Кровь, проступившая сквозь бунт
- Подробности
- 1580
- 03.08.2023
- Игорь ШАЛАШЕНКО, специально для «Новой газеты Европа»
Жизнь и таинственное убийство выходца из Казахстана генерала Льва Рохлина, который планировал направить танки на Москву за 25 лет до Пригожина
Он первым открыто решился сказать, что войну нельзя было начинать, что спецслужбы обманули президента. Он первым заговорил о несправедливостях, которые терпят от власти военные. Он занял рубежи в 200 км от Москвы. А потом был таинственно убит. Нет, мы не о Пригожине — этот живее всех живых. Мы о генерале Рохлине, который имел серьезные намерения повернуть историю России в принципиально иное русло — и погиб летом 1998 года, ровно 25 лет назад.
Батяня-комбат
Как и большинство советских высокопоставленных военных, Лев Рохлин прошел Афганистан — в 1982 году его назначили на должность командира 860-го отдельного мотострелкового полка. Будущий генерал — тогда еще подполковник — был, что называется, «батяня-комбат»: часто лично участвовал в марш-бросках и боестолкновениях. Сохранились его воспоминания об этом периоде, и они очень красноречиво говорят о стиле жизни Рохлина на фронте: «В Афганистан я приехал здоровым, сытым командиром. Весил 105 килограмм. Хоть я и был спортсменом, но нагрузки были очень высоки. И в итоге у меня осталось шестьдесят девять кило».
Всего за несколько месяцев службы на передовой Рохлин стал кумиром боевых офицеров и солдат.
Интересно, что на репутацию Рохлина работали не только успешные спецоперации, но и неудачи. Так, например, в июле 1983 года Рохлин получил приказ проверить результаты авиационного удара, нанесенного по укреплению в ущелье Коран-о-Муджан, и при необходимости добить уцелевшие силы противника. Однако исполнению приказа помешала погода: туман не давал поднять «вертушки», а бронетехника не могла пройти по размытым дорогам. Кроме того, полк был разбросан на местности, так что у Рохлина просто не было людских ресурсов для решения задачи, придуманной командованием. Подполковник доложил в оперативный штаб, что вылазка очень рискованна, что ему не хватает солдат и топлива. Однако начальство настаивало. Разумеется, ту спецоперацию Рохлин также возглавил лично.
Добравшись до ущелья, рохлинский отряд попал в засаду. Всё, о чем предупреждал подполковник вышестоящее начальство, сбылось.
Из-за нехватки топлива машины одна за другой стали глохнуть, и к месту, где встала колонна, начали стягиваться моджахеды. Силы были очевидно неравны.
«Мне пришлось силою расталкивать солдат по позициям. Они лежат. А я хожу и пинаю их ногами: “Двигайтесь, не лежите, пристреляются — конец”. В такой отчаянной ситуации я до этого никогда не был…. У меня тогда не было даже чувства опасности. Я думал только о том, что должен либо вывести батальон, либо умереть», — рассказывал позднее, уже будучи депутатом, Рохлин своему пресс-секретарю Андрею Антипову. Антипов опубликовал эти воспоминания в книге «Лев Рохлин: жизнь и смерть генерала».
Чтобы спасти солдат, Рохлин приказал взорвать заглохнувший автотранспорт и, прикрывшись огневой завесой, отступить. В том бою батальон Льва Рохлина потерял 12 человек личного состава и восемь БМП. Разумеется, генералитет посчитал выполнение задания проваленным. «[Маршал Сергей] Соколов прилетел позже. И спрашивает: “Как все получилось?” Я ответил несдержанно: “Как приказали, так и получилось”. Эти свои слова я хорошо запомнил», — эти воспоминания Рохлина также приводит Антипов.
После этого за Рохлиным закрепилась репутация бунтаря — что, разумеется, лишь способствовало укреплению его авторитета среди солдат. Однако его всё же разжаловали и отправили на должность заместителя командира 191-го мотострелкового полка, дислоцированного в городе Газни между Кабулом и Кандагаром. Но и здесь судьба дала ему шанс удержаться на поверхности: в январе 1984 года штаб войсковой части попал в окружение, и командующий полком, по сути, сбежал — просто улетел прямо посреди боя на вертолете. Командование взял на себя Рохлин, и гарнизон сумел отбиться. Это событие реабилитировало Рохлина: его восстановили в звании, вернули ему должность полкового командира.
Кто знает, в скольких еще сражениях в Афганистане успел бы отметиться командир 191-го ОСМП, но осенью 1984 года он получил тяжелейшее ранение: в ходе Ургунской операции (кстати, чрезвычайно успешной для советских подразделений) вертолет, на котором передвигался Рохлин, был подбит, подполковник получил переломы обеих ног и позвоночника. Долгое время он проходил реабилитацию — сначала в Кабуле, затем в Ташкенте. О возвращении на передовую речи уже идти не могло, и Рохлина распределили подальше от фронта, на тихие рубежи, командовать 152-й мотострелковой дивизией в Кутаиси, а спустя год — 75-й мотострелковой дивизией в Нахичевани. Однако в тот момент в Советском Союзе уже не оставалось тихих рубежей, и Рохлин стал свидетелем и участником многих знаковых событий в истории умиравшего государства. Он видел фактическое разложение армии и массовое дезертирство, погром в Сумгаите и первые всполохи гражданской войны в Грузии. Кстати, от масштабного участия в грузинских событиях судьба, благоволившая Рохлину, его опять же уберегла:
летом 1991 года он поступил в академию Генштаба в Москве, и ни кампания в Южной Осетии, ни абхазская кампания не оставили следов на его репутации.
В июне 1993 года Лев Рохлин, к тому времени уже генерал, стал командиром 8-го Гвардейского корпуса в Волгограде — легендарного, наследовавшего 8-й гвардейской армии, оборонявшей Сталинград. Именно здесь, в одном из подразделений корпуса, Рохлин начинал свою службу — и именно волгоградский корпус впоследствии сыграет решающую роль в судьбе генерала.
Здесь, в Волгограде, он наконец решил примерить на себя роль тихого хозяйственника и хранителя памяти. Весь 1994 год провозился с организацией праздника на Мамаевом кургане — в честь грядущего юбилея победы в Великой Отечественной. Но скоро стало уже не до праздников: в ноябре 1994 года 8-й Гвардейский армейский корпус под его командованием был командирован в Чечню. Началась Первая чеченская.
«Война в Чечне — беда России»
Рохлин стал одним из четырех генералов, которые возглавляли трагический новогодний штурм Грозного. Его группировка наносила удар с северо-восточного направления. Именно эта группа оказалась единственной, которой удалось закрепиться в столице Чечни.
После этого успеха генералу передали в командование еще и группировку «Север». В итоге практически все ключевые и стратегически важные пункты города брали именно части Рохлина. В том числе захватывали президентский дворец Джохара Дудаева. За участие в этой операции Рохлину было присвоено звание Героя России.
Так его имя узнала вся страна. Довольно быстро политтехнологам Кремля пришла в голову идея использовать образ боевого генерала, любимого солдатами, для поднятия рейтинга власти. На прошедших в 1995 году выборах в Госдуму Рохлин был избран в парламент по спискам партии власти «Наш дом — Россия». Эту политическую силу создали в 1995 году «в поддержку политического курса Бориса Ельцина». Возглавил ее премьер-министр Виктор Черномырдин.
Получив депутатский мандат, Рохлин закономерно стал главой комитета по обороне. Однако очень скоро генерал вышел из «НДР», дистанцировался от высшего руководства страны, фактически перешел в оппозицию и демонстративно отказался от звания Героя РФ, присужденного ему за взятие Грозного. Свое решение он пояснил легендарной фразой: «Война в Чечне — не слава России, а ее беда».
Есть версия, согласно которой Рохлин согласился идти в парламент, так как ему пообещали обеспечить жильем его офицеров в Волгограде. Но это обещание оказалось просто предвыборным враньем, и Рохлина это сильно обидело.
Зато на посту председателя думского комитета по обороне он получил доступ к документам, компрометирующим ближний круг Ельцина, и начал открыто называть имена бенефициаров этой войны.
В первую очередь имя «серого кардинала» Кремля Бориса Березовского, который имел отношение к транзиту нефти и нелегальным поставкам оружия в Чечню. В одном из интервью, записанных в тот период, отвечая на вопрос, за что солдаты погибали на чеченской войне, Рохлин говорил: «Мое мнение — за интересы мафии. С Дудаевым можно было договориться без проблем. Предложи ему условия, как Татарстану в то время, — и, вне всякого сомнения, войны бы не было. Это был бы один из преданных вассалов России… Жизнь солдат и жизнь мирных жителей была разменной монетой в тех огромных взятках, которые получались».
Кстати, в том же интервью прозвучали слова, которые, кажется, сегодня может вырезать и повесить в рамочке любой начинающий мятежник (и некоторые, похоже, уже пользуются готовыми формулировками).
«Самым бы было верным вообще ее не проводить, — говорит Рохлин о чеченской войне, которую тогда было принято обтекаемо называть «кампанией». — Начинать войну при том положении дел было невозможно. Первое: не существовало никакой разведки. Мы не знали истинного положения. Вот у нас и ГРУ есть, и СВР есть, и КГБ есть, но все они до такой степени были разрушены, что Россия не знала истинного положения дел в Чечне. Второе: армия была уничтожена. Годами. <…> Она была неспособна выполнять какую-либо задачу. Третье: операция не готовилась. Всё шло спонтанно. “Давай выведем [войска] на границу с Чечней — авось испугаются. Давай выведем к Грозному — авось напугаем”».
24 июня 1997 года Рохлин выступил с обращением к Верховному главнокомандующему Вооруженными силами РФ и к военнослужащим России. Поводом для этого послужили планы власти за два года резко сократить численность армии и расходы на нее. И глава думского комитета по обороне поинтересовался у Верховного главнокомандующего, имел ли тот право принимать единоличные решения «со своим опытом в военной области, ничего не сделав за последние шесть лет для военной безопасности страны». Военнослужащих Рохлин призвал сплотиться, в каждой части провести офицерские собрания, выработать на них законные требования и направить в Кремль.
В этом же 1997 году Рохлин организовал движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки (ДПА) с прицелом на участие в думских выборах в 1999-м. Главными целями этого движения — и здесь еще одна интересная параллель с днем сегодняшним — были заявлены защита армии и восстановление справедливости в отношении военнослужащих. В объединение вошли известные и влиятельные отставные силовики со знаковой репутацией. Среди них были, например, бывший министр обороны Игорь Родионов, участник ГКЧП и экс-глава КГБ Владимир Крючков, бывший командующий ВДВ, активный участник октябрьских событий 1993 года на стороне Верховного Совета Владислав Ачалов. «Красно-коричневые» лидеры, впоследствии прирученные Кремлем, однако на тот момент еще имевшие собственный голос.
Говорят, Ельцин, узнав об инициативе объединения военных, в сердцах сказал: «Мы сметем этих Рохлиных…».
Подготовка к перевороту
Однако у Рохлина со всей очевидностью был план переустройства России. И он действовал так, как действовал бы любой мятежник в современной России. Летом — осенью 1997 года генерал посетил больше 20 городов по всей России: садился в самолет, летел в очередной населенный пункт, там выступал от лица ДПА, встречался с местными военными, «в закрытом режиме» проводил разговоры с генералами, способными повлиять на ход событий. Самолет предоставляли, по одним данным, руководители крупных предприятий оборонной промышленности, находившейся тогда в упадке, по другим — олигарх Владимир Гусинский.
«Я с Рохлиным был в нескольких командировках — в Казани, других местах, — вспоминал в 2011 году в разговоре с «Русским репортером» генерал Ачалов, — слышал выступления, видел, как его воспринимают. Выражался он предельно жестко.
Услышать такое сегодня от федерального депутата немыслимо. И все его тогда испугались — не только Кремль, но и КПРФ, ЛДПР…»
В том же интервью Ачалов определил основной силовой ресурс Рохлина: «В любых вопросах он мог опереться на волгоградский 8-й корпус». Рохлин, возглавивший корпус в 1993 году, прошедший с ним первую чеченскую, крепко сросся с ним. И даже после избрания в Думу про боевых товарищей не забывал. Именно благодаря дружбе с Рохлиным волгоградский 8-й корпус превратился в одно из самых боеспособных подразделений России.
Точный план захвата власти нам не расскажет никто, однако, по воспоминаниям полковника Николая Баталова — друга и единомышленника Рохлина, воевавшего с ним в Чечне, — предполагалось, что сначала в центр Волгограда, на площадь Павших Борцов и площадь Возрождения, выйдут силы корпуса, лояльного Рохлину. Далее будут оповещены другие крупные подразделения, с которыми уже была достигнута договоренность. «В Севастополе стояла в готовности бригада морских пехотинцев. Естественно, Рязанское высшее училище ВДВ. Курсантам стажировку отменили. Они где-то на полигонах были, но к определенному моменту их вернули в Рязань. Потому что Рязань — это 200 километров от Москвы. Училище было на 100 процентов за нас. И договоренность была с руководством Таманской и Кантемировской дивизий, что они как минимум не выступают против нас», — рассказывал Баталов всё тому же «Русскому репортеру».
Версии убийства
Оценить, насколько действенным был план, подготовленный генералом Рохлиным, страна уже никогда не сможет. В ночь со 2 на 3 июля 1998 года его убили. На собственной даче в деревне Клоково Наро-Фоминского района Московской области.
По официальной версии, в спящего Рохлина стреляла его жена Тамара Рохлина после семейной ссоры. Причины убийства якобы были чисто бытовыми: Тамаре, до той поры покорной гарнизонной жене, стало не хватать внимания мужа и отца семейства — сначала он «принадлежал» армии, потом политике. Усугубляла проблему болезнь сына Игоря: после перенесенного в детстве менингита у подростка были проблемы с ментальным здоровьем, мама с сыном не справлялась. Кроме того, она якобы пристрастилась к алкоголю, а с мужем они нередко обвиняли друг друга в изменах.
После приезда милиции Тамара признала свою вину, но через три дня от первоначальных показаний отказалась, объяснив, что ее заставили их дать. По словам Рохлиной, в ночь на 3 июля к ним в дом проникли неизвестные люди. Они потребовали у нее наградной пистолет мужа, из этого оружия генерала и застрелили. А после, угрожая расправиться с ее детьми — у пары была еще и дочь Елена, — заставили Тамару дать признательные показания.
Ни на одежде, ни на руках Тамары Рохлиной не было обнаружено следов выстрела. На пистолете не было ее отпечатков.
Косвенным образом слова женщины подтвердились и результатами вскрытия Льва Рохлина. Как оказалось, пуля попала точно в ту часть мозга, при повреждении которой наступает мгновенная смерть. Именно в это место стреляют снайперы и профессиональные киллеры, но никак не находящаяся в состоянии аффекта женщина. При осмотре самой Тамары Рохлиной на ее теле обнаружили многочисленные ушибы.
На следующий день после убийства в 500 метрах от дачи Рохлина в обгоревшем автомобиле были найдены три трупа. Мужчины скончались от выстрелов в грудь и голову. При опознании выяснили, что это одинцовский бандит Владимир Пронин и его друзья Александр Щербина и Анатолий Крамаренко из Черниговской области. По официальной версии, они погибли за три дня до убийства Рохлина — не поделили с другими «братками» контроль над фирмами по торговле стройматериалами. Однако соратники Рохлина считали, что в действительности это и были настоящие убийцы, и их, «заметая следы», ликвидировали спецслужбы.
Дочь Льва Рохлина Елена в интервью радио «Свобода» в 2016 году рассказывала: «Человека убрали потому, что он имел возможность совершить военный переворот. А совершить его он собирался ради народа».
Тем не менее Тамара Рохлина получила восемь лет колонии. После подачи кассационной жалобы суд сократил срок вдвое. В 2001 году дело вовсе начали пересматривать, и вдова генерала вышла на свободу, но в 2005 году суд, запущенный заново в связи с изменениями в УПК, вновь признал ее виновной, и Тамару снова приговорили к четырем годам лишения свободы, на этот раз условно.
А в 2010 году в свет вышла книга бывшего вице-премьера Михаила Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте», в которой он рассказал о разговоре, якобы состоявшемся между ним и Львом Рохлиным незадолго до трагедии: «Лев Яковлевич сказал, что, по информации его агентов из службы безопасности “семьи”, четверка в составе Бориса Ельцина, дочери-имиджмейкера Татьяны Дьяченко, руководителя администрации Валентина Юмашева и зама руководителя Александра Волошина обсуждала варианты устранения лидера ДПА. Любые решения — автокатастрофа или пуля снайпера в людном месте — посчитали неприемлемыми, опасными для власти. Нужно организовать хитрую бытовую загогулину, чтоб была с “изюминкой”. Решали, кому поручить. Татьяна Дьяченко с Юмашевым сказали Ельцину, что есть подходящий человек с хорошей выучкой — Тихий. Таким псевдонимом (Рохлин до разговора со мной не вычислил его) они нарекли одного кремлевского чиновника. «У него холодные глаза и холодный рассудок». Работайте, сказал им Ельцин, сделает — рассчитаемся. Если надо, пусть подключит грушников». Так закончилась история первого (неудавшегося) мятежа в истории новой России.
Интересно, что в июле 1998-го по совпадению начался стремительный карьерный взлет Владимира Путина, прежде неприметного чиновника Кремля. Уже в июле его назначили на пост директора ФСБ. А после — на пост премьер-министра.
Тамара Рохлина после освобождения продала свою квартиру на Рублевском шоссе и, судя по рассказам прежних соседей, перебралась в ветхую хрущевку-однушку. Новый адрес она никому не оставила. На публике женщина не появляется, в соцсетях ее нет.
области сейчас в Волгограде, работает на одном из химических заводов города. Владислав Ачалов в 2011 году умер.
СПРАВКА «НОВОЙ-КАЗАХСТАН»
В этом материале фигурируют два выходца из Казахстана.
Лев Рохлин родился в городе Аральске Кызылординской области в семье участника Великой отечественной войны, политического ссыльного Якова Львовича Рохлина. В 1948 году, через 8 месяцев после рождения сына, Яков Львович был арестован и, судя по всему, умер в ГУЛаге .
После окончания 11 классов школы № 14 имени Н.К.Крупской города Аральска Лев Рохлин поступил в Ташкентское высшее общевойсковое командное училище.
Михаил Полторанин родился в деревне Белый Луг, вошедший в состав Лениногорска (ныне Риддер) Восточно-Казахстанской области Казахской ССР. Отец погиб во время Великой Отечественной войны.
После службы в армии поступил в Казахский государственный университет (факультет журналистики), который окончил в 1964 году.
С 1966 по 1968 год работал собственным корреспондентом, затем главным редактором газет «Лениногорская правда» и «Рудный Алтай». С 1970 года корреспондент, потом ответственный секретарь газеты ЦК Коммунистической партии Казахстана «Казахстанская правда».
В 1975—1978 годах собственный корреспондент газеты «Правда» по Казахстану, затем — специальный корреспондент, заместитель редактора одела партийной жизни. Весной 1985 года был приглашён в группу, готовившую концепцию перестройки в СССР.
