Акежан Кажегельдин: «Никаких полномочий перераспределено не было. Просто переписан регламент, какой институт в каком порядке действует»
- Подробности
- 6514
- 09.03.2017
- Виталий ВОЛКОВ, эксперт по Центральной Азии в Германии, специально для «Новой» — Казахстан»
Экс-премьер Казахстана Акежан Кажегельдин настаивает на том, что сама формулировка «поправки по перераспределению полномочий» при описании принятых изменений в Конституцию в корне не верна. Хотя проведение реальной политической реформы, по его утверждению, – в первую очередь в интересах президента, а также его семьи.
– Известие о сокращении президентских полномочий вызвало заметный резонанс в Казахстане. По вашему мнению, он оправдан?
– Как всегда бывает? Каждый искал свою запятую в большом тексте. Но само объявление этого события произошло очень драматично. Президент об этом объявил, находясь не в Казахстане, а за рубежом, во время лечения. Это и вызвало главный ажиотаж вокруг самого события. А когда, возвратившись, он стал объяснять, что имел в виду, стало понятно, что он в очередной раз имел в виду не то, что высказал. Все эти годы XXI столетия власть тихой сапой редактировала Конституцию в ту сторону, в какую ей удобно. Иногда она для этого обращалась к такому неконституционному органу, как Ассамблея народа Казахстана, чтобы подать ту или иную инициативу как народную. В данном случае она предложила некий новый регламент, который регулирует документооборот между администрацией президента и парламентом. Это ни в коей мере не конституционной реформа. Потому что принцип Конституции прост: народ как источник власти наделяет правами самостоятельные органы – парламент и Верховный суд. Сюда не надо притягивать за уши Министерство юстиции, полицию, КНБ и прокуратуру – это все институты исполнительной власти. А Нурсултан Абишевич не по забывчивости, а по 24-летней привычке говорил о распределении полномочий между ними и парламентом. Но у парламента нет полномочий, у него есть права. Далее, председателю Конституционного совета Игорю Рогову, который пытался изображать главного «цивилиста» страны и стыдливо отписывался от имени Конституционного совета, ничего «не дали», отчего он, наверное, вздыхает с облегчением. То есть по сути ничего не произошло. А между тем все это обсуждалось в контексте инициатив, связанных с транзитом власти.
– То есть слухи о подготовке транзита преувеличены?
– Транзит власти обязательно произойдет в силу разных обстоятельств, в том числе биологических, но какой власть будет в будущем – это вопрос молодого поколения. Это не про то, о чем думают в Астане люди, которые, находясь во власти, привели экономику Казахстана к стагнации, а сами сильно обогатились. В свете транзита им сейчас приходится решать, что делать со своим прошлым. Власть до сих пор верит, что народ проглотит все, что бы ему ни предложили. Действительно, народ многое проглотил. Но и не переваренных вопросов у народа накопилось много. Например, почему Конституция переписана именно так, а не на референдуме? Каким образом и по каким соображениям были приняты решения о передаче земель соседней стране? Что произошло при перестройке института собственности, когда маленькая группа людей стала богатой, а народ от этого ничего не получил, и что с этой собственностью будет в дальнейшем происходить? Такие фундаментальные вопросы, как земля, собственность, экономика, никуда не денутся, и любые политики во власти будут находиться под давлением этих вопросов. Вот об этом надо думать президенту, а не о том, как переписать регламент, подав это как эпохальные изменения.
– Хорошо, назовем это изменением регламента. В чем основные отличия прошлого от нового?
– Нурсултан Абишевич как президент использовал правительство как щит и меч в своих руках. Это был инструментарий, которому он «по поручению народа» давал поручения работать хорошо, и народ за это бесконечное число раз его избирал. Сам он исполнительную власть напрямую возглавлять не хотел, хотя он – глава этой власти. С этой точки зрения ничего не произошло. То, что якобы парламент будет давать добро на назначение министров, ровным счетом ничего не значит. Назначать все равно будет он, да и парламент назначать будет он. Ведь люди проходят в парламент по партийным спискам, которые он утверждает. Они представляют его интересы. Кто-то предложит назвать его именем аэропорт, кто-то город, кто-то всю страну переименовать. Институт подсчета голосов давно коррумпирован, и все происходит так, как скажут в администрации президента. А народ сидит и ждет, что будет дальше, не соглашаясь на революцию, но время от времени подавая голос о своих правах. Например, по вопросу земли, когда прошли по городам стихийные митинги, которые послужили звонком для всего общества – власть поняла, что она – не совсем власть, а оппозиция – уже не совсем оппозиция, поскольку утратила реальный контакт с народом. Народ впервые выдвинул из своей среды реальных лидеров. Это напугало все общество. Президент в пожарном порядке созвал совещание. Это был правильный инстинктивный шаг. Но он не смог развить этот институт таким образом, чтобы сделать его площадкой для диалога. Например, Нурсултану Абишевичу надо было бы поручить вопросы внутренней политики человеку, который на этих совещаниях выступал весьма адекватно и проявил себя как настоящий лидер – Досу Кошиму, руководителю рабочей группы по надзору по исполнению решений Комиссии по земельной реформе при правительстве Казахстана. Или борьбу с коррупцией поручить не финполу или какому-то отделу при администрации президента (что само по себе странно – маленький отдел присваивает себе полномочия правоохранительных органов), а Жасаралу Куанышалину, бывшему лидеру движения «Азат». Вот тогда бы народ поверил, что грядут изменения. А так даже некоторые сигналы о борьбе с коррупцией мало что значат. Да, взяли мальчика – сына школьных друзей «кого-то» и, не подумав, назначили министром. Через пять месяцев его снимают, берут под арест якобы за то, что он присвоил себе два миллиона долларов. Казалось бы, шаг правильный. Но что тогда делать, например, с другими министрами, которые рядом с Нурсултаном Абишевичем более двадцати лет, ни одного дня не провели в бизнесе и сказочно обогатились? И миллиарды их находятся далеко за рубежом. Если бы среди депутатов был хоть один человек, который по-настоящему заботился об исторической роли Нурсултана Назарбаева, он бы посоветовал ему провести настоящую политическую реформу. Она бы осталась вечным памятником. Столыпинская реформа в России, реформы Бисмарка в Германии, де Голля во Франции. Города переименуют назад, памятники тоже не вечны, а реформы остаются надолго и закладывают фундамент для новых реформ.
– Если речь идет о борьбе с коррупцией, то что бы значило изменение, как вы говорите, регламента в отношении КНБ и антикоррупционного ведомства, согласно которому Комитет будет следить за соблюдением закона антикоррупционерами?
– Не важно, кто проводит процедурные действия, важно то, каким образом это исполняется. Административный институт, не наделенный полномочиями правоохранительных органов, не должен заниматься этими процедурами, а у нас все перепуталось. И внесенные изменения путаницу не убавили. В этой неразберихе коррупция только процветает. А ведь именно коррупция и попытка передачи власти путем непотизма вызвали целую череду революций, которую назвали арабской весной. А революция имеет свойство становиться этапом гражданской войны. Вот об этом надо думать, говоря о транзите власти. Нурсултаном Абишевичем транзит воспринимается как подведение итогов. Если он правильно использует оставшееся время, оно может стать историческим. Если он этого не сделает, это сделают другие люди. Печально, что он не решился на реформы. Он и его семья заинтересованы в этом больше, чем остальные 18 миллионов казахстанцев.
– Действительно ли все решается в администрации президента? Вот выступил внук президента с громкими обвинениями в адрес нескольких влиятельных лиц в окружении елбасы, в том числе – против главы администрации. И что? Внука назначили на желаемую им руководящую должность в футбольном союзе, как бы поощрили… Может быть, администрация решает отнюдь не все, а произошедшее перераспределение полномочий – не кукольный театр?
– Никаких полномочий перераспределено не было. Переписан регламент, какой институт в каком порядке действует перед тем или иным назначением. Это даже не стоит обсуждать. Как всегда, замахнулись на сажень, а дел оказалось на аршин. А вот то, что происходит с назначением руководителей общественных организаций, указывает на то, как власть работает на самом деле. Ей уже мало работы в рамках исполнительной сферы, где дел – непочатый край, и она лезет в такие организации, как футбольный союз. Да, молодому человеку хочется на большую сцену. На здоровье, только нужно хотя бы соблюдать приличия. Пусть его изберут! Но не до футбола сейчас, надо вернуться к «серой жизни». Экономика в стагнации, у правительства нет денег для выполнения простых социальных обязательств. При этом уже ясно, что те институты, которые нагородили за последние годы, богатствами страны управляют из рук вон плохо, все разворовывается, а активы, на которые генерируется доход и должна развиваться экономика, превращаются в пассивы. Вот спорт. Бухнули огромные деньги на Универсиаду. Две недели погуляли и разошлись. А что будет с тем, что не достроили, что построили плохо? Сейчас спешным образом идет подготовка к ЭКСПО. Огромные деньги закачаны в эти активы. Но все эти сооружения потом надо содержать, отапливать, подкрашивать, снабжать водой. Иначе они превратятся в ничто. И сейчас пустующих зданий в столице Казахстана хватает. Если бы в парламенте сидели не мыши, а люди, избираемые в округах и представляющие интересы граждан, проживающих там, они задали бы вопросы, на что идут деньги!
– Изменение, касающееся вопроса о превентивном запрете, наложенном на гипотетическую передачу неких функций управления надгосударственным интеграционным структурам, юридически имеет какой-то вес, при том, что его даже не утвердил референдум?
– Все институты нашего государства слабы, что напрямую влияет на его независимость и целостность. Далее, любые изменения Конституции должны проходить через главный институт демократии – плебисцит. А не через парламент, избираемый таким образом. Вступление в любые союзы тоже должно решаться через референдум. Иначе эти решения могут быть очень быстро пересмотрены новой властью или вообще не будут реализованы. Мы в рамках СНГ насоздавали целую кучу институтов, но все это не работает, потому что народ не понял, для чего они нужны. Люди пользуются простыми индикаторами: мы живем лучше, чем вчера, или нет, и что будет с нашими детьми.
– В Киргизии тоже совсем недавно изменяли конституцию, и там вокруг референдума и по поводу предложений президента Атамбаева перераспределить властные полномочия от президента к правительству и парламенту всерьез ломались копья, оппоненты власти заподозрили ее в подвохе. Есть ли параллели между этими событиями с аналогичным процессом в Казахстане?
– Каждый раз, когда исполнительная власть выступает с инициативой изменить конституцию, народ должен напрягаться и настораживаться – с чего вдруг «они» захотели это изменить? Народ всегда подозревает власть в коррумпированности, и правильно делает. В последнее время у нас принято считать, что коррупция – это только когда взятки берут. Нет, когда крадут власть и присваивают ее, это тоже коррупция, только не повседневная, а коррупция политического института. Но я уверен, что наши гордые братья киргизы обмануть себя не дадут. Точнее, даже если их обманут, то это протянется год-два, а кончится революцией. Они не дадут на себе ездить верхом. Наш народ более терпеливый, я хорошо знаю, что, как говорят сами казахи, у народа «находится в печени». Печень обманов не сварила, и желчь выльется. Вопрос, каким образом у нас это будет происходить.
