Серикболсын АБДИЛЬДИН: «Я любил Назарбаева как младшего брата...»
- Подробности
- 6406
- 22.11.2012
- Серикболсын АБДИЛЬДИН
(Фрагменты из книги «За государственность Казахстана»)
Свое видение государственности Казахстана изложил бывший первый секретарь ЦК компартии Казахстана Серикболсын Абдильдин в новом пятитомном издании «За государственность Казахстана». «Придерживаясь мысли гения о том, что «единственный способ изменить мир – это его объяснить», счел нужным свое видение строительства государственности Казахстана в очередной раз изложить в виде данного сборника. Главная цель – способствовать нации, чтобы она занимала осознанную политическую позицию», — написал С. Абдильдин в предисловии к книге. При этом он пояснил, что сборник состоит из материалов, опубликованных с 1989 по 2012 год.
.Культ личности
— Господин Абдильдин, Вы, наверное, более четверти века работаете «плечом к плечу» с Нурсултаном Назарбаевым, начиная еще с 80-х годов прошлого века, и, соответственно, лучше всех из ныне действующих политиков знаете его. Так вот, за 20 лет беспрерывного пребывания Назарбаева во главе власти в Казахстане, из них 18 лет — при независимости, в стране уже присутствуют все необходимые институты, все атрибуты демократического общества и государства. Исходя из всего этого, можно ли смело сказать, что за прошедшие 20 лет президент Назарбаев в стране установил демократию, на ваш взгляд?
— У Назарбаева реальная власть началась еще тогда, когда его назначили председателем Совета министров Казахской ССР. Но позднее, вы правы, уже 20 лет прошло, как он возглавлял Коммунистическую партию Казахстана, потом одновременно стал председателем республиканского парламента. Чуть позже избрался президентом.
Создание институтов и конституционных, и общественных... Если по перечню смотреть и по написанному в Конституции судить, то вроде бы есть все институты демократического гражданского общества.
Но, к великому сожалению, Конституция у нас не работает, законы республики не работают. Коль скоро так, то государственные, конституционные органы, к великому сожалению, самостоятельность не имеют.
У нас Конституцию заменяет один человек. Он по большому счету узурпировал всю полноту государственной власти, и все смотрят ему в рот. Например, даже неприятно стало слушать, как любой аким, министр или вот сам премьер-министр, каждый день выступая по телевизору, начинают говорить: «вот глава государства сказал», «президент поручил», «благодаря заботе Нурсултана Абишевича» и так далее и тому подобное.
Одним словом, он своеобразный культ создал. А по большому счету этот культ не может быть воспринят как фундамент гражданского общества. Поэтому я считаю, что на бумаге и на словах все вроде бы и есть, а на деле у нас очень тяжелое общество создано.
Во-первых, если разделить на общество и власть, то властные структуры коррумпированы снизу доверху. Это не мои слова. Президент даже сам признает, что это уже национальной проблемой стало.
Общество стало совершенно определенно другим. Но изменилось в самую худшую сторону. Общество очень сильно опускается морально, духовно.
***
— Господин Абдильдин, исходя из известных громких заявлений, заверений и обещаний Назарбаева еще тех памятных 80-х годов, он пришел к власти именно как демократ, противостоявший долголетнему пребыванию одного человека во власти, как противник авторитаризма, как реформатор, принципиальный и безжалостный борец с проявлениями коррупции, угодничества, кумовства и так далее. А как же тогда объясните его собственное пребывание во власти вот уже 20 лет? Более того, он, кажется, еще не собирается на покой.
— Вы мне такой вопрос задали, по которому я часто думаю, размышляю. По той простой причине, что в начале карьеры Назарбаева я тоже занимал высокие посты. Притом мы общались очень тесно. Даже в годы моей работы в Москве он почти еженедельно приезжал.
Мы часто бывали вместе, вместе обсуждали многие не только республиканские, но и союзные проблемы. И далее однажды мы коснулись оценки деятельности Сталина... По большому счету он тогда признал, что якобы Сталин не так уж и виноват, но виновата сталинская политика.
А потом он много рассказывал относительно того, что Кунаев нажимал на него и будто бы вообще хотел его (Назарбаева) стереть с лица земли, но спасла вот перестройка, поддержка Горбачева и тому подобное.
Когда я услышал такие оценки, такие как бы этапы его жизни, когда он пострадал от давления или от режима системы или от режима человека, стоящего выше, я думал, что он никогда не будет повторять их... повадки.
Но, к великому сожалению, со временем его слова не сошлись с его практическими делами. Он по большому счету тогда говорил одно, а думал о другом. У него, вообще-то, появился вождизм, намерение узурпировать всю полноту политической власти даже до избрания президентом.
Я способствовал во многом его карьерному делу тогда, когда Колбин ушел с должности первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, два-три месяца эта должность оставалась вакантной.
Очень много разговоров было вокруг того, кто достоин занять пост первого секретаря ЦК КПК. Обсуждалось много фамилий, в том числе и, конечно, Нурсултан Назарбаев, такие величины, как Еркин Ауельбеков, Махтай Сагдиев и многие другие.
Но я всегда держал линию, чтобы Назарбаева Москва оценила. Я в коридорах ЦК компартии тогда очень много людей знал и общался. И они у меня спрашивали по таким как бы документам, как тогда писали жалобы, в том числе анонимные, «катали» на всех, в том числе и на Назарбаева много жалоб поступало в Москву.
Я всегда его в какой-то мере отгораживал от этих неприятностей. Когда я вернулся в Алма-Ату, в первое время был избран заместителем председателя, а спустя год стал председателем Верховного Совета.
Я всегда по возрасту (я старше его на два с лишним года) как бы опекал, любил как младшего брата по возрасту. Но, к великому моему сожалению, у него вот одно на лице, другое на языке, а внутренний мир у него очень сложный...
Радио «Азаттык», 25.06.2009.
Байга с зятем — позор для нации
— А как Вы оцениваете конфликт между Рахатом Алиевым и президентом Назарбаевым? Он чисто криминальный или политический?
— Я вовсе не хочу злорадствовать по этому поводу, это было бы неэтично. Но президент сам создал это явление, сам способствовал возникновению подобной ситуации. Президенту вовсе не обязательно было ставить своего зятя на государственные должности, тем более такие, связанные с силовыми структурами — полицией, КНБ... Алиев просто почувствовал себя безнаказанным, а президент не смог его вовремя одернуть. А теперь получается так, что президент хочет это явление, созданное собственными руками, уничтожить. Это вообще позор для нации...
Безусловно, в этом конфликте есть и криминал, и политическая подоплека. Но самое опасное в том, что президент сам создает такую ситуацию не только в обществе, в государстве, но даже в своей собственной семье. Ситуацию просто немыслимую, скажем так. К великому сожалению, в нашей стране некому одернуть и самого президента.
— Несколько лет назад Вы вместе с коллегами по парламенту пытались предупредить президента о том, что усиление влияния его старшего зятя может быть чревато возможными последствиями...
— Да, верно. И сегодня я могу несколько больше рассказать о той ситуации. Я имел разговор с Нурсултаном Абишевичем и пытался его убедить не сближаться с бизнесменами, откуда бы они ни приезжали. Я ему говорил: зачем принимать дельцов на вашем уровне? Это не ваша функция. Однако президент принимал не только бизнесменов, но и помощника себе нашел по фамилии Гиффен. Разве такие связи красят всех нас, государство в целом? Я уже не говорю о тех миллионах долларов, которые сейчас оказались заморожены на счетах швейцарских банков. Зачем президенту это было надо? А к тому, что случилось с Рахатом Алиевым, привела все та же ненасытность, желание получать все больше и больше…
Газета «Республика» №24 (67) 2007.
Кунаев — Назарбаев
Я работал с Кунаевым, работал с Назарбаевым. Скажу честно: никакого сравнения между ними нет, и если я несколько лет проработал с Димашем Ахмедовичем, то и продолжал бы работать, а с Назарбаевым больше никогда. Кстати, не только я. От него ушли многие его соратники, такие как Акежан Кажегельдин, Алтынбек Сарсенбаев, Заманбек Нуркадилов... Признаюсь, Назарбаева я знаю гораздо лучше, чем Кунаева, но и этого мне достаточно для того, чтобы признать: если ты с Кунаевым договорился,то все будет исполнено так, как договорено. Этого о Назарбаеве я сказать не могy. Было множество случаев, когда мы с ним договаривались о государственных делах и Нурсултан Абишевич даже подписывал соответствующие решения, но потом поворачивал совсем в другую сторону.
Назарбаеву, как и Кунаеву, можно было доказать право на собственное мнение, но, в отличие от Димаша Ахмедовича, Нурсултан Абишевич, согласившись с вашим мнением, всегда поступает по-своему.
Я познакомился с Димашем Ахмедовичем Кунаевым, первым секретарем Коммунистической партии Казахстана, в 1967 году. В то время я работал заместителем начальника отдела сельского хозяйства Госплана КазССР. Это был уровень заместителя министра. Гораздо ближе с руководителем страны я познакомился уже позже, тогда, когда меня назначили начальником отдела и ввели в состав коллегии Госплана. Затем, в 1976 году, Димаш Ахмедович пригласил меня к себе для личной беседы при назначении заместителем председателя Госплана. Позже, в августе 1982 года, предложил из Госплана перейти в Министерство сельского хозяйства и приступить к исполнению обязанностей первого заместителя министра.
Рука об руку с Москвой
Димаш Ахмедович, находясь в тесных дружеских отношениях с Леонидом Ильичом Брежневым, никогда не тяготился отношениями с Москвой. Он спокойно принимал решения Кремля. Однажды в Алма-Ате, 28 августа 1982 года, я присутствовал на заседании бюро ЦК КПК, которое проводил Брежнев. Все помнят, что ему трудно было говорить, а выступал он только по бумажке, зачитывая текст, написанный крупным шрифтом. Леонид Ильич попытался, обращаясь к Кунаеву, произнести его полное имя — Динмухамед Ахмедович. После того, как это ему не удалось, он пошутил, что, вернувшись в Москву, даст поручение Президиуму Верховного Совета СССР выдать Кунаеву паспорт с более легко произносимым именем.
Конечно же, Кунаев понимал, что состояние здоровья Брежнева не позволяет ему полноценно работать, но, так же как лидеры других союзных республик, опасался его ухода, несмотря даже на то, что понимал — в СССР растет коррупция, образовался дефицит продовольствия и товаров массового спроса. В Казахстане в это время, по сравнению с другими союзными республиками, всегда было положительное сальдо. Неплохо развивался продовольственный комплекс.
Время перемен
Чисто по-человечески Кунаев глубоко пережил смерть Брежнева. Наступила ежегодная смена руководителей СССР. С приходом к власти Андропова у людей появилась надежда на наведение в стране порядка, а Кунаев всегда к нему стремился. Приход к власти Горбачева встревожил Димаша Ахмедовича, как и любого лидера республики. Думаю, он переживал, что не успел сделать всего полезного для Казахстана, из того, что мог бы. Думаю также, что он был обеспокоен и своей дальнейшей судьбой. Ему в 1986 году было 74 года. Он был еще полон сил. С 32 лет он находился во власти и 25 лет был лидером республики.
Я в то время был членом ЦК КПК. Разумовский привез в Казахстан Колбина. До этого уже открыто шел разговор о том, что первый секретарь Компартии Казахстана будет назначен Москвой. Знал об этом и Димаш Ахмедович. За 10 дней до 16 декабря 1986 года Кунаев собрал свое окружение и сообщил об этом. Болезненно это восприняли не мы, министры, а те люди, которые надеялись прийти к власти после ухода Кунаева.
Газета «Эпоха» №1 (233) 2007
