Парадигмы неофитов

Подробности

5254

18.04.2013

Амантай ДАНДЫГУЛОВ, главный редактор «Новой» — Казахстан»

(Начало – в №14 (408) от 11.04 – 18.04.2013)

«Точно так же как сионизм,
антисемитизм и фашизм,
исламофобия должна рассматриваться
в качестве преступления
против человечества».
(Премьер-министр Турции
Т. Р. Эрдоган)

Девальвация христианских догматов

Аль-Азхар: восстанавливая заветы Пророка

Собаки боятся орла,
пока видят его тень.

«Отцом Египта, страны Миср назвали меня. И песни поют обо мне, когда собирают хлопок. И после имени Аллаха и Пророка его Магомета кричат с минаретов моё имя. И когда умру я, святым будет в стране Миср всё, чего я касался. Зачем? Почему? Потому что как собаки доверчивы люди. Им, слабым, нужна опора. Рабы они. И хуже смерти для них – ответственность за себя. А султан у них – опора. Он всегда равен Богу. И это – правильно».

Это размышления cултана Бейбарса, немного подшлифованные Булатом Мансуровым, режиссёром одноимённой дилогии «Казахфильма» (1989). Ставший легендарным фильм – один из немногих совместных с зарубежной кинокомпанией проектов отечественного кинематографа советских времён. В конце 90-х тиски антиисламской цензуры в СССР ослабли: упоминать с экрана священные для мусульман Имена запрещать уже не стали. Но у Мориса Симашко, в его оригинале ставшей сценарием для этого советско-египетского фильма повести «Емшан» (так на чагатайском языке называют полынь) ни Аллах, ни Пророк напрямую не были названы: в момент выхода в свет повести (1966) советская цензура бдительно отсекала саму возможность «религиозной пропаганды» на дальних подступах к типографии.

Автор обошёлся в тот момент расплывчатым существительным «бог» – вот именно так, с маленькой буквы. Божков советская пропаганда была готова терпеть: ведь строительство социализма, а затем и коммунизма было фактически языческим культом, требовавшим безусловного и беспрекословного поклонения своим многочисленным идолам – от Маркса и Энгельса до Брежнева с его паноптикумом полуживого Политбюро. Далеко не всем довелось даже и в сегодняшнем Казахстане сокрушить этих одноразовых уродцев в своей душе. Этот грех многобожия исказил и процесс воспитания старцами нашего молодого поколения. Ровесники пророка действительно разучились красиво и достойно стареть: их гневные нравоучения с высоты своего возраста и опыта падают в пустоту, они девальвировались в цене, новому поколению они не нужны – ведь наши қария ходят по высоким кабинетам с челобитными, иногда под собственный юбилей, решая свои мирские задачи, почтенно восседают в президиумах, но в горький час испытаний народа помалкивают, опасаясь острастки из Акорды...

Мировоззренческая слабость основных мировых религий, подверженность их догматов сомнению из-за наличия в рядах верующих многочисленных отступников, склонность адептов Веры культивировать вполне земные пороки, грехопадение отдельных кардиналов и мирские слабости отдельных наместников Бога ставят под сомнение не только собственно Веру и не только Веру в Бога, но и объясняют необъяснимое (с точки зрения неоспоримости факта существования Бога) рекрутирование в различного рода секты мирян. Простым умом и не оценить всю изощрённость того букета уловок, которыми всё новые и новые лже-пророки околдовывают легковерную свою паству. Она уже давно подготовлена и одурманена массовой ТВ-жвачкой для мозгов: критически воспринимать и задавать вопросы эта аудитория не в состоянии, ведь голубой экран «зомби-ящика» не настраивает на диалог, он диктует, околдовывает. И если в жизни таких обезволенных людей-растений появляется вдруг ещё и хоть немного харизматичный лидер, который пророчит конец ли света, предлагает ли волшебный эткен-чай, или же обещает возродить безвременно ушедшего родственника в виде конкретной фиалки в цветочном горшке, – многие люди ему легко верят. Ведь свято место пусто не бывает: душу, в которой не нашлось места для Бога, мгновенно обживает лукавый с сонмом своих приближённых – от Аум Синрикё и Дэви Марии Христос до Свидетелей Иеговы, сайентологов и прочая, прочая, прочая...

В числе «обращённых» – люди с явно помутневшим, искажённым альтернативной верой сознанием, исступлённо поверившие в очередного проходимца.
Вот опубликовали оперативное видео спецслужб: поселковый аким на собрании сайентологов прыгает в подгузниках в окружении единоверцев. И это – представитель власти, символ нерушимости её устоев, глава местного исполнительного органа. Будет ли слово резвящегося попрыгунчика весомым в непростые для казахов времена? Вопрос риторический. 
Многие теряют своих детей, которые безвозвратно исчезают в тенетах таких сект: но разве в состоянии отсутствие регистрации у той же структуры Рона Хаббарда вернуть и образумить наших чад? Ведь теперь у молодых в душе – оглушительная пустота, вакуум, который торопливо обживают охотники за непросветлёнными. Судороги этих заблудших душ до нас ежедневно доносит лента новостей: мы видим их ежедневное, ежечасное, ежеминутное падение в бесконечную пропасть. Ставшие нашими глянцевыми апостолами «звёзды» шоу-бизнеса таранят на трассе авто своих поклонников. Наследники Букейханова и Тынышпаева танцуют на столах альма-матер ради минуты славы в виртуале. И первые, и вторые находят покровительство, понимание, отклик! За мальчика-вне-нравственного-закона вступается творческая интеллигенция страны. За мальчиков-на-столах беспокоятся и министр Жумагулов, и эксцентричная экс-депутатша, наш казахстанский Митрофанов, и вся «прогрессивная» сетевая аудитория. За подобной «добротой» и «милосердием» скрываются профессиональная слабость, потакание анонимной сетевой толпе из-за нелепого страха перед нею: обществу надо запомнить, что именно эти министерские «топы», наследники Ушинского и Сухомлинского, не проявив даже и минимальной степени строгости в духе высокой педагогики, создали неприятный прецедент. Мало того, что на глазах всей общественности дискредитирован авторитет карагандинского ректора, так ещё зёрна безвкусной забавы дали всходы и в других вузах: шейк танцуют уже и в КазНУ. И что-то мне подсказывает, что это – не последнее, но главное, теперь уже разрешённое победное протестное проявление студенческой молодежи.
Вот горячие жигиты, повздорив друг с другом, поливают литрами «зелёнки» «лексусы» супротивника, пока их ровесники из дальних аулов просто за право помыть их «членовозы» выстраиваются в очередь у алма-атинских автомоек. Вот один-единственный обозлённый на весь мир лузер умудряется уничтожить целую погранзаставу в одиночку (если верить официальной версии) – и полтора десятка специально подготовленных, здоровых пограничников не в силах защитить даже собственную жизнь, не говоря уже о священной Атамекен.
Чтобы попасть в заголовки новостей, не стоит блистать успехами в учёбе, не надо добывать сотни тонн угля/нефти на-гора, не надо очищать мегаполис от снежных завалов (без гастарбайтеров нам и эти заботы уже не по плечу): достаточно лишь уделаться так, чтобы весь мир за тебя покраснел, а наши псевдолибералы кинулись тебя защищать. Последним, по большому счёту, всё равно, кого отстаивать и чему противостоять, лишь бы заставить власть, нелепо оправдываясь, пойти на попятную.
Кстати об Алма Ате. Приписанное себе в заслугу алма-атинским градоначальником «отсутствие протестных проявлений» в мегаполисе — на самом деле результат многолетней селекционной работы в лабораториях Астаны. Здесь надо признать: авторство побед на идеологическом фронте – вплоть до каждого междометия, до каждой многозначительной (но малозначимой) паузы в гневных тирадах псевдолидеров оппозиции – принадлежит совсем другим криэйторам: а именно сценаристам из Акорды. Есть лишь малая толика истины в словах Есимова: под очарование его партийно-инвестиционных тантр явно подпал уже сам Туякбай, разрушивший видимую сплочённость оппозиционного поля...
Мы оплавились и феминизировались, мы растаяли как зыбкий эфир: и потому-то, отчаявшись в современниках, мы ищем спасения сегодня у тех, чей лик скрыт под толстым песком времени, кто остался в избирательной памяти человечества, кто навсегда сохранён на скрижалях истории.
…У проданного в рабство кочевника, чьи родители поклонялись аруахам и чтили Тенгри, выбора на чужбине не было. Из вольных степей совсем ещё мальчуганом попал он на невольничьи рынки в качестве живого товара. На острове посреди египетского Нила, на военной базе, в условиях безжалостных тренировок мальчик вырос в бесстрашного воина-мамлюка, личного телохранителя и полководца султана. В Ислам Бейбарс был обращён не по своей воле: но именно так распорядился Аллах, милостивый и милосердный. «Но что особенно важно – Бейбарс остался сыном своего отечества и на чужбине, ставшей ему второй родиной, сохранил верность кипчакскому языку и национальным традициям родного народа. Например, для подачи команды войскам звучал кобыз. В походах мамлюки жили исключительно в юртах», – подчёркивает Мухаммад Мухаффель, доктор исторических наук, профессор, мамлюковед (Дамаск).
Разгромив непобедимое войско монголов под Назаретом (знаменитое поражение наследников Сотрясателя Вселенной у Айн Джалута в 1260 году вошло во многие учебники истории), Бейбарс неспешно въехал в Каир на белом скакуне. Сирота из Великой степи с бельмом на глазу, проданный в рабство египтянам за 800 дирхемов, он сам переломил своих жестоких хозяев через колено и занял место на престоле эмиров.
Жемчужина современного Ислама – мечеть Аль-Азхар в столице современного Египта (ставшая, кстати, главным духовным университетом для мусульман всего мира) своим утверждением в русле именно суннизма обязана ему, амбициозному новичку, что так стремительно вырос из рядового наёмника в защитника Ислама. Аллах, да святится Его имя в веках, явил милость своему избраннику, и последний стал его верным сподвижником.
Нынешний глава казахстанской уммы, председатель ДУМК Ержан Маямеров отдал Аль-Азхару 15 лучших лет своей жизни. Сюда он попал сразу после армии. Выпускник факультета «Шариат и право», он проходил практику ещё два года в госорганах Египта. Будем надеяться, что ему удастся разрозненную, эклектичную, схоластическую, раздираемую внутренними богословскими противоречиями умму сделать единым сообществом шакирдов (изучающих основы Ислама), алкающих истинной Веры, страждущих и внемлющих, сострадательных и осознающих величие Божьего слова и свою исключительную освящённость и внутреннюю одухотворённую силу. Нынешний глава казахстанской уммы – живой свидетель того, как автономно существовали бок о бок светская власть и религиозное духовенство в стране, на 30 долгих лет (1981 — 2011, период правления Хосни Мубарака) погруженной в режим чрезвычайного положения. Сейчас, освободившись от бессменного вождя нации, Каир вновь на распутье: последовательно он уже был стратегическим партнёром на Ближнем Востоке то СССР, то США, и вот теперь страна Миср возвращается к духовным ценностям. Время и народ требовательно втягивают университет Аль-Азхар в управление страной: ведь вечно бунтующая площадь Тахрир не в состоянии управлять государством. Обучаясь на ошибках не чужих нам людей Чёрной Земли (в этой плодородной дельте Нила советские инженеры строили знаменитую Асуанскую плотину в 60 — 70-х годах XX века), мы можем избежать многих трагедий и в собственной Отчизне. Казахско-исламский университет в Алма-Ате уже ополовинен в названии: вместо «Нур-Мубарака» он теперь просто «Нур», памятник Мубараку снесли также и в Азербайджане. Такой прискорбный факт подтверждает, что мир суетен, конъюнктурен – даже и в такой тонкой, чувствительной сфере, как подготовка богословов, что,  конечно же, не способствует усвоению и твёрдости культовых знаний, – если хотите, последовательности и фанатизму – шакирдов. 
Светские лидеры тленны, даже если десятилетиями подменяют собой символы страны. Но понимание этой непреложной истины, увы, редко приходит к ним при жизни.  
Очень напряжённо следит каждый казахстанец и за тем, как идёт к религии тот, кого каждый из нас воспринимает сегодня как отца нации и символ независимости. «Цари говорят со временем языком своих строений»: за 17 лет своего правления Бейбарс отстроил столько мечетей, что их даже и счесть теперь сложно. Вот и в новейшей истории произошёл всплеск строительства пристанищ Аллаха, милостивого и милосердного.
Если дипломатическая многовекторность сегодняшнего независимого Казахстана где-то оправдана и, возможно, вынуждена в большой политике, то в вопросах Веры необязательные реверансы немногочисленным представителям других конфессий выглядят как принуждаемые приглашения к диалогу равных по силе, численности и к нивелированию государственного этноса и его Веры. Приводят к неспровоцированной, надуманной конкуренции, к искусственно создаваемой латентной напряжённости, к светской, публичной и медийной соревновательности, в недрах которой будут зреть права на собственную исключительность, к религиозному сепаратизму и терроризму. И это – на фоне дремучей религиозной непросвещённости. К примеру, в своё время у многих вызвал недоуменные вопросы визит в Казахстан Иоанна Павла ІІ: понтифик мог заинтересовать своим появлением чуть более процента казахстанцев (именно столько считают себя католиками). Даже атеистами себя признают более 2% соотечественников: но почему же тогда за пропаганду вдвое более «популярного» отрицания божьего начала уже к уголовной ответственности привлекают? Почему бы тогда атеистам, богохульникам да еретикам трибуну не предоставить и съезд не посвятить?..
Как указывает историограф периода мамлюков Такиад-Дин аль-Макризи (1364 — 1442 гг.), Бейбарс сам непосредственно трудился на стройках мечетей: носил камни, копал, оставаясь при этом без свиты. Свита, кстати, была вынуждена работать вместе со всеми.
Бейбарс железной рукой положил конец знаменитому «Жёлтому крестовому походу» во времена, когда монгольская армия была несокрушимой, нанеся первое в её истории поражение. Нынешний Казахстан корректно, но вежливо усилиями Назарбаева пытается добиться от ядерных держав для себя международных гарантий защиты.
При Бейбарсе столица Египта была перенесена из Багдада в Аль-Кахиру (Каир). Главный город нашей Атамекен практически живёт в кочевье: Тараз, Сарайшык, Туркестан, Ташкент, Оренбург, Ак-Мечеть (Кызыл-Орда), Алма-Ата и, наконец,  Акмола (Астана)... Мудрое геополитическое решение Нурсултана Назарбаева, надеемся, будет вечным в пространстве и времени.
В 1268 — 1269 годах Бейбарс совершил хадж. Нурсултан Назарбаев посетил мечеть Пророка в Медине (кстати, отреставрированную Бейбарсом) в марте 2004 года, приняв участие в пятничном жума-намазе. Он побывал и в Мекке, где совершил обряд обязательного малого паломничества: многим тогда ещё был памятен его визит на священную для мусульман землю на самой заре независимости Казахстана, в 1992 году. «В Каабе я тогда пожелал благополучия, мира и процветания моему народу», – подчеркнул президент. Вспомнить об этом главе государства довелось перед саммитом ОБСЕ в Астане, накануне 20-летия независимости Казахстана, и незадолго до того момента, как наша республика возглавила Организацию исламской конференции.
«Если честно ответить на вопрос, стал ли я в душе более религиозным, чем раньше, то, наверное, нет, не стал. А ещё я пришёл к выводу, что великие пророки и учителя человечества – Авраам, Моисей, Будда, Христос, Мухаммад – были очень продвинутыми людьми своего времени, философами и мудрецами. Они видели страдания народа и думали о том, как облегчить эти страдания, дать людям идею, как жить.
Как казах я, естественно, отношу себя к исламской культуре. Поэтому меня зовут совершить хадж. Сейчас это стало модным. Особенно для бывших советских мусульман, которых прежде не пускали в Саудовскую Аравию. Я считаю, что пока к этому не готов. Возможно, я отношусь к этому очень серьёзно. Чтобы совершить хадж, человек должен изменить свою жизнь, осознанно и бесповоротно следовать всем предписанным канонам. Для истинного мусульманина совершение хаджа – это исполнение пятой и последней заповеди Корана. Но надо же сначала исполнить первые четыре!» (Из интервью президента Казахстана Нурсултана Назарбаева российскому изданию накануне І съезда мировых религий в 2003 году.)
Без сомнений, на заре суверенитета торопливое и конъюнктурное обращение в Ислам лидера нации вряд ли выглядело бы политически разумным поступком в глазах мировой общественности, отпугивая международные инвестиции. Уподобляться скоморошеству Бориса Ельцина, поспешно покинувшему КПСС, чтобы тут же утвердить себя на стояние со свечкой в православном храме, – не стоит. К Вере прибегают, на неё опираются, преклоняют колени в поисках непреложных, вечных истин, умиротворения и покоя, – но всегда приходят: редко конъюнктурно, иногда вынужденно, но, как правило, не спеша и достойно, бесповоротно и навсегда. Казахи с нескрываемым интересом ждут затянувшегося решения своего лидера. Лидер государства должен быть и духовным лидером Веры своего народа.
Что же касается рядовых казахстанцев, то мы, сегодняшние, сталкиваемся с большим числом искушений, чем во времена Бейбарса, и противостоять им у нас всё меньше и сил, и воли: ведь мы стали более изнеженными и дряблыми. Мы не в силах не то чтобы поднять клинок, вскарабкаться на скакуна или открыто вступиться за несправедливо обиженного: даже просто ограничить себя в еде, отказаться от фаст-фуда или других ультрасовременных пороков современного общества, пройти пешком лишних сотню шагов, – и то нам проблематично.
Мы, как и во времена Бейбарса, торопливо снимаем с себя всякую ответственность, чтобы перевалить её на того, кто прозорливее и твёрже: нам по-прежнему нужна опора – государство, которое безапелляционно заявляет о своей роли патрона и кормчего, – впрочем, отнюдь не спешит на деле им стать.
Бейбарс запрещал спиртное и курение гашиша: и постсоветский Казахстан также восстановил запрет на продажу спиртного в ночное время. Вне закона – курение в общественных местах, а накануне Наурыза-2013 «красную карточку» выдали кальянам. Сам Бейбарс строго придерживался предписаний Корана и вёл аскетичный образ жизни. Интересно, что жёсткие, если не жестокие требования сегодня вводятся к госслужащим в России, заставляя даже миллионеров-сенаторов Госдумы отказываться от мандатов после очередного нововведения. Казахстан же, видимо, морально лишь примеривается к подобным европеизированным шагам, не спешит, зная подноготную своих сынов-депутатов, боясь в одночасье лишиться целого конституционно-законодательного органа.

Православие
Патриарх: изгнать нельзя оставить

Не менее интересным кажется проанализировать и перековывание светских лидеров, лощёных щёголей и любимцев судьбы в особ духовного звания – на примере патриархов Русской православной церкви (РПЦ).
Классический неофит для РПЦ (хоть и воспитанный матерью в духе традиционных религиозных ценностей) боярин Фёдор Колычев свою судьбу изменил самым кардинальным образом не по собственной воле. Всю его родню перебили после неудачного участия Колычевых в госперевороте, и Фёдор бежал прочь из Москвы. Представитель знати, властный и властолюбивый хозяин жизни, он резко сменил образ жизни, лишь бы не оказаться на дыбе. Год перебивался горьким куском хлеба обычного пастуха. Затем явился в Соловецкий монастырь, начал жизнь заново – в статусе обычного послушника. Отрекаясь от соблазнов и искушений мирской жизни, Фёдор лишился по традиции и собственного имени, сохранив лишь первую букву – братья-монахи Соловецкого монастыря его теперь именовали Филиппом. Его хозяйская жилка, терпение и настойчивость превратили монастырь на Богом забытом острове в процветающий центр Северного Поморья: во главе него Филипп встал уже в ранге игумена.
Истово-религиозный Иван IV (Грозный) нуждался в хотя бы номинальной поддержке своих политических инициатив авторитетным патриархом и духовником: он и призвал к себе (то бишь на патриаршество) игумена Соловков. Но и Филипп, не менее твёрдый в Вере (и куда более сострадательный), ещё перед вступлением на партиарший престол потребовал отмены кровавой опричнины: в первые полтора года его патриаршества свирепость царя удалось умягчать. Но затем Русь вновь содрогнулась от ужасной и бессмысленной жестокости тысяч казней. «Филькины грамоты» – как называл царь письменные послания ему патриарха – уже не могли изменить ситуацию. Тогда глава Русской православной церкви демонстративно отказал царю в благословении – и был лишён сана. «Псы царёвы» публично сорвали с него митрополичье облачение и в монашеской изодранной рясе свезли в дальний монастырь под арест. Ближайший соратник изверга Малюта Скуратов лично удушил в заточении Филиппа в 1569 году.
Впрочем, справедливости ради надо признать, что история Русской православной церкви помнит помимо жёсткого конфликта властей светских и духовных также и откровенное обслуживание духовниками вполне себе мирских запросов власть имущих по принципу «чего изволите-c?»
Конъюнктурное и невынужденное сожительство РПЦ и властей светских символизируется фигурой патриарха Игнатия. Элита во главе с Василием Шуйским, рвущимся к заветному престолу, предъявила народу якобы чудом спасшегося от рук наёмных убийц сына Ивана Грозного Дмитрия (1605 г.). Патриарх Иов на людях обличил ставленника бояр, признал в нём проворовавшегося монаха-расстригу Гришку Отрепьева: и с главы церкви прямо на богослужении (совсем как и с Филиппа) сорвали патриаршье облачение и сослали прочь, впопыхах даже не лишив сана. Зато рязанский архиепископ Игнатий (выходец с Крита, грек по происхождению) светскими властями был буквально вытолкнут в сан: при живом патриархе Иове его возвели в патриашество по «спецзаказу», как сказали бы сегодня. Ставленник поляков (впрочем, поддержанный и высшими иерархами РПЦ), он совместил сразу три VIP-обряда в одном: в православие покрестил соблазнительную польку Марию Мнишек, освятил её брак со Лже-Дмитрием I и, наконец, короновал самозванца. После показательной казни марионетки (Лже-Дмитрия убили те же бояре, что и поставили его на престол) от патриарха Московского и всея Российского царства Игнатия Василий Шуйский отказался как от надоевшей игрушки. Лишив сана и епископа, и патриарха, Игнатия отправили в Чудов монастырь. Покинув свою паству, а затем и пределы страны, Игнатий, впрочем, всё же обрёл свою награду за верную службу: польский король Сигизмунд пожаловал ему на содержание дворец. Игнатию в истории двух вечно враждующих держав – Ржечи Посполитой и Руси – была уготована весьма двусмысленная роль: одни его славили, другие кляли. Несмотря на все соблюдённые формальности при возведении его в сан, православная церковь отказывается признать Игнатия патриархом. (Ниже вкратце будет упомянуто о том, что римских антипап – отверженных, непризнанных, развенчанных понтификов – католицизм насчитывает едва ли не полсотни!)

(Продолжение в следующем номере.).

• < Назад
• Вперёд >