Волки — не овцы
- Подробности
- 5544
- 21.05.2015
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Рысбек Сарсенбаев не оправдал надежд Мусаева
18 мая австрийская газета Standard рассказала о борьбе французского адвоката Оливера Мориса за право защитников критиковать судей. В свое время Морис в газетном интервью назвал не соответствующими принципам независимого правосудия действия одной из местных судей, за что был наказан судом за дефамацию государственного служащего и «попал на деньги». Его кассация во Франции не увенчалась успехом, равно как и его первая жалоба в Европейский суд по правам человека в 2013 году. Но 23 апреля сего года Большая палата этого суда, вновь разобрав дело «Морис против Франции», признала право адвоката при определенных обстоятельствах, по делу и не переходя границ приличий подвергать в прессе сомнению действия и решения судей.
Standard обратилась к делу Мориса не из особого интереса к Франции. Издание волнует собственное австрийское правосудие, где, по мнению автора статьи, адвокаты также подвергаются постоянной опасности попасть под дисциплинарные и иные меры со стороны судов, когда обращают внимание общественности на некачественную, по их оценке, работу судей.
Самый яркий пример – это «дело Алиева», пишет Standard. И приводит историю освобождения из-под стражи Мусаева и Кошляка по решению судьи Андреаса Бема вопреки вступившему в силу обвинению прокуратуры в наличии срочного подозрения в совершении тяжкого преступления (об этом «Новая» – Казахстан» рассказала 5 мая). Не квалифицируется ли это как оказание прямого влияния судей на присяжных, и не нарушил ли судья таким образом принцип непредвзятости правосудия? И не подвергнутся ли угрозе санкций адвокаты истцов, если публично упрекнут в таком нарушении Андреаса Бема и двух его помощников?
По мнению газеты, решение Европейского суда по правам человека по делу Мориса может оказать позитивное влияние и на конкретный прецедент «дела Алиева», и на всю структуру правосудия Австрии в целом...
Возможно, что Standard расширила бы пассаж, связанный с «делом Алиева» и судьей Бемом, если бы репортер этого издания присутствовал на послеобеденном заседании суда 13 мая. По словам очевидцев, небольшая группа журналистов, более-менее регулярно работающих на слушаниях этого суда, ограничилась утренним присутствием и пропустила очередной скандал, вызванный братом покойного Алтынбека Сарсенбаева – Рысбеком.
По словам очевидцев, после обеденного перерыва со скамьи подсудимых поднялся Альнур Мусаев. Он заявил, что его имя вместе с именем Рахата Алиева в Казахстане очерняется не только в связи с делом менеджеров «Нурбанка», но и в контексте дела об убийстве оппозиционного политика Сарсенбаева. Поэтому он хотел бы, чтобы перед судом высказался Рысбек Сарсенбаев, который как раз находился в зале суда. Вслед за этим адвокат Мусаева подтвердил удивленным судьям, что действительно сторона защиты Мусаева хочет услышать выступление Рысбека в качестве своего свидетеля. Судья не стал спешить с удовлетворением этой просьбы, однако адвокат пояснил, что показания этого свидетеля могут иметь косвенное отношение к слушаемому делу «Нурбанка».
Можно было видеть, рассказали очевидцы, как напряглись лица тех, кто представляет сторону обвинения. Видимо, они уже прокрутили в голове сценарий, что Рысбек Сарсенбаев по тем или иным причинам вдруг решил изменить свою позицию, и заявит о невиновности Мусаева. По крайней мере, они принялись настаивать на отказе в заслушивании этого свидетеля! Судя по всему, именно это решило дело... в пользу Мусаева.
Судья Бем тут же пригласил Рысбека Сарсенбаева приступить к даче показаний. Рысбек, коротко рассказав, кем был его брат, прямо и недвусмысленно повторил, что Алиев и его люди виновны не только в убийстве менеджеров «Нурбанка» (позже на уточняющий вопрос он ответил, что под «его людьми» подразумевает Вадима Кошляка), но и что у окружения Сарсенбаева есть если не доказательства, то приблизительное знание, достаточное для того, чтобы видеть в Алиеве и Мусаеве убийц Алтынбека. Заметно удивленный, Андреас Бем напомнил свидетелю, что его вызвали доказать, будто дело Сарсенбаева было «подсунуто» Мусаеву и Алиеву так же, как и «дело “Нурбанка”» (это прямая цитата слов судьи). Рысбек Сарсенбаев, в свою очередь, извинился и возразил, что не разделяет эту точку зрения и никакой договоренности с Мусаевым у него на этот счет не было, и тот, вероятно, ошибся, позвав его в свидетели.
Тогда председатель суда перешел в контрнаступление. Он сказал, обращаясь к казахстанцу, превратившемуся из защитника в обвинителя, что у того, как он понимает, нет доказательств, будто Алиев и Мусаев убили его брата. Равно как и доказательств их вины в убийстве менеджеров «Нурбанка». На это Рысбек Сарсенбаев напомнил, что он присутствовал на судебном процессе по «Нурбанку» в Казахстане, и несмотря на все недоверие казахстанскому суду, у него не осталось сомнений в виновности Рахата Алиева. А также упомянул то, как и по каким причинам против власти Алиева в Казахстане выступал его брат.
Тогда Рысбеку напомнили, что защита обвиняемых уверяет: Алиев был в оппозиции, хотел добиться демократизации в Казахстане. «А разве можно волка назвать овцой? – ответил, со слов очевидцев, свидетель. – Назвать Алиева оппозиционером – значило бы оскорбить всех оппозиционеров, павших в борьбе с режимом».
Вот тут судья Андреас Бем пустил в дело свою тяжелую артиллерию. Он объявил о том, что заявления свидетеля «не имеют релевантности», то есть не относятся к рассматриваемому делу. Это вызвало недовольство и в зале, и даже среди присяжных, мол, когда Сарсенбаева допустили к даче показаний, «релевантность» была усмотрена, а теперь вдруг – нет. Судье пришлось довести до конца начатую процедуру, во время которой очень неуютно себя чувствовал... Кошляк.
Что же касается самого Мусаева, то каковы бы ни были мотивы, которыми он руководствовался, пригласив свидетеля из «стана врагов», но самообладание он сохранил. В своем выступлении, последовавшем вслед за Сарсенбаевым, бывший шеф КНБ заявил, что не ошибся, а специально пригласил такого свидетеля, чтобы австрийские судьи убедились, какой антиалиевский психоз царит в Казахстане.
Впрочем, Мусаев не смог сгладить урон, нанесенный собственной защите от приглашения Сарсенбаева. Представитель казахстанской оппозиции в прах развеял единственную линию обороны, основанную на утверждении, что обвиняемые – это гонимые властью борцы за демократию в Казахстане. В этом случае их должна была бы поддерживать демократическая оппозиция, и ее посланец Рысбек Сарсенбаев, кого нельзя заподозрить в сговоре с Астаной.
Другое дело, что большого резонанса в СМИ этот новый скандал не вызвал. Но, судя по оценкам наблюдателей-«не журналистов», авторитет судейской бригады в их глазах эта коллизия не укрепила. И, что еще важнее, намечается глубокая трещина между судьей и присяжными, которым предстоит не только оценивать предложенные факты и аргументы защиты и обвинения, но и поставить их в контекст того, какие возможности той и другой стороне предоставила команда Андреаса Бема. Здесь и действия самого судьи, и общественное мнение вокруг процесса играют немалую роль.
Что касается солидной прессы, то для нее, как показывает пример Standard, «дело Алиева» может стать пробным камнем, на котором должна быть проверена на непредвзятость вся система правосудия Австрии.
