Искусство отойти
- Подробности
- 3993
- 10.04.2019
- Пулат АХУНОВ, Фергана.ру
Почему Назарбаев в 1989 году не возглавил комиссию по расследованию «ночи саперных лопаток»
Тридцать лет назад в Тбилиси был жестко разогнан оппозиционный митинг: в ночь на 9 апреля солдаты внутренних войск МВД СССР и Советской армии применили против митингующих резиновые дубинки, саперные лопатки, слезоточивый газ «черемуха» и огнестрельное оружие. Тогда погибли 19, а за медицинской помощью обратились более четырех тысяч человек. На первом Съезде народных депутатов СССР избранники потребовали от союзного руководства назвать виновных. Было решено создать комиссию по расследованию, и Горбачев предложил Нурсултану Назарбаеву возглавить ее. О том, как будущему Елбасы удалось избежать этой участи, вспоминает Пулат Ахунов — узбекский политик-оппозиционер, председатель Association Central Asia (Швеция), основатель Фонда борьбы с коррупцией в Узбекистане. В 1989 году Пулат Ахунов был депутатом первого съезда.
На первом Съезде народных депутатов СССР, который проходил с 25 мая по 9 июня 1989 года в Большом Кремлевском дворце, депутаты от Грузинской ССР жестко потребовали назвать поименно и привлечь к ответственности виновных в трагедии 9 апреля 1989 года в Тбилиси, вошедшей в историю как «ночь саперных лопаток». Они решительно требовали тщательного расследования действий высших чиновников партийного и военного руководства страны, отдавших приказ о проведении спецоперации по разгону оппозиционного митинга у Дома правительства в Тбилиси, и их наказания.
В конце 1989 года были обнародованы данные, согласно которым в результате злополучной спецоперации погибли 19 человек, около 300 отравились газами, 290 были травмированы, из них 21 — ударами лопаток, один получил огнестрельное ранение в голову. Кроме того, получили травмы 37 тбилисских милиционеров, из них 22 — от рук военнослужащих. По данным следственной комиссии Верховного Совета Грузинской ССР, в течение месяца за медицинской помощью обратились 4035 человек.
Но эти цифры стали широко известны потом. А тогда, на первом съезде, грузинские депутаты требовали ответа на свои вопросы, но Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев попытался свести на нет обсуждение, предлагая разобрать ситуацию позже в отдельной депутатской группе или письменно обратиться по этому вопросу в МВД, военную прокуратуру и т. д. Эти аппаратные маневры вконец разозлили грузинскую делегацию — и она в полном составе покинула зал заседаний, заявив, что если не будет открытого обсуждения, то депутаты больше не вернутся и вообще остановят свое участие в съезде.
В истории Верховного Совета СССР это было беспрецедентным событием. Назревал парламентский кризис. Горбачев объявил перерыв. И лишь после того, как в результате переговоров было принято решение обсудить все обстоятельства тбилисской трагедии в открытом режиме, грузинские депутаты вернулись в зал заседаний.
Дальнейшее обсуждение прошло под знаком поиска виновных. Горбачев сразу взял слово и, если вкратце изложить его речь, заявил, что никакого приказа он не отдавал, поскольку был в зарубежной поездке. При этом не преминул уточнить, что ему доложили о событиях в Тбилиси, однако заниматься этим вопросом и держать его в курсе событий он поручил сопровождавшему его министру иностранных дел СССР Эдуарду Шеварднадзе. О подробностях же ему доложили лишь по возвращении в Москву.
Шеварднадзе, в свою очередь, заявил, что разобраться в ситуации и навести порядок он поручил первому секретарю ЦК Компартии Грузии Джумберу Патиашвили, причем силами местных правоохранительных органов.
Таким образом, ответственность за трагедию попытались взвалить на Патиашвили, но тот тоже отказался взять вину на себя и потребовал дать ему слово. В своем выступлении Патиашвили заявил, что не командует внутренними войсками МВД СССР и войсками Министерства обороны СССР, которые как раз и осуществляли проведение спецоперации, а приказ им мог быть дан только из Москвы.
Никто из руководителей центра и Грузинской республики не хотел брать на себя ответственность. В этот момент на трибуну вышел Анатолий Собчак и предложил создать независимую комиссию с правом расследования и допроса всех должностных лиц без исключения, и пусть эта комиссия вынесет честное и независимое решение.
Такой вариант устроил и Горбачева, так как он, вероятно, рассчитывал, что комиссия будет работать под его контролем. При этом она бы не спешила — пока подготовит отчет, время пройдет, страсти улягутся. Однако для того, чтобы комиссия не стала действительно независимой и неуправляемой, не увлеклась бы нежелательными разоблачениями, Горбачеву нужен был человек, чья кандидатура удовлетворила бы всех и при этом он бы не копал глубоко. И генсек предложил назначить главой комиссии председателя Совмина Казахской ССР Нурсултана Назарбаева.
В тот самый момент, когда Горбачев назвал имя Назарбаева, я как раз находился рядом с Нурсултаном Абишевичем. Как член счетной комиссии съезда, я мог самостоятельно выбирать место: голосовали в те времена простым поднятием рук, так что мне приходилось ходить по рядам и считать голоса.
Назарбаев, услышав свое имя, буквально подскочил на своем месте, его лицо потемнело. Он встал и сделал несколько шагов в сторону трибуны, но потом передумал и, вновь сев на свое место, стал быстро и яростно писать какие-то записки. В тот момент я закончил подсчет голосов и шел в сторону президиума — рядом с ним находился столик счетной комиссии, куда мы сдавали результаты голосования. Тут Назарбаев схватил меня за руку: «Товарищ, ты ведь из Узбекистана? Пожалуйста, передай эту записку Нишанову (Рафик Нишанов, в то время первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР; он как раз вел заседание), а эту — Горбачеву. Очень прошу, это срочно и очень важно!». Сам он стремительными шагами направился к сидевшему в президиуме руководителю казахской делегации, первому секретарю ЦК Компартии Казахстана Геннадию Колбину. Назарбаев, будучи только председателем Совмина, сидел не в президиуме, а в зале вместе со всеми депутатами. Оперативно посоветовавшись с Колбиным, Нурсултан Абишевич прошел дальше к трибуне и, получив слово, твердо заявил, что берет самоотвод и что он не хочет ни быть членом этой комиссии, ни руководить ею.
Горбачев сидел рядом с председательствующим на собрании, и было заметно, что он недоволен демаршем Назарбаева. После выступления Нурсултана Абишевича генсек предложил, можно даже сказать, попросил съезд отдельно ввести в комиссию одного члена Политбюро, и в ее состав включили Александра Николаевича Яковлева.
Тогда мне не были понятны мотивы действий будущего лидера Казахстана, но позже я понял, почему он так поступил, и не перестаю восхищаться его способностью увидеть ситуацию со всех сторон и быстро предугадать дальнейший ход событий.
В 1989 году Назарбаеву было 49 лет, он уже занимал пост председателя Совета министров Казахской ССР и считался восходящей звездой на политическом небосклоне Казахстана. В свою очередь, Колбин казался временной фигурой. Назначенный Горбачевым в срочном порядке на место Динмухамеда Кунаева в 1986 году, никогда ранее не работавший в Казахстане, он так и не прижился в республике. К тому же его скоропалительное назначение спровоцировало массовые протесты казахской молодежи в декабре 1986 года, вошедшие в новейшую историю Казахстана как Желтоксан, Декабрьское восстание. Участники мирного митинга, перешедшего в массовые беспорядки и побоища, требовали назначить на должность главы республики представителя коренного населения. Декабрьские события в Казахстане стали одним из первых в СССР массовых протестов против диктата Москвы.
Разумеется, подобные обстоятельства не способствовали закреплению Геннадия Колбина на высшем руководящем посту республики. Естественно, Назарбаев готовился к его уходу и уже видел себя в кресле первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, что фактически означало стать полновластным хозяином республики. Если бы он возглавил комиссию по расследованию тбилисских событий, то при любом раскладе оказался бы в проигрыше. Так, в случае независимого и справедливого расследования пришлось бы признать виновными некоторых членов Политбюро, высших генералов МВД и Минобороны. Этого они не простили бы, и Назарбаев лишился бы всех занимаемых постов.
А фактический саботаж комиссией объективного расследования и выдача ею результата, которого ждали высшие партийные и военные чиновники, вызвали бы негативный резонанс на Съезде депутатов СССР и в обществе в целом. Как следствие, угас бы интерес со стороны высшей партийной элиты к личности дискредитированного в глазах общественности Назарбаева, и его дальнейшая карьера была бы обречена на прозябание на каких-нибудь вторых ролях.
Обстановка на первом съезде была очень напряженная. Депутаты требовали назвать имя конкретного человека, отдавшего приказ. Один за другим выступали участники тбилисских событий, круг сужался. На трибуну вышел генерал Родионов. Его выступление было очень провокационным, консервативная часть съезда вскочила, начались длительные аплодисменты. После Родионова выступил кто-то из демократов и очень резко сказал что-то против военных и сталинистов, и тут поднялись с мест уже все депутаты демократической направленности и стоя, аплодисментами поддержали его выступление.
Казалось, вот-вот будут произнесены имена. Все очень нервничали. Было ясно, что по событиям в Тбилиси полетят головы. Депутаты говорили: сейчас мы высшая власть, права всех равны, как решим, так и будет. Работа съезда вышла из-под контроля аппарата, и именно в этот день, наверное, и сформировалось «агрессивно-послушное большинство», которое увидело опасность со стороны демократов. На академика Сахарова уже на следующий день пошли в атаку военные, «афганцы» и аппаратчики...
И Назарбаев пришел в ужас от того, что именно ему придется все это разбирать. И взял самоотвод.
Глядя из сегодняшнего дня, понятно, что ничего страшного не случилось. Комиссия, которую в итоге возглавил Анатолий Собчак, сделала свою работу. Сработал главный аппаратный принцип ведения заседаний: хочешь замять инициативу — создай комиссию или рабочую группу. Горбачев именно на это и рассчитывал.
Назарбаев же, который хоть и вошел в состав комиссии, свое участие в ее работе свел к минимуму. Кажется, он даже не поехал в Тбилиси, а подписал согласованный вариант заключения.
Результаты расследования были оглашены на втором съезде в декабре 1989 года. Выводы, которые были сделаны, не удовлетворили депутатов, снова разгорелся скандал.
Если бы Нурсултан Назарбаев все же возглавил эту комиссию, то он не стал бы первым секретарем, он ушел бы из политического поля Казахстана. Кроме того, у Горбачева, наверное, появились другие виды на место Назарбаева, раз он хотел посадить его во главе комиссии.
Дело в том, что первый съезд показал, что власть переходит от КПСС к советам, и в связи с этим уже на съезде началось серьезное кадровое движение. Горбачев был вынужден переводить высшие кадры из партии на ответственные позиции в Верховном Совете. Именно из-за этого появились вакансии, которые дали возможность Назарбаеву и Каримову стать первыми секретарями, но за каждым назначением стояло множество аппаратных интриг, и малейшая ошибка могла изменить судьбу кандидата.
И уникальная скорость мышления Назарбаева, и его способность просчитать ситуацию на несколько ходов вперед заставили его действовать быстро и решительно. Благодаря тому самоотводу Назарбаев спас свое будущее и впоследствии стал президентом независимого государства с очень серьезным потенциалом.
Интересно будет посмотреть, как помогут ему эти качества плавно сойти с президентской дистанции, сохранив при этом реальную власть в стране для себя и для избранного им самим преемника…
