Ахат Ибраев: «Ни Хиросима и Нагасаки, ни Чернобыль не идут с Семипалатинским полигоном ни в какое сравнение»
- Подробности
- 4018
- 18.01.2021
- Беседу вела Гульнара АБИКЕЕВА, киновед, специально для «Новой»-Казахстан».
В интернете продолжается бурное обсуждение первого в Казахстане политического триллера «Полигон».
С этим необычным для нас сериалом телеканал «Хабар» подоспел вовремя, 23 декабря Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о международном сотрудничестве в целях реабилитации населения и окружающей среды Семипалатинского региона, пострадавшего в результате ядерных испытаний. Но не только этим событием актуализировано обращение авторов к теме полигона. Как заметил в интервью Гульнаре Абикеевой режиссер-постановщик фильма Ахат Ибраев, история полигона еще не закончена.
Гульнара Абикеева: Что мне понравилось в сериале «Полигон» - это история, построенная на вполне узнаваемых людях, которые и сейчас - первые лица страны. Только Сергею Снежкину в фильме «Так сложились звезды» до этого удалось снять фильм о нашей новейшей истории, создавая не миф, а драматургию. Ваш сериал касается очень важного периода: 1989 год – СССР у последней черты, закрытие Семипалатинского полигона и преддверие Независимости. У вас был госзаказ снять про ту эпоху?
Ахат Ибраев: Для начала нужно заметить, что наша Независимость началась именно с закрытия Семипалатинского испытательного ядерного полигона. Вместе с тем это событие стало логическим продолжением начатых Горбачевым реформ в СССР. Только власть в Москве не понимала до конца, что за сказанным А обязательно последует Б – народ проникнется духом свободы и потребует реальных действий для своего освобождения. И это в нашем фильме, на мой взгляд, достаточно рельефно показано.
Что касается вашего вопроса, да, был заказ от телеканала «Хабар» - снять сериал о закрытии ядерного полигона. В каком жанре он будет снят – с самого начала ясности у меня не было. Но я точно знал, что фильм не будет повторять документалистику, которую многие смотрели, в нем не будет «ядерных грибов», а главные герои не будут картонными персонажами, несущими либо свет, либо тьму. Поэтому, во время работы над сценарием пришла идея снять именно политический триллер, основанный на реальных событиях, но приправленный вымыслом. Таков закон художественного кино, если его авторы хотят пробиться к наибольшему числу зрителей. Я также не хотел, чтобы фильм напоминал чем-то американский сериал «Чернобыль», хотя там и там речь идет о катастрофе и человеческих жертвах. С одной разницей – на Украине все произошло одномоментно, у нас катастрофа была растянута во времени – 40 лет люди страдали, болели и умирали.
И вот когда пришла мысль снять политический триллер, я задался вопросом: в чем наша особенность? Каким может быть драматургический взрыв? Ясно, что была инициатива о закрытии полигона, и когда мы начали в этом разбираться, возникла целая история, наподобие японского фильма Акиры Куросавы «Расёмон» - разные версии, разные интерпретации. К чему бы мы ни обратились – официальные источники, книги Нурсултана Назарбаева, Кеширима Бозтаева, архивы, спецслужбы, свидетельства людей, участвовавших в тех событиях, – у всех был свой, особенный взгляд на события. Но в том-то и есть прелесть этой истории как драматургического материала!
Это действительно уникальный материал. Период развала СССР – понятно, что шла борьба за власть, и на фоне этой борьбы поднимался вопрос о закрытии полигона. Если посмотреть на тему шире, то мы видим, что в тот момент закончилась Афганская война, Советский Союз испытывал огромные экономические проблемы. У страны не было денег на содержание полигона: санкции Запада, которые привели к резкому падению цен на нефть, плюс к тому антиалкогольная кампания, сильно подорвавшая бюджет. Но при этом трагедия нашего народа продолжалась – Министерство обороны СССР настаивало на том, чтобы полигон действовал.
Время с 1985-го по 1991 год - эпоха большой политической борьбы, отголоски которой мы слышим до сих пор: развал Союза, подъем национального самосознания, попытка понять, что с нами произошло и происходило столько лет…
(
- Ваш сериал, на самом деле, заставил иначе взглянуть на события того времени. К примеру, история закрытия полигона у меня в голове была связана с движением «Невада-Семипалатинск», которое возглавил Олжас Сулейменов, и с фильмом Ораза Рымжанова «Полигон», его рассказом, что депутатов пригласили в Дом кино, показали документальный фильм, а когда их привезли обратно на заседание Парламента, то все проголосовали за закрытие полигона. У вас же немного другая история.
- Своим фильмом, снятым в жанре политического триллера, я показываю, что закрытие полигона – плод коллективных усилий. Кто хотя бы догадывается, как это работает в принципе, понимает, что тут все сошлось в одной точке – народное недовольство и первые единичные протесты против испытаний, социально-экономическая и политическая ситуация, свобода слова, гласность, действия местной и республиканской власти, которая (редчайший случай в истории!) решила поддержать протест, создание общественного движения «Невада-Семипалатинск», где в один кулак собрали народную энергию, требования к ВПК и Кремлю и так далее. Конечно, кому-то такой взгляд покажется неправомерным, далеким от истины. Я знаком с публикациями, например, где роль первого секретаря Семипалатинского обкома партии Кеширима Бозтаева отвергается – не мог, якобы, провинциальный руководитель осмелиться на поступок – написать письмо Горбачеву с требованием сократить количество взрывов или перенести полигон в другое, более приемлемое место. Но если дать себе труд подняться над этой историей, можно понять, что в тех условиях, когда партийная власть была сильна, вопрос состоял только в том, кто на тот момент возглавлял обком. Бозтаев был сильным, вдумчивым, порядочным человеком. Мне рассказывали, как перед московской комиссией и огромным залом он корректно, но твердо поставил на место руководителей военного отдела ЦК КПСС и генштаба Министерства обороны СССР, которые настаивали на продолжении взрывов.
Позиция военных понятна. Если бы сейчас возникла идея построить такой полигон, то он обошелся бы в сотни миллиардов долларов. Огромный, финансово емкий, логистически сложный проект – электростанции, тысячи километров подземных железных дорог, подземный город, жилой массив, множество научно-исследовательских институтов и лабораторий, опытные площадки... Я не знаю аналогов такого проекта в мировой истории! Такое могло родиться только в сталинском СССР. Махина, которая спустя сорок с лишним лет начала пожирать саму себя. С другой стороны, с точки зрения науки, на тот момент были испытаны все имевшиеся тогда модификации бомб, а научно-технический прогресс привел к тому, что для испытаний нового оружия массового уничтожения уже не нужны такие полигоны, и ученые ядерного клуба это понимали. То есть смысл существования такого испытательного центра к тому времени был исчерпан.
- Меня заинтересовала фигура Бозтаева, который активно боролся за закрытие полигона. Я думаю, что он до сих пор широко не известен, а у вас он – один из трех основных героев.
- Будучи первым секретарем Семипалатинского обкома, Кеширим Бозтаев, вопреки партийной субординации, рискуя карьерой, своим политическим будущим, написал лаконичную, но емкую шифрограмму Генеральному секретарю ЦК КПСС, первому руководителю государства Михаилу Горбачеву. В шестой серии мы ее подробно приводим. Параллельно мы показали заседание, где члены московской правительственной комиссии пытаются убедить местных, что нет вреда от радиации. И это был реальный спор, мы пользовались стенограммой того заседания. Москвичи говорили, что максимум радиации от взрыва бомбы равен дозе, которую вы получите (цитирую дословно) «слетав на самолете в Москву». И не принимали доводов казахстанской стороны относительно роста онкологических и психических заболеваний, врожденных уродств, негативного воздействия на среды и инженерные коммуникации городов и сел. Это лицемерие и вызывало народное негодование. Бозтаев отважно сражался со своими оппонентами. Например, он требовал денежных компенсаций для жителей пострадавшего региона. До конца своей жизни боролся за это. При нем было закуплено оборудование и остро необходимые медикаменты для лечения онкологических больных в Семипалатинске, и он внес вклад в закон о социальной защите граждан, пострадавших от ядерных испытаний.
- Сейчас вас критикуют за образ Олжаса Сулейменова…
- Что касается фигуры уважаемого Олжаса Омаровича, то в фильме он, как и остальные герои – образ собирательный. Мы взяли разные судьбы, характеры, события и смиксовали их. Фамилии реальных людей, но образы – другие. И герои меняются по ходу фильма. Кто дал себе труд просмотреть весь сериал, а не первые десять минут, понял, что при всем том мы постарались максимально показать масштаб личностей, события и вклад каждого его участника в закрытие полигона. В сериале звучат ставшие бессмертными стихи Сулейменова, показаны его встречи с народом, показан он, как лидер движения. Но, по законам жанра, за каждой политической победой кроется политическая борьба, разочарования, непризнание и так далее. Кто-то вырывается вперед, кто-то уходит в тень, кто-то умирает в безвестности. Без этого вы могли бы представить себе политический триллер?
Конечно, особенное внимание было уделено простым людям, их страданиям, прозрению, борьбе и жертвам. Я рад, что основная масса наших зрителей, а в YouTube набралось на данный момент более 500 тысяч просмотров, правильно поняли главный посыл фильма и на ура приняли форму подачи всем знакомого сюжета. Я рад тому, что сериал смотрит наша молодежь, как в Казахстане, так и за его пределами, так как сериал снимался нами изначально для молодежи. Прошло всего 30 лет с тех событий, но молодежь забывает или ей недостаточно рассказывают о событиях, связанных с закрытием полигона.
- Хорошо, если все так, как вы говорите, что это не было социальным заказом, а вы сами пришли к этим выводам. А кто был автором сценария сериала и насколько вы сами были вовлечены в его написание?
- Сначала я пригласил известного сценариста Алишера Утева, он, в свою очередь, привлек команду коллег.
- Утев же известен как сценарист коммерческих фильмов, комедий, в основном.
- Да, но мне изначально хотелось снять фильм по правилам коммерческого кино, чтобы людям было интересно. Тем более что Алишер тоже эволюционирует, растет, мне показалось, что он готов к этой теме. Вместе с группой Утева мы поработали над идеей, персонажами, сюжетными линиями и коллизиями. После этого весь материал, как мы говорим, «гора пластилина», был передан Елене Лисасиной, она известна как режиссер и сценарист фильма «Финансист», профессионал в своем деле. Поэтому у нас диалоги в фильме не ходульные, примитивные, а живые, со смыслом, у героев нормальная речь. Спасибо Лене, что подошла к работе максимально творчески, умело реализовала идею. Другими словами, окончательный, отснятый сценарий написала Елена Лисасина. Но главное - это результат коллективной работы представителей нашей молодежи – к проекту привлекались молодые кинематографисты..
Насчет «социального» заказа. Был заказ «Хабара» - снять сериал на тему закрытия полигона. Вот и все. Ерлан Бекхожин не водил моей рукой – вот здесь покажи то, там – другое. Честно говоря, я впервые получил удовольствие от сотрудничества с государственным телеканалом и его руководством. Были встречи, были дискуссии, пожелания, но никто не нависал надо мной с указаниями. Ерлан Халижанович – идеальный генпродюсер и творческий партнер.
- В четвертой серии, по-моему, есть эпизод, когда ночью ко всем казахстанским членам комиссии, которая должна принять решение по полигону, приходят сотрудники спецслужб и оказывают на них давление, чтобы они изменили свою позицию. Таким образом, Бозтаев и Сулейменов видят, что вчерашние соратники отступили. Эпизод этот впечатляет, действительно, в советское время сила КГБ была огромной.
- По большому счету, никто не верил, что полигон можно закрыть. Это как сегодня сказать: давайте закроем Байконур! Давление со стороны военных и спецслужб было колоссальное. Полигон – это большая политика, как и его закрытие.
- Мне понравилась заставка сериала, с которой начинаются все серии. Достается коробка, настольная игра, на ней написано: «Полигон». И оттуда вынимают солдатиков, машинки, вагоны… Производятся взрывы, ветер сметает строения, дома, деревья, людей. Ставят новых солдатиков и т.д. То есть «Полигон» - это игрушка в чьих-то могущественных руках?
- Можно и так сказать, да. Работа по закрытию полигона была, несомненно, связана с постоянным наблюдением со стороны «Большого брата», где бы они не находились - в Семипалатинске, Алма-Ате или Москве. Человек был объектом постоянного наблюдения, частью чужой игры. И заставкой мы хотели подчеркнуть одну из концепций сериала. Полигон - это не только гонка вооружений, не только территориальная привязка объекта, это многоплановый эксперимент: а давайте посмотрим, что будет с людьми через год, два, десять лет, сколько понадобится времени для восстановления инфраструктуры в случае ядерной войны, как взрывы отразятся на генетическом коде людей, что станет с природой, насколько у казахов хватит терпения, как будет вести себя армия? Какие социальные и политические процессы могут возникнуть и в какую сторону они повернутся? Это дьявольская игра. До восемнадцати и более атомных, водородных, термоядерных, наземных и подземных взрывов в год на протяжении всего периода… Ни Хиросима и Нагасаки, ни Чернобыль не идут с этим ни в какое сравнение. Но советский ВПК был безумен. Помните, полковник, если не ошибаюсь, и народный депутат Петренко искупался перед зарубежными журналистами в созданном путем ядерного взрыва озере – он хотел показать, что радиации нет? Искупался и, как я слышал, вскоре умер.
- Назарбаев – одна из главных фигур сериала. Фактически сериал о том, как он пришел к власти? Правильно?
- Это была бы слишком амбициозная задача, даже для меня. Да, герой с фамилией Назарбаев - ключевая фигура сериала. Она, по нашему замыслу, должна была привлечь зрителя, как и герой с фамилией Сулейменов. Я уже говорил, что сериал снят для более молодого зрителя, приученного смотреть истории. Нет истории – нет интереса. Хотя, я в этом уверен, фигура реального Назарбаева была ключевой во всей этой истории. Даже если республиканский руководитель в СССР не мог быть абсолютно независимым, будущий президент часто вел себя самостоятельно. Я знаком с его выступлениями накануне выборов народных депутатов СССР и на съезде, это были не столько сильные притязания на власть, сколько искреннее беспокойство о судьбе своей республики. Думать, что он был пешкой в руках больших игроков, как утверждают некоторые в соцсетях – заблуждение. Много вы знаете случаев, когда Назарбаев кому-то позволял собой играть? С ним уже тогда считались в Кремле. Прирожденный политик, он запустил механизм, подключил ресурсы, выстроил идеологию, просчитал потенциальных единомышленников…
Мне также было любопытно показать взаимоотношения Назарбаева и Сулейменова. Один – политический лидер, другой – общественный. И вот эти два человека до сих пор продолжают быть во главе происходящих в стране процессов. Тот же Сулейменов по-прежнему влиятелен, к его слову прислушиваются, принимают безоговорочно или беспощадно критикуют, но слушают.
Вообще, снять кино о давно ушедших исторических личностях может любой, снять же картину о живых и продолжающих действовать и влиять людях – тот еще квест, я через него прохожу прямо сейчас. Но, повторяю, это художественный фильм, мой собственный взгляд. Имеет ли он право быть высказанным – решать зрителям.
- Почему вы не придерживались портретного сходства? Как вы сами оцениваете работу актеров, сыгравших главных героев?
- Грим скрывает эмоции, делает лица деревянными. Когда снимаешь психологическую картину, где много крупных планов, он просто мешает, превращая все в пародию. Должны играть глаза, брови, лицевые мышцы. Как мне говорили люди после просмотра сериала, к середине первой серии привыкаешь и не замечаешь, что Назарбаев внешне сам на себя не похож. С точки зрения портретного сходства нам повезло с «Олжасом», ну и слава богу. А вообще, пусть это не покажется самонадеянным, нашей команде удалось открыть для массового зрителя больших артистов в другом контексте, в других образах. Это Азамат Сатыбалды в роли Нурсултана Назарбаева, Ерлан Билял в роли Олжаса Сулейменова, Жандарбек Садырбаев в роли Кеширима Бозтаева, московский актер с алма-атинскими корнями Алексей Шемес (начальник полигона Головко), Асан Мажит (доктор Айткалиев), Асель Сайляуова (мать погибшего от лучевой болезни мальчика Гульсара), Сергей Матвеев (Геннадий Колбин), астанинский актер Денис Анников (кагэбэшник Кулаков), я благодарен артистке лермонтовского театра Нине Жмеренецкой за согласие сняться в картине… Артисты работали на пределе возможностей и показали высший класс мастерства. То же самое могу сказать о съемочной группе – режиссерах, продюсерах, художниках, операторах, звукорежиссерах, осветителях, директорах и редакторах – обо всех моих дорогих коллегах. Я работаю в кино 11 лет после вуза и могу заверить, что более слаженной, творческой, жертвенной группы у меня еще не было. От сценарной идеи до сдачи фильма в эфир у нас было четыре месяца – можете себе представить, в каком темпе мы двигались. У меня осталось от сотрудничества со всеми ребятами и с телеканалом огромное чувство благодарности и желание и дальше делать с ними кино.
- Почему сегодня важно было показать историю закрытия «Полигона»? Чтобы вспомнить о нем, как об одном из первых достижений независимости Казахстана? Ведь это же уже история.
- Не совсем так. Во-первых, если вы сегодня захотите посетить полигон, то вам это не удастся. То есть это не музей, как в Хиросиме. Это закрытый охраняемый объект. И чем больше я вникаю в историю ядерных испытаний, тем больше вопросов у меня возникает. Во-вторых, молодое поколение мало знает о полигоне, есть люди, которые о нем ничего не слышали, как и о вкладе Казахстана в ядерное разоружение. Тридцать лет – это большой период, родившиеся в том, 1989 году уже сами отцы и матери. Поэтому надо говорить, писать и показывать. В-третьих, тема закрытия полигона содержит большой патриотический смысл – казахстанцы сумели это сделать, именно когда объединились и интересы Родины поставили выше других интересов. И в-четвертых, для меня этот пункт очень важен: пришло время правды. И если сейчас в наших сердцах даже попытки докопаться до правды не вызывают никакой реакции, то это, наверное, только потому, что мы разучились правду уважать. Я думаю, что мы сможем быть конкурентоспособными, что-то дать этому миру в том случае, если каждый из нас сделает внутренний выбор – говорить то, что он реально думает, жить так, как он считает нужным, не скрывать своих намерений или… или все это отбросить и жить, думать и говорить, как скажут. Выбрать свою собственную правду и не прятать ее – это уважение к себе, это готовность к прогрессу и независимости. Это касается как личности, так и государства. А история полигона еще не закончена. Буду рад, если она продолжится в какой-либо иной творческой форме.
Фотографии предоставлены Ахатом Ибраевым
