Улицы поддельных фонарей
- Подробности
- 1361
- 12.11.2024
- Алина КОЗЛОВА
Можно ли практически в одиночку бороться на уровне города с чиновниками, которые строят коррупционные схемы на дешёвых фонарях и очень долгом ремонте городского парка? Опыт общественного активиста из Семея Ильи Бароховского
Один из самых заметных регионов страны, где общественники раз за разом не дают спокойно жить местному чиновничеству — Абайская область и конкретно Семей. Общественный совет здесь — не просто формальная структура, это постоянный раздражитель для руководителей ЖКХ, строительной сферы и вообще всей исполнительной власти (справедливости ради, именно действующий глава региона одобрил этот состав Совета). В состав организации входят активисты, журналисты и блогеры. Один из них — Илья Бароховский, который уже многие годы постоянно публично указывает чиновникам, на что нужно обратить внимание теперь. Раньше власти с ним боролись, теперь Бароховского они слушают. Хотя свои собственные успехи активист оценивает весьма скромно. В интервью Алине Козловой Бароховский рассказывает, каково это — долгое время практически в одиночку противостоять тем, кто хочет заработать на благоустройстве города, не делая его при этом лучше.
— Можно ли изменить хоть что-то в областном центре, будучи активистом без большой команды или крупного финансирования за плечами?
— Можно. Это непростой и небыстрый процесс. Как правило, люди сами не знают о тех проблемах, которые есть в городе. Об этом не знают не только простые горожане, об этом не знают даже журналисты. Эта информация не доходит до чиновников наверху. Простой пример. У нас в Семее 15 лет существует район с очень плохим доступом к питьевой воде. Это не какая-то окраина, где такие проблемы более-менее объяснимы: туда её просто трудно провести — нет, это многоэтажки. И за 15 лет там так и не сделали нормальный водопровод, его постоянно прорывает, и жильцы иногда в месяц три-четыре раза без воды сидят по несколько дней.
Пока об этом никто широко не говорит, этой проблемы как бы не существует, и местные нерадивые чиновники могут ее или не решать, или откладывать в долгий ящик. Но если эта проблема начинает освещаться, они сразу начинают двигаться. И так со всем. Так что если есть возможность работать с информацией, работать с населением, если есть возможность инициировать широкие общественные дискуссии по каким-то проблемам, то ситуация всё равно начнёт меняться.
— Какими способами лучше всего подобные темы выносить на массовое обсуждение, чтобы это доходило до властей?
— Да по-разному можно. В принципе, когда мы начинали, у нас была просто маленькая группа, пара сотен подписчиков в Фейсбуке. Мы публиковали заметки о проблемах города. В какой-то момент в группе набралась такая масса подписчиков, что они стали сами публиковать посты о своих собственных проблемах. Это очень хорошая стратегия: жители генерируют большую часть контента. По сути, им лишь нужна была открытая площадка для того, чтобы обсуждать проблемы города и своих конкретных районов. Мы только модерировали группу, хотя на освещение каких-то особо крупных проблем выезжали сами, снимали видео, писали посты.
Честно сказать, чиновники никогда эту группу не любили, и они организовали волну жалоб. В конце концов, Facebook удалил группу из-за этих ложных жалоб. Тогда мы просто создали другую группу. Создали другие аккаунты в социальных сетях. И все проблемы, которые есть в городе, в них по-прежнему стараемся освещать.
Ещё одна методика, которую мы используем — заказ экспертизы. Мы сами собираем деньги вместе с общественниками и оплачиваем экспертизу определенных объектов. То есть варианты взаимодействия примерно такие: организация общественного диалога, проведение экспертиз, в крайнем случае — инициирование судебных процессов.
— Что делать или что делаете конкретно вы, когда встречаете глухую стену со стороны властей, когда понимаете, что они совершенно не идут на контакт?
— Если бы власти сразу шли на контакт, не было бы никакой необходимости заказывать экспертизу или подавать в суд. Здесь надо целенаправленно действовать в течение нескольких лет. У нас в городе ремонтировали городской парк, денег на это выделили миллиард тенге. Его должны были отремонтировать за четыре месяца, а по факту ремонтировали два года. Все эти два года мы регулярно снимали парк на видео. Говорили: ребята, а работы-то толком не идут — что происходит?! Нас или игнорировали, или силами местных журналистов, получающих деньги от государства, пытались убедить, что «там всё нормально». В итоге через два года, когда парк все-таки открыли, стало понятно, что миллиард просто исчез. Я говорю об этом смело, потому что уже было следствие, были суды. Эти деньги банально разворовали. В этом случае мы не смогли привлечь внимание, хотя многократно об этом писали. Но по итогу этот парк в порядок не приведен до сих пор.
К сожалению, когда есть какие-то моменты, связанные с освоением крупных средств, чиновники сразу начинают запираться. И это может говорить об определенной вовлеченности в коррупционную ситуацию. Иногда чиновники не идут на контакт просто потому, что деньги даже не украли, а тупо потеряли. И такое бывает. Сейчас, после того как нас, общественников, включили общественный совет города, после того как была создана новая область, стало намного легче. Теперь есть возможность напрямую связаться с акимом.
Как правило, мы стараемся решать все проблемы на этом этапе при помощи переговоров. Все нужные инструменты есть. В конце концов, есть возможность привлечь экспертов, которые могут дать какую-то оценку, которая потом будет иметь ценность в суде.
— Допустим, вы разоблачаете коррупционные схемы. Что дальше? Эти деньги возвращаются? Они идут на нужды города? Или дела всё же просто заминают?
— Здесь нет какого-то однозначного ответа. Этим летом было инициировано обращение по поводу уличного освещения в Семее. У нас в городе был освоен кредит Европейского банка реконструкции и развития. Там речь шла о значительной сумме: мы говорим о десятках миллионов долларов на обновление уличного освещения. В Семее должны были установить новые фонари, чтобы город сиял, как Лас-Вегас. В итоге прошло четыре года, деньги освоены — но было признано, что половина фонарей дешевые или поддельные.
То есть, вместо фонаря, условно говоря, за 300 тысяч тенге купили фонарь за 50 тысяч тенге. Разница, естественно, где-то в карманах осела. Основная часть суммы была непонятно куда выведена. Писали по этому поводу городские общественники обращение, оно было даже на уровне парламента поднято. Уже два суда прошло, но пока результата нет. Но уже сам факт, что вообще следствие началось — это, конечно, неплохо.
— Как вам кажется, что труднее: изменить мнение жителей и заставить их проявить свою гражданскую позицию или же вынудить власти что-то делать?
— Здесь надо комплексно работать. В принципе, власти-то понимают, что они где-то неправы. Да и жители в нашем городе замечательные. Нельзя сказать, что они все обладают высокой юридической грамотностью, но при этом у нас достаточно высокая гражданская активность в силу того, что люди хотят жить лучше. Она основана на банальном желании жить лучше.
— Какие есть преимущества, чтобы быть активистом в относительно небольшом городе, а не где-нибудь в столице?
— В столице намного больше поддержки, больше грамотных людей. С этой точки зрения, в столице легче, да и работа там как-то более упорядоченно происходит, и даже чиновники активнее реагируют. В маленьких городах, если появляются активисты, то они сразу получают массу точек приложения своих усилий, где можно навести порядок. С одной стороны, это очень мотивирует. С другой стороны, работать намного сложнее, когда ты один, и чиновники просто не привыкли к такого рода переговорам. Когда первые проблемы решились, мы думали: здорово, мы сейчас во всем городе порядок наведем. Но прошло пять лет — и порядок мы, конечно, не навели. Но сделано было немало, количество однозначно успешных кейсов исчисляется сотнями.
И получается, что по мере накопления разных кейсов мы уже все знаем всех чиновников. Когда мы приходим, нас сразу узнают, и мы можем легче решать какие-то проблемы. Жители опять-таки к нам обращаются, проявляют активность. Это все работает именно как местное сообщество. Специфика работы в небольших городах именно в этом. Где-нибудь в столицах, наверное, все это работало бы совсем по-другому. Там было бы намного больше судебных процессов. И там были бы более изощренные какие-то коррупционные схемы по сравнению с маленьким городом.
— Поступает ли вам какое-либо финансирование?
— Никакого финансирования не поступает. Я вообще общественник. У меня есть основная работа. Но то, что я делаю для решения городских проблем, я делаю просто потому, что считаю это правильным.
— Какая проблема в Семее сейчас общественникам кажется самой острой?
— У нас так и не сформировался пул профессиональных чиновников. У нас либо работают старички, которые предпочитают старые методы взаимодействия, либо пришлые, которые, мягко говоря, некомпетентны.
Именно Семей, если рассматривать его как новый областной центр, до сих пор не вышел на тот уровень профессионализма чиновников, который нам нужен. В прошлом году начальника отдела ЖКХ меняли шесть раз. Каждый руководитель по два месяца работал и уходил. Никто из них толком даже не вошел в курс дела, постоянный бардак. Я думаю, как только у нас будет нормальный штат чиновников, которые будут знать, что их деятельность проверяется и контролируется, в городе наступит порядок. К этому надо идти.
