«Товарищи ученые, кончайте поножовщину»…
- Подробности
- 4042
- 16.04.2021
- Елена ФЕДОРОВА, специально для «Новой»-Казахстан»
Академия наук Казахстана в интерьере истории
В очередной раз республика отметила День науки, координирующем центром которой когда-то была Академия наук. Созданная великим Сатпаевым, казахстанская Академия занимала третье место среди союзных республик вслед за Россией и Украиной. Но после развала Союза мощный когда-то штаб науки превратился в рядовую общественную организацию, никак не влияющую на положение дел в этой самой науке. Нынешние молодые ученые, наверное, не знают, как и почему это случилось, тем более что происходящее тогда напоминало то фарс, то трагедию, а то и настоящий детектив…
С чего все началось
Кандидат биологических наук Надежда Ниретина была в Академии наук, можно сказать, человеком необычным, хотя бы потому что она 33 года проработала в Центральном аппарате Президиума АН, в том числе 25 лет - заместителем Главного ученого секретаря Президиума. В период активных преобразований Академии наук была помощником министра, затем министра науки- президента Академии наук. В 2000-2001 годы – главным специалистом Министерства образования и науки. При том калейдоскопе смен академического руководства, который был характерен для нашей Академии наук в 90-х –начале 2000-х годов, это поистине уникальный случай академического долгожительства, что дало возможность Надежде Васильевне длительное время не только отслеживать все события, но и быть непосредственным их участником.
- Первые кардинальные изменения в Академии наук начались вскоре после обретения Казахстаном независимости. Ломка государственного строя, переход на рыночную систему в экономике требовали перемен на всех уровнях. Бывшие советские структуры, а таковой была и Академия наук республики, стали активно реформироваться, - вспоминает она.
Казахстан первым еще в январе 1992 года принял закон «О науке и государственной научно-технической политике Р К», в соответствии с которым планировалось создать Комитет по науке и технике. Но, как это часто у нас бывает, хотели, как лучше, а получилось, как всегда – вместо Комитета было образовано Министерство науки и новых технологий. Причем образовано, как рассказывала Надежда Ниретина, под конкретного человека - Галыма Абильсиитова.
Крупный ученый, выпускник Московского государственного университета, ученик знаменитого российского академика Евгения Велихова, доктор технических наук Галым Абильсиитов незадолго до этого возглавлял научно-исследовательский центр по технологическим лазерам АН СССР, филиал которого находился в Алма-Ате. Как он сам говорил в одном из интервью, реформировать казахстанскую науку его пригласил сам Президент страны Нурсултан Назарбаев.
Появилась надежда, что перед нашей наукой откроются новые горизонты, и она выйдет на мировой уровень. Действительно, молодой энергичный Абильсиитов активно принялся за дело, понимая, что пришло время объединения научных усилий, тем более что к тому времени республиканская Академия наук просто не могла быть флагманом фундаментальных исследований, хотя бы потому, что практически все оборудование физически и морально устарело.
- Мы не могли довести до конца ни одной разработки, - рассказывает Надежда Ниретина, - а Галым Абильсиитов вносил в правительство целый ряд предложений по реформированию науки. Я не знаю, советовался ли он с нашими академиками, но то, что они приняли его в штыки, это очевидно. Он долгое время жил в России, учился там. По всему – и по уровню образования, и по широте мышления он был для наших академиков чужаком. Все его предложения встречали глухое, скрытое сопротивление. Тем не менее с его подачи было создано четыре Национальных научных центра. И тогда, и сейчас я считают, да и не только я, но и многие наши ученые, что это было совершенно правильное решение.
Были созданы центры по тем направлениям, где имелись научные наработки, высококвалифицированные кадры, хорошая опытно-экспериментальная база – это центры по комплексному использованию минерального сырья, биотехнологиям, что было тогда одним из новых направлений в науке, ядерный Национальный центр и Центр радиоэлектроники и связи.
Естественно, что надо было наполнять эти центры и, конечно, в первую очередь речь зашла о соответствующих академических институтах. Их было более 40 по различным направлениям науки, а с Центрами были связаны всего 5-7 институтов. Но Президиум Академии выступил резко против этого. Академики буквально кричали: «Спасите! Академию растаскивают, целостность ее нарушается!» и так далее… Во все инстанции полетели письма протеста.
Но, несмотря на это сопротивление, Галым Абильсиитов начал проводить свои планы в жизнь. Несколько раз он приходил в Академию, проводились совместные заседания с коллегией министерства, с Инженерной академией. Причем, проходили эти собрания более чем бурно - Галыму Абильсиитову в лицо бросали, что он разрушитель, - рассказывает Надежда Ниретина.
Если верить Булгакову, москвичей испортил квартирный вопрос, а наших академиков – финансовый. Страсти накалились до предела, когда стали делить деньги. Часть их, в объемах финансирования институтов, вошедших в Центры, забрали у Академии, передав новым научным Центрам. Такого «нахальства» Галыму Абильсиитову простить уже не смогли, хотя, по словам Надежды Ниретиной, если брать общее финансирование науки в Казахстане на тот момент, то у Академии всегда было лишь 30- 40% от общего объема. В самой же Академии после развала Союза денег едва хватало на зарплату сотрудникам и оплату коммунальных услуг.
- Хотя, если посмотреть объективно, Академию наук при Абильсиитове ни в чем не ущемляли: институты оставались в структуре Академии, они как отчитывались перед нами, так и продолжают отчитываться, - рассказывает Надежда Ниретина. – Научными руководителями программ были наши академики, эти программы рассматривал и утверждал Президиум. Поэтому у меня сложилось впечатление, что «генералы от науки» просто боялись потерять даже маленький кусочек власти. Причем ученые, как работали с отраслевыми НИИ и производством, так и продолжали работать, только теперь в одной команде. И если бы тогда Галыму Абильсиитову не мешали, сейчас бы казахстанская наука была бы совсем другой.
Для реализации намеченных планов примерно через год Галыма Абильсиитова повысили, сделав вице-премьером - министром науки и новых технологий. Он стал первым обладателем двойной должности, но и это не помогло ему продолжить реформы. Через некоторое время он подал заявление и ушел. Один в поле не воин.
Борьба за кресло
Галыму Абильсиитову дали возможность поработать всего два с небольшим года. После него остались созданные им научные центры, которые смогли выжить практически при полном безденежье и при всех тогдашних экономических катаклизмах. Уже одно это говорит о жизненности его идеи. После Галыма Абильсиитова министром науки и новых технологий стал Владимир Школьник. А между тем Академия продолжала доказывать право быть первой и единственной.
После неоднократной критики Академии со стороны руководства страны по собственному желанию пост ее президента вместе со всеми членами Президиума покинул Умирзак Султангазин, и впервые почти за 50 лет ее существования прошли альтернативные выборы нового президента. Это был февраль 1994 года.
На пост президента Академии наук тогда было выставлено три кандидатуры - Умирбека Джолдасбекова, Кенжегали Сагадиева и Едила Ергожина, который был самым молодым из них. И если Джолдасбеков и Ергожин были академиками, руководили академическими институтами, то Сагадиев – только членом-корреспондентом. У него не было даже отдела в академической структуре. Он был чисто вузовским работником.
- Надо сказать и то, что традиционно Академией руководили либо геологи, либо металлурги, либо энергетики. Джолдасбеков и Ергожин вписывались в эту систему, поскольку были естественниками. В отличие от них Сагадиев был экономистом, а отделение общественных наук в структуре Академии всегда составляло меньшинство, - поясняет Ниретина. - В итоге академики разделились на три группы. Руководство страны было заинтересовано в том, чтобы Академию наук возглавил крупный опытный ученый, деятельный, инициативный человек. Не случайно на выборы приехал сам Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Как говорили, он предложил на должность президента Академии Умирбека Джолдасбекова, но все обществоведы, естественно, поддержали Сагадиева, и лишь небольшая группа была за Ергожина.
В пользу Кенжегали Сагадиева сыграло еще и то, что около двух лет он был Главным ученым секретарем Академии, его знали. Он был деловым человеком, хорошим организатором, но в то же время очень жестким в своих поступках и в отношении с подчиненными, - так охарактеризовала его Надежда Ниретина.
Кандидатуру Сагадиева поддержал также бывший президент Академии Умирзак Султангазин.
- В кулуарах ходили разговоры, что это Султангазин уговорил написать в правительство письмо, что весь Президиум слагает с себя полномочия. Такое письмо действительно появилось, и Сулгангазин ушел как бы из принципа, причем не один, а со всем своим кабинетом. Подобный демарш был первым и единственным за всю историю Академии. Причем, я не случайно сказала «кабинетом», а не командой, потому что со времен Аскара Кунаева и до последних дней ни у одного президента Академии ее не было, - рассказывает Надежда Ниретина.
Что же касается тех скандальных выборов, то, по ее словам, Нурсултан Назарбаев трижды предлагал кандидатуру Умирбека Джолдасбекова! Поговаривали, что в сердцах он даже сказал: «В таком случае я ухожу, а вы выбирайте, кого хотите». И большинство академиков проголосовало за Кенжегали Сагадиева.
- Анализируя сейчас все эти события, я не могу себе простить того, что в свое время тоже активно болела за Сагадиева. Надо было отдать предпочтение Джолдасбекову. Я уверена, что, если бы тогда послушались Нурсултана Абишевича Назарбаева, такого с Академией не случилось бы. Умирбек Джолдасбеков пользовался большим уважением среди ученых, был вхож к Президенту страны и в Правительство, был депутатом, руководил наукой по линии Верховного Совета РК. И вообще, был крупной личностью.
Такого бы не случилось и при Едиле Ергожине, который был академическим человеком до мозга костей. Прошел путь от студенческой скамьи до директора крупнейшего и авторитетного в СССР «Института химических наук имени А. Б. Бектурова», хороший организатор, принципиальный и прямой человек. Его, кстати, по рекомендации Н. Назарбаева, Кенжегали Сагадиев взял в свои вице-президенты. Правда, Ергожин досрочно подал заявление, известив президента страны о причинах, и ушел с этого поста, - рассказывает Ниретина
Верх по лестнице, ведущей вниз
Кенжегали Сагадиев был единственным президентом, который избавился от груза прошлого: он пришел в руководство один, что дало ему возможность сформировать кабинет по собственному усмотрению, тем более что всех ученых он хорошо знал. Что примечательно, он не взял в состав нового кабинета Умирзака Султангазина, который многое сделал, чтобы Кенжегали Сагадиев, не оказался, в отличие от Галыма Абильсиитова, одним в поле воином.
- Конечно, новый президент Академии старался что-то сделать, хотя это было не просто. Условий для работы становилось все меньше и меньше. Многие годы не закупалось новое оборудование, научная литература. Командировок никаких не было, экспериментальная база разваливалась. Шла огромная «утечка мозгов». Никто не выезжал в научные экспедиции, - продолжает рассказ Ниретина. - Обострил ситуацию все тот же денежный вопрос. Академия стала финансироваться через Министерство науки. Естественно, академикам это не нравилось потому что министерские чиновники начали распоряжаться академическими деньгами, хотя Академии наук и так выделался мизер. Для сравнения – тогда на строительство развлекательного центра «Думан» в столице было выделено 8,3 миллиарда тенге, на строительство цирка – примерно, 6,4 миллиарда. А вся наука республики имела всего 4 миллиарда тенге в год! Как можно за такие деньги спрашивать с ученых развитие высоких технологий, тем более что меняющееся ежегодно министерское руководство постоянно их отвлекало, втягивая их в свои бесконечные разборки,- с горечью говорит Надежда Васильевна.
Тем не менее, министерство, коль оно стало распределять деньги, начало и спрашивать, как и на что тратятся эти средства? И начался очередной виток борьбы. Руководство Академии требовало все деньги отдать Академии, которая должны быть финансово независимой, считая, что министерство – это лишь надстройка, мешающая им работать.
В результате в январе 1996 года появилось Обращение 18 академиков, 20 писателей, артистов и депутатов, опубликованное в печати.
- Что интересно – сам Сагадиев это Обращение не подписал, зато сразу же дал в «Казахстанской правде» пространное интервью по этому поводу. Причем, сделано это было по принципу «рояль в кустах», потому что 23 января было опубликовано Обращение, а 24 – интервью Президента Академии. Суть его в том, что Академию разорили, институты забрали в научные центры, финансы делят малограмотные чиновники, - рассказывает Надежда Васильевна.
Хотя, по ее мнению, в министерстве работало много толковых ученых, с большим опытом, не хуже академического Президиума в 140 человек (в то время Ниретина была уже помощником министра науки и новых технологий Владимира Школьника). Тем не менее обе стороны искали сторонников, ведя более двух месяцев жаркие споры на страницах разных газет.
Следующим этапом этой борьбы стало письмо группы академиков Президенту страны Нурсултану Назарбаеву с предложением «возложить на НАН РК ответственность за проведением государственной научно-технической политики как на высшее государственное научное учреждение». В ответ Президент дал указание тогдашнему премьеру Акежану Кажегельдину, его заместителям Нагашбаю Шайкенову и Виталию Метте, а также Владимиру Школьнику изучить ситуацию и сделать выводы.
- Нагашбай Шайкенов сказал тогда фразу, ставшую потом крылатой среди академиков: «Существование Академии в таком виде - советский анахронизм». Эта фраза стала своего рода козырной картой, которая часто шла в ход. Но самое интересное и интригующее в том, что потом это письмо таинственным образом исчезло из канцелярии премьер-министра. Во всяком случае, когда министерство попыталось его найти, этого сделать не удалось. А тем временем премьер поручил Владимиру Школьнику собрать директоров научных институтов и поговорить с ними, объяснить намерения правительства и выслушать их пожелания. После чего должна была состояться встреча с премьером. Но сразу же пошли разговоры, почему это министр решил встретиться только с директорами институтов, а Президиум Академии об этом не был даже поставлен в известность? Сагадиев на это отреагировал весьма оригинально – он запретил директорам идти на встречу. Все знали, что, по сути, решался вопрос объединения Академии наук и министерства. Естественно, что инициаторы этой почти трехмесячной шумихи считали, что подобное объединение должно быть под эгидой только Академии, - говорит Надежда Васильевна.
В итоге директора все-таки пришли на встречу, но что там началось!
- Мы даже через закрытые двери слышали, как они кричали, как нападали на Владимира Школьника. В итоге, как и следовало ожидать, из этого разговора ничего путного не получилось. А на следующий день состоялась встреча директоров с Акежаном Кажегельдиным, на которую члены Президиума академии тоже не были приглашены. Я считаю, это было правильно, потому что разговор надо было вести непосредственно с людьми науки, а не с чиновниками от науки, чем, собственно, и был Президиум последних лет.
На встрече с премьером тоже все началось со скандала: директора возмутились, почему на встрече нет президента Академии. Тогда Кажегельдин предложил пригласить Сагадиева. Он приехал вместе со своим заместителем Владимиром Околовичем. Но разговор постоянно перерастал в банальную перепалку. Говорят, Кажегельдин вынужден был сказать Сагадиеву: «Не забывайте, что вы в моем кабинете, и научитесь вести себя». А в более узком кругу добавил: «Теперь я думаю, что Владимиру Школьнику за работу с ними надо не молоко, а коньяк по бутылке в день выдавать».
Не получив никаких согласованных предложений от правительства, Президент Назарбаев сам решил встретиться с академиками. К этой встречи тщательно готовились обе противоборствующие стороны – и Академия, и министерство, но прошла встреча без прений и очень быстро. Академикам просто объявили, что подписан Указ об объединении Министерства науки и новых технологий, Национальной Академии наук и Академии сельскохозяйственных наук.
Указ был подписан 11 марта 1996 года, и, что примечательно, первый его пункт начинался словами: «Принять предложение руководства Национальной Академии наук и правительства РК об объединении…» Таким образом избирательность памяти некоторых наших академиков, часто говоривших о «хронике разгрома науки» опровергается самим этим указом. Они сами этого хотели. Руководить новым объединением, опять же по согласованию с академиками, Нурсултан Назарбаев назначил Владимира Школьника, который стал первым и единственным, кто три с половиной года совмещал должности министра и президента Академии Наук, - вспоминает Ниретина.
Но подковёрная «борьба» за Академию на этом не закончилась, потому что проигравших фигура Школьника не устраивала. Во-первых, он был человеком со стороны, а, во-вторых, не имел звания не только академика, но даже члена-корреспондента, а в Академии это считалось главным критерием компетентности. Обвиняли Школьника и в других «грехах».
В то же время директора Научно-исследовательских институтов, устав от многочисленных новаций руководства Академии начали открыто говорить, дескать, нам уже все равно, как мы будем называться - министерством, академией или университетом, лишь бы не мешали работать и давали больше денег, чтобы делать науку, а их по-прежнему катастрофически не хватало.
Околонаучные метаморфозы
Между тем в Академии наук продолжались преобразования, причем несмотря на неоднократные заявления президента страны о том, что к прошлому возврата на будет. Тем не менее активная часть академиков, особенно обществоведов, продолжали дебаты. В результате после трех лет симбиоза с министерством в феврале 1999 года указом Президента была образована Национальная Академия наук. Она состояла из президента и 19 сотрудников, без институтов и прочих распределительных функций.
- Но и в такой форме ученые могли вести большую научно-просветительскую, консолидирующую работу, обсуждать вопросы развития конкретных направлений науки, приоритетов, кадров, осуществлять экспертизы. Для этого никакого разрешения сверху не надо было иметь. После ухода из Академии Владимира Школьника в самом министерстве практически каждый год стали меняться не только министры, но и содержание самого министерства, которое превратилось в Министерство науки и высшего образования, где Академия на фоне огромного количества вузов и школ выглядела маленьким придатком. Последним президентом Академии наук в течение полутора лет, когда она была еще государственным учреждением, стал бывший министр двух министерств, а затем и аким Атырауской области Серикбек Даукеев , - рассказывает Надежда Ниретина.
По ее словам, вся энергия нового президента была направлена на создание Фонда науки, положение о котором утверждало правительство, а его состав, в том числе и председатель, самим Серикбеком Даукеевым. Надо сказать, что подобные Фонды есть во многих странах, в том числе и в России, но они не зависимы от президиума Академии и поддерживают талантливых ученых, деля только часть средств, отпускаемых на науку.
- Но у нас это стало способом дележки средств, направляемых на всю науку. В итоге Даукеев сам себя назначил председателем Фонда. Началась эпоха единоначалия, и от «островка демократии», как когда-то сами академики называли Академию наук, ничего уже не осталось. Даукеев, по сути, выдворил из Академии представителей министерства. Продолжающаяся все годы война с госорганом управления науки приобрела бескомпромиссный характер. И опять все уперлось в финансирование: сколько и кому давать денег. Но так как последнее слово оставалось за министерством, оно провело свою экспертизу, поделив средство по-своему, - вспоминает Надежда Васильевна.
В итоге появилось еще одно письмо академиков, которое, по сути, поставило точку в этом долгом споре, превратив Академия наук в общественную организацию. Хотя эта идея появилась еще в 1996 году, поэтому подобное решение могло быть принято и без этого письма. Тем более что критически мыслящие академики считали, что Академия последнего образца и ее руководство полностью себя дискредитировали. За это время не было выдвинуто ни одной стоящей научной идеи. Делили лишь должности да деньги.
- Даукеев в срочном порядке 1 октября 2003 года в пять часов вечера вызвал к себе академиков, где и зачитал им письмо, подготовленное руководством Академии. Скорее всего академиков убедили в том, что это будет выгодно и им, и науке. Самое главное – они будут получать президентскую стипендию, а это 600 долларов, как у российских академиков, и 350 долларов члены-корреспонденты. Но насколько я знаю, это так и осталось «в проекте». В общем, дореформировались до того, что Академия из штаба науки с мощными научно-исследовательскими институтами и талантливыми учеными мирового уровня превратилась в общественную организацию, которых в республике сейчас десятки.
При этом многие ошибочно считают, что она была преобразована в общественную организацию по инициативе президента страны, на самом деле это не так, в президентском Указе есть фраза: «одобрить инициативу ведущих ученых Казахстана». Так что теперь всем ясно, что указы и 1996, и 2003 года были приняты по инициативе самих ученых. Серость накрыла сатпаевскую Академию наук.
