Героиновая политика
- Подробности
- 5501
- 03.05.2012
- Виталий ВОЛКОВ
Кто в ответе за афганский наркотрафик?
Директор Центральноазиатского центра наркополитики в Бишкеке Александр Зеличенко – один из самых известных экспертов по борьбе с наркооборотом в регионе. Недавно в лондонском «Чэтем Хаус» он участвовал в международной экспертной встрече, где в центре внимания был афганский наркотрафик. В интервью Виталию ВОЛКОВУ Александр Зеличенко делится своими соображениями о том, каковы перспективы стран региона в войне с афганским героином.
Виталий Волков: Верно ли представление, что присутствие НАТО в Афганистане не ослабило, а напротив, усилило афганский наркотрафик?
Александр Зеличенко: Некорректно оперировать цифрами, что с приходом США производство выросло в разы, хотя об этом часто говорят. До того как власть в Афганистане захватил «Талибан», там примерно был тот же уровень производства героина, который имеется и сейчас. Талибы в 90-е годы прошлого века на уровне улемов изучали, грех это или не грех - производить наркотик. (По поводу потребления вывод был очевидный - точно грех.) Однако мне кажется, что и они вели подпольные игры и торговались с ООН, поскольку хотели, чтобы их признали. Но за это время успели очень много наркотиков складировать. Специалисты подсчитали — если их производство остановится вообще, то имеющегося на складах товара хватит, чтобы в течение 15 лет поддерживать снабжение на нынешнем уровне. Но когда талибы решили, что производство наркотиков — это грех, то начали в прямом смысле огнем и мечом искоренять это зло. Я нисколько не утрирую и не думаю, что цивилизованный мир позволит такие методы. В том числе США и НАТО. Поэтому огульно хаять США за то, что ничего в этом направлении не делается, тоже неправильно. Также не стоит драматизировать вывод войск НАТО, чье влияние на наркотрафик в Афганистане ограничено. Когда сначала НАТО взялся за решение этой проблемы, феллахи с оружием встали на сторону талибов. Но когда из Афганистана уйдут основные силы США и их союзников, их это подстегнет к более активным шагам против наркотрафика.
В.В.: А что Вы думаете по поводу опасений, будто один из каналов трафика странным образом совпадает с маршрутом грузов НАТО, перебрасываемых через бишкекский аэропорт «Манас»?
А.З.: Когда я говорю с теми, кто это утверждает, я предлагаю предъявить доказательства. А без них нельзя. Другое дело, что за центром транзитных перевозок «Манас» нет должного контроля. Поэтому Киргизии нужно добиваться изменения кабального договора. Американцы предлагают странам Центральной Азии и России создать совместные силы по борьбе с наркотрафиком на базе ООНовского координационного центра ЦАРИКЦ в Алма-Ате. Но Россия блокирует эти инициативы, политизируя вопрос и обосновывая свою позицию тем, что США, получив доступ к информации о каналах и связях наркотрафика, смогут таким образом влиять на ситуацию в этих республиках. Россия боится, что информация о коррумпированных кланах вылезет наружу. И вместо поддержки этих инициатив предлагает действовать через ОДКБ, где США не участвуют.
В.В.: То есть Вы считаете, что Россия зря жалуется на недостаточность усилий, которые прикладывают к борьбе с трафиком США и их союзники, а также на то, что администрация Хамида Карзая не позволяет российским силовикам действовать против наркомафии на территории Афганистана?
А.З.: Именно в России оседает до 60 процентов афганского героина, жертвами которого ежегодно становятся 30 тысяч человек. Но действовать на территории чужой страны без согласования с ее руководством - возмутит любого главу любого государства. История борьбы с наркооборотом полна таких коллизий, когда, скажем, американский спецназ подобным образом действовал в Колумбии. И это почему-то считалось героизмом.
Что касается администрации Карзая, то в «Чэтем Хаус» выступал глава афганского министерства по борьбе с наркотиками, который сказал, что население страны больше всех страдает от наркотиков. И привел цифры: 8% взрослых сидят на игле. Только в Кабуле выявлено 7 тысяч ВИЧ-инфицированных наркозависимых людей. Страна потребляет 5% производимого героина.
В.В.: А республики Центральной Азии имеют собственные стратегии? Например, сейчас много говорится о том, что Ташкент уже готовится к тому, чтобы сориентировать свою политику на талибов, которые, как ожидается, резко усилят свои политические позиции после вывода войск НАТО.
А.З.: Прямой трафик из Афганистана Узбекистану не грозит. Граница с Афганистаном там - всего около 140 километров, и она мощно укреплена. В Узбекистан наркотики заходят через Таджикистан и Киргизию. Кроме того, Каримов очень боится распространения религиозного фактора, основным носителем которого выступает «Талибан». Я думаю, что Узбекистан постарается разыграть мононациональный фактор и восстановить влияние генерала Дустума на севере Афганистана. Даже государственное устройство самого Афганистана после вывода войск НАТО пока не ясно (обсуждается вопрос разделения Афганистана на части). А от этого зависит стратегия соседних стран по борьбе с наркотрафиком.
В.В.: Зато Душанбе находится в жест-кой связке с таджикскими полевыми командирами афганских северных провинций, а они борцами с трафиком себя не зарекомендовали…
А.З.: Когда идут такие объемы наркотрафика, и он влияет на экономику и политику целой страны, то эффективно работать против него очень сложно. Таджикистан – это фронтовая зона, передовая борьбы с афганским трафиком. Генерал Назаров, руководитель таджикского агентства по контролю за наркотиками при президенте (я подчеркиваю, при президенте - они высоко подняли статус этого ведомства), назвал цифры изымаемых за последние годы наркотиков, треть среди них - это героин. При этом надо иметь в виду, что специалисты считают, что даже самые технически оснащенные спецслужбы мира изымают до 10%.
В.В.: А в Киргизии, где идет «перманентная революция», можно говорить о стратегии борьбы с трафиком?
А.З.: Что касается Киргизии, где наркобароны имеют очень большое влияние как на экономику, так и на политику, стратегия борьбы с наркотрафиком есть. Но здесь антинаркотическая служба при правительстве вынуждена балансировать между США и Россией. Глава ФСКН Иванов, на днях побывав в Бишкеке, на встрече с премьер-министром сказал, что очень много голов в ворота наркомафии были забиты ФСКН с подачи киргизских коллег. Он имел в виду контролируемые поставки партий наркотиков, которые позволяют выявить всю наркоцепочку. И с США киргизские специалисты работают тоже активно.
В.В.: А Туркмения?
А.З.: По Туркмении, имеющей 750-километровую границу с Афганистаном, информации очень мало. Известно, что она активно сотрудничает с ЦАРИКЦ, и там создана специальная служба по противодействию наркотикам, усилена пограничная охрана. Но туркменские власти не стремятся ни под американское, ни под российское крыло. Ашхабад будет и дальше пытаться справиться с наркотрафиком своими силами, опираясь на этнических туркмен в Афганистане и на сотрудничество с Ираном.
В.В.: Казахстан общей границы с Афганистаном не имеет, но тем не менее это тоже — звено Северного маршрута афганского трафика. Астана готова к этому вызову?
А.З. Казахстан действительно не находится на передовой, и проблема афганского героина не воспринимается там столь остро, как проблема конопли, растущей в Чуйской долине. Казахстан активно работает и с Киргизией, и с Россией. Кроме того, насколько я знаю, американское агентство по борьбе с наркотиками DEA разместило свою инструкторскую службу для обучения соответствующих казахстанских служб современными методами противодействия наркообороту. Казахстан на днях официально объявил о программе противодействия распространению наркотиков до 2016 года, на реализацию которой выделяется 6 миллиардов тенге, что по меркам региона очень большие деньги.
