Перманентная исламская революция?
- Подробности
- 4356
- 10.03.2011
Эхо африканской смуты может докатиться и до постсоветских государств Центральной Азии
Просматривая сводки новостей из Северной Африки, все чаще вспоминаешь основные тезисы концепции Хантингтона о столкновении цивилизаций. Как известно, предложенная им модель описывает процесс возврата к традиционализму целых регионов и их противостояние по принципу «Восток-Запад». Понятно, что здесь имеет место целая система оговорок и уточнений, однако это первое, что приходит на ум при оценке ситуации в Северной Африке и в Центральной Азии. Особенность ее заключается в том, что именно проблема социальной справедливости выходит там на первый план.
. Мнения экспертов относительно того, в каком направлении будет распространяться протестная волна, зародившаяся в Тунисе, кардинально расходятся. Одни считают, что она может коснуться России, другие полагают, что эти события могут докатиться даже до Европы. Но большинство из них считают, что они непременно отразятся на странах Центральной Азии. Как доказательство того, что именно этот регион в ближайшем будущем ждут те же катаклизмы, что произошли в Северной Африке, приводится целый ряд аргументов: сходство политических режимов, растущее народное недовольство, отсутствие реформ, низкий уровень жизни, долгое пребывание у власти одних и тех же лиц. Однако ряд экспертов полагает, что такие прямые аналогии проводить, по меньшей мере, некорректно. Первое, что они отмечают, — это совершенно разные уровни вовлеченности североафриканских и центральноазиатских обществ в глобальные процессы и степень доступа этих сообществ к информационным благам цивилизации.
Население Египта, Туниса, Йемена, Бахрейна имеет возможность не просто знакомиться с демократическим устройством и образом жизни в странах развитой демократии, не говоря уже о прочных связях с бывшими метрополиями, а и понимать специфику демократических процессов, происходящих там. А в Туркменистане и Узбекистане большинство граждан не в курсе того, что происходит в Северной Африке.
Еще один момент, на который указывают эксперты, — это прин-ципиально разная роль, которую играют армия и силы национальной безопасности. В Африке - что особенно хорошо видно на примере Египта - армия представляет собой самостоятельную политическую силу, и она удержала страну от хаоса. В Тунисе силы безопасности не поддержали президента Бен Али, который вынужден был уйти со своего поста.
Принципиально иная роль у армии в постсоветских центральноазиатских республиках - здесь армия отделена от политики, а силы безопасности традиционно поддерживают правящие режимы (вспомним андижанские события 2005 года).
Многие обращают внимание на длительное пребывание у власти «лидеров наций» и в Северной Африке, и в странах Центрально-Азиатского региона. Последняя история с референдумом и досрочными (по сути, безальтернативными) выборами в Казахстане лишь «подогрела» данный дискурс. Ведь и Мубарак, и Бен Али как раз с помощью референдумов и разного рода манипуляций с конституциями добивались продления полномочий. Однако само по себе значение этого фактора, на мой взгляд, несколько преувеличено — гораздо важнее другое: а именно то, что народ в этих богатых ресурсами центральноазиатских республиках, понимает, что мог бы жить не за чертой бедности, а гораздо благополучнее. А это благодатная почва для разного рода смут и волнений.
И тут на политическую сцену выходят разного рода исламистские движения, призывающие свергнуть продажные, коррумпированные и несправедливые режимы. Для них эти так называемые «революции» - фактическая война против западных ценностей. В Центральной Азии исламистские силы в лице «Хизбут-Тахрир», ИДУ, к примеру, в своих действиях руководствуются именно этой идеологией. Они заявляют о том, что борются против несправедливого отношения к населению со стороны правящих светских режимов и призывают отказаться от светского государства в пользу исламского как более справедливого.
С другой стороны, центральноазиатские республики имеют немало примеров, свидетельствующих о негативных последствиях смены власти.
Например, та же Киргизия с ее двумя «революциями» и событиями в Ошской и Джелал-Абадской областях, а также Таджикистан, который до сих пор не в состоянии справиться с последствиями гражданской войны. Иными словами — новая власть, особенно если она ангажирована внешними силами, всегда хуже старой - идет ли речь о Киргизии или об Ираке. Кроме того, совершенно непонятно, кто в случае повторения киргизского сценария будет стабилизировать ситуацию в регионе. Низкая эффективность международных структур, продемонстрированная в период событий на юге Кыргызстана летом 2010 года, делает этот вопрос принципиально важным.
Наибольшая угроза для стабильности в Центральной Азии исходит не со стороны стран Северной Африки, а из прежнего источника - Афганистана.
Тревогу вызывает и ситуация в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии.
Инфильтрация боевиков на территорию этих государств, накаляющиеся межэтнические противоречия и реваншистские настроения части узбекской общины и в Киргизии, и в Узбекистане лишь усугубляют взрывоопасную ситуацию в регионе. А события в Северной Африке могут сыграть роль детонатора для деструктивных элементом исламистского толка в Центральной Азии.
