Бес суда и следствия
- Подробности
- 8186
- 06.10.2016
- Вячеслав ПОЛОВИНКО, «Новая»
Сейтказы Матаева, первого пресс-секретаря Нурсултана Назарбаева, приговорили к тюремному сроку за «хищения при госзаказе». Но общественность уверена, что это сигнал всем журналистам и бизнесу, а самому Матаеву мстят влиятельные политики
Вечером 3 октября в Есильском районном суде Астаны был вынесен приговор отцу и сыну Матаевым. Старший Матаев — Сейтказы — председатель Союза журналистов Казахстана и руководитель Национального пресс-клуба, его сын Асет — генеральный директор международного информационного агентства КазТАГ. Их обвиняли в «хищениях государственных средств при госзаказе», и, несмотря на широкую общественную поддержку Матаевых, судья Акболат Курмантаев лишь немного смягчил сроки, которые запросил гособвинитель. Сейтказы Матаев получил 6 лет колонии общего режима, Асет Матаев — 5 лет.
Однако при этом судья не поскупился на дополнительные наказания: Матаевым пожизненно запрещено занимать руководящие должности в госорганах, и у них конфисковано вообще все имущество — в том числе здания Дома журналистов в Астане и Национального пресс-клуба в Алма-Ате (в последнем во время суда снесли два верхних этажа как «незаконную надстройку», хотя именно обвиняющий Матаевых в этом орган и давал разрешение на эту надстройку). За несколько дней до вынесения приговора прокурор успел подать гражданский иск от имени «Казахтелекома», с которым безоговорочно согласился судья, и Матаевым теперь еще нужно выплатить около 539 миллионов тенге (почти 100 миллионов рублей) ущерба.
Надо сказать, что чтение приговора по казахстанской судебной «традиции» заняло не более двадцати минут, хотя в самом деле было больше 50 томов. Ощущение торопливости и желания поскорее все закончить косвенно подтверждалось еще и тем, что Матаевым не хотели давать толком попрощаться с родными — Сейтказы Матаеву даже пришлось вырываться из рук конвоира, чтобы обнять жену. Судья ушел еще быстрее под крики общественников «Позор!». До вступления приговора в законную силу Матаевы будут находиться в изоляторе — впрочем, адвокаты уже намерены подать апелляцию, поскольку в деле, по их мнению, огромное количество нарушений.
Политика есть концентрированное выражение правосудия
«Новая газета» неоднократно писала о деле Матаевых и указывала на разного рода нестыковки и непонятные решения в ходе судебного процесса. Впрочем, до последнего момента судья и немногочисленные сторонники
гособвинения могли утверждать, что речь идет исключительно о криминале — тема хищения при госзаказе была не очень убедительна, но постоянно педалировалась в лояльной гособвинению прессе. Однако все карты спутало последнее слово Сейтказы Матаева, в котором он прямо обвинил в политическом заказе бывшего руководителя Администрации президента Нурлана Нигматулина (ныне — председателя нижней палаты Парламента) и зампреда Национального бюро по противодействию коррупции Талгата Татубаева, а также бизнесмена Александра Клебанова, о котором нелестно писало агентство КазТАГ.
«С их подачи началось уголовное преследование моей семьи, с их подачи разрушено здание пресс-клуба в Алма-Ате, с их подачи парализована деятельность Союза журналистов Казахстана, с их подачи арестовано наше имущество, с их подачи мы с сыном содержимся под арестом длительное время, — заявил Сейтказы Матаев. — В чем заключаются мотивы уголовного преследования семьи Матаевых? Это ограничение профессиональной деятельности, противодействие защите свободы слова в Казахстане и гражданской активности журналистов. Инициаторы преследования прямо об этом заявить не решились, поэтому избрали другой путь. Найти экономические нарушения, заставить признаться в этой вине, а затем рейдерским способом захватить активы и имущество Национального пресс-клуба».
По словам Матаева, Нигматулин на одной из встреч прямо предложил ему сделку: «Отдай КазТАГ — и мы все остановим». Председатель Союза журналистов отказался, и тогда последовало задержание и содержание под домашним арестом на срок, существенно больший, чем это положено законодательством. Кроме того, подчеркнул Матаев, его подвергали пыткам — суд периодически переносился из-за плохого состояния здоровья председателя Союза журналистов, но надолго его в больницу не отправляли: несмотря на документально подтвержденную необходимость нескольких операций, судья постановлял сразу после реанимационных действий возвращать Матаева в зал суда.
Реакция от названных Матаевым заказчиков его дела получилась очень разной. Бизнесмен Александр Клебанов (оппозиционные СМИ писали, что ему принадлежат авиалинии, обслуживающие борт №1, а КазТАГ выяснил, что у Клебанова израильское гражданство, что противоречит закону и запрещает ему подобную деятельность) комментариев не дал никаких. Спикер парламента Нурлан Нигматулин от прямых вопросов журналистов, которые поймали его на выходе из зала заседаний парламента, уклонился самым прямым образом: охрана просто смяла корреспондентов, и Нигматулин со своей фирменной хитрой улыбкой прошествовал мимо. Правда, затем Нигматулин через СМИ дал понять, что все это — «выдумка». «Само заявление, по моему мнению, это просто попытка политизировать судебный процесс, придать ему некий политический окрас. Возможно, это своеобразная линия защиты. Однако хочу твердо заявить, что эти заявления, высказанные в мой адрес, чистейшая выдумка и не соответствуют действительности» — распространили СМИ заявление спикера парламента.
Что касается Талгата Татубаева, то он тоже дал комментарий через СМИ. «Все общество видело, как Матаев ловчил и выгораживал себя, прикрываясь своим здоровьем. Пытался сыграть на эмоциях и привлечь внимание общества за счет своей популярности, в том числе используя свой медиаресурс. Фактически ни Матаев, ни его защитники каких-либо доказательств в противовес обвинения не предоставили» — процитировали информагентства слова Татубаева. Примечателен, однако, тот факт, что именно ведомство Татубаева вызывало врачей Матаеву, а заявления чиновника-силовика противоречат закону: в самом начале истории с Матаевыми Татубаев дал несколько интервью, где назвал председателя Союза журналистов и его сына преступниками не только до решения, но даже до начала суда.
В целом же освещение процесса в прессе — тем более в иностранной — вызывало у всех причастных к этому делу обвинителей состояние паники, заявил Матаев в своем последнем слове. «В Алма-Ату срочно прилетел испуганный зампред Нацбюро Татубаев. Этого они не ожидали и слезно просили прекратить публикации в прессе. Я отказался, потому что это было бы профессиональное вмешательство в деятельность моих коллег и самая настоящая цензура, которая запрещена Конституцией», — заявил Матаев. Эти слова Татубаев не комментировал, но стоит сказать, что еще до завершения процесса зампред Нацбюро по противодействию коррупции ушел на повышение: по случайному совпадению в результате очередной реорганизации ведомств Татубаев стал главным антикоррупционером страны.
Сигналы бедствия
Приговор Матаевым общественность и журналисты встретили единодушным ступором: за исключением нескольких информагентств, подконтрольных обвинению, остальные, по выражению интернет-журнала «Vласть», не испытывают «ничего, кроме шока», а приговор Матаеву — это «приговор журналистике». Даже те, кто считал, что у Матаева не все в порядке с бухгалтерией, сошлись на том, что приговор крайне жесткий и не имеет ничего общего ни с правосудием, ни с конкретными предъявляемыми претензиями. Общее настроение выразил в своем Facebook известный казахстанский журналист Дмитрий Шишкин. «Давайте не будем играть в политес, скажем начистоту — по факту нарушен негласный общественный договор «Поддерживай президента — и всё будет нормально, можешь немного поиграть в свободу». Мы давно уже надломленное общество — мы давно сквозь пальцы смотрели, как сажают оппозиционеров по надуманным поводам, потому что нам было понятно — за что. Но мы же, подавляющее большинство, приняли этот договор — «сначала экономика, потом политика». Значит, будем жить, думали мы. После того как Сейтказы, одного из реальных сторонников президента, а не площадного льстеца, посадили, стало понятно, что теперь есть кто за президента, а кто — за президента запрезидентее. И ничего тебя не спасёт, и нет смысла в этом договоре больше?» — написал Шишкин.
Дело Матаева, конечно, означает и другие сигналы. Для обычных журналистов «посадка» главного посредника между журналистским обществом и властью свидетельствует о том, что власти больше не нужна даже хотя бы иллюзия объективности и демократии (не говоря уже о свободе слова). Для бизнесменов заключение Матаева сигнализирует о том, что любой бизнес может быть через суд «отжат» всего за несколько месяцев вопреки не только доказательствам честности, но и здравому смыслу. Сигнал есть даже для тех, кто привык работать с государством в рамках госзаказа: теперь это больше не символ «неприкасаемости». «Коммерсантовское» «Пришли за...» начинается и в Казахстане. Становится понятно, что это не дикость, а просто «новая казахстанская реальность», которую власть так активно рекламировала последние два года.
Впрочем, история, конечно, еще не заканчивается. После вынесения приговора адвокаты Матаева в публичном интервью заявили, что все продолжится в апелляционном суде — им, по выражению адвоката Андрея Петрова, удалось «впихнуть невпихуемое». «На последнем заседании мы все-таки смогли приложить все (финансовые) документы (в пользу Матаевых, которые Нацбюро по противодействию коррупции и суд постоянно под разными предлогами отказывались принимать. — В. П.). Суд сегодня в приговоре постановил, что документы, которые мы приложили в качестве отзыва на исковые требования «Казахтелекома», хранить при деле, — заявил Петров. — Тем не менее эти документы исследованы в ходе судебного заседания не были. Мы надеемся на то, что вышестоящий суд объективно рассмотрит все приложенные документы».
Если и это не поможет, то есть еще Верховный суд, а затем и Комитет ООН по правам человека — правозащитники Казахстана практически не сомневаются, что дело может дойти и до обращения туда. Но это 3-5 лет минимум (особенно с учетом очереди из Казахстана), а Сейтказы Матаеву уже 62 года. А глава Ассоциации «Права человека в Центральной Азии» (AHRCA) Надежда Атаева заявила в эфире DW: «Насколько я вижу, в этом деле есть ряд серьезных признаков, которые заслуживают того, чтобы и следователи, и судья, и некоторые чиновники во власти попали в так называемый глобальный список Магнитского. В их отношении необходимо срочно создавать условия для персональной ответственности. Началом мог бы послужить запрет на въезд в демократические страны. В ближайшие дни наша организация направляет обращение спецдокладчикам ООН о фактах нарушения прав человека в отношении Матаевых».
Теоретически остается еще личное вмешательство президента, который в начале истории даже якобы тоже следил за происходящим. Нурсултан Назарбаев — опять-таки в теории — вряд ли будет доволен тем, что в преддверии выставки «ЭКСПО-2017», которая пройдет в Астане, собственные соратники подложили ему мину замедленного действия: о деле Матаева с беспокойством высказались международные журналисты, представители Европарламента и некоторые конгрессмены из США. И хотя президент не имеет права вмешиваться в судебные решения, имиджевые интересы могут стать выше Конституции.
комментарии
Сигнал получили?
Сергей ДУВАНОВ, журналист, публицист:
– Вообще, этот сигнал идет давно, не нужно думать, что его раньше не было. Основной смысл – не важно, в каких отношениях ты с властью, всегда жди, что с тобой могут расправиться. В любой момент ты можешь оказаться в лучшем случае не у дел, а в худшем – во врагах, может, даже не по своей воле, а по стечению обстоятельств или по наговору других. Но если это произойдет, тебя не просто вытолкнут – тебя растопчут.
Этот месседж мы много раз уже получали и на примере судов над более крупными политиками и общественниками. Вспомните примеры Кажегельдина, Жандосова, Абилова. Список тех, кто попадал в опалу, будучи сначала либо лояльным к власти, либо желающим ее улучшения, огромный. Другое дело, что Матаев был, как сейчас принято говорить, мостиком между властью и обществом, он устраивал всех. И то, что его посадили, означает, что этой власти никакие мостики больше не нужны.
Досым САТПАЕВ, директор «Группы оценки рисков»:
– Я думаю, что в деле Матаева больше уклона в сторону внутриэлитных столкновений, тем более что в последнем слове это было подтверждено. Месседж такой: если ты готов работать по правилам системы, ты должен быть готов к тому, что эта же система будет готова тебя съесть. Примеров много в этом ряду, и Матаев – далеко не первый. Твоя лояльность системе и неучастие в оппозиционной жизни в любом случае не являются индульгенцией от того, что в будущем тебя не могут использовать как пешку в какой-то игре.
Кроме того, надо исходить из того, что если ты играешь по каким-то правилам определенной части элиты, эти правила всегда могут по ходу меняться, и это не всегда зависит от тебя. Это знак тем людям, что работа в рамках государственного заказа или партнерские связи с представителями элиты рано или поздно могут закончиться. И, как показывает практика, система не любит модераторов [как Сейтказы Матаев]: она требует, чтобы человек был или полностью её, или лоялен к ней, или договороспособен – при этом не только по поводу политических ориентаций, но и по поводу имущественных вопросов.
Айдос САРЫМ, политический эксперт:
– Если честно, я не считаю, что это какой-то месседж для госаппарата или общества в духе убийства Кирова. Говорить о массовых репрессиях в отношении всего медиасообщества, пожалуй, не стоит: здесь все-таки ключевой – субъективный фактор. Я видел первую реакцию, когда люди призывали уходить из профессии. Я понимаю, что это многих напрягает и многих людей затрагивает, но не сказал бы, что это адекватная реакция. Тут, скорее, вопросы к журналистскому сообществу, почему не был проведен хоть какой-то захудалый митинг. А глобальных месседжей в этом деле нет. Ну, или я их просто не вижу.
Евгений ЖОВТИС, правозащитник:
– Я бы не назвал это сигналом общественникам. Более того, учитывая, что речь идет о госзаказе, я бы не сказал, что здесь есть какие-то месседжи непосредственно журналистам. Это внутренние трения: как сказал бы Шендерович, «у нас нет борьбы с коррупцией, а есть корпоративный дарвинизм». И в данном случае под раздачу попал человек, который к этому не имеет практически никакого отношения.
Аркадий ДУБНОВ, эксперт по странам СНГ и Центральной Азии:
– За пару часов до того, как в Москве суд признал виновным Антона Носика, в Астане закончилась другая, столь же позорнейшая, но более трагичная судебная история, но уже – казахстанского правосудия. Одному из кланов в окружении Назарбаева удалось свести счеты с самым авторитетным и независимым организатором и одновременно защитником медиа Казахстана, главой Союза журналистов страны, первым пресс-секретарем президента в начале 1990-х – Сейтказы Матаевым и его сыном Асетом.
Таким образом, надо признать, Казахстан «удачно» и последовательно встраивается в парадигму путинского «плана» преобразования России, что делает Астану надежным союзником Москвы, и не только в рамках Евразийского союза...
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Судят как хотят
На фоне дела Матаевых менее замеченным прошел другой приговор от 3 октября. В Караганде школьному учителю Юрию Паку дали два года тюрьмы за ложное сообщение о бомбе в торговом центре, которой не было. При этом все свидетели в один голос утверждали, что учитель во время этого ложного телефонного звонка находился среди большого количества людей и никуда не звонил. Из аудиозаписи понятно, что звонивший находился на улице, и Пак заявил, что его телефон могли удаленно взломать. Более того, Пак в совершенстве владеет русским языком, а из аудиозаписи понятно, что звонивший безграмотен. В конце концов, совсем непонятно, почему у говорящего нет дефекта речи, который отчетливо слышен в голосе Юрия Пака.
Все это, как и большая общественная поддержка, также не убедили суд, который постановил взять учителя под стражу сразу после вынесения приговора. Вчера Пака под конвоем привезли на похороны матери, которая скончалась за день до вынесения приговора. Адвокат учителя назвал это «дикостью». Но это всего лишь иллюстрация нынешней судебной системы – не более того.
