Организационно деятельное «топтание на месте»
- Подробности
- 4535
- 14.08.2014
- Петр СВОИК экономист, кандидат технических наук
Перспективы реформированного правительства
Разговоры о крупных изменениях в правительстве пошли еще с начала лета, однако действительность превзошла все ожидания. И в том смысле, что перемены оказались еще более неожиданными и радикальными, чем можно было предположить. И в том, что за всем этим поистине гигантским аппаратным потрясением ничего содержательно нового не проглядывает: совершенно те же люди остались при совершенно тех же структурах. Внутренняя же перекомпоновка: министров стало меньше, а министерства стали больше, имеет громадное значение для самого аппарата, но никак не для того совокупного управленческого продукта, который правительство предназначено производить.
Так, если принять за основу ту версию, что сокращенный состав министров понадобился премьеру и главе аппарата президента для оперативного реагирования в «ручном режиме» на надвигающиеся сложные времена, то остается вопрос: а как сами суперминистры смогут проводить оперативные решения сквозь собственные извилисто разбухшие ведомства?
Ответ на него имеется: внутри объединивших множество разных структур суперминистерств тоже, волей-неволей, будет прокладываться «прямой путь» — именно по тем функциональным подразделениям, которые только и будут задействованы в «ручном управлении». То есть, речь идет не только и не столько о количественном сокращении числа бывших агентств и комитетов, а также и департаментов внутри сливаемых министерств, сколько о фактическом их ранжировании на «основные» и «вспомогательные».
И тем самым только усугубляется давняя и неизбывная проблема всех наших правительств – наличие таких сфер управления, до которых вечно «не доходят руки», и потому существующих «по остаточному принципу». К примеру, совершенно уверенно можно прогнозировать, что тарифное регулирование и вся проблематика ЖКХ, антимонопольная деятельность, поддержка малого и среднего бизнеса, экология и «социалка» (кроме оперативного поддержания пенсий, образования и здравоохранения на уровнях, сдерживающих массовую протестность) окажутся теперь еще дальше отодвинутыми от центров принятия властных решений и распределения ресурсов.
В эту же логику антикризисного сжатия-упрощения общей структуры правительства вписывается и появление дополнительного ведомства – Министерства энергетики. Решение тоже ситуативное и полностью отвечающее задаче «ручного управления»: предстоит ЭКСПО-2017 под лозунгом «Энергия будущего», плюс есть договоренность с Россией о строительстве первой казахстанской АЭС. И это притом, что строительство действительно необходимой казахстанской энергосистеме Балхашской ТЭС зависает, и точно так же зависли вопросы стоимости кВт-часа и вообще программы развития электроэнергетики после 2015 года.
Что ж, с точки зрения концентрации внимания власти исключительно на «критических» вопросах: оперативного реагирования на последствия для Казахстана санкций США — ЕС против России и России – против Европы, защиты своих интересов в самом Союзе с Россией и Беларусью, поиск своего места в намечающемся российско-китайском валютном и торговом альянсе – реорганизация правительства своевременна и логична.
Причем логика еще и в том, что такой «бег на месте» (на самом-то деле ни кадрово, ни содержательно правительство не изменилось – оно просто «сжалось») — единственный для Акорды способ адекватно отреагировать на осложнение и ухудшение внешней конъюнктуры.
Дело в том, что Казахстан – это не то государство, которое выстраивает свою собственную «игру» на внешнем поле. Нет, наша сила исключительно в «игре черными» — чутком реагировании на все происходящее у ближних и дальних соседей, в глобальном мире вообще и умении подстроиться под внешний контекст. Собственно, вся «политика президента», все годы его бессменного правления строилась именно на этом, что и обеспечивало ей почти неизменный успех.
Мы, если честно, государство не современное, а того типа, который этно-феодальная Европа изжила у себя еще пару-тройку веков назад, и с «вождистскими» остатками которого окончательно (будем надеяться) распрощалась во второй половине прошлого века. Современная же глобальная экономика и политика как раз и построены на альянсе парламентских демократий с «лидерами наций» различных «развивающихся» «нефтестанов» — этот альянс и переживает ныне глобальный системный кризис.
Причем, понятное дело, вовсе не ведомый Елбасы Казахстан находится на острие кризисного выяснения отношений между развитой Европой и набором «развивающихся» постсоветских олигархических «суверенов». Наша роль здесь сугубо выжидательная.
А поскольку выжидание явно затягивается, причем в полной своей неопределенности, перетряхивание правительственного аппарата, даже ради самого этого акта, неизбежно и необходимо.
Предстоит еще понять, что и как компоновать из сливаемых и ликвидируемых подразделений, кого назначать, сократить или трудоустроить, кому куда переезжать, какие перепланировки, ремонты и перемебелировки потребуются. И покуда аппарат будет всецело поглощен этим, глядишь, появится и большая определенность в том, на что, в какую сторону и как быстро надо реагировать «компактному» правительству.
А вот что касается более-менее полной определенности — ее не будет достаточно долго. Поскольку разрастающаяся ныне санкционная война не то, что рано или поздно успокоившись, вернет стороны в исходное состояние — прежнего альянса развитых США—Европы с «развивающимися» государствами Евразийского союза больше не будет. Самого факта обмена санкциями, даже если они каким-то чудом будут быстро и полностью отменены, уже достаточно для интенсивного поиска сторонами способа поменьше зависеть друг от друга. А это – годы и годы, на протяжение которых, по всей видимости, будет растянута неопределенность сценариев политического и экономического «развода» Европы и Евразии.
Все дело в том, что общее, научно-техническое, индустриально-технологическое и социальное отставание евразийских полуфеодальных президентских государственностей при фактически колониальной эксплуатации их природных и человеческих ресурсов развитыми парламентскими демократиями Евросоюза, в основе своей определено как раз олигархическим и компрадорским содержанием правящих постсоветских «элит», ориентированных на вывоз сырьевых и финансовых ресурсов с подвластных им территорий.
Поэтому, при всем уже необратимом охлаждении отношений Кремля с Вашингтоном и Брюсселем, далеко еще не ясно, по какому пути пойдет президент Путин. Вернее, не вполне еще ясно, насколько импортозамещение в России повлияет на деолигархизацию и переход к реальному парламентаризму самой компрадорской правящей системы, на национализацию кредитного и инвестиционного процессов, ресурсодобывающих комплексов и той же энергетики, а насколько – усилит ура-патриотизм, автаркию и «закручивание гаек».
Само собой, что Акорда здесь никак не может забегать вперед и пытаться «самоопределиться» еще до того, как это произойдет в Кремле.
Зато, и это тоже важный повод к организационно деятельному «топтанию на месте», самой казахской власти неизбежно предстоит такой вид дальнейшего самоопределения, как замена правящей персоны и ее коалиции. То, что это предстоит уже не в самой далекой перспективе – ясно вполне. Собственно, и сам Елбасы это продемонстрировал вполне очевидно, выдвинув свою новую Стратегию не на реальные пять-десять лет, а на фантастический 2050 год. В сочетании же с задачей создания Патриотического акта «Мангилик ел» (подразумевающего, конечно, «Мангилик Елбасы») — это явно политическое завещание.
Но вот когда и по какому сценарию предстоит такая замена – с этим полная неопределенность. Начинающаяся, по всей видимости с самого президента, избравшего в этом самом важном для себя деле абсолютно выжидательную тактику «до последнего».
Между тем, ситуация в стране отнюдь не исчерпывается задачей оперативного кризисного реагирования. Еще и до санкционного форс-мажора положение в экономике сложилось драматическое.
Мы фактически исчерпали потенциал экспортно-сырьевого и внешне-инвестиционного цикла. Платежный баланс прошлого года сложился с минусом, что привело к февральской девальвации тенге, но уже по итогам первого полугодия золотовалютные резервы Национального банка опять не обещают прироста.
С Россией же товарооборот тоже устойчиво отрицателен: наш (в основном сырьевой) экспорт туда в несколько раз ниже, нежели поставки в Казахстан российских продовольственных и иных товаров. Поэтому нам приходится не столько радоваться возможностям наращивания нашего производства для замещения остановленного европейского импорта, сколько с тревогой ждать неизбежного и для нас подорожания всего того продовольственного ряда, который попал под российское эмбарго.
Да и все время откладываемые наши собственные наболевшие вопросы: проблемы ЖКХ, ипотечников, пенсионеров, роста цен и снижения уровня жизни – тоже надо решать. И то, что правительство пытается спрятать теперь все это еще дальше вглубь суперминистерств — все равно даст о себе знать гораздо раньше, чем закончится выжидательная тактика Акорды. Поэтому не позже следующего года мы с вами увидим обратную тенденцию – те бывшие агентства и комитеты, которые нынешнее «уплотнение» затерло до совсем уж неработоспособности, будут наделены самостоятельным статусом.
По большому же счету, ситуация требует не организационных перетасовок, ставящих на уши только чиновный аппарат, а реального качественного скачка и правительства, и исполнительной власти вообще. А тут никакая перекомпоновка министерств не поможет. Любая реорганизация будет давать эффект «нос вытащил, хвост увяз» до тех пор, пока не начнется институциональное реформирование.
В развитых государствах тоже компактные правительства, однако там деятельность десятка-полутора министерств мощно подпирается парламентским механизмом, играющим вовсе не вспомогательную, а ведущую роль.
К тому же, на уровне правительства и парламента решаются вопросы только национального значения, тогда как куда большая часть государственного управления осуществляется на региональных, городских и поселенческих уровнях в форме местного самоуправления.
Несомненно, что и нашему «Нурсултанату» не миновать такого качественного совершенствования, и не исключено, что достаточно скоро. Во всяком случае, что-то про проработку правительством вопроса местного самоуправления президент на реформационном заседании говорил.
Впрочем, к этому самому местному самоуправлению президентский режим подступался уже не раз, всякий раз заканчивая дело ничем.
А поскольку наши рассуждения о перспективах «правительства ручного управления» получились какими-то совсем не оптимистичными, закономерен вопрос: есть ли альтернатива?
Причем не какая-то завиральная, а такая, которая была бы не «против шерсти» правящего режима, но при этом реально повышала бы качество власти, ее способность сохранять устойчивость и оперативно реагировать на нарастающие кризисные риски.
Интересная тема. И к ней мы обязательно подступимся.
