрести под себя. Им надо перестроиться — современной экономикой руководить такими методами трудно и почти невозможно».
(РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 168. Л. 36–60)
И что здесь не так? Можно подумать, что нынешние идеологи цифровизации как универсального средства решения экономических проблем просто пересказали речи Генерального секретаря на новый лад.
Правда, Леонид Ильич предупреждал «цифровизаторов», почему увлечение чудесами техники может и не дать результата.
«Какие бы совершенные системы информации и управления ни были созданы специалистами — это хотя и важные, но лишь вспомогательные средства для решения управленческих задач… Проблемы управления — это, в первую очередь, политические, а не технические проблемы».
Брежнев был прав. Проблемы советской экономики были не в технике, а в политике.
Наверное,
Генеральный секретарь понимал, что настоящая реформа будет означать демонтаж сталинских механизмов управления, отказ от монополии на власть… И придется сказать людям, что через полвека Советской власти они «возвращаются к капитализму».
А что будет с партийным аппаратом? Еще были живы миллионы тех, кому власть безжалостно исковеркала жизнь. Еще было в силе воевавшее фронтовое поколение, и никто не знал — как они отнесутся к новым идеям. Кто и как будет за все отвечать? У Брежнева не было ответа. Возможно, если бы он пришел к власти раньше, все могло бы быть иначе…
Можно сказать, что в каком-то смысле Брежнев персонифицировал Советский Союз — харизматичный в юности, безжалостный в молодости, агрессивный в зрелости, в старости он стал похож на самого Брежнева — старика в маршальском мундире, которого еще боялись, но верить которому уже не могли.
