По ком плачут колокола?
- Подробности
- 4844
- 17.03.2011
Запад и Восток: чьи шансы на выживание выше
33 года исполнится на днях знаменитым Кэмп-Дэвидским соглашениям. Начиная с момента провозглашения государства Израиль в 1948 году новообразование при поддержке США вело многочисленные кровопролитные войны с Египтом. Подписанные в Кэмп-Дэвиде документы знаменовали собой окончание очередного этапа крестоносной войны западных ценностей и арабского мира. С этого момента на Синайском полуострове в качестве «миротворцев» надолго прописались войска США, Австралии, Канады, Новой Зеландии, Норвегии, Франции, а со временем – даже и Уругвая с Венгрией. СССР же был вынужден отказаться от своих амбиций вовсе. Но вот сегодня египтяне заговорили о своем историческом праве быть хозяевами на собственной земле...
.
Мы решили вспомнить самые яркие примеры борьбы западной и восточной цивилизаций, чтобы понять, чьи шансы на выживание выше и на чьей стороне сегодня историческая справедливость.
До последнего времени одним из расхожих клише было сознательно насаждаемое в странах Запада отождествление арабского мира с колыбелью международного терроризма. Однако беспристрастному наблюдателю очевидно, что такая сверхдемонизация арабского мира – явная американская режиссерская натяжка, не имеющая ничего общего с реальной действительностью. С одной стороны, это лишь целенаправленная попытка политических гегемонов мира удержать страны вечных песков, пальм, верблюдов и фиников в предбаннике современности. С другой стороны – хороший повод запугивать весь прочий «цивилизованный» мир «дикой отсталостью», «убогостью» мышления и существования арабов. Создание такого реноме реликтового обломка прошлого, куда, словно в затерянный мир, отправляются на экскурсии пресыщенные отпрыски знатных семейств, автоматически включает эти государства если не в список стран-изгоев, то как минимум в реестр безнадежных, подсаженных на иглу выкачиваемых ресурсов, безвольных сырьевых придатков планеты.
В бэкграунде современного арабcкого мира – седая история, Древняя Ассирия, Сирия, но его предтечей являются потомки выходцев с Аравийского полуострова. Появление исламской религии стало основой радикального преобразования – сначала местного региона, а потом и всего мирового пространства. Халифат, созданный основателем ислама пророком Мухаммадом, да пребудет Его имя в веках, и его последователями, является парадигмой современного арабского мира, его генетическим и геополитическим стартом, его идеалом и образцом.
Арабский Аристотель
Созданный кочевыми воинственными племенами арабский халифат стал одним из мощнейших унифицированных массивов культуры. По мере расширения завоеваний в таких центрах, как Багдад, Дамаск, Фустат, культурная жизнь достигает невиданного для Средневековья расцвета. Этому способствовало то, что ислам допускал развитие светского общества в тех формах, которые традиционно были свойственны странам и народам, вошедшим в состав халифата. Прежде всего этим обусловлен мощный подъем науки, ее гуманитарных отраслей.
Благодаря арабскому языку и локальным арабским культурам в европейскую культуру вернулись многие сочинения античных авторов, переведенные в свое время на арабский язык. Весьма показателен в этом случае пример всемирно известного философа древности, что родом из района Фараб (сегодня это Шаульдерский район ЮКО). Знатока 70-ти языков аль-Фараби (870 - 950) делит сегодня между собой тюркский и арабский мир – выходец из Азии, он юношей попал в Багдад, побывал и в Египте, а затем уже «второй Аристотель» прославил своими трудами Дамаск. Его характеристики мудрого правителя вошли в анналы: «У главы Добродетельного Града должно быть 12 врожденных качеств: хорошее сложение, понятливость, сильная память, проницательность, красноречие, прилежность в учении, умеренность в удовлетворении телесных потребностей, любовь к честности и отвращение ко лжи, великодушие, презрение к богатству, любовь к справедливости и ненависть к притеснению и притеснителям, настойчивость...» За минувшую тысячу лет этот джентльменский набор лидера любой нации по-прежнему актуален в каждом уголке света!
Харам! Стилистика ценностей
Судьба же творения иранского поэта и мудреца Фирдоуси под названием «Шах-Наме» («Книга о шахах»), словно в капле воды, отразила целый клубок противоречий как внутри самого арабского мира, так и его антагонизм с европейскими представлениями о прекрасном. Эта книга содержит 60 000 бейтов (двустиший) и красочно иллюстрирована: в награду за нее автору было обещано по золотой монете за бейт. Гонорар он получил в тюках, целым караваном.
А спустя без малого 970 лет в Иране «Шах-Наме»… запретили. Ведь после исламской революции и изгнания Царя Царей из страны упоминание даже давно почивших шахов оказалось вне закона. И пока президент Исламской Республики Иран лично не назвал опального Абу-ль Касима Фирдоуси «ответственным мусульманином», табу с его произведений не сняли. Из запасников изгнанного шаха извлекли «постыдную» картину де Коонинга «Женщина III» (создавать, выставлять и рассматривать изображение человеческого тела, а уж тем более неприкрытого женского, как в этом случае, – для правоверных «харам», грех). Западные же коллекционеры оценили запретную наготу в миллионы долларов. Иранские власти выслали спецрейс в Вену и через посредников обменяли «непотребство» на еще вчера запрещенную книгу. Так «Шах-Наме» вернулась на историческую родину...
Кровь Божьих помазанников – священна!
Наступление реакционного Старого Света в форме крестовых походов, борьба с Византией, периодические вторжения на территорию культурных провинций халифата кочевых орд с востока и севера подрывают административную упорядоченность, политическое могущество и военную мощь страны. Монгольское нашествие полностью уничтожает его.
И судьба арабских народов, и завоевание Северной Африки, Сирии, Палестины, Пиреней, Анатолии, Персии, – и так вплоть до Средней Азии, Кавказа, Синда, – все это было по сути распространением халифата с интеграцией в его состав многих народов. Поэтому изначально весь исламский мир был чем-то наподобие единого халифата, расширенного до мировых пропорций. Таким образом, халифат являлся геополитической матрицей арабского мира, а ислам представлял собой не просто «религию», но еще и политическое, социальное, экономическое, этическое и культурное учение.
Окончательная гибель халифата настает в 1250 году, когда после взятия Багдада последний арабский халиф, зашитый в мешок, был затоптан конями монгольских всадников. Эта своеобразная казнь была проявлением особого отношения монгольских кочевников к правителям чужестранцев, кровь которых нельзя было проливать на землю.
После взятия Египта в 1517 году турками Османская империя стала новой геополитической структурой исламского мира, его политическим выражением. Но в отличие от изначального арабского халифата в ней полностью отсутствовала религиозно-культурная универсальная составляющая. Турецкая империя настаивала лишь на административном единстве правления – вполне в духе монголов, терпимо относившимся к региональным особенностям народов и культур, попавшим под их контроль. В османской цивилизации арабы были лишь одной из этнических составляющих наряду со многими другими, и не случайно национальный подъем арабского мира в XIX - XX вв. мыслился как процесс национального освобождения от власти турок.
Но распад Османской империи провоцировался не только внутренними причинами, но и внешними силами – в первую очередь Великобританией, мечтавшей колонизировать обширные пространства Средиземноморья, необходимые ей для геополитического контроля над Европой. Колониальная политика Англии использовала в своих интересах подъем арабского национализма и способствовала возникновению новых арабских государств. Практически все созданные после распада Османской империи арабские государства (кроме Саудовской Аравии) строились по светским принципам как прямой аналог западноевропейских держав. Границы между современными арабскими странами были абсолютно произвольны, не несли в себе никакого исторического содержания, так как по обе их стороны живет один и тот же народ с одной и той же культурой, сознанием, мироощущением, религией.
Дорога длиною в ислам
Ислам играл и продолжает играть значительную роль в истории России и сопредельных государств. После падения в X в. Хазарского каганата практически все Поволжье стало мусульманским вследствие хорезмийской оккупации. В ходе татаро-монгольских завоеваний (1237 - 1240) Владимиро-Суздальская и отчасти Киевская Русь были включены в Монгольскую империю, а после ее распада – в Золотую Орду. В 1256 г. (через 16 лет после завоевания Руси) на ханский трон в Золотой Орде воссел первый мусульманин – Берке. Однако окончательно ислам восторжествовал в Орде в 1312 году, когда хан Узбек обратил всех своих подданных в мусульманство. С этих пор между «православной Русью» и Ордой складывается определенный симбиоз. Как православие для русских, так и ислам для казахов является залогом сохранения своей национальной жизнестойкости, служит барьером от разрушительного влияния так называемой «массовой культуры». И еще традиционная вера служит надежным регулятором для нравственного и духовного формирования личности.
Истина – между «амр» и «хукм»
Идеальная форма государственности мыслилась в классическом исламе как своего рода эгалитарная светская теократия. Эгалитарная (уравнивающая) – поскольку все верующие, независимо от своего социального статуса, равны перед божественным законом. Светская – поскольку в исламе нет какого-либо институционального аналога церкви, как нет и духовенства – людей, через таинства наделенных особыми, превосходящими человеческие возможности полномочиями (суннитский ислам в принципе не признает посредников между богом и человеком, имам или мулла – лишь предстоятель на общей молитве, которую может возглавить любой мусульманин, знающий Коран). Теократия, поскольку законодательной властью («амр») обладает в строгом смысле только Коран, а исполнительная власть («хукм») – одновременно религиозная и светская – принадлежит только Богу и осуществляется через халифа – предводителя мусульманской общины, ее религиозного, административного и военного главы, под началом которого община дает клятву послушания Богу. Отсутствие в исламе «земного законодателя» на практике вело к присвоению законодательных и отчасти исполнительных функций правоведами (улемами и фатихами).
Концептуально ислам представляет собой нерасторжимое единство религии, культуры и социально-политического устройства, тотальную систему, объемлющую в их единстве все стороны, все уровни жизни человека. Ислам наложил глубокий опечаток на культуру тех стран, где получил распространение. Эта религия находится в определенном родстве с библейской традицией, ведет свои истоки от «религии Авраама», согласно представлениям мусульман, частично забытой и искаженной иудеями и христианами. Поэтому миссия Мухаммада заключалась в восстановлении исконной и истинной веры в единого Бога.
В более широком, мировоззренческом контексте ислам обозначает весь мир, в пределах которого установились и действуют законы Корана. Мусульманская община теоретически объединяет всех мусульман мира, независимо от их этнической и культурной принадлежности. Прототипом ее всегда служила первоначальная мединская община пророка, которая до сих пор остается для мусульман идеалом социально-политического объединения людей, сплоченных единой верой. Таким образом, принадлежность к умме – основа самосознания мусульманина. В ней он осознает себя верующим, в ней же обретает социального и правового гаранта.
«Добродетельное» лицо политкорректности – «multi-kulti»
Дотошное изучение и кажущееся понимание тонких механизмов, которые регулируют жизнь обитателей Востока, дает порой Западу уверенность в том, что нашими собратьями по вере легко управлять и даже манипулировать. Для проживающих в Старом Свете выходцев из стран Востока – для мусульман в первую очередь – разработана целая модель по интеграции их в «цивилизованный мир» западных ценностей – «свободы, равенства и братства».
К примеру, рядовые немцы окрестили попытки собственного правительства взрастить в тепличных условия мультикультурализм презрительным «multi-kulti» – «мульти-культи». Но гармонично соединить нарастающие амбиции азиатского и арабского пассионариев с хиреющей харизмой европейцев-индивидуалов не вышло. Модернизировать строки Александра Пушкина, в котором бушевал целый букет разноплеменных кровей, высоколобым ревнителям общеевропейских ценностей так и не удалось. Помните: «В одну телегу впрячь не можно / Коня и трепетную лань»?
Cистема, в которой сожительствуют турецкий обычай похищения невесты и немецкая политкорректность в отношении женщины, развалилась на части. Пока потомков Гете занудливо отучали использовать в обиходе слово «фройляйн» («незамужняя женщина» – в отличие от замужней «фрау») – дабы не дискриминировать женщин по признаку их семейного положения, их соседи по «коммунальной Германии» – горячие турецкие мужчины по-прежнему практиковали (и продолжают это делать) веками установленные обычаи выдачи девочек замуж по усмотрению их родителей и традиционно воровали своих суженых.
И никакие увещевания германских НПО никогда не растолкуют им эти чуждые приоритеты. Хотя бы потому, что говорят с ними на разных языках. Научить соседей для начала просто говорить по-немецки – такая глобальная задача стоит сегодня перед властями ФРГ, декларативно отказавшихся от идей мультикультурализма. За ними вслед отказалась и Франция. И Великобритания...
А СССР, помнится, похоронил под собственными обломками идею пролетарского интернационализма еще 20 лет назад. И только горячечные фантазии отечественных квазиинтеллигентов от пера порой пытаются реанимировать истлевающий труп. Отказаться от былых привычных иллюзий равенства и братства непросто. Но еще сложнее признать очевидное: как и во времена крестовых походов, в наши дни, на наших глазах идет война цивилизаций.
Ее новый виток разворачивается сегодня не на подступах к Константинополю, а в самом сердце крестоносных столиц – в пригородах Парижа, в арабских кварталах Лондона, в турецких микрорайонах Франкфурта. И объединение идет по самому явному и очевидному – по этническому признаку. Не нужно ни кровопролития, ни доспехов. Восточный мир, имплантировавшись в западные – жесткие на первый взгляд – рамки, легко расширил и сломал их. Совсем по Ататюрку: следовать «в направлении Запада вопреки Западу».
Гордость и счастье – быть казахом?
Именно Ататюрк одним из первых в новейшей истории мира сделал ставку нацио-нальное самосознание соотечественников. Они были раздавлены и унижены многочисленными поражениями Турции в Первой балканской войне, в Первой мировой, аннексией исконно турецких земель и даже роспуском победителями национальной армии... Вдохновляя их призывом «Я не приказываю вам наступать, я приказываю вам умереть!», Мустафа Кемаль (получивший позже почетное имя «Отца Турков» – «Ататюрк») привел их сначала к военным победам, укрепил внешнеполитический имидж страны, а затем по собственному усмотрению навел порядок внутри государства. Исход православного населения за пределы Турецкой Республики – греков и армян в первую очередь – стал лишь началом перекраивания этнического и религиозного ландшафта страны: ведь симпатиями Ататюрка не пользовался также ни ортодоксальный ислам, ни коммунизм.
После того как муллам запретили вмешиваться и в политическую, и в общественную жизнь государства, арабские соседи стали весьма косо смотреть на Турцию. Но главной задачей Ататюрка было именно сплочение поверженной в прах нации. Его лозунг «Какое счастье быть турком!» реализовали буквально: турками во время национальной переписи в период правительства Кемаля записали и азербайджанцев, и туркмен, и ногаев (курдов – окрестили тогда «горными турками»!). В итоге доля турков выросла с одной трети в момент образования республики до 80% сегодня. Даже и мифологизация истории придворными летописцами объяснялась необходимостью поднять национальный дух турков.
И страны-победители – те самые радетели мультикультурализма, поднявшие на щит знаменитое «Libertй! Йgalitй! Fraternitй!», – были вынуждены отступиться. В сентябре 1922 года французы отстраненно наблюдали за тем, как толпа в Смирне (сегодня этот город носит название Измир) растерзала митрополита Хризостома. Военный флот союзников не вмешался в истребление единоверцев – христиан Смирны – прямо на набережной города и ждал дипломатического разрешения конфликта: лозунги – лозунгами, но приказ командира – превыше всего. Этот погибший 90 лет назад митрополит был причислен к лику святых. Западные же демократии, запутавшись в двойных стандартах, стали стремительно терять свою святость и благостность, именно в тот момент, когда тонко чувствующие потомки Вольтера и Дидро посчитали преждевременным нести дух веротерпимости, сострадания и толерантности в турецкое общество...
Подстраивая под себя мир
Давайте теперь взглянем на южное полушарие. Здесь основоположники парламентаризма – британцы – совсем не по-джентльменски, отнюдь не парламентскими жестами попрощались со своей бывшей колонией. Вскоре после окончания Второй мировой войны, покидая полуостров Индостан, Англия запалила фитиль и подорвала на многие десятилетия вперед покой в этом регионе, весьма густонаселенном, потенциально более пассионарном, чем Европа, и вполне конкурентоспособном.
Теперь разломленные британцами на две части – Индию и Пакистан – народы этого края воюют между собой из-за Кашмира и уже обзавелись ядерным оружием. Этой цивилизации с многовековой историей уже некогда претендовать на пальму первенства в «цивилизованном мире»: мир довольствуется импортом мозгов отсюда. Выходцам из этого региона, исповедующим в основном индуизм, их религия помогает при создании совершеннейших IT-технологий: это позволяет применить свою мировоззренческую философию в деле – в силиконовых долинах по всему миру.
Другой эффективнейший инструмент воздействия Запада на угрожающие ему своими амбициями быстрорастущие экономики Азии – это, конечно же, длинная, коварная игла долларовых вливаний Международного валютного фонда. (С этим столкнулся и Казахстан в свое время. У президента Назарбаева, помнится, хватило и прозорливости, и оперативности как можно быстрее рассчитаться с МВФ и отринуть от себя коварно-услужливых его консультантов.)
Мессианство Доктора М
В южном полушарии примером разумного дистанцирования успешных восточных экономик от западных рецептов стала Малайзия. Премьер-министр Мохаммед Махатхир сделал ставку на собственный народ. Его «политика позитивной этнической дискриминации», как ее окрестили эксперты, ставила себе задачей усиление роли и увеличение доли малайцев в жизни собственной страны – ведь тогда, 40 лет назад, собственно коренным жителям принадлежало, по смелым оценкам, всего 2,4% (!) национального богатства страны.
Освобождаясь от иностранного засилия в экономике и – одновременно! – привлекая иностранные инвестиции, расчетливый и прозорливый лидер малайского народа, этого безнадежного аутсайдера в безмятежном тропическом краю, превратил страну в «азиатского тигра». Доля этнических малайцев в экономике выросла почти в восемь раз, а денежная единица – ринггит – прочно утвердилась в мировом табеле о рангах. Символ успеха для всего региона, Махатхир приобрел у соотечественников почетное обращение – «Доктор М».
Падение курса нацвалюты к доллару США в период азиатского финансового кризиса 1997/98 годов поверг в шок власти Малайзии. МВФ предложил кредиты под традиционный антинародный пакет рецептов (обязательных к выполнению): сокращайте «социалку», повышайте проценты по займам и девальвируйте нацвалюту. Уже гораздо позже выяснилось, что за играми с курсом ринггита стоял тот же международный спекулянт, что в свое время обрушил и курс английского фунта – Джордж Сорос.
Хотя ближайшие соратники малазийского премьера уже капитулировали и настаивали на выполнении требований Запада, Доктор М отверг их советы и... поднял доходы населения, поддержал отечественный бизнес, резко ограничив вывоз ринггита, жестко привязав его к доллару США. В итоге разошедшийся по всему миру кризис поглотил и Южную Корею, и Россию, и Аргентину – всех тех, кто опустил руки. Но Малайзия, еще вчера лениво импортировавшая лишь каучук да олово, выстояла и поднялась – вопреки западным данайцам, спешившим с дарами...
«Малайзия не могла отдать свою экономику под контроль МВФ, даже если это был бы единственный путь оздоровления. Малайзия должна была найти свой путь решения проблем», – резюмировал Доктор М.
Презреть исторические обиды
В 2010 году Китай впервые в истории обошел по величине ВВП Японию и жарко дыхнул в спину США. А уже нынешней весной 2011-го Страна восходящего солнца на многие годы назад оказалась отброшена назад, в прошлое, разрушительными силами стихии. Теперь она как минимум вылетит из пятерки мировых экономических лидеров. Но это еще можно пережить: вся планета сегодня молится, чтобы островное государство, скинув майку лидера, не примерило бы взамен саван Чернобыля после серии взрывов на АЭС.
Мировые СМИ отмечают, что Пекин впервые оказывает поддержку Токио, отправив на острова своих спасателей. Это действительно беспрецедентный добрососедский жест миролюбия и поддержки. Но немногие помнят, почему взаимоотношения двух стран предельно натянуты в течение последних более чем 70 лет. Бессмысленно-садистское, без единого выстрела, штыками и прикладами уничтожение гражданского населения – от младенцев до старух – в китайском Нанкине (тогдашней столице Китая), которое устроили японские войска в 1937 году, сами китайцы окрестили «забытым Холокостом Второй мировой войны».
Сегодня нанкинскую бойню забывают и отрицают не только – и не столько! – токийские политики. Благодаря западным СМИ на нас вылили громадный объем информации об истреблении евреев в Европе во Второй мировой войне, но об уничтожении в этот же период около полумиллиона столичных жителей крупнейшего государства планеты, нашего соседа, – мы не знаем буквально ничего! И не хотим знать! Вот и недавно вышедшая в Казахстане книга «Служение нации» известного журналиста, видного гражданина и активного общественного деятеля страны Сейдахмета Куттыкадама уделяет немало места именно этому периоду жизни Поднебесной, описывая биографию Дэн Сяопина – и ни словом не упоминает Нанкин! И это вполне по-западному, там об этом тоже не любят говорить.
Те, кто все же успевает сказать правду, гибнут при весьма странных обстоятельствах – как американская журналистка китайского происхождения Айрис Чан, написавшая три книги о нанкинской резне. (Кстати, мы, казахстанцы, тоже могли бы потребовать сатисфакции у той же России – по примеру Украины – за ужасы Голодомора, но иногда Прошлое мешает жить Настоящему, ставя под сомнение Будущее, тем более с успешными соседями.)
Такая избирательность мировых медиа в подаче информации, в точечной обработке умов зрителя и читателя – тоже следствие борьбы двух цивилизаций за наше мировоззрение и за наши предпочтения в политике. Стоит лишь вспомнить, что информационную картинку прошлого и нынешнего планеты формируют транснациональные медиаимперии: и выставлять ближайшего стратегического партнера США – Японию – в неприглядном свете им никогда не разрешат ни Рупперт Мэрдок (телеканал «Fox News», кинокомпания «20th century Fox»), ни Тэд Тёрнер (основатель круглосуточной мировой сети теленовостей CNN).
