Краеугольная юрта
- Подробности
- 1452
- 11.01.2023
- Вячеслав ПОЛОВИНКО, специально для «Новой газеты Европа»
Российский МИД потребовал от Казахстана объяснений за символический жест солидарности с украинцами.
С самого начала вторжения России в Украину Казахстан, находящийся в дружественных отношениях и с теми, и с другими, попал в сложную ситуацию. С одной стороны, открытую поддержку Украине выразить Астана не могла никак: слишком велика зависимость от России плюс сама республика придерживается «принципа многовекторности» и в войну не лезет принципиально. С другой стороны, территориальная целостность стран для Казахстана — важное понятие, потому что непризнание этого тезиса ведёт к усилению напряжения вокруг северных областей республики, на который Россия всячески поглядывает, пусть пока и говорят об этом сплошь «мусорные» эксперты. Поэтому президент Токаев открыто говорит о том, что Казахстан поддерживать признание «ЛДНР» точно не станет. Однако пока политики обсуждали между собой, как и к чему относиться, простые граждане из числа активного гражданского общества свой выбор сделали. В течение этого года войны в Украину из Казахстана было доставлено несколько партий гуманитарного груза — от продуктов и одежды до теплогенераторов, — а в самом начале марта 2022 года в Алма-Ате и вовсе прошёл разрешённый митинг в поддержку Украины. Правда, после того, как там слишком громко кричали (и это попало во многие репортажи) о том, как называть Владимира Путина — вы наверняка слышали эту кричалку — митинги больше не проводились.
Такое двоемыслие до определенного момента, видимо, устраивало и Москву. Пока в Буче не поставили «юрту несокрушимости».
Юрта — это традиционное жилище степных казахов, синоним защиты и достатка. В Украине переданный казахстанцами модуль выполняет ровно ту же функцию: туда можно зайти погреться, зарядить телефоны, выпить чаю — в общем, этот жест выглядит больше символическим, но изящным. Первоначально в СМИ проскакивали сообщения, что к установке такой юрты имеет прямое отношение посольство Казахстана в Украине, но, похоже, это не совсем так: обо всех гуманитарных грузах посольство так или иначе в курсе, но это не значит, что у представительства казахстанской власти нужно брать одобрение на транспортировку и содержание таких грузов. Создавалось лишь ощущение, что посольство хочет разделить момент славы, когда об установке «юрты несокрушимости» СМИ и нелояльные власти активисты заговорили как о некоем моральном триумфе.
Но российские дипломаты тоже читают СМИ — и думают совсем по-другому. Поэтому вечером 10 января Мария Захарова, отвечающая за громкие заявления в российском МИДе, заявила, что в ведомстве ждут от Казахстана «официальный комментарий» относительно неучастия властей республике в установке этой юрты. Мол, вы нам непублично сказали, что юрта — не ваша, но давайте-ка на весь мир это уточните.
Ответный комментарий представителя казахстанского министерства дипломатии Айбека Смадиярова не понравился тем же самым оппозиционным активистам, но являет собой яркий пример восточной хитрости. Вот он:
«Посольство Казахстана к этому никакого отношения не имеет. Это инициатива частных казахстанских компаний. Запретить им не можем. Сами собрали, сами доставили, сами установили, сами помогают. Никакой проблемы в установлении юрты мы не видим. Юрта — традиционное жилище кочевников, оно легко собирается, экологически чистое, это инициатива бизнесменов по оказанию помощи украинскому народу. Мы не считаем необходимым давать специальный комментарий по этому поводу, так как не видим проблем в установке этой юрты. Мы, наоборот, гордимся, что у нас есть юрта».
В переводе с дипломатического на русский это означает «мы юрту не ставили, но и вы нам не говорите, что делать, сами разберемся, что и как».
При этом, хотя в словах Захаровой не было прямого указания на необходимость дистанцироваться от юрты, но была фраза о том, что официальный комментарий от Казахстана нужен «во избежание дальнейшего «раскручивания» этой темы с целью нанесения ущерба российско-казахстанскому стратегическому партнерству и союзничеству». В комментариях к новостям об этой ситуации уже едко шутят, какая тонкая натура у российских дипломатов, раз их так напрягло простое жилище без углов — символ мира вообще-то.
Но в этом как раз и проблема: демонстративные жесты с чьей-либо стороны режимы, подобные российскому, пугают больше, чем какие-то конкретные поступки. Юрта страшнее теплогенератора, потому что она несёт в себе не только признак гуманности, но и признак солидарности наций. Крики «Путин — ла-ла-ла!» хуже принятия бегущих от мобилизации россиян, потому что такие лозунги десакрализуют режим, высмеивают его, принижают значимость страха перед ним. Демонстративное опоздание к Путину на встречу (а было в прошлом году и такое) гораздо неприятнее поставок оружия: для российского режима неуважение обиднее, чем потенциальная гибель военных, убитых из такого оружия.
Подобная повернутая с ног на голову логика — следствие глубочайших психологических комплексов главных лиц режима. И ситуация с юртой или с обидными кричалками — это в каком-то виде аналогия с 1934-м годом, когда гитлеровский МИД бился в истерике из-за того, что в США еврейская диаспора планировала провести показательный заочный пародийный суд над Гитлером: глава немецкой дипломатии фон Нейрат чуть ли не угрожал американским властям, что для них проведение такого мероприятия аукнется ухудшением дипломатических отношений двух стран. И очень показательно похожа реакция американской стороны тогда и казахстанской сейчас: в 1934 году заместитель Госсекретаря Уильям Филлипс тоже объяснил, что никакого отношения к частной инициативе власти страны отношения не имеют, а после проведения этого «суда» Госдепартамент дополнительно заявил, что влиять на поступки граждан США, не выходящие за рамки закона страны, государство не имеет права. В книге Эрика Ларсона «В саду чудовищ», где описывается этот конфликт, отдельно отмечается, что немцы так и не смогли «это уразуметь»: оказывается, государство не может приказать своим гражданам, как им думать.
Конечно, Айбек Смадияров и казахстанский МИД — не Уильям Филлипс и Госдепартамент (помимо прочего, власть в США уже тогда относилась к гитлеровскому режиму с нескрываемым отвращением, а что на самом деле думают в казахстанском МИД — мы не знаем). Но и российский МИД — не гитлеровский в том смысле, что даже косплеить исторические аналогии у них получается не очень аутентично (в других вещах, свойственных подобным тоталитарным режимам, у России, к сожалению, копирование более успешно). Да и однажды у Казахстана и Марии Захаровой недавно был заочный конфликт — видимо, поэтому в этот раз риторика более аккуратная. Но само поступательное движение российских властей в своих действиях и помыслах по тем же самым маршрутам, по которым один из самых страшных режимов современности шел 90 лет назад, должно напрягать тот же МИД куда серьёзнее, чем установленная для обогрева жителей Бучи казахская юрта. Впрочем, тот факт, что гуманные шаги других бесят российскую власть куда сильнее, чем собственное людоедство, тоже весьма показателен.
