МОЙ ШУРА
- Подробности
- 3142
- 15.09.2021
- Вадим КЛЮВГАНТ, друг и коллега (Адвокат, член Совета ФПА РФ, Вице-президент адвокатской палаты Москвы)
«Опять стою, понурив плечи,
не отводя застывших глаз:
Как вкус у смерти безупречен
в отборе лучших среди нас»
Игорь Губерман
12 сентября — 40 дней, как скончался известный казахстанский адвокат Александр Розенцвайг
Трудно собрать мысли не то что в систему — просто в кучу. Мозг отказывается воспринимать и верить, что Шура ушёл. Где-то внутри (говорят — там душа) ощущение зияющей дыры. К тому же, речь о человеке, глубоко чуждом всякому пафосу и официозу.
С возрастом заводить новые дружбы, близко сходиться с людьми становится делом непростым. И если это всё же происходит, то очень нескоро, с осторожностью. С ним же всё было ровно наоборот: с первой встречи, буквально с первых слов возникло нечто, что сразу породнило и больше никогда не отпускало. И это было здорово, и хотелось, чтобы так было всегда.
Возможно, этому поспособствовали обстоятельства и повод нашего знакомства: Шура непублично помогал мне в работе над позицией защиты М.Б. Ходорковского и П.Л. Лебедева и был активным и очень содержательным членом международного экспертного пула, с которым мы тогда работали. А эта работа выводила её участников на главные ценности в праве и в жизни и была мощной «сверкой часов». Агрессивное поведение процессуально противной стороны, априори сильной и опасной, создавало «военную» атмосферу нашей работы и ещё больше сближало нас — её участников.
Всё так, но ведь далеко не со всеми, с кем довелось тогда работать, возникла эта особенная близость и даже родство душ. А вот с ним — возникла и осталась. Потому что таковы сила его человеческого обаяния и интеллекта, широта души и искренность, необычайные искромётность и внутренняя теплота при внешней суровости, порой даже некоторой нарочитой грубоватости. И умение жить вкусно, в удовольствие, не поступаясь при этом никакими ценностями в жизни и в профессии.
Мы редко виделись: бесконечные дела, расстояние между странами, а с некоторого момента Шура стал «рискованно въездным» в Россию всё по той же причине: из-за причастности к юридической помощи «главному врагу» государства российского. Тем ценней и радостней была каждая наша встреча. Но и в промежутках между ними было постоянное чувство, что он — рядом и мы — вместе. Такое чувство — большая редкость. Люди, с которыми оно возникает, в буквальном смысле штучные. Шура — такой.
Однажды он сказал мне: «А ты, брат, того, углы стал сглаживать…». Казахстанская адвокатура тогда переживала переломный период, обстановка была очень напряжённая, как это всегда бывает при наступлении момента истины. Я старался посильно помочь коллегам по их просьбе, чем-то поделиться из мыслей и опыта. Душой не кривил и против совести не шёл, однако, не будучи членом адвокатской корпорации Казахстана, не считал себя вправе давать персональные оценки и не видел в этом своего полезного вклада. Но такие слова Шуры обязывали объясниться. И объяснение состоялось, к взаимному пониманию и удовлетворению. Не представляю, как жил бы теперь, если бы оно не состоялось.
Шура, а ведь я к тебе собирался, как только чёртова пандемия отступит. Ты обещал ещё разными вкусностями собственного приготовления побаловать, они тебе чудесно удавались. И мы с Надей хотели тебя ещё многим угостить в своём доме. И много чего было, есть и будет с тобой обсудить за рюмкой чего-нибудь бодрящего. И как же теперь?
Эх…
