Парламент: стыдливая вуаль Власти
- Подробности
- 15044
- 10.11.2011
- Амантай ДАНДЫГУЛОВ, главный редактор «Новой» — Казахстан»
Власть: артефакты и атрибуты
(Окончание. Начало – в №43 (335) от 03.11 – 10.11.2011)
Бюллетень как самый ходовой товар
Вернемся к фундаменту парламентаризма – волеизъявлению народа, которое осуществляется через выборы. Наш сегодняшний парламент и его однородный – в смысле партийности – состав невольно наводят на мысль, точно сформулированную Марком Твеном: «Избирательный бюллетень – единственный товар, которым можно торговать без патента».
. Едва с творческим удовлетворением сослался на признанного мастера пера, тонкого психолога и энциклопедиста жизни, как вспомнил незавидную трагическую судьбу Серика Туржанова, который за эти самые бюллетени в результате иезуитской интерпретации обвинения услышал неоправданно суровый приговор. Увы, эти обязательные строки вряд ли облегчат суровую действительность тюремного заключения.
Но он и другие сыны общества, «положившие головы» на алтарь демократических преобразований, являются для нас узниками совести, и, поверьте, их романтическое и благородное донкихотство во имя общественных интересов все-таки принимается в расчет Астаной при разрешении стрессовых ситуаций. Словно в сопромате, их трагические судьбы предопределяют усталость металла несущих конструкций власти.
Возвращаясь к канве рассуждений... Получается, что не важно, как голосовали, а важно, как подсчитали. Не нами замечено, чем выше количество голосов, поданных за власть на выборах, тем деспотичней она становится. Но это лишь – теоретическая выкладка.
Концентрация власти в стране, которая у нас называется сильной президентской, началась с постепенного «собирания» президентом властных полномочий. Начало этому положили бархатный роспуск Верховного Совета республики в 1993 году и продление президентских полномочий Нурсултана Назарбаева до 2000 года на референдуме 29 апреля 1995 года. Способствовало этому и принятие двух Конституций в 1993 и 1995 годов, ликвидация Конституционного суда и системы сдержек и противовесов, лишение парламента контрольных функций и реальных рычагов воздействия на политику органов исполнительной власти.
Без политических дебатов, публичных дискуссий и всенародного обсуждения парламент в октябре 1998 года внес ряд поправок в Основной закон страны. Главный смысл этих поправок к Конституции практически свелся к одному – сохранению и закреплению президентской власти. Они позволили снять верхний предел (в 65 лет) возрастного ценза для кандидатов в президенты, сделать возможным избрание президента практически любым числом избирателей.
В июне 2000 года подконтрольным парламентом был принят Закон о первом президенте, который предоставил Нурсултану Назарбаеву еще большие полномочия и фактически даровал ему право до конца жизни управлять страной.
В результате в Казахстане оказалась разбалансирована система равновесия ветвей власти. Нет сильного и дееспособного парламента, способного принимать оптимальные и справедливые законы, а также контролировать органы исполнительной власти. Президент может в любое время распустить парламент. Сложилась уникальная ситуация, когда правительство пишет проекты законов, а парламент может лишь их обсуждать. При этом парламент не может контролировать, а тем более распустить кабинет министров. Само правительство подчиняется только президенту.
Ведь если взглянуть в долгосрочном разрезе, то временная поддержка парламентом акординских инициатив, даже оправданная в целях достижения каких-то локальных задач, в долгосрочном плане оборачивается кризисом парламентаризма в целом.
Укрепление института президентской власти и расширение его полномочий ставит под сомнение существование представительной законодательной власти – артефакта и рудимента власти в казахском исполнении. На деле это расширенная, помпезная, но протокольная, бумажная канцелярия. Таким образом, Казахстан – совсем как и Великая Степь в годы создания Государственной Думы с фактически законосовещательным статусом – все еще далек от демократической системы власти, которая работала бы в интересах всего общества и народа. По-прежнему народ вновь лишен права выбора. И можно смело утверждать, что все постигшие нас бедствия прошедшего века были порождены именно отсечением простых граждан от процесса принятия решений за собственную судьбу. Безальтернативностью. Неужели мы так и не сможем снять с себя этот тяжкий крест судьбы?
Печально и то, что вживленное нам под кожу, впрыснутое нам в нашу суть и кровь еще с царских времен преклонение перед правителями, будто ставленниками Бога на земле (аналогичную инъекцию нам продублировали затем еще и в советское время), по-прежнему удерживает массы в инертности и равнодушии. В результате бурьян слащаво-карамельного пиара глушит передовые мысли. Пресс давления на оппонентов власти наращивает свое и без того избыточное количество атмосфер. Ведь еще Аристотель подметил, что «стремление к единоличной власти и превосходству заставляет избавляться от честных людей, запрещать собрания и ассоциации, мешать всему, что обыкновенно сообщает мужество и доверие к себе».
Демократия на задворках
Куда нам деться от того очевидного факта, что по сей день остается неизменным принятый в 1995 году дискриминационный Закон «О порядке организации и проведения мирных собраний, митингов, шествий, пикетов и демонстраций в Республике Казахстан»? Опираясь на этот закон, местные власти запрещают практически любые митинги или пикеты, на которые поступают заявки. А если люди осмеливаются выйти на акцию протеста, тут же оказываются в полиции и далее – в суде, где подвергаются штрафам или отправляются под арест. Этот закон превращен, к прискорбию, в репрессивный механизм, в инструмент подавления политической воли населения, отдельных граждан, попавших в беду из-за проблем, созданных исполнительной властью.
Формально митинги и шествия в Казахстане не запрещены Конституцией. Однако пикеты, митинги, демонстрации могут проводиться только в местах, назначенных и указанных властью, а таковыми всегда оказываются пустыри на окраинах городов.
Эдакая политическая дискриминация, а точнее – сегрегация наподобие той, что памятна и ЮАР, и США по табличкам в автобусах и пабах «только для белых» и «только для черных».
Представители гражданского общества, правозащитных организаций, руководство политических партий неоднократно направляли президенту Казахстана, депутатам парламента предложения по приведению законодательства относительно мирных собраний в соответствие с Международным пактом о гражданских и политических правах ООН и руководящими принципами ОБСЕ по свободе мирных собраний. Однако правительство и власти на местах продолжают нарушать фундаментальные права и свободы граждан.
«Формально» – это определение – главный контент и стяг некоторых успехов новейшей истории. «Формально» – это означает, что наряду с рудиментным мышлением налицо все атрибуты демократической страны с тщательно отполированным праздничным фасадом в череде нескончаемых международных мероприятий.
Вот и получается, что у нас – Демократия На Задворках (в Алма-Ате в сквере за кинотеатром «Сары-Арка»), в зонах (где сидят Жовтис и Есергепов), за границей (куда откочевали участники разгромленного ДВК) и в карикатурно-кукольных марионеточных партиях («Ақ жол»)...
Каскад губительной лести, или Медвежьи услуги подпевал
Еще римский историк Саллюстий заметил, что большинство повелителей заблуждается, полагая, что чем ничтожнее те, кем повелевают, тем надежнее их защита. Особенно опасно ничтожество кадров в государственных структурах. Это очевидно проступает наружу, когда вместо добросовестного выполнения своих прямых профессиональных обязанностей на благо своего налогоплательщика чиновничество устраивает конкурсы излияния любви к президенту.
Вполне благоразумно было бы избавляться от ретивых подхалимов. Ведь своим словоблудием они наносят больше вреда, чем пользы. Даже более того, – подрывают завоеванный с большим трудом авторитет в народе, не говоря о том, что приближают недовольство, которое может обернуться египетским или ливийским вариантом. Ведь в политике прогибающиеся и завидующие соперники куда более опаснее демонстративно недовольных. Порой, сами того не понимая, славословы могут раздуть вселенский пожар.
Даже дети сегодня (невольно вспоминаются сталинские времена) привлекаются к восхвалению лидера нации. Это в 2011 году наглядно показал столичный айтыс школьников, собравшихся сюда со всей республики. Думается, это не прибавляет авторитета власти, да еще и не в лучшем свете воздействует на детское сознание.
Ведь не исключено, что этих восторженных поклонников ждет та же участь, что и бывших пионеров и комсомольцев рухнувшего в одночасье Союза. Воспитывая приспособленцев, нельзя быть уверенными, что завтра они не предадут сегодняшние идеалы и не будут с истовым рвением ругать нынешних «радетелей народа».
И здесь впору вспомнить замечательное предупреждение И. В. Гете: «Всегда был убежден, что ответственность за революции падает не на народ, а на правительство. Революции невозможны, если правительства всегда справедливы, всегда бдительны, если они своевременными реформами предупреждают недовольство».
Ахиллесова пята харизматического лидера
Безусловно, заслуги Нурсултана Назарбаева, стоящего у истоков государственности независимого Казахстана, останутся в истории. Но каплей дегтя в его биографии останется медвежья услуга ретивых парламентариев, вопреки желанию главы государства объявивших его лидером нации, – хорошо хоть не «отцом народов» (Казахстана). Вновь продолжается традиция торопливого вылепливания из живых людей монументов, которые, как явствует из недавней истории, легко выносятся на задворки истории, едва лишь сменится политическая конъюнктура.
Первая попытка беспрецедентного в наши дни возвеличивания, похоже, обращена на институт президентства. Вполне возможно, что стоящие за этой инициативой силы осознанно ваяют из него лучезарное светило: их собственные позиции это лишь упрочивает, а самого президента и возглавляемый им народ – дискредитирует в глазах мировой общественности. Возможно, за этим стоит желание предотвратить политические катаклизмы, как в соседней Киргизии, сохранить позиции панически боящейся перемен элиты.
Мировой опыт свидетельствует, что только правовое государство с демократической преемственностью власти может развивать страну с учетом интересов всего гражданского общества.
Правда, сам Нурсултан Назарбаев справедливо видит в перспективе повышение роли парламента в жизни государства, представительство в нем нескольких партий – они-то и должны внести свежую струю в современную политическую жизнь страны, продвигать интересы различных групп населения с парламентской трибуны. Сама же реализация этого видения его окружением в который раз напоминает нафталиновые рецепты царской охранки: их, помнится, реанимировал в своей блестящей постановке «Статского советника» сановно-вельможный Никита Михалков, весьма по-барски пользующийся своим неоспоримым авторитетом и любовью власти и народа. Глядя на него, лучезарного, прямо-таки тоскуешь о помещичьей крепостной России. Его герой – князь Глеб Пожарский – разворачивает борьбу с якобы глубоко законспирированной революционной ячейкой, что вынашивает темные и кровавые планы. Но его антипод, государственник Эраст Фандорин (в исполнении Олега Меньшикова), вскрывает искусственно созданную чиновником комбинацию, что так многообещающе прочит ее автору и служебный рост, и признание, и политические дивиденды.
Если оглянуться, очевидно, что эта традиция жива и сегодня, причем не только в России. Практиканты политических лабораторий сами пишут врага, сами же борются с этим фантомом, – но обретают в итоге отнюдь не фантомный, а вполне монетизируемый рывок по карьерной лестнице. Их схватки с казахстанской оппозицией – это борьба с собственно нарисованным воображением, это футурологическая борьба со взращенной по случаю, загодя в лабораториях Акорды, как бы разномастной, якобы системной, оппонирующей, но массовкой. Это резко мутировавший, «дурно пахнущий» «Ақ жол», устраивающий образцово-показательные ритуальные танцы на романтических «костях» ДВК, угодливо-услужливый «Әділет», судорожно мечущийся в поисках конъюнктурной платформы и знаковых личностей с неподмоченной репутацией (увы?!), с юношеским нигилизмом, пока неопределивший эмпирическим путем границы дозволенного «Руханият», чей поход в парламент, видимо, будет и крупным личным поражением, и крушением мировоззренческих убеждений их молодого, но многообещающего лидера. Удивляет возможный приход в партию оралманов и переселенцев зрелого политика со столичной пропиской – Уалихана Кайсарова. Уж он-то точно должен знать, ЧТО я пытаюсь эпистолярно выразить: ведь в политике обещания живут ровно столько, сколько их произносят. Тем более что казахский демократический Боливар и двоих-то не выдерживает, не говоря уж о третьем.
Политтехнологичной бесплодностью и косвенным признанием непатерналистской социальной политики власти нужно считать опрометчивое закрытие Коммунистической партии во главе с патриархом этого движения, аксакалом, также стоявшим плечом к плечу с президентом у истоков нашего суверенитета – Серикболсыном Абдильдиным. Увы, власть страхуется даже там, где должна была бы продемонстрировать (и ей это вполне по плечу) электоральную силу. На фоне сказанного интересно, что движет такими людьми, как Косарев и компания. Осознают ли они до конца свою роль в новейшей истории и понимают ли, на чью мельницу льют воду? Грустно видеть, а понимать – отказываюсь – преклонных лет Павликов Морозовых.
Это вырванные из контекста собственного творчества штучные, некогда сакральные представители казахской интеллигенции, готовые шумно перехватывать и забалтывать ту или иную нацпатовскую кампанию. Политическая активность каждого из них объясняется искусно завуалированной запиской с экивоками, конспирологически регулярно получаемой из Астаны. Толкование хитро завернутого во многие слои смысла – тоже искусство! Это то, что казахи называют «сөздердің астарына түсіну» – «понимать подкладку слов»: краеугольный камень любой велеречивой, неспешной, богатой речесловом казахской беседы. И этот же, правда, весьма обедненный стиль общения соратников и единомышленников мы находим и у Бориса Акунина: в его политическом детективе «Статский советник» между героями постоянно циркулировали таинственные послания-инструкции, подписанные загадочными аббревиатурами.
Если – русский, то – какой?
Возьмем, к примеру, хотя бы последнюю жаркую дискуссию вокруг русского языка в Казахстане: убирать ли всяческое упоминание о нем из Конституции, или нет... Возвысить степь, не унижая горы, – этот избитый и затасканный слоган оказался настолько затерт, что уже и не воспринимается всерьез. Возвысить государственный язык, юридически унизив язык межнационального общения, – весьма опасная стезя. Что и кто для нас сегодня русский язык? – в пылу дискуссий на этот вопрос никто так и не дал ответа.
Если русский мы намерены оставить в своей жизни на уровне общения в подворотне: «салам-пополам, братишкә!» – то такой полуфабрикат не нуждается в особой опеке Отчизны, и сам предмет обсуждения выеденного яйца не стоит. Если русский необходим лишь для того, чтобы потрафить северному соседу, то с учетом многовекторности нашей внешней политики почему бы не внедрять и китайский? Пожалуй, даже прагматичней будет!
Так нужен ли нам русский язык?! Нужен, однозначно! Но только если в школьных и вузовских программах наряду с русской грамматикой в полном объеме появятся Иван Бунин, Федор Тютчев, Афанасий Фет, Иван Тургенев, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Федор Достоевский, Лев Толстой и другие.
Только за такой русский язык можно и нужно ратовать. И радетелям русского языка надо в безальтернативной форме ставить вопрос перед правительством (и министерством образования – как его частью) о возвращении в духовный пласт страны титанов русской мысли и русской литературы. Без них вопрос становится риторическим, беспредметным. Без обязательного присутствия этих непревзойденных мастеров слова и разума в образовательных программах и в духовной жизни казахстанского общества – он достаточен, к сожалению, и в том виде, в каком существует. Лишь как бытовой язык. А подрастающее поколение казахов, не зная предметно своих национальных духовных богатств и без кладезя русской культуры, будет медленно деградировать на окраинах западной масс-культуры.
Без публичной и внятной позиции г-на Бахытжана Жумагулова (министра образования), человека высокообразованного, эрудированного, с широким академическим кругозором, в этом вопросе нацпатам и обществу трудно будет найти решение.
Несколько слов о «руководящей и направляющей»...
Мы здесь сознательно не говорим об НДП «Нур Отан», где знаковой фигуре в ближайшем окружении президента, первому зампреду партии Нурлану Нигматулину откровенно тесновато в рамках устава и программных целей, а его опыт искусного управленца может и вправду украсить любую конституционную должность или орган исполнительного управления страны.
Последний съезд «Единой России», где были доведены до народа желания тандема, превзошел по помпезности и сусальности все мыслимые и немыслимые границы зрительского восприятия, во много раз превзойдя обвиняемые в самых смертельных грехах аналогичные съезды КПСС. Есть пища для серьезных размышлений: ругая на чем свет стоит коммунистическое прошлое, тем не менее кое-кто семимильными шагами возвращается к нему (и возвращает всех внимающих его речам и поступкам) по духу, ощущениям...
По всей видимости, нашей партии предстоит принимать и озвучивать менее презентабельные решения транзитного периода: под такие непопулярные резюме выспренность и закарамеленность прозвучат диссонансом. И атмосфера в зале, и сама повестка дня должны быть иными: рабочими и напряженными. Там не место только для само-пиара. Парламент – место для искреннего разговора неравнодушных людей о завтрашнем дне, как ни утопично это звучит. Дорогие костюмы друг другу можно и просто на тое продемонстрировать...
Только углубление демократии, возвращение народу механизма истинного народовластия выведут нашу страну на путь подлинного процветания, обеспечивая реальные права и свободы граждан, устойчивый выбор развития.
И здесь нужно полагаться на мнение всех слоев нашего общества, представителей различных политических течений. Иначе может возникнуть ситуация, описанная Морисом Симашко, когда шаханшахов окружают люди, стремящиеся доказать, что болеют за его дела больше самого шаханшаха. И поди разберись, кого теперь винить за это – шаханшаха или его окружение...
Если сам президент заслужил место в современной всемирной истории, и это его место освящено динамикой преобразовательных свершений, то та же История и общество вправе предъявить – и непременно предъявят! – этой зарвавшейся камарилье квитанции к оплате по самому что ни на есть гамбургскому счету.
Поэтому непозволительно ставить народ в такие условия, при которых теряются простые человеческие качества, а наружу выплывают предательство, угодничество, лесть и конъюнктурщина, что подобны сегодня невесть откуда взявшимся струпьям на молодом растущем теле страны.
Переформатируя всё
Страна и Власть находятся на пороге серьезных стрессовых событий в связи с возможной реализацией конспирологического плана «Б» – «Преемник».
Все институты Власти, включая исполнительную и судебную, формально и де-юре к процессу переформатирования государственного механизма принципиального отношения не имеют. И роль законодательного собрания в целом, как и роль каждого депутата нового созыва, здесь несоизмеримо вырастают. Отдают ли они, будущие слуги народа, себе отчет, какая историческая ответственность ляжет на них? Понимают ли они, что такие сакральные понятия, как «Родина», «государство», «суверенитет», «земля», «единокровники», «бауырлар» (вместо – «оралманы»), «экология», «совесть», «нравственность», должны стать невербальными ощущениями, что каждый из них будет ответственен за атмосферу в обществе, за благополучие сограждан старшего и молодого поколения? Они же в ответе и за тот курс, что проложит новый лоцман адмиральского флагмана в океане международной политики, где барражируют пиратские авианосцы, отнюдь не с симпатичным авантюристом Джеком-Воробьем, а под сенью гербовых белоголовых хищников сотоварищи. Воробей в прямом и переносном смысле белоголовому орлану – не товарищ.
Здесь надо предвосхищать: поскольку явных врагов после Ливии становится все меньше и меньше, а придумывать новых и тем более поводов для вмешательства – еще и труднее, то, видимо, США и компания будут поощрять создание исламских теократических государств. Примерьте это лекало на политическую карту РК.
Ввиду слабого военного потенциала оставшихся обитателей «оси зла» и уже приклеенных к ним ярлыков «террористов» они будут готовыми краплеными картами в рукаве дяди Сэма, которые в нужное время в нужный час сыграют свою роковую роль: ведь просто отобрать среди бела дня то, что приглянулось мировому полицейскому, у него пока не хватает наглости. Но это – пока.
Кроме того, у казахстанских парламентариев должно быть понимание, что в угоду политической конъюнктуре от них могут потребовать даже принятия законов, возможно, не отвечающих их представлениям о демократии, но необходимых во имя абстрактных «высших целей на благо Родины»…
Теперь о некоторых явлениях, напрямую связанных с юрисдикцией законо-творческой палаты, обитатели которой настолько уверовали, что они – конвейер по выпуску юридических формуляров, уставов и регламентов, что совсем упустили из виду такую тонкую материю, как национальные ощущения, национальная самознание и национальную гордость...
Пишу эти строки (а сам ловлю себя на мысли, в свете сломанных копий и пустопорожних запальчивых дебатов последнего времени о Вере и об этнической самоидентификации) и с ужасом обнаруживаю, что на уровне дефиниций не только проблему не разрешить, но даже не определить предмет разговора. Например, априори мы – мусульманская страна. И, по-видимому, мусульманская идентичность опережает этническую, гражданскую и так далее. Но мусульманин – это человек, который подчиняется Аллаху, что и обеспечивает ему мир в душе. Безусловную награду за добродетели и определенное наказание за грехи. Но в этом случае наша жизнь должна регламентироваться Кораном и хадисами. Если же мы не мусульмане, то – кто?
Ведь один и тот же этнос может проповедовать разные Веры. А что такое гражданская идентичность, светское государство, унитарное гособразование? Это же не только юридические термины, не конституционные, правовые категории, но и оборот речи, фиксирующий эти размытые категории. Ведь даже в аббревиатуре «США» – страны, к демократическим и этническим ценностям которой мы апеллируем к месту и не к месту, – первым же словом подчеркнут принудительный характер государственного образования: «соединить». Значит, это искусственное, временное государственное образование по примеру СССР. Какие мировоззренческие категории – кроме сытого образа жизни за счет других, верного солдата в виде доллара – могут скрепить в лихие времена между собой этносы, там живущие? Вопрос!
С другой стороны, Израиль – крохотная страна, юридически образовавшаяся в прошлом веке, выжила и состоялась только благодаря своей непоколебимой Вере – иудаизму! Больше того, Земля Обетованная заставила считаться с собой почти все государства мира. Удивительно и порой странно, но возле Стены Плача почему-то «плачут» многие этносы, включая мусульман-туристов. А последним оплотом непримиримости мусульманской Веры, подобно Атлантиде, остается Иран, вызывая провокационный соблазн и зуд у самостийных полицейских мира.
Регламентировать Веру
На фоне вышеприведенного у нас законодательными, административными и идеологическими мерами пытаются регламентировать то, что сакрально и неосязаемо – и вытекает умозрительно и по ощущениям из постулатов Корана, хадисов и так далее.
Одним из первых законов, принятых независимым Казахстаном, стал Закон «О свободе вероисповеданий и религиозных объединений» от 1992 года. Очень верный и ожидаемый обществом по ощущению. Однако государство, отказываясь от патернализма в отношении к обществу, оставляет прежние безапелляционные методы управления. В результате в 2005 году рождается Закон РК «О противодействии экстремизму». Теперь в развитие этого закона под воздействием кровавых, трагических событий прошлого и нынешнего года в западных регионах Акордой создается в Казахстане Агентство по делам религий и рождается скороспелый проект о религиозных организациях, где в официальный оборот вводится термин «умеренный ислам» (хотя общество всегда ломало голову над выражением «наполовину беременный»). О чем идет речь? Где предмет разговора? Об исламе как цивилизации – со своими духовными, культурными и материальными ценностями? Или об исламе как Вере? Но Вера в таком случае регламентируется опять-таки Кораном, хадисами и так далее. Получается замкнутый круг дефиниций, определений, категорий...
В нашем, казахском случае, видимо, правомерно говорить о некоей приверженности гуманистическим традициям в контексте мировоззренческих и общечеловеческих ценностей. Ведь базисом мирового сознания неоспоримо всегда выступали три цивилизации: христианство, ислам, буддизм (если не вдаваться в перечисление всех до единой конфессий и религий). И в нашем самосознании Вера – это традиция следовать ее гуманистическому содержанию. Значит, если вновь созданное агентство все-таки не статистическое бюро с разрешительными,запрещающими функциями, а скорее над-идеологический орган, то название законопроекта должно было бы осторожно и корректно звучать, например, так: «О транзитном состоянии вопросов Веры». Либо: «О попытке адаптации коранических текстов к местным традициям и обычаям». При этом, не обманывая себя и общество, надо понимать, что только Вера, а не ее суррогатное подобие по замыслу агентства может дать мировоззренческую стойкость этносу и поможет оградить общество от струпьев масс-культуры, насаждаемой бездушным обществом потребления: морального разложения социума и титульного этноса, нетрадиционных ценностей, однополых связей и браков, разлагающих компонентов шоу-бизнеса, наркотиков, проституции, мздоимства, коррупции и так далее.
На пороге возможных испытаний
Не срабатывает элементарный механизм предосторожности и у Власти, устраивающей демократический Вернисаж, несмотря на сложнейший, а главное – непросчитываемый транзитный период политических колебаний, способных подвергнуть сильнейшим стрессам каркас любого политического строя, – игры с «Ақ жол», принесенной в подоле Алиханом Байменовым, или даже торопливая лепка еще одной «как-бы-партии», созданной и выращенной по случаю.
Развивая этот контекст, можно добавить следующую аллегорию: впервые за долгие годы относительной тиши Власть подверглась краш-тесту, что вырвался из рукотворного ящика Пандоры. Под его крышкой – собственные вчерашние недоработки наших кормчих. Убаюканные высокими ценами на нефть и непререкаемым авторитетом президента институты Власти проспали и грозный девятый вал проблем тех же дольщиков, и тревожно погромыхивавшие зарницы нефтяников на западе, и кумулятивно-вызревавший подрыв некогда системообразующего «БТА банка», и брошенные на произвол судьбы чувствительнейшие вопросы Веры, Морали, духовного самоочищения единокровников...
Правительство, будто выставленное на торги внешними формальными показателями (рейтинги, баллы и проценты, вытанцовывающие в мировых табелях о рангах), словно хочет отмахнуться от внутренных проблем. Но, господа хорошие, сконвертируйте внешние формальные показатели в комфортные и сытые условия жизни общества. Работать надо не на внешний рынок, а на внутренний. Но это – фигура речи.
Спору нет, нынешнее правительство – долгожитель. И это, пожалуй, единственное, что можно отнести к его позитиву. Все остальное – в минусе, а именно: наша придаточно-сырьевая экономика напрямую зависит от мировой конъюнктуры – и это аксиома. Но что в таком случае сделано пошагово нынешним правительством, чтобы уйти от такой наркологической зависимости? А упадет мировой спрос на углеводороды и промышленное сырье? Значит, косвенно и на нас лежит ответственность за Югославию, Ирак и особенно Ливию. Так как только война кратно увеличивает потребление. События, происходящие на западе страны, где в больших семьях только один кормилец, порождают нетривиальные вопросы: а где же диверсификация национальной экономики? Где увеличение емкости национального рынка – в том числе путем развития собственного промышленного производства?
Вообще, позиция центральных органов в связи с событиями в этой многострадальной области выглядит забавной, точнее забавной выглядит попытка урегулировать ситуацию дистанционным управлением. Премьера, профильных министров там так и не дождались. Сейчас, когда ситуация вышла практически из-под контроля и за пределы предприятия района и области, попытка найти крайнего выглядит анекдотичной. Схожая с той, когда на тонущем лайнере и капитан (профильный министр) с командой моряков борется за единственную спасательную лодку с пассажирами и обитателями vip-кают. А создай вовремя руководство отрасли (Cауат Мынбаев), министерство соцзащиты и труда (Гульшара Абдыкаликова) и местные исполнительные органы (Крымбек Кушербаев) совместный кризисный штаб, – возможно, конфликт удалось бы купировать и локализовать. И сесть за стол переговоров, проявляя заботу о потерявших источник содержания своей семьи, возможно, используемых, пошедших у кого-то на поводу, отбросив ложные интересы межведомственных мундиров, – никогда не поздно. Иначе страдает репутация всей Власти, а не ее отдельных институтов.
В связи с кризисными событиями в Мангистауской области Акорда должна понимать, что в такой весьма специфической стране, где тонко завуалированы родо-племенные отношения, власть должна быть сильна регионами. Именно области, как цветущая весной всей палитрой красок степь, подобны раскинувшимся несущим конструкциям по огромной территории – опоры власти.
И случившееся там – отнюдь не вина местных исполнительных органов или молодых топ-менеджеров нефтянки. Это беда всей Власти, печально привыкшей надменно демонстрировать административный ресурс, надевая менторскую маску отчуждения и неприступности.
Зловещие события, происходящие на западе страны, – это счета, предъявляемые сегодня нынешнему правительству. Его состоятельности, профессионализму. Это цена позорно уходящему с передовой в этом ноябрьском месяце Парламенту. Это очередная попытка правительства прикрыть свою несостоятельность путем противопоставления народа президенту.
Не надо быть Марченко, чтобы увидеть – даже не понять, – что у нас все антикризисные меры свелись к финансовой поддержке двух олигархических групп, что набили многим оскомину, четырех банков (и, есть мнение, что возможно захвату двух из них). Казком, Народный, БТА, Альянс – они действительно государственно-системообразующие только потому, что в них конечными бенефициарами являются государственные мужи – по случайному сопадению, конечно.
И печально, что вторую волну кризиса, видимо, будут гасить по этому же потертому и пожелтевшему от употребления рецепту, ибо уже озвучили и легализовали в сознании народа с потолка взятую сумму в 20 миллиардов долларов. Когда на кону такой списываемый под панику кризиса лакомый кусок, наверное, его (кризис) могут сделать и сделают – рукотворным! Ведь теперь с учетом времени и дресс-кода дети лейтенанта Шмидта, получая спецобразование, одеваются во фраки.
Только теперь с учетом общемировой стагнации экономики вместе с внешним совокупным долгом страны этот рецепт, возможно, спровоцирует угрозу национальной безопасности страны с непросчитываемыми политическими, территориальными потерями.
Искать в происходящем происки пятой колонны или направленные на изменения конституционных основ страны злонамеренные деяния той или иной социальной группы людей, оставшихся один на один со своей проблемой, – это даже не смешно, но грустно и преступно. Власти необходимо всмотреться в эти лица – это ведь твои братья и сестры, это твой народ. Или – нет, господин премьер?!
И я представляю себе, как хорошо жилось бы Акорде и правительству, если бы не было в природе чужеродного для них народа с вечными своими проблемами. Европа и мир нас, хороших, «любят», а непонятливый народ «компрометирует» и «тянет вниз».
Не надо быть искушенным, чтобы понять: все эти социальные фантомы и апокалипсация второй волны кризиса, демонизация его последствий ($20 миллиардов), породившие небывалую истерию центральных органов власти, призваны по усмотрению причитающих и устами Карима Масимова прикрыть несостоятельность и безответственность правительства перед обществом и в глазах главы государства.
И судя по блуждающей, загадочной «улыбке Будды», которую не могут прикрыть ухоженные метросексуальные усы, – им это на удивление легко удается. У нас во всех бедах в стране виноват кризис и беглый олигарх. Хотя даже Кремль, вектора движения которого мы компилируем, ни разу не пытался сделать крайним в своих социальных и экономических просчетах Ходорковского или Березовского. И при всем желании и богатом воображении правительство во главе со своим вожатым не похоже на бурлаков, тянувших в поте своего лица по отмели огромный, не миражный корабль – Казахстан. Жалко, не родились у нас еще политические репины.
Пылающие за линией горизонта зар-ницы и едва достигающее нас затухающее бормотание раскатов грома в Ливии – это не просто политическая метафора. Это сигнал Божьей милостью для нашей национальной элиты скинуть с себя самодовольную сановную вальяжность и, мобилизовавшись, провести инвентаризацию политических составляющих, решение которых в отсутствии острой необходимости откладывалось на послезавтра. Ведь затянувшаяся пауза с кандидатурой возможного преемника совсем не по Станиславскому, а по Бжезинскому – может вызвать, если уже не вызвала желание восточного соседа, а если следовать альковному праву – «праву первой ночи» (спецучеба в России), скорее, северного соседа, поучаствовать в игре с джокером. Со своим геополитическим интересом. Благо, достижение цели по ливийскому сценарию или под угрозой ливийских событий – очевидно.
И презентационные материалы о нашем «премьере» в российской прессе, как бы «спонтанно» там появляющиеся и вроде как друг с другом «не связанные», идущие вразрез духу и этике госслужащего, дипломатической корректности (при живом монархе), затрагивающие по сути границы дозволенного – вербального и информационного суверенитета – являются предвестниками серьезного российского давления при определении креатуры «преемника». Изнанка и цель Таможенного союза, Единого экономического пространства и других интеграционных процессов – это престол казахского государства. Или политические игры, связанные с этим. И здесь не надо испытывать иллюзий, несмотря на все атрибуты суверенного государства и 20-летнюю историю достижений: в подсознании нас рассматривают как кладовую, которой предстоит подпитывать ресурсы «большой тройки». Наряду с потенциальной угрозой с юга – Афганистан (наркотрафик, религиозный экстремизм и политический терроризм), нашей стране, видимо, придется испытать давление с севера – «ненавязчивым» обаянием и железным характером ВВП при определении преемственности нашей власти и вектора своего суверенного развития. И кто знает, может тогда образ горячего парня Мишико покроется в наших глазах приятной глазурью...
Как известно, устами младенца глаголет истина. И в устах Жанболата Мамая сотоварищи – этот далеко не расхожая фраза. Их демарш – не столько уничижительная оценка работы правительства, а точнее – его премьера, сколько превентивная попытка нивелировать президентские амбиции у последнего и внятный мэсседж слишком заинтересованным соседям: «мы в состоянии определиться с консолидированной фигурой, определенной главой государства и обществом».
Их попытка путем публичного обращения разбудить сонное и ленивое общество, предупредить о грозящей и ползучей опасности – это прозорливо увиденные за штатным кадровым решением возможная внутренняя смута и политический диктат соседей. Лучше сейчас, подобно Рэю Брэдбери, нарисовать мрачную апокалиптическую картинку и ошибиться, чем безмятежно проспать, а потом с ужасом лицезреть.
Ввиду того, что практически все субъекты политической жизни внутри общества либо играют по умозрительным правилам Астаны, либо имитируют таковую в поисках сиюминутных симпатий общества и персональных политических дивидендов, то именно молодежь будет выступать в обозримом будущем инициатором многих непостановочных демократических инициатив.
И наше общество в целом, как и его часть – казахский этнос, прошедшее сквозь тернии декабрьских событий 1986 года, оставившее тогда своих детей один на один с тоталитарной системой, на этот раз лучшую часть общества – студенческую молодежь – одних уже больше никогда не бросит. Рассчитывающие на индифферентность казахского общества и сегодня, – могут оставить свои пустые надежды.
Если такая гипотеза верна хотя бы отчасти, то премьер как образованнейший человек, знающий, что такое «исторические подозрения и притязания», должен ответственно понимать, что тот, кто посеет ветер, – пожнет бурю, ибо вероятность в краткосрочной перспективе именно такого алгоритма развития – и послужит катализатором консолидации и единства всех слоев общества, сплоченности национальной элиты вокруг главы государства.
Всмотритесь в послевоенные кадры Ирака и Ливии, оглянитесь на свое славное историческое прошлое, обратите внимание в настоящее и послушайте свои сердца. Сердца вас не обманут!
Время, до сих пор тикавшее сонно-безмятежно, отрешенно, но неумолимо, обречено испытать предынфарктную аритмию от возможных вулканических перегрузок…
Кто может знать в этом бесконечном затерявшемся мироздании, когда разбрасывать камни, а когда и под звуки ли безжалостного метронома – собирать?
Каждый из нас обречен на свой праведный суд – Совести, с одной стороны, и Истории, Общества, Народа, Памяти, Настоящего и Будущего, Рая или Ада – с другой...
«И аз воздам»!
Фото с сайтов: nashaagasha.org,e-raztest, you vision
