Тлевлесов
- Подробности
- 5248
- 06.04.2017
- Александр КРАСНЕР, главный редактор «Новой» — Казахстан»
Эта фамилия никогда не вызывала у меня того шока и трепета, которые она навевала не только на сотни его подчиненных, но и на многих редакторов республиканских и областных газет. Не трепетал я, видимо, потому, что познакомился с Январбеком Сагимбаевичем, когда он был в опале. Его, могущественного директора издательства ЦК Компартии Казахстана, мало того, что уволили с работы вроде как за нецелевое использование партийных денег, но и бульдозером сравняли с землей его двухэтажный дачный домик (более чем скромный по нынешним временам), якобы на эти партийные деньги построенный.
В эти драматичные для него годы Тлевлесов нашел пристанище у бизнесмена и издателя (в обеих ипостасях – одного из первых в Казахстане) Михаила Сергеевича Хурина в первой частной газете «Кооперативные новости», где трудился и я.
А сошлись мы с Тлевлесовым, будучи командированными редакцией, в Павлодаре. Ничто так не сближало людей, как советский гостиничный номер, где мы втроем (с нами был еще фотокор Виктор Лиханов) целую неделю вместе коротали время.
Это был излет 80-х годов прошлого века и начало перестройки – она вскоре похоронит Коммунистическую партию и вернет Январбека (или Анвара, как мы его называли) Тлевлесова обратно в кресло директора издательства ЦК Компартии Казахстана, которое через некоторое время станет издательством «Дауир».
Потренировавшись на «Кооперативных новостях», в 1991 году мы по предложению другого известного казахстанского бизнесмена и журналиста Бориса Гиллера решили выпускать совершенно необычную для того времени газету – «Караван». Но партийные боссы из последних сил цеплялись за свою руководящую и направляющую роль – и никоим образом не хотели выдавать нам разрешение на выпуск этой, не понятной им газеты.
Пробить партийную стену вызвался снова административно окрепший Анвар Тлевлесов – он несколько раз настойчиво ездил в ЦК за разрешением печатать «Караван». И в середине июля 1991 года партийная хватка вдруг ослабла, и пробный номер «Каравана» увидел свет, а через несколько месяцев не стало и самой Коммунистической партии.
И для Тлевлесова наступило лучшее время его жизни – он стал полноправным хозяином одного из крупнейших газетно-журнальных комплексов на территории бывшего Советского Союза. В Алма-Ате он занимал квадрат из четырех уличных кварталов. А еще были (и есть) гигантские бумажные склады с железнодорожным тупиком, санаторий-профилакторий «Березка», подсобные хозяйства «Шалкоде» и «Шалкар» размером с колхоз, водолечебница «Каракульдек», жилые дома и общежитие для сотрудников. Словом, издательская империя.
По своей сути Анвар Тлевлесов был, что называется, советским «красным директором»: крепкий хозяйственник, был крут, порою груб, слов обычно не подбирал, но производство знал назубок, потому что сам прошел все ступени в полиграфии, начиная с печатника, и весь свой инженерно-технический персонал «прогонял» по всем цехам, чтобы сотрудники знали все полиграфические специальности и в любой момент могли подменить друг друга. А еще как типичный «красный директор» он любил спорт, потому что сам в молодости был борцом, получил травму и поэтому хромал. В «Дауире» были футбольная и волейбольная команды, проводились соревнования между цехами по баскетболу и теннису. Но не меньше спорта Тлевлесов любил праздники, особенно Наурыз. В издательстве его праздновали целый месяц, и каждый цех обязан был подготовить музыкальный или танцевальный номер, а также национальные блюда, которые оценивало жюри во главе, естественно, с Январбеком Сагимбаевичем.
А через несколько лет произошел случай, из которого я понял, что даже такой «тяжеловес», как Тлевлесов, в наших реалиях – не полновластный хозяин. Дело было в том, что одному высокопоставленному человеку (с самого верха) захотелось иметь у себя «Комсомольскую правду», которую я тогда здесь издавал. И этот человек, чтобы сломить мое сопротивление, надавил на Тлевлесова, которому ничего не оставалось, как под надуманным предлогом расторгнуть со мной договор (в нем оказалась опечатка) и отказаться печатать газету. В итоге я нашел выход из положения, а потом в конфликт вмешался тогдашний глава администрации президента Сарыбай Калмурзаев, и «высокопоставленного человека» поставили на место.
Тлевлесов очень переживал, что на него так грубо надавили и ему пришлось «прогнуться», и как только разрешилась ситуация, рано утром позвонил мне с просьбой приехать. Как он был рад, что все решилось в мою пользу, как он корил себя, что он, могучий ТЛЕВЛЕСОВ, смалодушничал. И чтобы избавиться от этого скребущего и неприятного чувства, он поступил, на мой взгляд, очень честно и мужественно – попросил извинения (хотя я, зная ситуацию, зла на него не держал) еще раз, уже прилюдно, на 60-летнем юбилее у своего верного зама Арно Яковлевича Лерха, который все годы, пока Тлевлесов был в опале, поддерживал его и морально, и материально.
Так совпало, что Январбек Сагимбаевич вынужден был отойти от дел, когда окончательно ушли в прошлое линотипы, фотонабор и фототелеграф и наступила цифровая эра в полиграфии. И хотя его можно назвать одним из пионеров компьютеризации издательского дела (первый компьютерный центр обработки текстовой информации появился в «Дауире»), он все-таки замыкал собой эпоху тяжелых металлов: свинца, олова и сурьмы.
В последние годы он практически ослеп, видел только контуры людей и предметов, но по возможности ездил на работу – нынешний директор издательства «Дауир» Светлана Мырзахметовна Назарбаева взяла его к себе советником. Она понимала, что без типографии он не может, поэтому дала ему возможность до конца жизни оставаться полиграфистом.
Январбек Сагимбаевич Тлевлесов умер в минувшую пятницу на 82-м году жизни. А перед глазами стоит картинка, как он идет на работу через парк «панфиловцев» и кормит с рук белочек…
