«Я заявил: с немецкими танками дрался весь полк!»
- Подробности
- 2477
- 01.12.2021
- Павел ГУТИОНТОВ, обозреватель «Новой»
Почему стране настойчиво предлагают чтить память 28 панфиловцев, «не замечая» подвиг их однополчан. К 80-летию битвы за Москву
16 ноября председатель Государственной думы Вячеслав Володин предложил почтить вставанием память 28 героев-панфиловцев. «Сегодня исполняется 80 лет подвигу бойцов 316-й стрелковой дивизии генерал-майора Панфилова. Давайте мы с вами почтим их память», — сказал Володин. Все встали. «28 героев-панфиловцев отстояли нашу страну и сделали все для того, чтобы мы сегодня с вами мирно строили жизнь», — добавил председатель Госдумы.
Снова здорово!
Приходится быть максимально осторожным, чтобы невзначай не оскорбить память этих людей — ни в чем не повинных, честно сделавших свое смертное дело, на котором свора спекулянтов десятилетиями лепит собственное благополучие. Стоят ли погибшие солдаты памятников, книг, песен? Конечно, о чем речь. Но не заслоняют ли «мифические» герои остальных подвигов — реальных?
Сколько можно повторять, что «того» боя у разъезда Дубосеково, где возведен огромный памятник с именами 28 солдат, «остановивших танковый поток на Москву», — не было. Был другой бой, еще более трагичный, без пафосных слов и жестов, и вела его, повторяю, не горстка героев, а весь их полк, вся дивизия, спасшая столицу. В том числе 16 ноября, но не только.
После катастрофы под Вязьмой, где мы потеряли сразу пять армий, после Умани, после Киевского котла казалось, что германский «Тайфун» не остановить. Каждый час, который удавалось продержаться на рубежах столицы, давался невероятной кровью, напряжением последних сил, которых, конечно, не хватало.
К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты. Жуков, отправленный Сталиным в район Юхнова для уточнения обстановки, не встретил на своем пути от Москвы до Медыни ни одного боеспособного соединения РККА — «за исключением двух связистов в районе полустанка Обнинское», неподалеку от которого располагался штаб Резервного фронта.
316-я дивизия под Волоколамском и «подольские курсанты», брошенные под Малоярославец, — вот подлинные герои обороны Москвы. И теми, и другими «заткнули дыры».
За пять дней курсанты уничтожили 20 танков, 10 бронемашин, около 1000 солдат и офицеров противника.
Дивизия генерала Панфилова защищала Волоколамск. Командарм Рокоссовский вынужден был принимать экстренные меры. Он усиливал панфиловскую дивизию, чем мог. Получив из резерва фронта (это было все, чем мог в то время помочь фронт) два полка 37-мм зенитных пушек, командарм тут же передал их в распоряжение Панфилова для усиления противотанковой обороны дивизии.
Доклад Рокоссовского о сдаче Волоколамска командующий Западным фронтом Жуков первоначально воспринял болезненно, но «обошлось без резких слов». Очень недоволен был и Сталин. Тем не менее в конце концов оба приняли объяснения командующего 16-й армией о причинах, заставивших 316-ю дивизию оставить город.
Натиск трех немецких дивизий (танковая, две пехотные) и должен был привести к такому результату. Однако отход не более чем на 15 километров (на отдельных участках дивизия Панфилова отступила и вовсе всего на километр) за семь дней боев — это был совершенно неожиданный и отрадный результат. К тому же дивизия не была разорвана, не лишилась управления, сохранила боевой потенциал — и это в сражении «один к трем». Именно битва на Волоколамском шоссе принесла 316-й дивизии славу и звание Гвардейской.
Именно за октябрьские бои большая группа панфиловцев была удостоена высоких правительственных наград, в частности, только орденами Красного Знамени было награждено 28 человек, среди них начальник штаба дивизии И. Серебряков, командиры полков З. Шехтман, Г. Курганов, начальник артиллерии дивизии В. Марков… Среди награжденных, кстати, был и политрук В. Клочков.
Сам генерал Панфилов тоже был удостоен этой награды. Это был его третий орден Красного Знамени.
И было это до мифического «подвига у Дубосеково».
Обращаю внимание и на то, что таких массовых награждений в Красной армии тогда практически не производили.
…15 октября подписывается совершенно секретное постановление Госкомитета обороны:
«…Поручить тов. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС — тов. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — тов. Берия организует их охрану).
Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК тов. Молотовым (тов. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
Немедля эвакуироваться органам Наркомата обороны и наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.
В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — тов. Берия и тов. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (включая водопровод и канализацию)…»
В ноябре начинается второй штурм Москвы. 27-го в «Красной звезде» появилась заметка Василия Коротеева о подвиге 28 панфиловцев, ценой собственной жизни остановивших танковую атаку гитлеровцев у крохотного разъезда Дубосеково. 50 танков наступали, 18 остались на поле боя… Немцы не прорвались! На следующий день, 28 ноября, в той же газете была напечатана передовая статья литературного секретаря Александра Кривицкого «Завещание 28 павших героев». И, наконец, 22 января 1942 года за подписью того же Кривицкого появился материал «О 28 павших героях», который и стал основой классической версии подвига. И впервые поименно были названы все 28 героев.
Но ни одного документа, хоть как-то подтверждающего подвиг «28-ми», за десятилетия после подвига так и не появилось — ни в наших, ни в немецких архивах. Хотя немецкое описание боя не позволяет сказать, что враги не заметили панфиловцев: «Не слишком сильный противник упорно обороняется, используя лесные массивы». И ни слова о потере 18 танков!
Врагу веско возражает бывший министр обороны СССР маршал Д. Язов в своей последней книге «Панфиловцы в боях за Родину»:
ИЗ КНИГИ ДМИТРИЯ ЯЗОВА «ПАНФИЛОВЦЫ В БОЯХ ЗА РОДИНУ»
«…Пользуясь некоторыми неточностями в описании боя, допущенными журналистами, и данными, далекими от истины, полученными предвзятыми следователями, отдельные авторы в погоне за псевдосенсациями начали ставить под сомнение сам факт этого подвига.
На мой взгляд, подвиг бойцов, остановивших врага у разъезда Дубосеково, бесспорен. Сожженные вражеские танки говорят сами за себя…»
Но в том-то и дело, что «сожженные танки» сами за себя говорить тоже не спешат.
В августе 1942 года началась проверка в отношении троих объявившихся претендентов на звание Героя Советского Союза из числа 28 гвардейцев. Проверку проводил старший инструктор 4-го отдела ГлавПУРККА, старший батальонный комиссар Минин, который в августе 42-го донес начальнику Оргинспекторского отдела дивизионному комиссару т. Пронину:
ИЗ ОТЧЕТА КОМИССАРА МИНИНА, 1942 ГОД
«4 рота 1075 стрелкового полка, в которой родились 28 героев-панфиловцев, занимала оборону Нелидово–Дубосеково–Петелино.
16 ноября 1941 года противник, упредив наступление наших частей, около 8 часов утра большими силами танков и пехоты перешел в наступление.
В результате боев под воздействием превосходящих сил противника 1075 стрелковый полк понес большие потери и отошел на новый оборонительный рубеж.
За этот отход полка командир полка Капров и военком Мухомедьяров были отстранены от занимаемых должностей и восстановлены после того, когда дивизия вышла из боев и находилась на отдыхе и доукомплектовании.
О подвиге 28 ни в ходе боев, ни непосредственно после боя никто не знал, и среди масс они не популяризировались…»
А за месяц до того всем 28 (посмертно!) было присвоено звание Героев Советского Союза. Маршал Язов (и с этим приходится согласиться) связывает это награждение с приказом № 227 («Ни шагу назад!»). Правда, потом оказалось, что некоторые участники знаменитого боя — живы. А сержант Добробабин даже послужил у гитлеровцев полицаем. Сержанта после войны за это осудили на 15 лет, лишили звания Героя.
Что же получается? Есть дивизия, есть прославленный ее командир, и есть не сильно добросовестные журналисты, в которых камень тоже бросить не за что. Написали наскоро, не проверяя, а что поделаешь?
Не до них было, никто из командиров не сказал им ничего определенного, фамилий не назвал, вот журналисты сами и сконструировали подвиг.
Давид Ортенберг, пламенный пропагандист, замечательный редактор, ухватился за факт (я бы и в него тогда — в ноябре 41-го! — камня не кинул). Но история уж больно показательная — с наплевательским отношением к правде, к человеку. В духе времени.
Вон, все газеты тогда же публиковали «Измышления гитлеровских фальшивомонетчиков о потерях советских войск»:
«…Если бы у них сохранилось чувство юмора — они бы десять раз подумали, прежде чем опубликовать эти смешные данные. В самом деле если советские войска имеют такие астрономические потери в живой силе и технике, то, спрашивается, почему же гитлеровское воинство не стоит сейчас за Уральским хребтом, а топчется под Москвой? Уж не с ветряными ли мельницами воюют гитлеровские банды?..
Разумеется, никакой территории с 75-миллионным населением немцы не занимали. Советское население, зная волчьи повадки гитлеровских грабителей, насильников и убийц, в основной своей массе своевременно эвакуировалось в восточные районы Советского Союза…
…Для характеристики потерь немцев и наших войск за пять месяцев войны приведем следующие неопровержимые (!) данные.
Потери немцев:
Около 6 миллионов человек убитыми, ранеными и пленными.
Танки — более 15 тысяч.
Самолеты — около 13 тысяч.
Орудия — до 19 тысяч…»
Интересно, в число 15 тысяч потерянных немцами танков включили и 18 «дубосековских»? Военные сводки наши с самого начала были очевидно далеки от истины, как Уральский хребет от Москвы, у которой «топчется» вермахт…
Но сейчас на календаре не ноябрь 41-го. Казалось бы, можно не врать и не приукрашивать этим враньем минувшее, делая вид, будто не понимаешь, насколько оскорбительна для памяти эта ложь. «Одна неправда нам в убыток, и только правда ко двору», — давным-давно написал Твардовский. Но такое ощущение, что правда — по-прежнему главный наш враг. Лишь потому, что это — правда.
…Натаров, Иван Моисеевич. Согласно статьям Кривицкого, он участвовал в бою у Дубосеково, был тяжело ранен, доставлен в госпиталь и, умирая, рассказал Кривицкому о подвиге панфиловцев. Согласно политдонесению военкома 1075-го стрелкового полка Мухамедьярова, хранящемуся в фондах Центрального архива Минобороны (ЦАМО), Натаров погиб за два дня до боя у Дубосеково — 14 ноября. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21 июля 1942 года вместе с другими панфиловцами он удостоен звания Героя Советского Союза посмертно…
А что, не заслужил?
После войны, в 1947-м, когда всплыла история с Добробабиным, дело о бое расследовала военная прокуратура. Ее совершенно однозначные выводы были изложены в секретной справке Главного военного прокурора. Секретарь ЦК Жданов положил документ под сукно. Четыре года назад справку рассекретили, начальник Главархива С. Мироненко ее обнародовал.
А министр культуры России Мединский его за это уволил!
ИЗ ПРИВЕДЕННЫХ В СПРАВКЕ ПОКАЗАНИЙ ФРОНТОВОГО КОРРЕСПОНДЕНТА «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ» ВАСИЛИЯ КОРОТЕЕВА:
«…При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 316-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжелой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привел пример геройского боя одной роты с немецкими танками, на рубеж роты наступало 54 танка, и рота их задержала, часть уничтожив.
Егоров сам не был участником боя, а рассказывал со слов комиссара полка, который также не участвовал в бою с немецкими танками… Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка…
В политдонесении говорилось о бое пятой роты с танками противника и о том, что рота стояла «насмерть» — погибла, но не отошла, и только два человека оказались предателями, подняли руки, чтобы сдаться немцам, но они были уничтожены нашими бойцами.
В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий. Этого мы не установили и из разговоров с командиром полка. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал нам пытаться проникнуть в полк…
По приезде в Москву я доложил редактору газеты «Красная звезда» Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30–40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями…
Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня еще раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями.
Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе…»
ИЗ ПОКАЗАНИЙ КОМПОЛКА ИЛЬИ КАПРОВА:
«…Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк, и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 гвардейцев мне ничего не известно… Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вел с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть…»
ИЗ ИНТЕРВЬЮ «РИА НОВОСТИ» С НАУЧНЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ РОССИЙСКОГО ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА (РВИО) ПРОФЕССОРОМ МЯГКОВЫМ:
«Действительно, дискуссии по истории героев-панфиловцев ведутся и будут вестись, но ни у кого не должно быть сомнений, что они реальные люди и настоящие герои, которые ценой своих жизней остановили железный поток немецких танков, прорывавшихся к Москве. Здесь можно вспомнить историю о 300 спартанцах — конечно, на самом деле их было больше, но в историю вошли именно эти 300 греческих воинов, павших при Фермопилах. Так же произошло и с 28 панфиловцами».
Историк выразил мнение, что сведения о 28 бойцах, опубликованные в «Красной звезде» 22 января 1942 года, не были намеренной дезинформацией: «Журналист указал в статье фамилии, которые ему назвали, когда он прибыл в Дубосеково уже после сражения, поэтому изначально создалось такое впечатление, что их было так мало». Научный руководитель РВИО подчеркнул, что Россия не нуждается в мифах и «сенсациях» о Великой Отечественной войне, поскольку вся ее история полна эпизодов героизма, подобных подвигу панфиловцев, в то время как потомки союзников по антигитлеровской коалиции вынуждены придумывать красивые вымышленные «киноистории».
«Если говорить о военном мифотворчестве, то оно больше свойственно не России, а странам Запада — посмотрите тот же фильм «Спасти рядового Райана». Американцы, англичане и французы просто вынуждены создавать такие красивые истории, они испытывают в них потребность. Нам же и придумывать ничего не надо — вся история ВОВ соткана из таких героических эпизодов, зафиксированных в архивных документах.
Документы, которые рассекречиваются сегодня в Центральном архиве Минобороны России и ФСБ, подтверждают, что панфиловцы были реальными людьми. Да, некоторые из них остались живы, чего не было указано в «Красной звезде», но это не было намеренной ложью. Во время боевых действий невозможно установить абсолютно точную информацию о том или ином сражении, и выжившим ни в коем случае не ставили в укор, что они на самом деле спаслись, наоборот, их показания о сражении под Дубосековом были бесценны», — подчеркнул Мягков.
И ведь не стыдно! Ссылается на «рассекречиваемые документы» ЦАМО и ФСБ, прекрасно зная, что нет там никаких таких документов.
Говорит про «рядового Райана», память которого американский конгресс вставанием все-таки не чтит и в национальные герои не производит. Рассуждает о спартанцах, чей пример, конечно, более чем злободневный…
Сегодня достоверно известно: 16 ноября по крайней мере две роты, включая 4-ю, отошли на лесные опушки и продолжали бой. В течение дня полк был рассеян, понес тяжелейшие потери, результаты же его действий (всего полка, не только 4-й роты) оказались скромными: 4-5 танков, по собственному отчету. Умеренность заявленных успехов косвенно может говорить о правдивости рапорта.
Дубосеково немцы в тот день взяли.
Сейчас-то об этом сказать можно? Кому это помешает? На чью славу бросит тень?
«…На столе лежал номер журнала, где был напечатан очерк о панфиловцах, о бойцах того самого полка, которым командовал Бауржан Момыш-Улы.
Он резко придвинул журнал к лампе, — все его движения были резкими, даже когда он бросал спичку, закурив, — перелистал, склонился над раскрытой страницей и отбросил.
— Не могу читать! — произнес он. — На войне я прочел книгу, написанную не чернилами, а кровью. После такой книги мне невыносимы сочинения. А что можете написать вы?
Я пытался спорить, но Бауржан Момыш-Улы был непреклонен.
— Нет! — отрезал он. — Мне ненавистна ложь, а вы не напишете правды…»
Это строки из «Волоколамского шоссе» Александра Бека, одной из самых честных книг о войне, написанной, кстати, когда она еще шла. И, что показательно, в ней нет ни слова о подвиге «28-ми».
Командир полка панфиловской дивизии легендарный Бауржан Момыш-Улы, в 1941-м старший лейтенант, комбат, в 1942-м был представлен к званию Героя Советского Союза. Получил в 1990-м. Посмертно.
С 1949 года «Волоколамское шоссе» в обязательном порядке изучают в военной академии Израиля.
В 2015 году в России выпустили художественный фильм «28 панфиловцев».
