Ахметову сидеть уже недолго
- Подробности
- 3318
- 16.10.2013
- Петр СВОИК, экономист, кандидат технических наук
На прошлой неделе меня одновременно попросили прокомментировать две новости.
Во-первых, насчет подорожания в октябре бензина и всех ГСМ. Во-вторых, как отношусь к тому, что было озвучено на расширенном заседании правительства во главе с президентом. В частности, что с Программой ФИИР Казахстан попал в точку, и что вслед за нами по пути индустриализации пошли США с Японией и другие развитые страны.
Ну, по бензину все просто:
«В октябре ожидается остановка таких важных для нас заводов-поставщиков, как Омский, Уфимский завод. В связи с этим мы ожидаем некоторое снижение объемов нефте-продуктов из России. Это временное явление, но, тем не менее, это может в некоторой степени повлиять на цены в Казахстане... Я сейчас точно не могу сказать, но есть прогноз, что повышение цен на бензин не превысит 5 — 7%».
Это цитата относительно недавно заступившего на пост министра нефти и газа Узакбая Карабалина.
«Наши заводы еще не достигли того, чтобы обеспечить внутренний спрос на необходимом уровне всеми сортами бензинов. Наша потребность импорта ежегодно достигает около 800 — 900 тысяч тонн бензина. Это работа идет в соответствии с двусторонним соглашением между Россией и Казахстаном», — пояснил министр. И далее отметил, что в стране «есть определенные ресурсы, накопленные, бензина и дизтоплива, но все равно этого может быть недостаточно, потому что наши заводы только выходят из ремонта, и они уже стали, как говорится, в полный рост работать. Но, тем не менее, эта остановка (российских НПЗ) тоже может повлиять, мы ожидаем некоторое увеличение».
Что здесь можно прокомментировать по сути дела, если не брызгать слюной от обиды и бессилия? Сообщение нового министра старо как мир, вернее, как ФИИР (Программа форсированного индустриально-инновационного развития). Первая версия которой была запущена еще в 2003 — 2004 годах, а ныне реализуется уже стадия, утвержденная на 2010 — 2014 годы. Причем во всех вариантах этой Программы неизменно прописывались модернизации казахстанских НПЗ с такими благородными и элементарно очевидными целеполаганиями, как обеспечение нашей нефтяной державы собственными ГСМ.
И с тех же пор перед всеми посевными и уборочными кампаниями мы неизменно слышим от долго сидящих или быстро покидающих свое кресло нефтяных министров рассказы о плановых и неплановых остановках НПЗ, из-за которых цены на ГСМ неизменно шли вверх и никогда – вниз.
Единственное, пожалуй, новенькое в этой свежей цитате далеко не свежего в нефтяном деле главы профильного ведомства – откровенно прямолинейная ссылка даже не на собственные, а на Омский и Уфимский НПЗ. (Впрочем, слово «собственные» тут тоже устарело: из трех казахстанских НПЗ два уже никак не подходят под такое определение.)
Между прочим, пяти-семипроцентное подорожание бензина – это удар не только по автолюбителям. С учетом присутствия стоимости автотоплива в громадном количестве ценовых цепочек, где-то от четверти до половины процента можно смело закладывать и в общее повышение стоимости жизни, и в уровень инфляции в Казахстане.
Вот вам и складывающаяся ситуация: если роль нормального правительства в нормальной рыночной экономике – сдерживание цен, то правительство премьера Ахметова с самого начала стало правительством ускорения ценового роста.
К примеру, та же стоимость коммунальных услуг и электроснабжения задана целенаправленной правительственной волей, – ее динамика примерно в два раза опережает общий рост цен на рынке, мощно мультиплицируя все прочее. Вот и получается, что тарифы опережающе растут благодаря деятельности правительства, а цены на бензин – благодаря его бездеятельности. В итоге все идет в копилку общего роста. В том числе и роста недовольства населения, бизнес-сообщества, да и самой власти, наконец.
От этой констатации перейдем к подоплеке того, что было озвучено на расширенном заседании правительства. Здесь надо иметь в виду две основополагающие вещи.
Во-первых, президент никак не может негативно оценивать проводимую в стране экономическую политику. Одно дело, кризис начала 90-х годов: неудержимая инфляция рубля, распад СССР и всего народнохозяйственного комплекса, погрязшая в неплатежах и бартерах казахстанская экономика — тогда откровенное признание драматически кризисной ситуации было даже спасительным для имиджа только обретшей суверенитет казахстанской власти. И совсем другое — теперь, когда любое экономическое или социальное последствие есть результат всей той стратегии, что была заложена еще программой «Казахстан-2030». Досрочно реализованной, кстати говоря, в этом году и при нынешнем правительстве.
Но вот как раз в заслугу правительства Ахметова это историческое достижение никак не вписывается. И даже малейших попыток приписать рождение Стратегии уже «Казахстан-2050» в заслугу нынешней правительственной команды – не предпринимается. Это как раз то, что имелось в виду «во-вторых».
То есть глава государства, судя по всему, сильно недоволен нынешней социально-экономической ситуацией. Его недовольство косвенно и выражается, с одной стороны, в где-то даже гиперболизированном подчеркивании безусловной успешности стратегической линии как таковой, а с другой стороны – в подчеркнуто критическом спросе с министров.
А если объективно, то Серик Ахметов к неуспехам своего правительства отношения не имеет. Практически все проблемы и провалы ему достались по наследству — так уж ему не повезло. Он – самый неудачливый премьер-министр, поскольку даже Сергей Терещенко и Акежан Кажегельдин, возглавлявшие Кабмин в очень и очень непростые годы, не были столь скованы рамками имеющихся у них возможностей.
Например, тот же двукратно опережающий рост цен подъем тарифов — старт ему был дан еще в 2009 году, в надежде заманить в энергетику и ЖКХ частных инвесторов, обновить и развить отрасль. Нынешнему же правительству досталось лишь продолжение той же политики с ее печальными итогами: ни частного инвестора, ни обновления, ни развития.
Или та же «Программа модернизации ЖКХ до 2020 года» — премьером Ахметовым она была лишь унаследована в уже провальном своем состоянии.
И даже буча с урезанием декретных, повышением пенсионного возраста женщин и огосударствлением НПФ, которая случилась уже как бы при Ахметове, на самом деле — наследие несостоятельности пенсионной накопительной системы образца 1998 года. Лишь теперь из-за последствий кризиса 2007 — 2008 годов эти меры стали неотложными.
Уж и не знаю, в заслугу, в оправдание или в укоризну премьеру ставить эдакую его… отстраненность от всего того главного и будоражащего общественность, что происходит в его правительстве. То председатель Национального банка почему-то становится звездой пенсионной реформы, то министр «патамушта» попадает под яйца, то министр экономики отдувается перед правящей партией за «налоги на роскошь». А премьера вроде бы и нет.
Однако долго так продолжаться не может. Конечно, в нашей системе премьер-министр – не полноправный глава правительства, а скорее оперативный дежурный на хозяйстве. Или, как теперь модно называть такую должность в различных бизнес-структурах, — исполнительный директор. Наверняка, вступив в должность, премьер и сам не ожидал, как тесно он зажат и сверху, и снизу, и как мало у него возможностей показывать собственное лицо и проявлять характер. Впрочем, он, похоже, и сам не рвется.
Но рано или поздно, даже не проявляясь нигде и не впутываясь ни во что, отвечать приходится именно ему – таково предназначение этой должности.
Недаром под занавес расширенного заседания президент обязал правительство разработать план по ликвидации всех этих безобразий, — формулировка совершенно потрясающая, как-то не приходилось раньше слышать от Елбасы столь понятного и конкретного требования к утверждаемым им министрам.
Кстати, как раз перед расширенным сбором правительства (названным в СМИ «публичной поркой») по теленовостям прошел сюжет более камерный, но, пожалуй, даже более многозначительный. Это прием премьера президентом.
Понятно, что деловые встречи главы государства и главы правительства – события не такие уж редкие, не говоря уже о возможностях телефонного общения. Поэтому сюжет важен именно тем, что он был снят и показан. Как анонс предстоящего расширенного заседания, чтобы ни у кого не было сомнений – кто за все отвечает.
О чем сюжет? О поручениях президента премьеру: вот это надо сделать, и вот это, и вот это. А также еще вот это и это.
Так и чудится контекст: мы-то с вами (глава государства и телезрители) понимаем, что товарищ не сильно справляется, и порученное вряд ли ему по плечу. Но зато мы теперь уже не ошибемся: кто кого вовремя предупредил и озадачил, и кому в скором времени отвечать за несделанное.
Нет, вовсе не утверждаю, что это будет совсем скоро. Но помимо ожидания грядущих перемен стоит добавить и ожидание замены правительства.
Однако напоследок прибережем и хорошую новость для премьера и всех нас. В кои-то веки Программа ФИИР, может быть, действительно начинает давать плоды. Вот, смотрите:
О чем речь?
О том, что уход от сырьевой зависимости, всегда и всеми премьерами провозглашаемый, но уходящий в сторону усугубления этой зависимости, как раз на переломе «ахметовских» 2011 и 2012 годов вильнул в правильном направлении. Доля обрабатывающей промышленности, как мы видим, чуть приподнялась, а горнодобывающей (куда входит и «нефтянка») понизилась. Впрочем, с 2005 и до кризисного 2007 года так было, а насколько случайна или не случайна нынешняя тенденция, покажет отчетность 2013 года. Если, конечно, правительство до этой отчетности дотянет.
