Про... тон
- Подробности
- 4643
- 04.07.2013
- Амиржан КОСАНОВ, независимый политик, специально для «Новой» — Казахстан»
Синдром «младшего брата» — так можно охарактеризовать реакцию казахстанских властей на падение российского ракетоносителя
Как сообщили СМИ, 2 июля в 8 часов 38 минут ракета-носитель «Протон-М» с 3-мя российскими спутниками «Глонасс-М» через несколько секунд после старта с космодрома «Байконур» полетела по нештатной траектории и взорвалась в сотнях метрах от стартового комплекса.
.Сначала о тоне казахстанской власти.
Он со стороны нашего правительства неоправданно и неуместно сдержанный (как будто не вылилось на казахстанскую землю 600 тонн ядовитых веществ!).
Мало того, наши чиновники, не дожидаясь реакции Кремля, сразу же начали оправдывать российскую сторону! Чего стоят утверждения главы Казкосмоса, дескать, «с правовой точки зрения – это не является аварией (!), это внутреннее дело Роскосмоса».
Он ссылается на межгосударственное соглашение, которое гласит, что «авария – означает падение ракеты или ее частей на территории Казахстана за пределами территорий, арендованных у Казахстана российской стороной». Получается, что априори территория Байконура — не казахстанская земля? Такой текст договора фактически развязывает руки российской стороне на огромной территории суверенного Казахстана. Как известно, общая площадь самого Байконура 6177 кв. км, а площадь земель, отведенных под районы падения ступеней, — 104 305 кв. км (это территория такой страны, как Исландия!). Получается, что Казахстан не может предъявить никаких претензий России, что бы на этой территории ни случилось!
На мой взгляд, подобная неоправданно пророссийская позиция главы Казкосмоса — попытка уйти от ответственности! Или территория Байконура — уже суверенная часть северного соседа?!
Умиротворяющий тон главы Казкосмоса имеет свое продолжение: «Произошел взрыв, при котором произведено полное сгорание вредного составляющего – гептила и амила». Как он утверждает, это «не представляет большой угрозы».
Но если все так безоблачно (в прямом и переносном смысле этих слов), то почему тут же министр охраны окружающей среды сообщил, что «на место ЧС прибудут специалисты-экологи по Кызылординской области, которые и определят (выделено мною – А.К.) состояние окружающей среды»? Вы уж, господа министры, разобрались бы между собой, чтобы не пугать жителей региона!
А чего стоит предложение правительства своим согражданам «закрыть форточки и не выходить на улицу»? Получается, что «закрывание форточек» — самый эффективный метод антигептиловой безопасности. Если на самом деле нет никакой опасности для населения региона, предлагаю провести в Байконуре срочное выездное заседание правительства, причем в полном составе! Вот это и будет тест на правдивость подозрительно оптимистичных заверений главы Казкосмоса!
Хотя правительство можно «понять»: его желание дать полную и, по всей видимости, неприятную для обеих сторон информацию об аварии на Байконуре пошло бы вразрез с общей предпраздничной эйфорией, которая уже охватила страну — на носу 6 июля, с которым все связывают не День Астаны, а день рождения действующего президента. В такой ситуации честный разговор о Байконуре мог бы испортить благостный праздничный фон.
Теперь о тоне российской стороны. Он существенно отличается от казахстанского.
Вот цитата из выступления куратора российской космической отрасли вице-премьера Дмитрия Рогозина, от которого Медведев потребовал представить список ответственных лиц, виновных в произошедшем, включая руководящий состав Роскосмоса: «Могу сказать только одно: выводы будут сделаны крайне жесткие из этой ситуации. Они будут связаны не только с поиском виноватого или виноватых, они будут затрагивать гораздо более сложные проблемы». Он также добавил, что «в том виде, в котором существует ракетно-космическая отрасль, мы дальше двигаться не будем».
Задаю логичный вопрос: почему наше правительство не выступило так же жестко, а выступило в роли бесплатного адвоката Роскосмоса, фактически не предъявляя никаких претензий арендатору?
Россия оценила ущерб от аварии в сумму 200 миллионов долларов, а во сколько оценит ущерб, нанесенный экологии и здоровью населения байконурского региона, наша власть? И сможет ли она предъявить соответствующий счет Кремлю? Как говорил персонаж одной комедии Гайдая: «Меня терзают смутные сомнения...».
Как известно, после предыдущего падения наполненного гептилом ракетоносителя Казахстан выставил российской стороне счет в 67 миллионов долларов, а получил только... 2,5 миллиона, и я не удивлюсь и в этот раз такому резкому (более чем в 30 раз!) падению цены за нанесенный ущерб...
Налицо удивительная и малообъяснимая картина — российские издания предоставили слово независимым экспертам, которые говорили и об устаревших технологиях, применяемых при запусках «Протонов», и о реальных, в разы превышающих официальные цифры показателях экологических последствий катастроф такого рода. А наши государственные СМИ, за редким исключением, как будто воды в рот набрали. Что это — новая установка Акорды «не критиковать Кремль»?
Правда, был еще не красящий союзника тон несостоявшегося общения представителей российского консульства в южной столице с группой граждан Казахстана, которые хотели вручить свою петицию по поводу произошедшего. Этот факт — наглядное свидетельство имперского мышления сидящих в Кремле бастыков.
В итоге катастрофа с «Протоном» наглядно доказала, что Казахстан — заложник небезопасной и технологически отстающей российской практики освоения космоса.
Считаю, что в состав созданной правительством комиссии должны войти также независимые эксперты, представители гражданского общества и СМИ.
Пришло время принять специальный закон «О космодроме Байконур», в котором не только были бы четко прописаны компенсации жителям этого многострадального взрывоопасного региона, но и определено: будем ли мы так же инерционно двигаться в фарватере российской космонавтики, используя технологии, от которых отказываются другие более развитые страны, или же будем искать новые современные, экономически и технологически выгодные, экологически безопасные пути развития космической отрасли.
