«Будешь писать, с** а?»
- Подробности
- 2933
- 07.08.2019
- Анна КОЗЫРЕВА, Багдат АСЫЛБЕК, Фергана.ру
40 видео на YouTube обернулись массовыми увольнениями в казахстанской колонии
В колонии строгого режима ЛА-155/8 на юге Казахстана разразился скандал – достоянием гласности стало видео, на котором запечатлены пытки заключенных, нарушения режима, неуставные отношения и коррупция. Четыре десятка видеозаписей, снятых скрытой камерой, выложил на YouTube пользователь Толис Тахон. Примечательно, что на истязания в этой колонии осужденные жаловались и раньше. Но столь мощную и подготовленную информационную кампанию руководство правоохранительных органов проигнорировать просто не смогло.
Мужская колония строгого режима ЛА 155/8 расположена в поселке Заречном. Здесь сидят и те, кто получил срок впервые, и рецидивисты. Самые распространенные статьи— «Убийство» и «Сбыт наркотических веществ». Именно сюда отправили отбывать наказание убийц казахстанского фигуриста Дениса Тена.
О том, что в ЛА-155/8 практикуют пытки, уже не первый год говорят правозащитники, осужденные и их адвокаты. Одна из самых громких историй произошла в 2010 году, когда объектом издевательств со стороны тюремщиков и заключенных — членов так называемого совета правопорядка (СПП) колонии — стал 27-летний Жандос Сагатов. Газета «Время» писала, что на скамье подсудимых тогда оказались девять человек: два замначальника колонии, трое сотрудников и четверо активистов из СПП. Всех осудили на длительные сроки. Это было первым уголовным делом о пытках в истории независимого Казахстана, подчеркивало издание.
Позднее колония еще не раз попадала в поле зрения правозащитников и правоохранительных органов из-за «своеобразных нравов», как деликатно писали об этом журналисты. Туда приезжали многочисленные комиссии — прокуроры, члены областного ДУИС, сотрудники МВД, однако ситуация в корне не менялась. В марте этого года в ЛА-155/8 произошло очередное серьезное ЧП — был убит заключенный. Помощника завхоза карантина, так называемого «активиста» Романа Вайгандта изрезали ножницами двое других осужденных. Как им удалось сделать это в условиях строжайшего контроля и круглосуточного видеонаблюдения, сейчас выясняет следствие.
Спустя пару месяцев на YouTube появилось видео некоего Ерлана Какенова, утверждавшего, что администрация ЛА-155/8 пытает его, вымогая деньги. Чуть позднее от имени Ерлана была опубликована еще одна запись, на которой видно, как его выносят на носилках из кареты скорой помощи. Голос за кадром при этом поясняет, что Какенова доставили в больницу после избиения сотрудниками колонии.
Наконец, в период с 17 по 26 июля пользователь Толис Тахон выложил на YouTube 40 роликов о беспределе в этом исправительном учреждении. Видео были снято на мобильный телефон. Каждое было озаглавлено, в некоторых содержались пояснения того, что происходит в кадре. Наибольший резонанс вызвала запись, на которой люди в камуфляже избивают подвешенного за руки на турнике заключенного. При этом один из участников избиения спрашивает его: «Будешь писать, с**а?», а тот стонет и отвечает, что не будет. В описании к видео указано, что подвергшийся пыткам осужденный написал прокурору заявление о противозаконных действиях администрации учреждения, за что с ним так и обошлись.
«Как мы знаем, в колонию телефон пронести посторонним невозможно. И зачастую, когда появляется такое видео, версий может быть несколько. Одна из них — это когда сотрудники снимают такое видео и хранят, чтобы выложить его в случае конфликта с начальником, — сообщил «Фергане» директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис. — По нашим исследованиям, в 65% случаев телефоны проносят за деньги или за какие-то услуги сотрудники и вольнонаемные — это те, кто не являются сотрудниками учреждения, но работают там, например, на предприятии внутри колонии, или завозят продукты и приходят туда каждый день. В остальных случаях это заключенные, имеющие право выхода, родственники или же переброс (телефона) через забор. Нам и другим правозащитным организациям не разрешают заходить с телефоном.
30 июля пресс-служба МВД Казахстана распространила заявление главы ведомства Ерлана Тургумбаева в связи с появлением видео из колонии. В регион направили специальную комиссию. По фактам применения физической силы к заключенным в отношении сотрудников учреждения и их руководителей возбудили уголовные дела. Пятеро сотрудников колонии водворены в изолятор временного содержания. По результатам служебного расследования к дисциплинарной ответственности привлекли 14 человек, семерых из них уволили. Среди лишившихся своих постов оказались начальник колонии (на сайте КУИС указано, что учреждение возглавляет майор юстиции Нурлан Калиякбаров) и два его заместителя. Замначальника Департамента уголовно-исполнительной системы области был представлен на увольнение. В интересах следствия потерпевших осужденных этапировали в другую колонию.
«Данный инцидент является одним из позорных фактов нашей уголовно-исполнительной системы», — подчеркнул Тургумбаев, отвечая на вопросы журналистов. Он также пообещал проверить все колонии, откуда ранее также поступали заявления о пытках.
Вероятно, проверка займет немало времени, так как подобных заявлений очень и очень много. На систематические издевательства над заключенными минувшей весной обращал внимание казахстанский омбудсмен Аскар Шакиров. Чаще всего подобные случаи не доходят до суда, а к уголовной ответственности за пытки привлекаются в буквальном смысле слова единицы (в 2015 году — один, в 2016 — 12, и только по четырем фактам при сотнях жалоб). Из 31 официально зарегистрированного факта жестокого обращения, заявления о которых были направлены в 2018 году в органы прокуратуры, 29 были признаны неподтвержденными.
Способность МВД Казахстана игнорировать подобные происшествия иногда выглядит совсем уж странно. В августе прошлого года в больнице скончался заключенный колонии общего режима ЛА-155/14 (она также расположена в Заречном) Кайрат Егимбаев. В медучреждение его доставили с тяжелыми травмами и повреждениями внутренних органов, однако в колонии родным осужденного сообщили, что тот «неудачно упал». Один из заключенных по фамилии Егоров давал показания по данному делу, заявив, что Егимбаева избили в карантине добровольные помощники администрации, и что при этом присутствовало руководство колонии. Спустя несколько месяцев, в ноябре прошлого года, Егорова нашли повешенным.
Впрочем, даже если МВД внезапно «проснется» и обратит внимание на жалобы заключенных, это совсем не значит, что виновные в истязаниях будут наказаны.
«У нас дела о пытках могут расследовать сотрудники из управления собственной безопасности, то есть из структуры МВД. По сути, тот, кто пытает, может и расследовать. Поэтому говорить о независимых расследованиях не приходится. Если дела и доходили до суда, то их доводила прокуратура», — сообщила «Фергане» юрист казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Анна Смирнова.
«Еще одна важная проблема — регистрация. Нам важно добиться регистрации дела в ЕДДР (едином реестре досудебных расследований — прим. ред.), чтобы ему дали правильную квалификацию. Если квалифицировали по пыткам, то расследование должно вестись по пыткам. Чаще всего следователь на стадии досудебного расследования не назначает экспертизу, и за это не предусмотрена никакая ответственность. Его действия могут быть обжалованы только в судебном порядке. Но это происходит еще реже.
Общая картина такова, что чаще всего мы не можем дойти до суда первой инстанции. Дела рассматриваются, их регистрируют, проводят следственные действия, очные ставки. Но все делают так, что в итоге дело прекращают якобы за отсутствием состава преступления. Сейчас формулировку изменили на постановление о прекращении досудебного производства», — подытожила юрист.
«В уголовно-исполнительной системе Казахстана есть ряд институциональных, законодательных проблем, — вторит ей Евгений Жовтис. — Во-первых, сама пенитенциарная система — советская, продолжает находиться в ведении МВД. Система военная, где главную роль играют не психологи и соцработники, а оперативники, «режимники». Они всю свою квалификацию получали в милитаризованной системе, которая борется с преступностью и должна предотвращать ее. Эти сотрудники не обучены другим методам работы и не могут сделать так, чтобы заключенные при выходе из колонии не представляли опасность для общества. Это ведь главная задача — обеспечение безопасности граждан. В итоге на выходе мы получаем озлобленное, забитое существо. И связано это с тем, что система все еще в ведении МВД. Она должна быть демилитаризована и передана в гражданское ведомство.
Например, есть модель, когда ее переводят в ведение Минюста, как ФСИН (в России), по сути, это самостоятельное ведомство.
В 2004 году КУИС вывели из МВД. Но потом, использовав ситуацию с побегом заключенных в Актау 2010 года, под предлогом того, что не была обеспечена безопасность, систему вернули в структуру Министерства внутренних дел. Не захотели терять инструментарий для извлечения материальной выгоды. Ведь в тюрьмах сидят люди, осужденные за экономические преступления, у которых можно выдавить какую-нибудь собственность или большие средства.
Вторая проблема — психологическая. У нас сам факт лишения свободы не рассматривается как наказание. Оно у нас — наказание с сопутствующими неудобствами. А ведь после приговора все должно закончиться. Осужденный получил 10 лет лишения свободы — это уже наказание. А дальше задача государственного демилитаризованного органа — обеспечить его содержание таким образом, чтобы при выходе он не стал хуже, чем при входе (в колонию). Понятно, что в тюрьмах никого перевоспитать невозможно, но потихоньку грамотные психологи могут убедить, что в обществе нужно жить мирно. Главная задача — не сделать заключенного еще более озлобленным. Не нужно забывать, что после выхода из колонии они не на Марс отправятся, а будут жить среди нас», — говорит Жовтис.
В последние годы, по мнению Жовтиса, десятки сотрудников уголовно-исполнительной системы были приговорены к длительным срокам лишения свободы, чего раньше не было, и сами исправительные учреждения стали «прозрачнее», их часто посещают общественные наблюдательные комиссии. Одновременно снизилось и тюремное население — с 93 тысяч в нулевых до 30 тысяч, то есть в три раза. Стало появляться больше утечек о пытках, которые получают широкий резонанс. Однако в большинстве случаев жалобы заключенных так и остаются в стенах колоний.
«Если бы не видео, то вряд ли кого-то привлекли бы к ответственности. Ведь у нас было столько жалоб, столько материалов, и коалиция против пыток, и ряд активистов обращали внимание на то, что там творится. Все время реакция была одинаковая: факты не подтвердились, заключенных запугали, кого-то перевезли в другие колонии», — добавил он.
