Политическая дактилоскопия
- Подробности
- 23467
- 15.03.2012
- Амиржан КОСАНОВ, специально для «Новой» — Казахстан»
Видит Бог, не хотел писать в своей колонке про свои двухкратные отсидки по 15 суток в каталажке и голодовку. Да, это неприятно, некомфортно.
Но каждый, кто в оппозиции, должен понимать, что власть за критику в свой адрес по головке не погладит, и будет искать все возможные и невозможные причины, чтобы показательно наказать.
.Да и мои 30 дней ничто по сравнению с теми длительными сроками, на которые были осуждены в свое время другие деятели оппозиции: Акежан Кажегельдин, Мухтар Аблязов, Галымжан Жакиянов, Арон Атабек, Ермурат Бапи, Сергей Дуванов, Ермек Нарымбаев, Айдос Садыков и другие. Многие из них реально отсидели в тюрьмах. Так что не об этом речь.
Речь о тенденциях. А они угрожающие.
Тенденция первая касается власти. Налицо ярко выраженный и неадекватно жесткий антиобщественный настрой: желание закатать в асфальт любое мало-мальское проявление не только протеста, но и вообще социальной и общественной активности!
Если раньше такое поведение было присуще лишь отдельным власть предержащим и имело спонтанный и несистемный характер, то теперь, по всей видимости, оно обрело статус официальной политики государства!
Что бы ни говорилось с высоких трибун о внутренней стабильности на долгие годы вперед, призрак пост-назарбаевского периода не только бродит по стране и в умах граждан, этот объективный фактор становится определяющим в поведенческой линии неоднородной, разделенной на сферы влияния в экономике и структурах госорганов властной массы. А к любому объективному фактору нельзя относиться субъективно, исходя только из интересов одного клана или группы.
Как известно из истории, накануне смены любого лидера его окружение начинает вести свою игру. Задача одна – под флагом публичной преданности человеку номер 1 постараться попутно решить свои проблемы.
К тому же чем выше уровень культа отдельной личности, тем ниже степень толерантности власти к инакомыслию. Это тоже из истории. Любое критическое отношение к тому или иному событию в стране не вмещается в рамки официозной радужной и приятной для взора картинки всеобщего благоденствия.
Отсюда и резкие выпады нашего президента в адрес той же ОБСЕ, и жесткие действия власти в отношении своих оппонентов.
Есть своя акординская логика в упорном желании расправиться с тем же Мухтаром Аблязовым: имея мощные ресурсы и опыт взаимодействия с властью на самом высоком уровне, а также немаленький оппозиционный стаж, он становится для нее очень опасной фигурой.
Но что творит власть с рядовыми активистами партии «Алга»! Как можно поверить, что ежечасно находясь под колпаком спецслужб, они на полном серьезе занимались деяниями, именуемыми «попыткой свержения конституционного строя» и «организацией беспорядков».
Вообще-то те, кто создает ОПГ, так себя не ведут! Они не создают многотысячную политическую партию и публично не говорят о своем критическом отношении к власти. А может, власть не там ищет ОПГ? Может, ей стоит очень внимательно присмотреться к своему ближайшему окружению?
Тенденция вторая исходит от общества.
Оно изменилось после 16 декабря прошлого года. Нет, не после празднования Дня независимости в Астане. А после трагических событий в маленьком городе Жанаозене. Мал городок, но слишком большие последствия для будущего страны!
Хотела того или нет, но, расстреляв мирных граждан в Жанаозене, власть сама своей рукой создала мощный катализатор общественных настроений. Хотела расправиться с тысячей бастующих, а получила миллионы недовольных и возмущенных!
В этот день в стан неформальной оппозиции перешли те казахстанцы, которые до этого дня говорили: «Да, власть может обмануть на выборах или захватить чужую собственность. Да, она не идеал. Но она никогда не будет стрелять в своих граждан!».
И этот фактор становится определяющим в современной казахстанской политологии (если, конечно, таковая есть)! И говоря о протестных группах в обществе, не нужно иметь в виду только численность оппозиционных партий и организаций, тиражи независимых газет и пользователей Интернета.
После 16 декабря количество несогласных с властью в одночасье стало на порядок больше.
Мне кажется, что у каждого ружья есть свои глаза — немые свидетели расстрела. Есть уши, которые слышали мощный залп и крик упавшего. И на курке остаются отпечатки пальцев того, кто стрелял.
Эти физические отпечатки можно стереть.
Но помимо них есть и политическая дактилоскопия. Согласно ее законам, политические отпечатки стереть нельзя!
